Мужчина, чьего содействия она искала, попросту закинул голову и расхохотался глубоким, гулким смехом, почти столь же раздражающим, как и его пристальный взгляд. Он замолк лишь для того, чтобы снова не спеша оглядеть ее.
– А вы имеете понятие о том, что я за капитан?
– Вы пират, – ответила Энни, не раздумывая о последствиях.
– А, вот это верно. Вольный буканьер, который вовсе не привык делать добрые дела ради таких сладких малышек, как вы. – Выражение его лица изменилось, и он чуть прикрыл глаза. – Разве что… – добавил он и немного помолчал. – А как вы собираетесь расплатиться?
– Я думала, что смогу уговорить вас, рассчитывая на ваше доброе сердце.
Это вызвало новый взрыв хохота, к которому присоединился даже чернокожий.
– У пирата нет сердца, госпожа Корнуэлл. Это стоит запомнить.
– Постараюсь. – Энни оперлась ладонями о покарябанную столешницу. Все складывалось совершенно не так, как она себе представляла, но если бы только ей удалось ему рассказать… – Если бы вы уделили мне минуту, сэр, я бы объяснила вам, что случилось. – Она наклонилась и продолжила, прежде чем он успел возразить: – На наш остров напали, точнее, его просто захватили, и сделал это…
– Господь, в наказание за грехи!
Энни выпрямилась от неожиданности. Это сказал – точнее, выкрикнул – одноглазый, и теперь смотрел на нее явно с выражением праведного негодования.
– Ну-ну, преподобный. – Ладонь капитана обхватила его плечо. – Сомневаюсь, чтобы девица сделала что-либо такое, чтобы на нее обрушился гнев Господень. – Он приподнял одну бровь, темную, как поросль на нижней части его лица. – Или сделали?
– Нет! – Энни снова перенесла все внимание на капитана, хотя ощущала мешавшее присутствие человека, которого тот назвал преподобным. – И я сомневаюсь, чтобы кто-то стал сравнивать Вийена де Порто с Господом Богом.
– Французишка, – сказал чернокожий и обменялся со своим капитаном взглядом, смысл которого Энни не поняла.
Но как будто одно только упоминание этого имени протрезвило капитана. Он сделал глубокий вдох, так что распахнулась расстегнутая до пояса полотняная рубашка, едва прикрывавшая его грудь. Потом он откинулся на стуле и сцепил пальцы. – Считайте, что вам повезло, раз вы стоите здесь передо мной, после того как француз напал на ваш остров.
Она печально ответила: – Не всем так повезло.
Энни показалось, что в сине-зеленых глазах пирата промелькнула искра сочувствия, прежде чем он потянулся за кружкой. Сделав большой глоток, он со стуком опустил ее на стол.
– Что делает француз – это не моя забота.
– Я думала, что он ваш враг.
Он сощурил глаза и поинтересовался:
– А где это вы такое услышали?
Энни пожала плечами:
– Да где угодно. – На самом деле это ей сказал Израэль. Эти двое ненавидят друг друга. У них давняя вражда. Израэль сказал это как-то вечером, когда они сидели на берегу. Энни, не прекращавшая раздумывать о боли и разрушении, принесенных де Порто, вслух размышляла о том, что поселению, основанному ее дядей, нужен заступник. Кто-то достаточно сильный, чтобы выступить против Вийена де Порто и его команды.
Когда Израэль высказал предположение, что таким заступником мог бы стать пират, первой реакцией Энни было возмущение.
– Да как это могло прийти тебе в голову? Ведь пираты отравляют наше существование!
Старик только пожал плечами.
– Некоторые говорят, что для борьбы с дьяволом нужен ангел, – проговорил он, вытаскивая нож из ножен на поясе и смаху втыкая его в песок. – Я бы сказал, что для этого требуется более сильный дьявол.
К тому же Израэль сумел убедить Энни, что капитан Джеймс Маккейд скорее падший ангел, нежели дьявол, и она ему верила… до сих пор.
Капитан наклонился к ней так близко, что она ощутила исходивший от него запах мускуса.
– Вы только зря тратите время.
– Я вольна тратить свое время.
– Да, но не мое. – Он взялся за кружку, показывая, что разговор окончен, и когда снова поставил ее, казалось, удивился, увидев ее все еще стоящей по другую сторону стола. – Теперь идите, милашка. Я вам сочувствую, но ваши беды – не мои.
