Теперь мы преследуем тех, кто это учинил, и не намерены отступать.
- Защитников Эбиниссии было в несколько раз больше, чем вас, - возразила Кэлен. - Но они были разгромлены теми, за кем вы гонитесь.
- Это мы знаем. Погибшие были нашими учителями, нашими товарищами. Среди них были друзья, братья и отцы наших ребят. - Капитан Райан старался говорить спокойно, но ему это давалось с трудом. - Мы должны были быть там, вместе с ними, сражаться плечом к плечу.
Кэлен повернулась к ним спиной. Закрыв глаза, она стала растирать виски, чтобы избавиться от головной боли. С тоской думала она о том, что эти ребята завтра отправятся на верную смерть, погибнут, как их товарищи, родные и близкие, защищавшие родной город. И вновь Мать-Исповедница вспомнила лица тех.
Повернувшись к молодому командиру, Кэлен посмотрела ему в глаза. Кажется, она уже видела его прежде.
- Это ведь ты, - прошептала она. - Ты закрывал двери во дворце. Двери, которые вели в покои придворных дам королевы.
Капитан кивнул, на глазах заблестели слезы, губы задрожали.
- Почему они так поступили с нашим народом?
- Цель вражеских военачальников - заставить противника делать глупости, тихо ответила Кэлен. - Надо, чтобы противник был или слишком запуган, или слишком разозлен и не мог трезво мыслить. Они сделали это, чтобы вас запугать, но это не главное, а главное - разозлить и заставить делать глупости, которые вас и приведут к гибели.
- Мы преследуем именно тех, кто сделал все это с нашим городом, - сказал командир. - У нас не было приказа возвращаться. Теперь наше задание преследовать их.
- Это и есть та глупость, которой от вас добиваются враги, - возразила Кэлен. - Вы выполните другой приказ. Вы не должны вступать в бой с этим войском.
- Мать-Исповедница, я воин, и я поклялся служить моей родине и Срединным Землям. Я не так долго живу на свете, но до сих пор у меня не было и мысли о том, чтобы не подчиниться моим командирам, моей королеве или МатериИсповеднице. Но в этом случае я не могу подчиниться твоему приказу. Если пожелаешь, можешь применить ко мне свою власть, но иначе тебе не добиться выполнения приказа.
Тут в разговор вступил его помощник Слоан:
- А потом тебе придется применять свою власть и ко мне, потому что я займу его место и поведу наших в бой.
- А после Слоана командиром стану я, и тебе придется подчинить себе меня, - добавил помощник Гобсон.
- А потом, - сказал Райан, - тебе придется по очереди подходить к каждому из наших воинов, старших и младших, и применять к ним свою власть. Ведь если останется хоть один, он все же пойдет завтра в бой и умрет.
- Я отправлюсь в Высший Совет и сама позабочусь о прекращении убийств, ответила Кэлен. - А то, что вы собираетесь делать, - самоубийство, и ничего больше.
- Мать-Исповедница! Мы должны на них напасть!
- Зачем? Ради славы? Вы хотите умереть, как герои, отомстить за убитых?
- Нет, Мать-Исповедница. Мы видели, что они сделали с нашей Эбиниссией.
Мы видели, что они делают с пленными. Мы знаем, как они поступили с женщинами и детьми, с матерями и сестрами наших ребят. Мы никогда не забудем зло, причиненное нашему народу. - Он выпрямился и посмотрел ей в глаза. Это был взгляд человека, который не отступит от своего решения. - Мы хотим воевать не ради славы, Мать-Исповедница. Мы знаем, что мы - самоубийцы. Но мы одиноки, и у нас нет семей. Мы хотим воевать, потому что знаем: наши враги придут в другой город и сделают там то же самое, что у нас в Эбиниссии. Мы должны попытаться остановить их. Мы поклялись защищать свой народ и не можем изменить клятве. Нужно постараться остановить их, чтобы они не начали снова убивать ни в чем не повинных людей. Я молю добрых духов, чтобы они помогли твоему делу в Эйдиндриле, но все это займет слишком много времени. Сколько еще городов они уничтожат, пока ты поднимешь против них страны Срединных Земель? По мне, и одного города много., Кроме нас, с ними сейчас некому сразиться. Только мы, отдав свои жизни, можем предотвратить новые жертвы. Когда я принимал присягу, то поклялся, что прежде всего, какими бы ни были приказы, буду защищать свой народ при любых условиях. Не ради славы, но чтобы защитить тех, кому больше не от кого ждать помощи. Я не имею права подчиниться твоему приказу, МатьИсповедница. Я был бы рад получить твое благословение, но я должен остановить их, благословишь ли ты меня, или нет.
