– Синтия! Просыпайся!Она, наконец, пошевелилась, но только застонала и отвернулась от него. Из-под простыни показалась ее рука и потянула одеяло на голову. Николас, вздохнув, подошел к ее столу.– Давай-давай, нам надо торопиться, если мы хотим отправиться на поиски до полудня.Синтия что-то проворчала в ответ.– Сладкая, как утренняя роса, – пробормотал он в ответ, перебирая разбросанные по ее столу листки бумаги. – Вставай, любовь моя… Господь всевышний!Из стопки бумаги выпал листок с очень интересным наброском, и Ник стал рассматривать его.– Что? Что такое? – послышался хриплый голос Синтии.Ник перевел взгляд с рисунка, который держал в руке, на кусочек угля, медленно катившийся к краю стола. Потом снова посмотрел на рисунок.Обнаженный мужчина, явно в возбужденном состоянии, немного уродливого вида, слегка напоминал его самого.– Это я?Его внимание отвлекло неожиданное шуршание простыней, он повернулся и увидел расширенные глаза Синтии, которые смотрели на него. Когда ее взгляд упал на листок в руках Ника, она вскочила, прикрываясь простыней, и вскрикнула:– Что ты делаешь?– Пытаюсь разбудить тебя. Син, ты не говорила мне, что это твои рисунки.– Убирайся!– Прости. Я бы никогда не назван их ужасными и незрелыми, и…– Ты не называл их ужасными, – оборвала его Синтия. – До настоящего момента. Просто убирайся! У тебя нет права находиться в моей спальне. Это неприлично.– Но, Син…– Это возмутительно!– Ты бы не была в своей спальне, если бы я не принес тебя сюда в полночь. И хочу напомнить тебе, это тоже было неприлично.– Ах, так! – Синтия нахмурилась и яростным взглядом окинула пространство вокруг себя.– Нечем бросить, дорогая?Ему следовало отступить, когда она прищурила глаза, но потом он был даже рад, что не сделал этого. Синтия выпрямилась, открывая его взгляду свое великолепное тело, и кинулась на него. Короткий миг, и его окутало тепло ее тела.– Метко, – выдохнул Ник, обхватывая руками ее ягодицы. – Правда, восхитительно.Оказавшись в его объятиях, Синтия не знала, что ей делать. Ланкастер решил помочь. Он сделал шаг к кровати, осторожно опустил Синтию на спину и охотно последовал за ней.– Ну что ж, – пробормотал он, прижимая ее руки к матрасу, пока устраивался у нее между бедрами.– Ты не имеешь… – Она замолчала, когда Ник коснулся губами ее шеи. – Не имеешь права.Он проложил дорожку из поцелуев, спускаясь все ниже, к розовому соску.– О Боже! – вскрикнула Синтия, выгибая спину, когда его губы захватили напрягшийся сосок.– Не уверен, что у нас есть на это время, любимая.«Который час?» – безнадежно, пытался он сообразить. Если они не станут спешить, то, возможно, им удастся избежать любопытных взглядов возвращающихся рыбаков, которые могут заметить их на побережье.Тело Синтии казалось необыкновенно горячим в прохладном воздухе комнаты. Как заново разожженный костер. Ланкастер покачал головой, избавляясь от собственных опасений, и стал расстегивать брюки.Освободившись от одежды, он приблизился к Синтии и вошел в нее одним мощным движением.Синтия открыла рот в безмолвном крике. Ник подтянул ее к себе, так что ее бедра оказались на самом краю матраса.О Боже… В этом положении он отлично мог контролировать свои движения, и волны удовольствия катились по его позвоночнику.Синтия беспокойно двигала руками, словно не знала, что с ними делать. Ник видел, как сжались в воздухе ее пальцы, когда он в очередной раз вошел в нее. Одна рука вцепилась в простыни.Ланкастер закрыл глаза и приказал себе не делать того, что ему хотелось сделать. Но ведь Синтии понравится. Он знал, что ей понравится.Когда Ник открыл глаза, он увидел, что Синтия закусила губу, запрокинув голову от удовольствия.– Син, – хрипло сказал Ланкастер, отрывая ее пальцы от простыни. – Сюда.Она вовсе не сопротивлялась, даже когда он прижал ее ладонь к одной из ее грудей. Вторую ее руку он устроил на темном треугольнике, прикрывавшем ее естество.Она открыла глаза, ее взгляд затуманился от наслаждения.– Прикоснись к себе, – сказал Ник.Синтия, расширив глаза, посмотрела на свое тело. Неужели она откажется? Неужели отшатнется в ужасе? Ну конечно, так и будет. Но ее пальцы сжали собственную грудь, и Ник едва не застонал от удовольствия.– Вот так.