– Но вы же меня не выслушали. – Надежда уступила место отчаянию. – Он высадился на нашем острове и стал грабить и убивать. – Энни сглотнула, не в силах сказать, что он сделал еще. – Он захватил моего кузена и поклялся, что еще вернется. Он поклялся кровью моего дяди! – Энни осознала, что повысила голос и что несколько сомнительных завсегдатаев таверны смотрят в ее сторону. Она вынудила себя успокоиться.
Капитан Маккейд быстро взглянул на нее, и она снова с надеждой подумала, что заметила проблеск сочувствия. Но он жестко сказал:
– Я советую вам покинуть ваш остров.
– Мы не можем. Там наш дом. И без Либертии мой дядя себя не мыслит.
– Значит, вам остается только надеяться, что вам повезет с французом.
Разочарованная словами капитана, Энни повернулась к чернокожему, потом к тому, кого называли преподобным. Оба отвели взгляд. Капитан был смелее, но его лицо выразило раздражение. Женщина послабее духом отступила бы, но Энни слишком много пережила, чтобы позволить себе это.
– Если бы вы только выслушали меня…
– Я слышал достаточно.
– Ничего вы не слышали! – Энни гневно раздула ноздри. – Я думала, что вам будет не совсем безразлично, потому что вы так назвали свой корабль, – с отвращением сказала она.
– «Гиблое дело»? – Он приподнял брови. – Это чтобы напоминать мне об одной из главных человеческих слабостей, а вовсе не потому, что я борец за проигранные дела. Я не выношу ни их, ни тех болванов, которые за них берутся.
Ей не оставалось ничего другого, как только уйти. Энни повернулась, но не успела сделать и шага, как застыла, услышав его голос.
– Мисс Корнуэлл. – Когда она повернулась к нему, он заговорщически ухмыльнулся: – Возможно, мы еще встретимся, и я смогу доказать вам, что капитан может быть хорош не только в одном-единственном смысле.
Пробираясь через шумную толпу пьяных матросов, она все еще слышала его хохот. Даже отвратительно пахнущий уличный воздух казался свежим по сравнению с дымной атмосферой таверны. Энни глубоко вздохнула и вскрикнула, когда кто-то схватил ее за руку.
– Боже, Израэль, как ты меня напугал. – Энни прижала пальцы к шее, раздраженная тем, что ее рука дрожит.
– Не больше, чем вы меня. Известно ли вам, сколько времени вы там были?
– Представления не имею. – Энни взяла Израэля за руку и потянула его от двери таверны.
– Я уже собирался идти за вами.
– Это было ни к чему.
– Значит, вы его нашли?
– Да.
– И как, выйдет он против де Порто?
– Нет, пока нет. – Энни откинула прядь темных волос, которую бриз сдул ей на лицо. – Он не очень-то хотел меня слушать.
Израэль уселся на перевернутую бочку.
– Значит, ничего не вышло.
– Что? Ну нет, пока еще я от него не отступилась.
– Но вы сами сказали. – Израэль помолчал, качая головой. – Вы не знаете капитана Маккейда. Он из упрямых. Если он не захотел слушать…
– Тогда ему просто придется самому все увидеть. – Энни торопливо продолжала, прежде чем ее друг успел возразить. – Я уверена, что ему понравится дядя. А как только он сам увидит Либертию и поймет, что пытается сделать дядя Ричард… Разве ты не видишь, что это единственный способ?
– Я не говорю, что на него это не подействует. Но если он не хочет туда ехать, как мы можем его заставить? Не похищать же его.
Энни медленно подняла голову:
– Нет, Израэль, именно это мы и собираемся сделать.
* * *
– Он – само воплощение дьявола.
– Именно так, преподобный. Именно так. – Джеми крикнул служанке, чтобы она снова наполнила его кружку.
– У этой девушки против него нет ни единого шанса.
Джеми хмуро уставился на своего главного бомбардира. Чернокожий как будто нисколько не смутился.
– Она не наша забота, Кина. – Он откинулся к стене. – Кроме того, она довольно симпатичная девица. Французу нравятся красивые женщины.
– Она быстро потеряет красоту.
– Да дьявол тебя побери, Кина, что, по-твоему, я должен сделать? Если ее острову грозит опасность, ей, черт возьми, лучше всего убраться оттуда. – Джеми сложил руки на мощной груди. – Вообще, зачем ее сюда занесло?
– Мне показалось, что она просила о помощи, – сказал Кина и заслужил еще один мрачный взгляд капитана.
– Пусть плывет в Англию или куда-нибудь еще. Для этих мест она слишком уж изысканна. – По его губам проскользнула улыбка. – Хотя язык у нее довольно острый. Не удивлюсь, если она искрошит им француза на кусочки, если когда-нибудь их пути снова сойдутся.