Она снова опустилась на бревно, глядя в пространство. Шесть человек молча ожидали ее слов. Эти "дети", по сути, были старше, чем казались, и в главном они были правы.
Действительно, нужно время, чтобы добраться до Эйдиндрила, а тем более чтобы собрать войска и остановить этих убийц. Сколько людей погибнет, пока Высший Совет примет нужное решение? Она должна была сейчас забыть о своих чувствах и действовать, как Мать-Исповедница, тщательно взвесив, сколько человек может погибнуть и сколько жизней можно сберечь при том или ином решении.
Она повернулась к Чандалену и сказала на его языке:
- Мы должны помочь им.
- Мать-Исповедница, это - глупые дети, - ответил Чандален. - Они погибнут сами и погубят нас, если мы с ними свяжемся. Они все равно умрут, но ты не попадешь в Эйдиндрил, если ты останешься с ними.
- Чандален, эти мальчики похожи на людей Тины, - возразила Кэлен. - Они преследуют своих джакопо. И если мы им не поможем, то много людей погибнет, как погибли те, кого мы видели в городе. Тут вмешался Приндин:
- Мать-Исповедница, мы поступим, как ты желаешь, но помочь этим детям нельзя. Нас всего четверо. Тоссидин кивнул:
- А самое главное - тогда ты не сможешь добиться своей цели, ты не попадешь в Эйдиндрил. Разве это не важно?
- Важно, конечно, - согласилась она. - Но что, если бы те, кто убил всех жителей города, собирались напасть после этого на Племя Тины? Разве вы не захотели бы. чтобы я помогла, если бы речь шла о вашем народе?
Все трое: Чандален, Приндин и Тоссидин, умолкли. Они думали над ее словами, иногда поглядывая на трех командиров, которые тоже стояли молча.
- Что бы вы сделали, если бы вам нужно было разгромить врага? - спросила Кэлен, обращаясь ко всем троим своим спутникам.
Снова заговорил Тоссидин:
- Их слишком много. Это невозможно. Чандален сердито ударил его по плечу.
- Мы - воины народа Тины! Мы - лучшие воины. чем те, за горой, которые ездят в повозках и убивают женщин. Или ты считаешь, что мы им уступаем?
- Но все же, - заметил Приндин,. - мы знаем. что действовать так, как хотят эти мальчики, - значит погибнуть зря. Должно быть другое решение.
Чандален улыбнулся:
- Это правда. Духи учили таким вещам моего деда. Он же научил этому отца, а отец, - меня. Дело тут не в числе воинов. Мы лучше этих ребят знаем, что надо делать. И ты сама, - он посмотрел в глаза Кэлен, - лучше их знаешь дело.
Ты знаешь, что нельзя драться так, как этого хочет враг. А эти так и хотят поступить.
Кэлен улыбнулась и кивнула:
- Может быть, мы и поможем этим ребятам защитить невинных людей.
Она повернулась к капитану Райану, который молча наблюдал за беседой на непонятном ему языке.
- Хорошо, командир, мы будем с ними сражаться. Он схватил ее за плечи.
- Благодарю тебя, Мать-Исповедница! -И тут же отдернул руки, поняв, кого он коснулся. - Вот увидишь, все получится хорошо. Мы обрушимся на них, застанем их врасплох и разобьем!
