И тут он отпустил ее и снова прислонился к пальме.
– Так чего же ты от меня хочешь, красотка?
Задыхаясь, Энни пыталась утихомирить биение сердца.
– Того же, что и вы. Просто здесь неподходящее место. – Энни сглотнула комок в горле. – У меня есть комната на Бэй-стрит. Если нам пойти туда…
Энни как-то не могла досказать, что случится, если он пойдет с ней. Все, что она сказала, в ее ушах звучало невероятно фальшиво. Но он почему-то поверил во всю эту ложь. Или по крайней мере сделал вид, что поверил. С поклоном, достойным самого утонченного джентльмена, он предложил ей руку.
Недолгий путь по боковой улочке они прошли молча.
Когда они добрались до снятой ею комнаты, все было погружено во тьму. Комната находилась на первом этаже дома вдовы Перкинс, и у входной двери Энни предупредила капитана, чтобы он не шумел. Казалось, он не нашел ничего необычного в этом требовании и ухитрился проследовать за ней в маленькую комнату, ни на что не наткнувшись.
Зайдя внутрь, Энни высекла огонь, зажгла свечу и поставила ее на столик у постели. Она старалась унять дрожь в руках, но под спокойным взглядом пиратского капитана нашла это почти невозможной задачей. Она знала, что он наблюдает за ней, ощущала жар его взгляда, но, только подняв голову и встретившись с ним глазами осознала всю его напряженность.
– Я… ну вот мы и пришли, – сказала она, чувствуя себя совершенно неготовой к тому, что она должна сделать.
– Вижу. – Не сводя с нее взгляда, он сложил руки на груди.
Энни попыталась улыбнуться, потом протянула руку к графину, стоявшему рядом со свечой.
– Не хотите ли немного выпить? У меня есть отличная мадера…
– Нет, не надо.
Разочарование и страх охватили Энни, хотя она постаралась не выказать ни того, ни другого. Но когда он заговорил, она непроизвольно вздрогнула.
– Должен сознаться, что я немного удивлен.
– Чем же? – Энни в нерешительности замерла, раздумывая, что же делать. В отличие от его поведения на улице около таверны, теперь капитан как будто не торопился действовать.
– Я ожидал услышать… – он приподнял брови, – страстную просьбу о помощи.
– Вы этого хотите? Потому что если так, то я могу… – Энни замолкла, когда он сделал шаг вперед.
– У меня нет такого желания.
Сердце Энни бешено колотилось.
– Я знаю это. Вы уже совершенно ясно высказали свое отношение.
– Верно. – Джеми протянул руку, кончиком пальца ухватил девушку за подбородок и повернул ее лицо к себе. – Так что все еще остается вопрос, зачем вы меня сюда позвали.
Не отводя взгляда, Энни дотянулась до шнурков корсета. Он не произнес ни слова, пока она дрожащими пальцами развязывала бант. Когда верх корсета раскрылся, он накрыл ее руку своей. Жар его ладони передался округлости ее плоти.
– Зачем вы это делаете? – Ему как будто так же не хватало дыхания, как и ей.
Энни порывисто вздохнула:
– Вас удивляют мои желания? А как насчет той женщины… тех женщин в таверне?
– Вы не такая, как они.
– Вы в этом уверены? – Энни медленно вытянула руку из-под его ладони. Теперь между ним и ее грудью ничего не было. Она готовилась побороть отвращение и удивилась, не ощутив его. Она тронула пальцами горячую кожу на его шее. – Возможно, все женщины одинаковы, когда речь идет о вас, Джеми Маккейд.
Она была готова к поцелую, но не ожидала огня, охватившего ее тело, и даже не заметила, что он вытащил одну ее грудь из корсета, пока мучительное наслаждение, причиняемое его пальцами, не стало почти невыносимым.
– Прошу вас. – Энни уперлась рукой ему в грудь. Он поднял голову, не снимая ладони с ее соска, пока она не указала на графин. – Я умираю от жажды. Прошу вас… немного вина.
Когда он потянулся за бутылкой, она без сил опустилась на кровать. Рядом стояли два стакана, и она чуть не разрыдалась от облегчения, когда он плеснул янтарную жидкость в оба. Первый он подал ей, другой выпил так же жадно, как ей хотелось бы выпить свой.
Но она не стала пить.
Энни еще не успела ощутить беспокойство, что он это заметил, как он уже оказался на постели рядом с ней. Она сумела поставить все еще полный стакан на столик, когда он толкнул ее на подушки. Его рот и тело обволокли ее всю. Поцелуй был глубоким и обжигающим, и не успел он еще закончиться, как Энни охватило сомнение – кто же из них находится под воздействием наркотика?