Кина как будто не понял шутки, да и преподобный сидел с необычайно серьезным видом, так что Джеми был вынужден в одиночестве смеяться над своей остротой. До тех пор, пока не появилась Полли с подносом, уставленным кружками эля. Пышную грудь девицы едва сдерживал корсаж. Она расставила кружки на столе, не забывая удостовериться, что каждый из мужчин успел полюбоваться видом, и затем, поерзав, устроилась на коленях Джеми.
– Ну, Полли, нехорошо так искушать преподобного, – со смехом сказал Джеми.
– Я просто дала ему взглянуть на то, что он теряет, – проворковала она ему на ухо. – Но ты-то знаешь, верно, Джеми? – Она просунула загрубевшую от работы ладонь между их телами и стала усердно гладить застежку капитанских бриджей.
– О да. – Джеми шумно втянул воздух. – Послушай, Полли, я только хотел еще немного пойла.
– Ну, Джеми Маккейд, не пытайся меня одурачить. Думаешь, я не чую, как у тебя все раздулось и отвердело, словно грот-мачта?
– А кто бы устоял, когда самые умелые руки на острове творят чудеса? – Джеми обхватил ее запястье, положив конец упомянутым чудесам.
– А ртом я могу еще лучше, Джеми, – выдохнула она, прижимаясь грудью к шероховатой поросли его тела. Корсет не смог удержать ее плоть, и крупный коричневый сосок выглянул наружу. Полли взглянула вниз и облизнула тонкие губы таким же тонким языком. – И ты это отлично знаешь.
– Знаю, Полли. Конечно, знаю. – Он ущипнул ее за ягодицу и спихнул с колен. – А теперь будь хорошей девочкой и займись своими делами.
Не пытаясь привести себя в порядок, Полли повернулась к Джеми.
– Я еще вернусь, Джеми. – Она гордо удалилась, по пути задев грудью преподобного.
– Игрушка дьявола, – произнес преподобный, уставившись единственным глазом прямо перед собой.
– Она не так уж плоха, – сказал Джеми, хотя в этот момент он разделял неприязнь своего квартирмейстера к служанке. Нельзя было не отдать ей должного, хотя ее приемы любви по-французски были грубы и нечистоплотны. Но если на то пошло, он до сих пор об этом не слишком задумывался. До тех пор, пока не сравнил ее с женщиной, которая в поисках его зашла в «Акулий зуб».
И он не собирался говорить Полли или кому другому, что жар в его чреслах был разожжен не опытной служанкой, а мыслями об этой стройной девушке с острым язычком.
Он слишком много выпил. Хотя ему были хорошо знакомы постепенно возникающая нечеткость ощущений и тупая боль в голове, Джеми не видел причины останавливаться. Кина не отставал от него, но чертов африканец казался таким же трезвым, как когда они только зашли в таверну.
– В моих жилах течет королевская кровь, – сказал он однажды, когда Джеми удивился его способности к выпивке. Как будто это как-то объясняло его трезвость. Вспоминая теперь этот разговор, Джеми фыркнул. Кина определенно не походил на короля, когда Маккейд подобрал его вблизи побережья Тринидада. Он был истошен и окровавлен и сильно напоминал мертвеца.
– Пора убираться из этой дыры.
Джеми уставился на преподобного налитыми кровью глазам:
– Куда нам спешить? Тебе просто надо выпить. – Джеми толкнул свою кружку через стол, расплескав большую часть содержимого. Как и следовало ожидать, преподобный отпихнул кружку обратно.
– Преподобный прав, капитан. Нам надо возвращаться на корабль.
– Кто, черт побери, здесь главный? – Джеми переводил взгляд с одного на другого. Той частью разума, которая еще функционировала, он понимал, что его товарищи правы. Но ему не хотелось уходить. Что-то испортило то отличное настроение, с которым он вводил в порт Нью-Провиденс свой корабль, трюмы которого ломились от сокровищ. – Совсем как тот, – пробормотал он, только мотнув головой в ответ на недоуменный взгляд Кины.
– Валяйте, вы двое. Я останусь еще немного.
– Капитан, я не думаю…
– А тебе этого и не требуется, верно? – Через переполненную комнату он заметил Полли. – Тут есть одна леди, которую я не хочу разочаровывать. – Джеми хлопнул ладонями по столу. – А вы себе идите. Не думаю, чтобы даже хозяюшке Полли сегодня требовались услуги всех троих.
Ему удалось уговорить их, но, как только они ушли, Джеми сразу же пожалел об этом. Вопреки тому, что он им говорил, у него совсем не было желания посетить комнатку Полли над таверной.