- Застигнете их врасплох, вот как?! - Кэлен схватила его за воротник. - А ты знаешь, что у них есть волшебник, болван ты этакий? - Она отпустила его, или, скорее, оттолкнула. - Ты ведь был в Эбиниссии. Разве ты не заметил отверстия, которое неизвестно откуда возникло в стене?
- Я... наверное, не обратил внимания. Я видел... только мертвых. - В глазах его появился страх, точно он и сейчас видел мертвые тела. - Они лежали везде. Она немного остыла, видя его боль и горе. - Я понимаю: это были твои друзья и близкие, - продолжала Кэлен. - Я понимаю, почему ты не заметил того, о чем я говорю. Но это не оправдание для воина. Воин должен замечать все. Иначе он погибнет. Я показала тебе, как твоя невнимательность могла погубить тебя. Он смущенно кивнул:
- Да, Мать-Исповедница.
- Хотите ли вы уничтожить тех, кто разрушил Эбиниссию? - спросила она. Все трое ответили, что хотят именно этого. - Тогда я принимаю командование над вами! Если вы хотите остановить врага, вы должны повиноваться мне, а также Чандалену, Приндину и Тоссидину. Ты, командир, говоришь о военном искусстве, но в нашем случае речь идет не об этом, а о том, как надо убивать врагов. В этом мы и хотим вам помочь. Если же вы хотите воевать по вашим правилам, то мы немедленно уйдем отсюда, а вы добьетесь только того, что вас всех перебьют.
Капитан Райан и два его помощника опустились на колени.
- Мать-Исповедница, - Райан посмотрел ей в глаза, - для меня великая честь служить под твоим началом. Моя жизнь, как и жизни моих людей, принадлежат тебе.
Если ты знаешь, как остановить убийц, то мы сделаем все, что ты считаешь нужным.
- Это не военная игра, командир, - сказала Кэлен. - Чтобы мы могли победить, каждый воин должен четко выполнять приказы. Каждый, кто не выполняет приказов, помогает врагу, а это - измена. Если вы хотите победить, вы должны повиноваться мне, даже если приказ вам не нравится. Это понятно?
- Да, Мать-Исповедница.
Она посмотрела на его помощников:
- А вам?
- Для меня честь служить под твоим началом, Мать-Исповедница, - ответил один из них.
- Как и для меня, Мать-Исповедница, - заверил другой.
Кэлен жестом велела им встать.
- Я должна попасть в Эйдиндрил. Это крайне важно. Но я помогу вам начать дело. Я смогу побыть здесь с вами дня два, и мы поможем вам начать убивать ваших врагов, но потом нам надо будет снова отправляться в дорогу.
- Мать-Исповедница, а как же быть с волшебником?
- Оставь его мне, - ответила Кэлен. - Ты понял? Он мой. Я сама им займусь.
- Хорошо. С чего нам следует начать?
- С того, что вы достанете мне лошадь. Чандален подскочил к ней и схватил ее за руку.
- Зачем тебе нужна лошадь? - спросил он подозрительно.
Она вырвала руку и сказала, обращаясь ко всем шестерым воинам:
- Понимаете ли вы, что я должна сделать? Я должна сделать выбор, как то и надлежит Матери-Исповеднице. Мне предстоит поднять на войну все Срединные Земли. И я не могу сделать это с чужих слов.
- Какие доказательства тебе еще нужны? - зло спросил Чандален. - Разве ты не видела, что они натворили в городе?
- Пусть я это видела, но я должна знать причины. Я не могу просто так объявить войну. Я должна знать, что они за люди и зачем воюют. - Была у Кэлен и еще одна, более важная причина, но об этом она пока не хотела говорить.
- Но они же убийцы! - возмутился Чандален.
- Ты тоже убивал людей. Разве ты не хотел бы узнать причину зла, прежде чем мстить?
