– Артур, – начала Энни, – думаю, ты не понимаешь, что здесь произошло. Это…
– Я знаю, кто это. – Артур перевел жесткий взгляд с Джеми на свою кузину. – Весь вопрос, знаешь ли ты?
Ошеломленная, Энни только глотала воздух. Она совершенно не могла понять, почему Артур так ведет себя.
– Знаю, – наконец сказала она. – Кроме того, знаю, что он спас нас от…
– Что он сделал или не сделал, совершенно неважно. Это Джеми Маккейд. – Артур с вызовом вздернул подбородок. – И он пират. Наверняка он вступил в какой-то чудовищный сговор с де Порто, чтобы нас уничтожить.
– Нет, не надо… пожалуйста. – Энни уперлась рукой в грудь Джеми; только ее умоляющий взгляд удержал его от того, чтобы броситься на Артура. А у Энни не было сомнений в том, какой был бы исход возможной схватки для ее кузена.
Но причинить боль можно не только ударами, и ей хотелось защитить и Джеми тоже. – Позвольте мне с ним поговорить.
– Говорите сколько хотите, Энни. Все равно толку не будет.
– Энни, вот как? – Артур обвел взглядом свою кузину с ног до головы. – Ты так хорошо знаешь этого негодяя? Стоило ли мне спасать тебя от посягательств одного пирата, чтобы ты стала шлюхой другого?
На этот раз Энни не смогла остановить его. Прежде чем она успела что-то сделать, Джеми мелькнул мимо, и его руки вцепились в жакет Артура. Жилы на его шее напряглись, глаза сузились. Он приподнял Артура, так что ноги того едва касались песка.
– Если я еще раз услышу, что ты так говоришь об Энни, то время, проведенное в плену у де Порто, покажется тебе просто прогулкой. – Он крепче сжал руки, пока Артур не стал беспомощно вырываться. – Слово капитана Маккейда.
– Джеми, не надо. Пожалуйста.
Мольбы Энни в конце концов пробились сквозь его ярость, и Джеми отпустил Артура, с сожалением заметив, что тот при этом не шлепнулся на задницу. Но Энни поймала его руку, чтобы удержать. В этот момент Джеми ей не слишком-то нравился. А когда она на него посмотрела, он уж точно почувствовал силу ее неудовольствия.
– Я прошу вас обоих прекратить это. – Ее голос смягчился. – Ради меня, пожалуйста.
Джеми сжал кулаки и стиснул челюсти так, что они заныли, но придержал руки, хотя счел необходимым указать на то, чего она, очевидно, не заметила:
– Я не говорил про вас гадостей, Энни.
– Знаю. – Она обожгла взглядом Артура, пытавшегося привести в порядок одежду и снова обрести достоинство. – Артур, я никогда не забуду, как ты пожертвовал собой ради меня. Если бы не ты, де Порто надругался бы надо мной, может, даже убил бы меня. – Она расправила плечи. – Но это не дает тебе права говорить то, что ты сказал. Обо мне или о Джеми Маккейде.
– Если ты ждешь извинений, то это напрасно. – Молодой человек нервно глотнул, когда Джеми переступил с ноги на ногу. – Не то чтобы я тебя обвинял, Энни. Просто я знаю, что это за человек. И знаю, что ему нечего делать на Либертии. Я требую, чтобы он немедленно покинул остров.
– Нет, Артур, я…
– Это верно, Энни. Думаю, хоть в этом мы наконец-то согласны с вашим кузеном. Я оставлю остров… немедленно.
– Джеми, не надо. – Энни пыталась поймать его руку, но он уже шел к берегу. Она повернулась к Артуру, но и здесь не нашла сочувствия. Он стоял, расправив узкие плечи, с довольным выражением на истощенном лице. Оба они так вывели ее из себя, что она едва могла это вынести. Артур – тем, что был напыщенным болваном, каким она его всегда считала. А Джеми – тем, что позволил Артуру одержать верх.
Приподняв юбки, Энни побежала за Джеми и догнала его, как раз когда он поравнялся с группой мужчин, собравшихся на берегу. Они как будто старались понять, что происходит между Артуром и капитаном. Здесь был Морт Татум, Мэтью Бакстер и, слава Богу, Израэль. Если кто и мог заставить Джеми прислушаться к голосу разума, так это старый пират.
– Я уезжаю, – объявил Джеми собравшимся. – Приятно было с вами познакомиться и… я надеюсь, что де Порто больше не доставит вам неприятностей.
– Хотите, я соберу ваши вещи, капитан?
Это сказал Израэль, которого Энни надеялась привлечь в союзники. Она не могла поверить своим ушам.
– Спасибо, Израэль.