ГЛАВА ВТОРАЯ
Почему он еще не спит? Не только не спит, но как будто так же бодр… и так же готов заниматься любовью, как и раньше, до того, как залпом выпил стакан вина с лауданумом. Если снотворное и подействовало на него, пока что Энни этого не заметила.
– Прошу вас, капитан… – Энни удалось оторваться от его страстного поцелуя.
– О чем же? И не думаете ли вы, что меня можно называть Джеми? – Он потрогал кожу под ее подбородком кончиком языка. Ее вкус, ее запах были слаще, чем у любой из женщин, которых он знавал.
Действительно, о чем? Энни извивалась, придавленная его тяжестью, пытаясь что-то придумать. Где бы он ее ни коснулся, она ощущала покалывание кожи. И с каждым мгновением становилось все труднее сопротивляться ему и искушению прекратить сопротивление.
Она дернулась, когда его ладонь обхватила ее обнаженную грудь, и тут почувствовала это. Это было большое, длинное и очень твердое, и оно прижималось к ее бедру.
– Капитан… Джеми. – Энни едва слышала собственный задыхающийся голос.
– Да? – Он приподнял голову и посмотрел на нее потемневшими от страсти глазами, не прерывая эротическую игру пальцев с ее соском.
– Ваши пистолеты, – сумела выговорить Энни, прикусывая губу, чтобы удержать стон. Ей не верилось, что он мог пробудить в ней такое ощущение. Совершенно отличное от отвращения, которое вызывал де Порто.
При мысли об этом ненавистном дьяволе из дьяволов Энни вновь обрела хладнокровие. Она уперлась капитану в грудь:
– Снимите пистолеты, пожалуйста. Они делают мне больно.
Понадобилось несколько мгновений, чтобы ее просьба пробилась сквозь туман, окутывающий его сознание. Джеми тряхнул головой, поражаясь своей недогадливости, и откатился в сторону, поставив ноги так твердо, как только мог, на качавшуюся палубу.
Нет, на пол. Ведь это не «Гиблое дело», терзаемое жестоким ураганом, – хотя, видит Бог, ощущение было именно таким. Качаясь, Джеми поднялся на ноги и выдернул сначала один, потом другой пистолет из перекрещивающихся на груди кожаных ремней. Аккуратно, как только мог, он положил их на стол, разозлившись на себя, когда уронил графин. Если бы не эта женщина… Джеми постарался вспомнить… да, Энни Корнуэлл. Если бы не сноровка прелестной Энни, графин разлетелся бы вдребезги.
– Может, выпьете еще вина?
Джеми смотрел, как она наливает в стакан янтарную жидкость. Он качнул головой, отчего его охватила волна головокружения.
– Я думаю… слишком уже… достаточно выпил. – Он точно знал, чего ему хочется, и это было не в стакане.
Его ладонь потянулась к ее торчавшему сосочку и сомкнулась вместо этого на чем-то гладком и прохладном. Стакан. Разве он просил его дать? Однако стакан как будто был препятствием к сладкому забытью с Энни. В одно резкое движение Джеми залпом осушил его.
Стекло разлетелось по полу, но Джеми этого не заметил. Он качнулся вперед и рухнул в постель поверх Энни. Его жадно открытый рот приник к ее рту, руки теребили платье, путаясь в нижней юбке, продвигаясь выше, ощущая мягкое тепло ее ноги.
По мере того как его мысли и ощущение реальности затуманивались, его желания разгорались все сильнее. Ему недостаточно было того, чего он уже добился, ему хотелось поскорее заполучить ее всю. Она вертелась, извиваясь под его телом, разжигая его уже готовую взорваться страсть.
Он дернул ее юбки, стаскивая их, и просунул в них руку, чтобы распутать ее брыкающиеся ноги. Когда его рука легла на лобок, она выгнулась, и он, не теряя времени, скользнул пальцем в курчавую поросль. Она была жаркой и влажной и, без сомнения, готовой его принять. Джеми больше не мог сдерживаться. Он не знал, что взорвется раньше – его голова или раздувшаяся плоть. Его пальцы оставили обжигающий жар ее тела, чтобы расстегнуть застежку бриджей, но вернулись, когда он не сумел управиться с пуговицами. Дичая от неведомой ему доселе муки, Джеми задергался, перебирая ртом вдоль ее тела.
Начав с бедра, он пробовал ее сладкую плоть, наслаждаясь ею по мере продвижения выше, к своей цели. Он раздвинул ей нот, и его язык метнулся к ее зовущей глубине. Он сгорал от желания. Он…
– Перестаньте. Перестаньте, прошу вас. – Энни уже охрипла, повторяя сдавленные мольбы. Она отталкивала его скользкие от пота плечи и не сразу заметила, что он лежит неподвижно.