- Глупая женщина! - воскликнул Чандален. Приндин осторожно взял его за руку, видимо, желая, чтобы тот выражался повежливее, но Чандален сбросил его руку. - Ты сама говорила о безрассудстве этих ребят, но их здесь тысячи, а ты одна! Ты не сможешь бежать, если они надумают убить тебя!
- Я - Мать-Исповедница. Никто не посмеет поднять на меня оружие!
Кэлен сама бы хотела верить тому, что говорит. Но выбора у нее не было.
Чандален, слишком разъяренный, чтобы продолжать спор, что-то проворчал и отвернулся. Кэлен знала, что раньше он сердился, потому что, случись с ней что-нибудь, не мог бы вернуться домой. Но теперь у нее были основания полагать, что он искренне боится за нее. Но что она могла поделать? Обязанности МатериИсповедницы отменить невозможно.
- Помощник командира Гобсон, я прошу тебя найти мне лошадь, лучше белую или серую, - велела она. Он кивнул и побежал выполнять приказ. - Командир, собери своих людей. Надо объявить о моем решении.
Чандален все еще стоял к ней спиной. Кэлен положила руку на его плечо и сказала:
- Сейчас ты будешь биться не только за людей Тины, но и за все Срединные Земли.
Он пробурчал что-то нечленораздельное. Кэлен продолжала, обращаясь уже ко всем присутствующим:
- Пока меня не будет, трое моих спутников объяснят вашим людям, командир, что следует делать. Я надеюсь вернуться до рассвета.
Когда Гобсон вернулся с лошадью, Кэлен стало немного не по себе. О добрые $ce(, в какое дело она ввязалась! Она повернулась к командиру:
- Если я... если что-нибудь... Словом, если я заблужусь и не смогу найти дороги обратно, то командовать вами будет Чандален. Ты понял: вы будете выполнять его приказы.
- Да, Мать-Исповедница, - ответил он тихо, приложив руку к груди в знак приветствия. - И да помогут тебе добрые духи.
- По опыту знаю, что в таких делах быстрый конь - лучшее, что может быть.
- В таком случае ты получила как раз то, что нужно, - заверил ее Гобсон.
- Ник - настоящий боевой конь. Он не подведет.
Командир Райан помог Кэлен сесть на коня. Она потрепала Ника по холке. Он фыркнул и тряхнул головой. Кэлен направила коня к горе, туда, где начиналась извилистая тропа, которая должна была привести ее в неприятельский лагерь. Она спешила уехать, пока ей не изменило присутствие духа.
Глава 38
Лунный свет скользил по заснеженным деревьям вдоль тропы. Кэлен выехала в долину. На открытом пространстве она чувствовала себя в большей безопасности ведь здесь нет деревьев, за которыми можно легко устроить засаду. Она и не думала прятаться, и вражеские часовые заметили ее, но не пытались остановить.
Впереди Кэлен увидела костры неприятельского лагеря, около костров суетились люди. По размерам и многолюдству лагерь напоминал небольшой город, а шум был слышен за несколько миль. Многочисленность войска, видимо, давала противнику уверенность, что напасть никто не рискнет.
Низко надвинув капюшон, Кэлен ехала верхом мимо палаток и огромных костров, мимо привязанных лошадей и мулов. Пахло жареным мясом и дымом. Снег был утрамбован множеством ног, копыт, колес и полозьев. Люди вокруг костров ели, пили и пели. Тут и там стояли пики, прислоненные друг к дружке острыми концами, образовывая что-то вроде пирамид. Палатки были установлены не аккуратно, как в лагере Райана, а как попало. Люди бродили от костра к костру, пили, пели, играли в кости. Впрочем, похоже, выпивку здесь предпочитали всем прочим занятиям.
В общей суматохе на Кэлен никто не обратил внимания. Она пустила коня рысью, пытаясь по возможности избежать любопытных взглядов. Ник, старый боевой конь, нимало не смущался, попав на столь шумное сборище. Из некоторых палаток доносились женские крики и хохот мужчин. Кэлен невольно вздрогнула.