– Нет, подожди, – позвала Энни, но старик уже спешил в сторону поселка. Поэтому она обратилась к людям, которые управляли Либертией вместо дяди Ричарда.
– Неужели вы позволите, чтобы капитана Маккейда вынудили покинуть Либертию после всего, что он для нас сделал?
– Никто меня не вынуждает, мисс Корнуэлл. Я ведь это уже вам объяснял. – Он смотрел ей в глаза, и Энни почувствовала, что у нее наворачиваются слезы.
– Да, я знаю, что вы говорили, но…
– Я говорил совершенно серьезно, Энни. Из этого не может выйти ничего хорошего.
Энни готова была разрыдаться. Если она сейчас не уйдет, то не выдержит и у всех на глазах бросится на колени, умоляя его остаться. Повернувшись, она пошла к деревьям и не останавливалась, пока не ощутила на своей руке мягкое пожатие ладони Джеми.
– Энни… – Боль в его голосе казалась еще сильнее ее собственной.
– Как может это быть лучше, если я чувствую, что это так ужасно?
Он вздохнул:
– Я не дотронусь до вас, Энни. Не поцелую, как мне бы ни хотелось. – Он помолчал в нерешительности, и когда снова заговорил, Энни услышала в его голосе то же страдание, что ощущала она сама. – Но, Энни, я должен вас оставить. Поймите это.
Энни поняла. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Ей было невыносимо, что он уходит, но она поняла. И оттого, что она знала причину его ухода, все казалось еще более безнадежным.
Нарушая собственное обещание, он поднял руку и положил ладонь ей на плечо. Но Энни так и не узнала, что он собирался сделать, потому что в этот момент от тропинки донесся крик Израэля:
– Собрал ваши вещи, капитан, и свои тоже.
Джеми не сразу понял, потом обернулся, и раздраженный, и обрадованный этим вмешательством.
– Что ты болтаешь, старик?
– Я с вами, – заорал Израэль. – В моих жилах течет морская вода, и пора мне откликнуться на ее зов.
– Возьмите меня с собой. – Энни сказала это так тихо, что не знала, услышал ли Джеми, пока его пальцы не сжали ее плечо.
– Я вас слишком люблю, чтобы так с вами поступить, – сказал он и с этими словами ушел.
Энни быстро повернула голову, но он уже быстро шел к пристани, пожирая шагами пространство. Израэль прыгнул в шлюпку, пока Джеми толкал ее в пенящийся прибой. Больше Энни была не в силах смотреть.
Но она пробралась на уединенный пляж, где они любили друг друга, и ждала, когда «Гиблое дело» пройдет рядом. Она почти могла слышать песню надутых ветром парусов, ощущать дуновение ветра на лице, чувствовать соль на губах, понимать, что такое свобода. Почти.
Она не умерла от разбитого сердца. Проходила неделя за неделей, и она поняла, что такого не случится. Вначале смерть казалась ей предпочтительнее мучений от охватывающего ее желания, но с течением времени она поняла, что все к лучшему. Кто-то должен был поговорить с Артуром, и как будто кроме нее сделать это было некому.
Энни постучала в дверь кабинета, который раньше занимала она сама, и открыла ее, услышав приглашение войти. Он сидел в кресле с подлокотниками, который принес из дома Ричарда, поставив ноги на скамеечку и держа в руке стакан вина.
– Да, Энни. – Он смотрел на нее через край стакана, потягивая янтарную жидкость. – Что ты хотела?
Он не предложил ей сесть, да Энни этого и не хотелось. Она прошла до конца маленькой комнаты и повернулась к нему:
– По-моему, дяде Ричарду стало хуже.
– Вот как? – Артур отпил еще вина. – В каком смысле?
– Может, если бы ты навестил своего отца, то сам бы увидел.
К удивлению Энни, Артур поселился в свободном коттедже, оставленном жившей там семьей после первого набега де Порто. Сам он объяснил это тем, что после ужасов заключения на корабле француза ему нужно время, чтобы прийти в себя, и Энни согласилась с ним. Он мог бы и не напоминать ей так часто, что его плен был результатом попытки ее спасти.
Но теперь, спустя почти два месяца после возвращения Артура на Либертию, Энни стала задумываться о причинах, по которым он избегает отца. Вообще многое в поведении Артура казалось ей подозрительным. Она стиснула в кармане лежащую там брошь, почти не слушая оправданий Артура.
– Кроме того, – сказал он, – я знаю, что ты каждый день приходишь сюда с сообщениями и упреками. – Он вытянул ноги. – На что ты сегодня будешь жаловаться?
– Да есть на что.
– Ладно, давай быстрее. Я занят.