Он почувствовал прилив желания, которое уже не мог контролировать.На ее раскрасневшемся лице промелькнул испуг, но она сделала так, как он ей сказал, и ее пальцы сомкнулись вокруг соска.Она задохнулась от пронзившего ее наслаждения и выгнулась навстречу его проникающему движению.– Господи, ты прекрасна.Синтия закрыла глаза и отвернулась, когда второй рукой прикоснулась к своей разгоряченной плоти.Ланкастер видел, как ее пальцы приближаются к самому чувствительному месту ее естества. Он двигался медленно и осторожно, давая ей время прикоснуться именно там. Именно в том месте, где соединились их тела, где его плоть проникла в ее влажные глубины.Ее пальцы прикоснулись к его плоти, вызвав дрожь в теле Ника. Почувствовала ли она, как они дополняют друг друга? Его твердая плоть и ее нежное лоно? Осознала ли изумительное совершенство этого грубого действа?Синтия прикоснулась к нему опять, на этот раз сознательно, а потом нашла то место, где сосредоточен нерв ее тела, и конвульсивно содрогнулась. Из горла вырвался сдавленный крик, а Ник благодарно увеличил ритм своих движений.– Ты прекрасна, Син, – выдохнул он. – Прекрасна!Он подхватил руками ее колени, чтобы крепко удерживать ее на месте.Он снова почувствовал себя настоящим. Не озлобленным, напуганным или сломанным, а самым настоящим и живым.Он чувствовал скорое приближение кульминации, потому что не мог больше контролировать себя, наблюдая, как Син ласкает собственное тело.– Ник, – протянула она. – Ник. Ник. – Его имя она произносила как молитву. За него. – О, мне так… так…Он видел, как вонзились ее пальцы в округлость груди, а вторая рука внизу стала двигаться все быстрее и быстрее. И взял ее мгновенно, слишком яростно. Она обхватила ногами его бедра и выгнулась навстречу, требуя большего.Ник почувствовал, как плотно обхватило ее лоно его плоть, и стиснул зубы. Когда она, наконец, немного расслабилась, он рванул вперед. Его толчки становились все яростнее, их бедра сталкивались друг с другом, пока он подводил себя к решающему моменту. В какой-то миг ритм стал невыносимо быстрым, и Николас в последнюю секунду успел выскользнуть из ее тела, изливая свое семя на живот и грудь Синтии. Картинка была настолько вульгарной и острой, что у него перехватило дыхание.Замерев, он запрокинул голову, пытаясь удержать в теле пульсирующее наслаждение.– О Боже… – выдохнула Синтия.Ник восстанавливал дыхание и чувствовал, что земля кружится у него под ногами. Зашуршали простыни.– Боже мой! Это твое семя?Ник открыл глаза и увидел, что Синтия, приподнявшись на локтях, смотрит на свое тело.– Так много.У Ника вспыхнуло лицо. Он прикрыл рукой свою плоть. Все это было так некрасиво. Ситуация стала еще абсурднее, когда Син провела пальцем по своему животу, наморщив от любопытства лоб.– Николас Кантри, ты краснеешь?– Конечно, нет!– Учитывая то, сколько обнаженных женщин ты видел в своей жизни, не могу представить, что ты считаешь это шокирующим.– Нет… просто… Прости меня.Когда Ник выскользнул в свою комнату в поисках полотенца, он отчетливо слышал, как за его спиной раздался изумленный возглас Синтии.Как необычно заниматься любовью с другом, подумал Ник. Необычно, прекрасно и… замечательно. Глава 16 – Мне кажется, мы найдем этот клад сегодня, – в третий раз повторил Ланкастер.Синтия с сомнением посмотрела на него, но он продолжал улыбаться на резком ветру. Он нутром чувствовал это, как будто его ухо улавливало вибрацию секретного пласта земли. У него голова гудела от ощущений.Синтия продолжала молчать. Тогда Ник вернулся к мысленным подсчетам той суммы, которая понадобится ему, чтобы освободиться от брака по расчету.Идеальной будет сумма двадцать тысяч. Десять – для него и десять – для Синтии. Если больше, то было бы замечательно, но нельзя быть жадным. Десятью тысячами он оплатит практически все семейные долги. А если предпринять разумную экономию, то доход от его собственности за несколько лет поможет расплатиться с остальными. И у Синтии будут собственные деньги. Она станет богатой невестой. И будет свободна выйти за него замуж, не мучаясь угрызениями совести.