Она знала, что эти вояки возят с собой в повозках проституток. Она знала также, что они захватывают женщин силой, считая их частью военной добычи, такой же, как, например, серьга, вырванная из уха мертвеца. Что бы ни означали вопли женщин, искренний страх или притворный восторг, она все равно не могла изменить этот порядок, а потому старалась не обращать на крики внимания, тем более что ей нужно было изучить расположение лагеря.
Сначала Кэлен видела здесь только д'харианцев. Ей слишком хорошо были знакомы их кольчуги и латы. Броня на груди воинов была украшена вензелем с буквой "Р", означавшей дом Ралов. Вскоре, однако, она заметила кельтонцев.
Человек десять вестландцев, став в круг и обняв друг друга за плечи, танцевали, пели и пили вино из кружек. Она также увидела здесь воинов из Никобариса, сандарианцев и даже, к своему ужасу, несколько галеанцев! Она пыталась успокоить себя тем, что это - д'харианцы, которые просто переоделись в мундиры убитых воинов, но это было маловероятно.
Тут и там между воинами вспыхивали ссоры. Спорили из-за выигрыша в кости, из-за еды, из-за выпивки. Спорщики пускали в ход кулаки и ножи. Кэлен видела, как одного человека под хохот зрителей пырнули в живот. Наконец она увидела то, что искала: командирские палатки. Хотя здесь не вывешивали флагов, она узнала их по размерам. Около самой большой, у костра, над которым жарилось мясо, стоял стол, и за столом сидели несколько человек. Стол был освещен фонарями на столбах.
Какой-то здоровенный детина, сидевший, положив ноги на стол, орал:
- ...И давай поживее, не то головой поплатишься! Прикатишь полный бочонок, не то насажу твою голову на пику! - Воин убежал, провожаемый хохотом тех, кто сидел за столом.
Кэлен остановила огромного боевого коня прямо у стола.
Теперь она могла хорошо рассмотреть присутствующих. Четверо, включая и того, кто положил ноги на стол, были д'харианскими командирами, еще один, в расстегнутом мундире, из-под которого виднелась грязная рубаха, был кельтонцем.
Еще один - явно не военный, одетый в простой светло-коричневый балахон.
Здоровяк, который наорал на убежавшего воина, срезал ножом мясо с большой кости и бросил ее собакам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
- Защитников Эбиниссии было в несколько раз больше, чем вас, - возразила Кэлен. - Но они были разгромлены теми, за кем вы гонитесь.
- Это мы знаем. Погибшие были нашими учителями, нашими товарищами. Среди них были друзья, братья и отцы наших ребят. - Капитан Райан старался говорить спокойно, но ему это давалось с трудом. - Мы должны были быть там, вместе с ними, сражаться плечом к плечу.
Кэлен повернулась к ним спиной. Закрыв глаза, она стала растирать виски, чтобы избавиться от головной боли. С тоской думала она о том, что эти ребята завтра отправятся на верную смерть, погибнут, как их товарищи, родные и близкие, защищавшие родной город. И вновь Мать-Исповедница вспомнила лица тех.
Повернувшись к молодому командиру, Кэлен посмотрела ему в глаза. Кажется, она уже видела его прежде.
- Это ведь ты, - прошептала она. - Ты закрывал двери во дворце. Двери, которые вели в покои придворных дам королевы.
Капитан кивнул, на глазах заблестели слезы, губы задрожали.
- Почему они так поступили с нашим народом?
- Цель вражеских военачальников - заставить противника делать глупости, тихо ответила Кэлен. - Надо, чтобы противник был или слишком запуган, или слишком разозлен и не мог трезво мыслить. Они сделали это, чтобы вас запугать, но это не главное, а главное - разозлить и заставить делать глупости, которые вас и приведут к гибели.
- Мы преследуем именно тех, кто сделал все это с нашим городом, - сказал командир. - У нас не было приказа возвращаться. Теперь наше задание преследовать их.