– Вот как? – Энни приподняла бровь. – Тогда ты, может быть, объяснишь, почему ничего не сделано, чтобы найти корабль для перевозки нашего сахара? Надо было собрать собрание…
– Для чего? – Артур потер длинный нос. – Все эти собрания – просто пустая трата времени.
– Напротив, это одна из основ, на которых построена Либертия!
Один из угловых камней фундамента, от которого ее кузен медленно отбивал кусочек за кусочком, – во всяком случае, судя по жалобам тех граждан, которые приходили к ней.
– Он сам все решает, никого не спрашивая, – заметил Мэтью Бакстер.
– Это правда, – согласился Лестер Педро. – Да только вчера Артур посадил Элмера Додда в кутузку без всякого суда. Когда я его об этом спросил, он сказал, чтобы я не лез не в свое дело, не то составлю компанию старику Элмеру.
Теперь Артур только пожал узкими плечами.
– Возможно, нам стоит по-новому взглянуть на здешние порядки. – Он махнул рукой, отпуская ее. – Теперь, если это все…
– Нет, не все. – Энни сделала шаг к нему. – Я говорила о твоем отце. – Она предпочла не заметить, что он поджал и без того тонкие губы. – Он стал бесцельно бродить. Он ходит по всему острову, явно не понимая, куда и зачем идет. Мало того что меня волнует его безопасность…
– Замок и ключ могли бы помочь.
– Ты хочешь посадить его в тюрьму, как Элмера? – сказала Энни и торопливо добавила: – Но сейчас не об этом речь.
– Тогда, будь добра, говори побыстрее и иди.
– Этим утром я увидела дядю Ричарда, когда он шел вдоль берега. В руке он сжимал вот это. – Энни вынула из кармана отделанную рубинами брошь и показала Артуру. – Ты узнаешь ее, да?
– Да. – Он вяло махнул рукой. – По-моему, это твоя. Ты должна лучше смотреть за своими вещами.
– Она не была моей довольно долго, Артур. С тех пор, как де Порто украл ее вместе с остальными мамиными драгоценностями. – Когда ее кузен ничего не ответил, Энни продолжала: – Конечно, мне стало любопытно, где дядя Ричард нашел брошь. – Она помолчала. – Он сказал мне, что в твоем коттедже.
– И ты ему поверила? Да старик более сумасшедший, чем бешеная собака.
Энни вся напряглась от такой характеристики ее любимого дяди, но напомнила себе, что сейчас не время обсуждать состояние Ричарда.
– У меня были свои сомнения, но когда он привел меня к твоему коттеджу и показал мне…
– Ты без спроса зашла в мой дом? – заорал Артур, вскакивая на ноги. – Да я вас обоих посажу в тюрьму за воровство.
– Скорее тебя можно обвинить в этом. Артур, некоторые из драгоценностей были спрятаны в твоем сундуке. Бриллиантовое колье моей мамы, кольцо с изумрудом. Где ты их взял?
– Я не обязан перед тобой отчитываться. – Он угрожающе шагнул вперед. – Я ни перед кем не обязан отчитываться.
Хоть Энни и была напугана, она не отступалась.
– Скажи, как мои драгоценности попали к тебе? Ты взял их у де Порто, когда бежал? – Это было единственным объяснением, которое приходило Энни на ум и при этом представляло Артура в выгодном свете. И она ожидала, что он с готовностью подтвердит ее слова.
Но он этого не сделал. Он просто уставился на нее, сузив бледно-голубые глаза и втянув щеки.
– Думаю, стоит сказать тебе. Все равно секрет скоро откроется.
– Какой секрет? – Энни сделала шаг к двери. Его спокойный тон и жесткое выражение лица напугали ее больше, чем взрыв гнева.
– Догадайся, Энни. Ты же всегда была умнее меня. Это у тебя мой отец просил совета.
– Это неверно. Он всегда возлагал надежды на тебя. Он помешался потому, что потерял тебя.
– О, можешь мне это не рассказывать. – Артур подошел ближе. – Ему было совершенно безразлично все, что относилось к его любимому «Великому Эксперименту». И все мы только этим для него и были. Просто телами, которыми он мог населить этот Богом забытый остров.
Энни глотнула, пытаясь побороть страх.
– Если ты так считаешь, то почему бы тебе не уехать?
– Именно это я и собираюсь сделать, моя умная маленькая кузина. – Внезапно он схватил Энни за запястье. – Но я не собираюсь уезжать с пустыми руками.
– Мне больно! – Энни пыталась вырваться, но он был гораздо сильнее, чем казался. В отчаянии она сунула руку в прорезь юбки, чтобы достать привязанный к бедру нож. Но Артур заметил ее движение и опередил ее. Энни споткнулась и хотела схватиться за подлокотник кресла, чтобы не упасть, но промахнулась. В ворохе юбок она рухнула на дощатый пол.