Совершенно неподвижно.
Его золотистая голова лежала, уткнувшись между ее бедер, и она ощущала прерывистое дыхание, обдувавшее ее тугие завитки. Но больше он не возбуждал ее языком – он вообще не двигался, если на то пошло.
– Джеми. Капитан Маккейд? – срывающимся голосом произнесла Энни, поднимая голову. Она ничего не видела за лежавшей грудой тканью платья.
Она прислушалась, но услышала лишь легкий храп.
Даже когда она позвала громче, он не отозвался.
Облегченно вздохнув, Энни откинулась на подушку. Он сломался как раз вовремя. Вообще-то, призналась она сама себе, совсем не вовремя. Он и хватал ее, и целовал, и… Она выбросила все это из головы и повернулась на бок, выдергивая из-под него ногу. Сейчас не время было размышлять над тем, что он делал. Что она позволила ему делать. Или задумываться о том, как она себя при этом чувствовала.
Ее волосы рассыпались по плечам, юбка вся измялась, а корсет… Энни покачала головой, натянула ткань на обнаженную грудь и затянула шнурки. Она расчесывала рукой волосы, когда услышала первое легкое постукивание по оконному стеклу. Не успела она отдернуть занавеску, как Израэль уже колотил вовсю.
– Прекрати это, Израэль. – Энни толкнула раму. – Так ты чего доброго разбудишь миссис Перкинс. – Домовладелица была почти глуха, но не имело смысла рисковать больше, чем требовалось.
– Простите, мисс Энни, но я волновался, почему вы так долго.
Вот уж точно неплохой вопрос, но не из тех, на которые Энни хотелось отвечать.
– Иди к двери. Он заснул, но я не знаю, надолго ли.
– Лауданума хватит, чтобы он сладко спал до утра.
– Ну, будем надеяться. – Учитывая, как долго он засыпал, Энни совсем не была в этом уверена. Она разглядывала распростертого на кровати капитана, удивляясь, как безобидно он выглядит. Даже со спутанными волосами и затенявшей щеки щетиной он казался почти безгрешным. Похожим на падшего ангела, о котором говорил Израэль.
Но она не должна позволять себе думать такие глупости. Джеймс Маккейд – пират. Он мог оказаться полезным ей… полезным Либертии, если бы захотел, но все равно он оставался пиратом.
Энни сгребла деревянные заколки с подушки, сунула их в кармашек юбки и открыла дверь.
Израэль глянул ей в глаза понимающим взглядом:
– Вижу, вы сами сумели с ним управиться, раз не звали меня на помощь. Верно, девочка?
Энни вздернула подбородок:
– Да. Теперь, как ты думаешь, как нам доставить его к пирсу?
Впрочем, выбора у них не было. Пыхтя, кряхтя, переворачивая и толкая, они сумели вдвоем вытащить капитана пиратов из дома и погрузить его в тачку. Дальше задача была проще, пока они не добрались до дока. Теперь снова требовалось потрудиться.
– Наверное, он весит все пятнадцать стоунов.
– Не меньше. – Энни откинулась на сиденье маленькой шлюпки, глядя на распростертого на дне капитана. Никогда еще она так не уставала. На выходе из залива утро окрашивало горизонт жемчужно-серым цветом, а им еще предстоял трехчасовой путь домой. С трудом поднявшись на ноги, Энни помогла Израэлю вывести шлюпку из порта и поймать крепчайший бриз, который сразу наполнил парус.
– А вы придумали, что скажете дяде? – Израэль навалился на румпель, его длинные с проседью волосы развевались на ветру, словно вымпел.
– Правду. – Энни искоса глянула на своего пожилого спутника. – На меньшее он не согласится.
Израэль как будто мгновение обдумывал ее слова и наконец коротким кивком выразил свое согласие.
– Полагаю, это правильно. Но правда правде рознь. Энни с коротким смешком покачала головой. Ее забавлял ход мыслей Израэля, и она часто с ним соглашалась. Он не был одним из поселенцев и жил на острове уже много лет, когда они там высадились. Вообще-то никто не знал, кто такой Израэль и откуда он. Но у Энни были свои соображения. Израэль определенно хорошо разбирался в судовождении. И многое знал о пиратах.
Мгновение Энни внимательно смотрела на своего приятеля.
– Думаю, нам нужно убедить дядю Ричарда, что слова де Порто не просто угроза. И что необходимо с этим что-то сделать.