- Это и есть та глупость, которой от вас добиваются враги, - возразила Кэлен. - Вы выполните другой приказ. Вы не должны вступать в бой с этим войском.
- Мать-Исповедница, я воин, и я поклялся служить моей родине и Срединным Землям. Я не так долго живу на свете, но до сих пор у меня не было и мысли о том, чтобы не подчиниться моим командирам, моей королеве или МатериИсповеднице. Но в этом случае я не могу подчиниться твоему приказу. Если пожелаешь, можешь применить ко мне свою власть, но иначе тебе не добиться выполнения приказа.
Тут в разговор вступил его помощник Слоан:
- А потом тебе придется применять свою власть и ко мне, потому что я займу его место и поведу наших в бой.
- А после Слоана командиром стану я, и тебе придется подчинить себе меня, - добавил помощник Гобсон.
- А потом, - сказал Райан, - тебе придется по очереди подходить к каждому из наших воинов, старших и младших, и применять к ним свою власть. Ведь если останется хоть один, он все же пойдет завтра в бой и умрет.
- Я отправлюсь в Высший Совет и сама позабочусь о прекращении убийств, ответила Кэлен. - А то, что вы собираетесь делать, - самоубийство, и ничего больше.
- Мать-Исповедница! Мы должны на них напасть!
- Зачем? Ради славы? Вы хотите умереть, как герои, отомстить за убитых?
- Нет, Мать-Исповедница. Мы видели, что они сделали с нашей Эбиниссией.
Мы видели, что они делают с пленными. Мы знаем, как они поступили с женщинами и детьми, с матерями и сестрами наших ребят. Мы никогда не забудем зло, причиненное нашему народу. - Он выпрямился и посмотрел ей в глаза. Это был взгляд человека, который не отступит от своего решения. - Мы хотим воевать не ради славы, Мать-Исповедница. Мы знаем, что мы - самоубийцы. Но мы одиноки, и у нас нет семей. Мы хотим воевать, потому что знаем: наши враги придут в другой город и сделают там то же самое, что у нас в Эбиниссии. Мы должны попытаться остановить их. Мы поклялись защищать свой народ и не можем изменить клятве. Нужно постараться остановить их, чтобы они не начали снова убивать ни в чем не повинных людей. Я молю добрых духов, чтобы они помогли твоему делу в Эйдиндриле, но все это займет слишком много времени. Сколько еще городов они уничтожат, пока ты поднимешь против них страны Срединных Земель? По мне, и одного города много., Кроме нас, с ними сейчас некому сразиться. Только мы, отдав свои жизни, можем предотвратить новые жертвы. Когда я принимал присягу, то поклялся, что прежде всего, какими бы ни были приказы, буду защищать свой народ при любых условиях. Не ради славы, но чтобы защитить тех, кому больше не от кого ждать помощи. Я не имею права подчиниться твоему приказу, МатьИсповедница. Я был бы рад получить твое благословение, но я должен остановить их, благословишь ли ты меня, или нет.
Она снова опустилась на бревно, глядя в пространство. Шесть человек молча ожидали ее слов. Эти "дети", по сути, были старше, чем казались, и в главном они были правы.
Действительно, нужно время, чтобы добраться до Эйдиндрила, а тем более чтобы собрать войска и остановить этих убийц. Сколько людей погибнет, пока Высший Совет примет нужное решение? Она должна была сейчас забыть о своих чувствах и действовать, как Мать-Исповедница, тщательно взвесив, сколько человек может погибнуть и сколько жизней можно сберечь при том или ином решении.
Она повернулась к Чандалену и сказала на его языке:
- Мы должны помочь им.
- Мать-Исповедница, это - глупые дети, - ответил Чандален. - Они погибнут сами и погубят нас, если мы с ними свяжемся. Они все равно умрут, но ты не попадешь в Эйдиндрил, если ты останешься с ними.