Прежде чем она сумела подняться, он уже стоял над ней, держа в руке пистолет.
– Знаешь, Энни, я даже рад, что ты зашла ко мне сегодня. – Он взвел курок. – Пожалуй, мне есть за что тебя благодарить. Если бы не твое стремление всем заправлять, отец мог бы и вправду захотеть, чтобы я тут кое-что делал. И конечно же, я очень признателен за твои драгоценности.
– Откуда они у тебя? – Энни потихоньку отползала от него, пока не уперлась спиной в стену.
Он подошел ближе.
– Просто взял, вот и все. – Он ласково улыбнулся ей. – Пока все здесь тряслись во время визита де Порто, я просто взломал сундук, где ты их хранила.
– Но ведь наверняка де Порто…
– Что де Порто? Отобрал их у меня? – Артур засмеялся, качая головой. – Ты все еще ничего не поняла, да? Жаль, что отец совсем лишился ума, а то я бы показал ему, как его глупый сын одурачил великую хозяйку Энни. Да и всех остальных на Либертии.
Кончиком туфли с серебряной пряжкой он подтянул к себе скамеечку и уселся.
– Видишь ли, это я предложил французу напасть на Либертию. О, я вижу, ты потрясена. Но уверяю тебя, это правда. Наш план был прост. И все прошло как по маслу.
– Но ты спас меня от него.
– Тебе могло так показаться, но это была чистая случайность, уверяю тебя. Такая, которая вовсе не обрадовала де Порто. Ты ему явно понравилась, Энни, и он был разозлен моим вмешательством. Но наверняка он простит меня, когда я передам тебя ему.
– Нет уж, не передашь. – Энни оттолкнулась от стены, покатилась на своего кузена и сбила его со скамеечки. Вскакивая на ноги, она слышала его удивленный вскрик. Подобрав юбки, она бросилась к двери. Она уже положила руку на задвижку, и тут ее голова взорвалась болью. Потом все заволокла тьма.
Туман в ее мозгу медленно рассеивался. Сначала из-за стука в голове не мота разобрать, что кто-то колотит в дверь. Она хотела открыть, но все ее тело как будто наполнилось свинцом. С языком было то же самое. Она открыла рот, или только попыталась его открыть… но не могла издать ни звука.
Только слух ей еще не отказал. Грохот все продолжался. Крики звучали жестокой издевкой:
– Де Порто высаживается! Де Порто высаживается! Де Порто здесь!
Энни пыталась что-то придумать, что-то сделать, пока ее снова не накрыла темная завеса беспамятства.
Ее сон был полон кошмаров, мучительных кошмаров. Энни проснулась, как от толчка, и услышала завывание ветра. Она открыла глаза, не понимая, день это или ночь. Она лежала на кровати, на спине. Ее руки были связаны, и, пошевелив ногами, она поняла, что и они связаны.
Ее охватила паника. Энни заставила себя лежать спокойно, глубоко дыша. Кошмары были не в ее воображении, а наяву.
Память медленно возвращалась к ней – как будто раскрывались лепестки какого-то отвратительного цветка. Обнаружение броши. Обвинение Артура. Его откровения. Она все еще спит или действительно слышит за воем ветра его высокий гнусавый голос?
Энни сосредоточилась, вслушиваясь. Когда она узнала его ненавистный голос, у нее на лбу выступил холодный пот. Она находилась в коттедже Артура. Ее глаза достаточно привыкли к неверному свету, и она смогла узнать сундук, где незадолго до этого нашла драгоценности своей матери. Голоса де Порто, Артура и другие, не знакомые ей, доносились из гостиной.
Как она ни старалась, она не смогла разобрать, о чем там говорят. Но вот дверь распахнулась, и Артур и де Порто вошли в комнату.
– А, вот наш цветочек. – Де Порто наклонился над ней, жирные волосы коснулись ее щеки. – Наконец-то проснулась. – Он усмехнулся, глядя на безуспешные попытки Энни освободиться, и повернулся к стоявшему рядом Артуру: – Не слишком ли много лауданума вы ей дали?
– Какая разница? Мне не нравится, что мы до сих пор здесь.
Де Порто пожал плечами:
– Вы слишком волнуетесь, mon ami. Теперь эта трусливая деревенщина ничего не сможет поделать. Вы же видели, как они встретили меня – чуть ли не с распростертыми объятиями.
Артур, расхаживавший по комнате, остановился.
– Не забывайте, что это я устроил.
– Non, non, не волнуйтесь. Я запомню, что это вы сказали им, что все пропало и что лучше сдаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31