Если речь пойдет о пяти тысячах, то дорога к браку будет труднее. Но с легкой жизнью покончено. Он должен был покончить с ней много лет назад. С пятью тысячами фунтов он сможет вести переговоры с кредиторами о сроках погашения долгов. Несколько лет они, скорее всего, подождут. Семью по-прежнему будут уважать, а это значит, что сестра сможет выйти замуж по желанию. Брат продолжит жить прежней жизнью в Лондоне, хотя и в меньшей роскоши.А они с Синтией будут жить счастливо.В нескольких шагах от берета из воды вынырнул тюлень и снова ушел глубоко под воду. Когда он снова высунул свою голову и посмотрел на них темными глазками, Ланкастер усмотрел в этом добрый знак. Синтия с безучастным лицом посмотрела на животное, но ведь за десять лет она повидала десятки тюленей, подумал Ник.– Я бы хотел еще раз извиниться за свои слова в адрес твоих набросков.– Ой, оставь это. Я прекрасно знаю, что они ужасные.– Я бы не стал называть их ужасными. Ты точно передаешь… эмоции.– Ох, Ник, прекрати.Он вздохнул и оглянулся: Тюлень все еще смотрел на них.– Мне кажется, я ему понравился.– Он принимает тебя за рыбака, который в любой момент начнет бросать приманку.Николас сердито посмотрел на нее:– Почему у тебя плохое настроение? Утром ты казалась абсолютно счастливой.Когда Синтия прищурилась, глядя на тропинку впереди, Ник решил, что она сейчас будет спорить. Но через несколько шагов она вздохнула и встретилась с его взглядом:– Прости, но ты заставляешь меня нервничать.– Как это?– Ты, похоже, сознательно пытаешься обнадежить меня.– Ты о нашем браке?– Нет! Мы не поженимся, Ник! И ты должен перестать думать об этом.– После того, что произошло сегодня утром, трудно не думать о браке.– Неужели? Ты думаешь о браке с каждой женщиной, с которой спишь?– Синтия Мерриторп! – прикрикнул Ланкастер. Первоначальный шок от ее слов сменился гневом. – Это не то, о чем ты говоришь, черт возьми.– А я была уверена, что именно то, – фыркнула она.Неужели она может думать, что для него происходящее между ними ничего не значит? Он четко дал ей понять, что любит ее. Неужели она пытается сказать, что это ничего не значит для нее? Ник остановился, повернулся к ней и взял за локоть, пытаясь остановить.– Я не сдвинусь с места, пока не услышу от тебя правду. Ты любишь меня или нет?Она задохнулась, как будто он ее ударил.– Ответь на мой вопрос.– Не буду!– Почему?– Потому что это не относится к делу.Синтия выдернула руку.– Я уже сказал, что люблю тебя.– Ты не любишь меня. Ты только думаешь, что любишь, потому что я для тебя новинка. Я не похожа на тех женщин, что были у тебя в Лондоне, понимаешь? Я – другая. Мне наплевать на твои долги, на твое положение. Я как передышка для тебя, Ник. Временное облегчение. Вот и все.Невероятно. Как она успела стать такой циничной в своей деревне?– Это не все, черт возьми.– Правда? – Синтия сложила руки на груди. – А что же тогда? Чем же я лучше всех этих красивых лондонских женщин? Чем я лучше красивой девушки в красивом платье с приличным наследством? Ничем.– Ничем? – закричал Ник.– Я простая деревенская девушка, без образования. У меня нет денег, у меня нет ничего, даже красоты. Любая из всех тех женщин в Лондоне станет для тебя лучшей женой.– Ни одна не станет. Ни одна душа в Лондоне меня не знает так, как ты. Ни один человек. Ты знаешь, почему я не испугался, когда ты появилась в образе призрака? Потому что я тоже был призраком, Син. Я – призрак. И ты единственная, кто все еще видит меня.Казалось, в этот момент даже чайки кричать перестали. Ланкастер отступил на шаг, пораженный своими словами. Синтия была ошеломлена.– Что ты имеешь в виду?– Это просто… Просто там не так, как здесь. Вот и все.– А мне кажется, что это не все, – прошептала Синтия.– Ну а что еще? – Ланкастер натянуто улыбнулся. – Ностальгия. Тяга к простой жизни.– Значит, ты признаешь, что я всего лишь символ этой простой жизни?– Нет, не признаю.Порыв ветра, выхвативший густую прядь волос из пучка, закрыл лицо Синтии. Она на мгновение перевела взгляд к морю, поправляя волосы. Ветер снова выхватил прядь, и теперь она пристала к щеке, но Синтия не обратила на это внимания.Она встретилась взглядом с Ником, и он замер, видя нерешительность в ее глазах.– Ник, что случилось, когда ты уехал?Ему вдруг показалось, что ветер взвыл у него в ушах. У него все похолодело внутри, когда он прочел сомнение в ее взгляде.