- Чандален, эти мальчики похожи на людей Тины, - возразила Кэлен. - Они преследуют своих джакопо. И если мы им не поможем, то много людей погибнет, как погибли те, кого мы видели в городе. Тут вмешался Приндин:
- Мать-Исповедница, мы поступим, как ты желаешь, но помочь этим детям нельзя. Нас всего четверо. Тоссидин кивнул:
- А самое главное - тогда ты не сможешь добиться своей цели, ты не попадешь в Эйдиндрил. Разве это не важно?
- Важно, конечно, - согласилась она. - Но что, если бы те, кто убил всех жителей города, собирались напасть после этого на Племя Тины? Разве вы не захотели бы. чтобы я помогла, если бы речь шла о вашем народе?
Все трое: Чандален, Приндин и Тоссидин, умолкли. Они думали над ее словами, иногда поглядывая на трех командиров, которые тоже стояли молча.
- Что бы вы сделали, если бы вам нужно было разгромить врага? - спросила Кэлен, обращаясь ко всем троим своим спутникам.
Снова заговорил Тоссидин:
- Их слишком много. Это невозможно. Чандален сердито ударил его по плечу.
- Мы - воины народа Тины! Мы - лучшие воины. чем те, за горой, которые ездят в повозках и убивают женщин. Или ты считаешь, что мы им уступаем?
- Но все же, - заметил Приндин,. - мы знаем. что действовать так, как хотят эти мальчики, - значит погибнуть зря. Должно быть другое решение.
Чандален улыбнулся:
- Это правда. Духи учили таким вещам моего деда. Он же научил этому отца, а отец, - меня. Дело тут не в числе воинов. Мы лучше этих ребят знаем, что надо делать. И ты сама, - он посмотрел в глаза Кэлен, - лучше их знаешь дело.
Ты знаешь, что нельзя драться так, как этого хочет враг. А эти так и хотят поступить.
Кэлен улыбнулась и кивнула:
- Может быть, мы и поможем этим ребятам защитить невинных людей.
Она повернулась к капитану Райану, который молча наблюдал за беседой на непонятном ему языке.
- Хорошо, командир, мы будем с ними сражаться. Он схватил ее за плечи.
- Благодарю тебя, Мать-Исповедница! -И тут же отдернул руки, поняв, кого он коснулся. - Вот увидишь, все получится хорошо. Мы обрушимся на них, застанем их врасплох и разобьем!
- Застигнете их врасплох, вот как?! - Кэлен схватила его за воротник. - А ты знаешь, что у них есть волшебник, болван ты этакий? - Она отпустила его, или, скорее, оттолкнула. - Ты ведь был в Эбиниссии. Разве ты не заметил отверстия, которое неизвестно откуда возникло в стене?
- Я... наверное, не обратил внимания. Я видел... только мертвых. - В глазах его появился страх, точно он и сейчас видел мертвые тела. - Они лежали везде. Она немного остыла, видя его боль и горе. - Я понимаю: это были твои друзья и близкие, - продолжала Кэлен. - Я понимаю, почему ты не заметил того, о чем я говорю. Но это не оправдание для воина. Воин должен замечать все. Иначе он погибнет. Я показала тебе, как твоя невнимательность могла погубить тебя. Он смущенно кивнул:
- Да, Мать-Исповедница.
- Хотите ли вы уничтожить тех, кто разрушил Эбиниссию? - спросила она. Все трое ответили, что хотят именно этого. - Тогда я принимаю командование над вами! Если вы хотите остановить врага, вы должны повиноваться мне, а также Чандалену, Приндину и Тоссидину. Ты, командир, говоришь о военном искусстве, но в нашем случае речь идет не об этом, а о том, как надо убивать врагов. В этом мы и хотим вам помочь. Если же вы хотите воевать по вашим правилам, то мы немедленно уйдем отсюда, а вы добьетесь только того, что вас всех перебьют.
Капитан Райан и два его помощника опустились на колени.