– Все равно, вряд ли он одобрит это наше маленькое предприятие. – Темные глаза Израэля обратились к человеку, храпевшему на дне лодки.
Конечно же, он был прав, но…
– А что еще я могла сделать? Это мне не удалось убедить капитана Маккейда прийти к нам на помощь. А дядя Ричард умеет убеждать гораздо лучше меня.
– Если будет в настроении.
Энни вздохнула. Хотя в разговоре с Израэлем ее доводы выглядели основательными, она знала, что это не играло большой роли. Заставить ее дядю понять реальное положение вещей становилось все труднее. А эта задача в последние годы легла на плечи Энни. По мере того как с течением времени становилась явью его мечта об утопическом обществе, он из реалиста превращался в идеалиста.
И еще эти провалы памяти, как будто участившиеся после нападения де Порто на Либертию.
– Он должен понять, что может произойти, – сказала Энни, пытаясь убедить не столько Израэля, сколько себя. Но его ответ был не тем, которого она ждала.
– Вы кого имеете в виду? – спросил старик, мотнув головой в сторону пирата, который зашевелился, выказывая все признаки пробуждения.
– По-моему, ты говорил, что он будет спать, пока мы не доберемся до острова. – Энни соскользнула с сиденья, чтобы взглянуть поближе.
– Сказал, что я так думаю. – Израэль сощурился на восходящее солнце: – Скоро приедем.
– Боюсь, недостаточно скоро. – Энни придвинулась к капитану. Затаив дыхание, она стала всматриваться ему в лицо, и в этот момент его глаза приоткрылись.
– А, Энни, – пробормотал он, облизывая губы. Его веки захлопнулись, и на лицо опустились самые длинные ресницы, какие Энни когда-либо видела у мужчины. Они были каштановые, с золотистыми кончиками, и Энни подумала, что очень глупо с ее стороны замечать такие вещи. Обрадовавшись, что Маккейд снова уснул, она собралась подняться, когда он вдруг опять открыл глаза.
На этот раз он приподнялся на локте, а другой рукой схватился за голову.
– Где это я, черт побери? – Он обвел глазами шлюпку и остановил взгляд на Энни.
Она не отвела глаз, но не могла найти слов, пока не почувствовала, что он вцепился ей в руку. В этот момент она осознала, что нельзя было придвигаться к нему так близко. Он все сильнее сжимал ее руку, так что Энни ахнула.
– Я задал вам вопрос, мисс Корнуэлл.
– И она ответит, как только вы ее отпустите… капитан.
Джеми резко повернулся на голос, потянув Энни Корнуэлл за собой. Его голова болела дьявольски – и даже хуже, когда он двигался. И каким-то образом он оказался в открытом море. Уж это-то он сообразил. Но у него не было ни малейшего понятия, как все это могло случиться. И хотя уже это было неожиданностью, Маккейда ждал еще больший сюрприз, когда ему удалось сосредоточить взгляд на человеке, стоявшем у румпеля. Он не только наставил на Джеми пистолет – да еще и его собственный, если только он не ошибся, – но его лицо выглядело странно знакомым.
Джеми сощурил глаза:
– Это ты, Израэль?
– Тот самый, капитан.
Джеми резко рассмеялся:
– Я думал, ты уже потрошишь карманы у дьявола.
– Полагаю, многие так думают.
– Ты его знаешь? – Вопрос Энни был адресован Израэлю, но ответил Джеми.
– Мы с Израэлем давно знакомы. Когда-то он ходил на «Гиблом деле».
Хотя Энни давно подозревала, что прошлое Израэля отнюдь не безупречно, она разинула рот.
– Ты и вправду был пиратом?
Ей никто не ответил. Оба молча глядели друг на друга. Израэль первым нарушил молчание:
– Капитан, отпустите девушку.
– С Энни ничего не случится – при условии, что мы повернем эту лоханку и двинемся к Нью-Провиденс.
– Капитан, вы вроде забыли, у кого пистолет. – Израэль небрежно махнул стволом.
– Верно.
– Хорошо, что вы это поняли. Теперь просто отпустите руку.
Глянув сначала на Энни, потом на старого седовласого пирата, Джеми так и сделал, нисколько не удивившись, когда она поспешила отодвинуться.
– Что все это значит, Израэль? Месть за то, что случилось столько лет назад?
– Ну, капитан, я не собираюсь вас убивать, хотя сперва, когда я стоял на берегу и смотрел, как «Гиблое дело» уходит, оставив меня подыхать, я об этом подумывал.
– Вполне вероятно.
– Были времена, когда я представлял вашу гнусную рожу, глядевшую на меня из языков пламени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31