– Ничего, – словно кто-то другой ответил голосом Ника. – Я уехал в Лондон. И все.– Мне кажется, что это не все. Есть еще что-то.– Нет, больше ничего.– Не лги мне. Если не хочешь говорить, так и скажи. Только не лги.Ланкастеру показалось, что у него сжались легкие. Он намеревался сказать ей то, что говорил всем. Солгать, как лгал воем остальным. Но почему-то не мог. Он не мог лгать, когда его просили сказать правду.– Мне не хочется обсуждать это.У него дрожали руки от ужаса, что надо говорить правду.– Хорошо. – Но в глазах у Синтии поселилась тревога и даже страх. – Хорошо, но…Николас повернулся и пошел вперед к цели. Песок громко скрипел у него под ногами. Синтия окликнула его, но он не обернулся. Он просто переставлял ноги и уходил от своего прошлого, как он надеялся, к будущему.Прошло, пятнадцать минут, но у Синтии все еще дрожали колени. Она ничего не понимала. Не могла попять.Неужели это правда? Неужели он пытался убить себя? Эта мысль пугала ее. Желание Ника умереть противоречило всему тому, что она знала о нем. Но он сказал, что был привидением. Привидением. Как будто воскрес из мертвых.Синтии хотелось броситься к нему, обхватать руками и умолять сказать ей, что это неправда.Но Ник продолжал идти впереди, и молчание, как облако, окутывало его. И если она обхватит его руками, он в панике оттолкнет ее. Почему?– Мне кажется, мы здесь останавливались. – На расстоянии его голос звучал доброжелательно. – Я узнаю вон тот горный хребет.Синтия кивнула и проглотила комок, подступивший к горлу.– Хорошо, давай приступим.Его улыбка теперь казалась искренней. «Ни одна душа в Лондоне меня не знает». Они завернули за скалу, Ник подмигнул и указал на узкую расщелину в пяти футах от земли:– Я возьму это на себя.После того случая с черепом животного Синтия позволяла ему первому залезать в глубокие темные щели. Но даже если бы сейчас она захотела возразить, то не смогла бы. Она не могла говорить. Не могла вести себя так, словно ничего не произошло, как это делал Ник. Поэтому она просто наблюдала, как он карабкается по камням, перелезает через выступы, постоянно проверяя глубокие расщелины, которые не были видны снизу.Синтия молчала уже почти час. Она не знала, было ли его хорошее настроение по-прежнему притворным или оно действительно стало продолжением его хорошего утреннего. Она уже стала забывать свои опасения и просто с удовольствием наблюдала, как работает Ник. Его волосы трепал ветер, бриджи при каждом шаге плотно облегали бедра.Он спрашивал, любит ли она его. Конечно, любит. И всегда любила. Его волосы, его улыбку, его смех. То, как он радуется, когда с ним кто-то разговаривает. Его невероятно теплые карие глаза. Те маленькие любезности, которые он оказывал.А теперь, кроме этого, она любила его сильные руки и жаркие губы. Курчавые жесткие волосы на широкой груди. И все то, что он проделывал с ней в темноте. И при свете дня.Конечно, она любит его. Но что такое любовь? Она любила своего отца тоже, если можно верить смутным воспоминаниям. Она всю свою жизнь любила мать. Но вся эта любовь не принесла ей ничего. Ничего, кроме боли. Глубокой боли, которая длилась неделями, месяцами, годами. Она никогда по-настоящему не прекращалась, просто нити этой боли стали достаточно тонкими, чтобы не замечать их, и проникли довольно глубоко, чтобы не обращать на них внимание.Да, она любит его. И с этим ничего не поделаешь. Она может любить его издалека, как делала до сих пор. Пока будет знать, что он жив.– Син! – позвал Ник откуда-то сверху.Синтия часто заморгала, осознав, что все это время не отрывала глаз от пенящегося потока воды, исчезающего в небольшом водоеме между скалами.– Синтия! – Ник помахал ей с высоты примерно четырех футов. – Мне нужна твоя помощь!Она бы встревожилась, если бы не услышала оптимизма в его голосе. Синтия почувствовала приступ волнения.– Что там? – Она запыхалась и тяжело дышала, когда остановилась перед ним.– Там наверху есть пещера. Я не могу добраться до нее, но если я подпихну тебя, ты сможешь достать до края.Синтия подала ему руку, и он помог ей взобраться на широкий выступ, на котором стоял сам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27