У него вообще не было никаких желаний.
– Это все выпивка, – пробормотал он и осмотрелся. Слава Богу, никого не было поблизости, чтобы услышать, как он разговаривает сам с собой. Не то чтобы кто-нибудь мог что-то сказать. Даже среди видавших виды посетителей «Акульего зуба» он вызывал достаточный страх, чтобы быть уверенным, что его уединение не будет нарушено.
Будь он проклят, ему не нужно уединение. Джеми с трудом поднялся на ноги. Ему не хотелось ни о чем думать, и ему не хотелось валяться в постели с Полли. Отталкивая попадавшихся на его пути, Джеми добрался до двери.
После нескольких часов в духоте таверны ночной воздух показался ему нежным и ласковым. Джеми глубоко вздохнул и пальцами расправил спутанные волосы. Он не был трезвым, но не был и так пьян, как ему казалось. Определенно не настолько пьян, чтобы лишиться памяти.
– Тысяча чертей. – Джеми сделал один, потом другой неуверенный шаг в сторону пирса. Что-то вызвало в нем волну воспоминаний… и он точно знал, что это было – или, скорее, кто.
Мисс Энни Корнуэлл. Девушка с тонкими чертами лица и колючим язычком.
Было время, когда он не упустил бы возможности помочь даме. Но то было раньше, когда он сам был джентльменом. Когда его совесть горела стремлением к справедливости.
Когда он был дураком.
Именно так называл его отец. Его последние слова, адресованные Джеми, были: «Гиблое дело поддерживают только дураки».
Джеми часто вспоминал эти пророческие слова, сидя в мрачной темнице в ожидании петли. Зная, что его отец и пальцем не шевельнет, чтобы ему помочь.
Достаточно было только закрыть глаза, чтобы снова оказаться там. Промозглая сырость. Вонь. Ужас.
Джеми глубоко вздохнул, прислонившись спиной к пальме. Он должен был вспомнить, кто он такой. И где находится. Это Нью-Провиденс, и он свободен. И если палач все же доберется до него, то это будет расплата за вполне заслуженные грехи.
– А где ваши друзья?
Джеми резко обернулся на звук голоса, мягкого и нежного, как бриз, дующий с залива.
– Ну и ну, да это же мисс Корнуэлл. – Он вгляделся в тень, стараясь увидеть, одна она или нет. – И чем это вы занимаетесь ночью? Надеетесь заручиться помощью в вашем деле?
– Я оставила мысли об этом… на сегодня. – Энни подошла на шаг. Он был выше, чем она думала, когда видела его сидящим. Больше чем на голову выше ее, хоть он и прислонился к дереву.
– Вот как? – Джеми приподнял бровь. – Тогда почему вы здесь?
Энни придвинулась еще ближе; теперь она могла бы дотронуться до него, могла ощутить его запах.
– Я хотела… – Она не знала, как это сказать, но надеялась, что он сообразит, чего она хочет.
Он не шевельнулся. Хотя в полутьме Энни с трудом различала его черты, ей показалось, что его лицо выражает насмешку. Она не владела искусством соблазнять. Расправив плечи, Энни решила заставить себя проделать кое-что из того, что она видела в таверне.
Но не успела она этого сделать, как его руки обхватили ее и прижали к крепкому горячему телу. Ничего столь мощного и всепоглощающего она не ожидала и, забыв о своем плане, открыла рот, чтобы закричать. Именно в этот момент он пригнул голову и впился в ее губы жадным поцелуем.
Его язык проник к ней в рот, и она ощутила вкус эля и чего-то еще, возбуждающего сильнее всего, что она знала прежде. Он был пират, грубый и вульгарный, и его прикосновение, его вкус должны были бы вызвать в ней отвращение. Но даже когда Энни упиралась в его грудь, пытаясь высвободиться, какая-то ее часть не могла не удивляться пробужденным им в ней ощущениям. Покалыванию в пальцах. Слабости в коленях.
– Нет, не надо! – Энни оторвалась от его рта, пытаясь не замечать губ, которые теперь прокладывали жгучий след по ее шее. – Пожалуйста, прекратите. Перестаньте! – В ее голосе звучала откровенная паника.
Казалось, ее слова достигли цели, и он на мгновение замер. Энни ощущала неровные порывы его дыхания на своей щеке. Непроизвольно ей вспомнились груди служанки, мокрые и покрасневшие от его поцелуев, и ее собственные соски, прижатые к его обнаженной груди, казалось, напряглись от этого воспоминания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31