- Мать-Исповедница, - Райан посмотрел ей в глаза, - для меня великая честь служить под твоим началом. Моя жизнь, как и жизни моих людей, принадлежат тебе.
Если ты знаешь, как остановить убийц, то мы сделаем все, что ты считаешь нужным.
- Это не военная игра, командир, - сказала Кэлен. - Чтобы мы могли победить, каждый воин должен четко выполнять приказы. Каждый, кто не выполняет приказов, помогает врагу, а это - измена. Если вы хотите победить, вы должны повиноваться мне, даже если приказ вам не нравится. Это понятно?
- Да, Мать-Исповедница.
Она посмотрела на его помощников:
- А вам?
- Для меня честь служить под твоим началом, Мать-Исповедница, - ответил один из них.
- Как и для меня, Мать-Исповедница, - заверил другой.
Кэлен жестом велела им встать.
- Я должна попасть в Эйдиндрил. Это крайне важно. Но я помогу вам начать дело. Я смогу побыть здесь с вами дня два, и мы поможем вам начать убивать ваших врагов, но потом нам надо будет снова отправляться в дорогу.
- Мать-Исповедница, а как же быть с волшебником?
- Оставь его мне, - ответила Кэлен. - Ты понял? Он мой. Я сама им займусь.
- Хорошо. С чего нам следует начать?
- С того, что вы достанете мне лошадь. Чандален подскочил к ней и схватил ее за руку.
- Зачем тебе нужна лошадь? - спросил он подозрительно.
Она вырвала руку и сказала, обращаясь ко всем шестерым воинам:
- Понимаете ли вы, что я должна сделать? Я должна сделать выбор, как то и надлежит Матери-Исповеднице. Мне предстоит поднять на войну все Срединные Земли. И я не могу сделать это с чужих слов.
- Какие доказательства тебе еще нужны? - зло спросил Чандален. - Разве ты не видела, что они натворили в городе?
- Пусть я это видела, но я должна знать причины. Я не могу просто так объявить войну. Я должна знать, что они за люди и зачем воюют. - Была у Кэлен и еще одна, более важная причина, но об этом она пока не хотела говорить.
- Но они же убийцы! - возмутился Чандален.
- Ты тоже убивал людей. Разве ты не хотел бы узнать причину зла, прежде чем мстить?
- Глупая женщина! - воскликнул Чандален. Приндин осторожно взял его за руку, видимо, желая, чтобы тот выражался повежливее, но Чандален сбросил его руку. - Ты сама говорила о безрассудстве этих ребят, но их здесь тысячи, а ты одна! Ты не сможешь бежать, если они надумают убить тебя!
- Я - Мать-Исповедница. Никто не посмеет поднять на меня оружие!
Кэлен сама бы хотела верить тому, что говорит. Но выбора у нее не было.
Чандален, слишком разъяренный, чтобы продолжать спор, что-то проворчал и отвернулся. Кэлен знала, что раньше он сердился, потому что, случись с ней что-нибудь, не мог бы вернуться домой. Но теперь у нее были основания полагать, что он искренне боится за нее. Но что она могла поделать? Обязанности МатериИсповедницы отменить невозможно.
- Помощник командира Гобсон, я прошу тебя найти мне лошадь, лучше белую или серую, - велела она. Он кивнул и побежал выполнять приказ. - Командир, собери своих людей. Надо объявить о моем решении.
Чандален все еще стоял к ней спиной. Кэлен положила руку на его плечо и сказала:
- Сейчас ты будешь биться не только за людей Тины, но и за все Срединные Земли.
Он пробурчал что-то нечленораздельное. Кэлен продолжала, обращаясь уже ко всем присутствующим:
- Пока меня не будет, трое моих спутников объяснят вашим людям, командир, что следует делать. Я надеюсь вернуться до рассвета.
Когда Гобсон вернулся с лошадью, Кэлен стало немного не по себе. О добрые $ce(, в какое дело она ввязалась! Она повернулась к командиру:
- Если я... если что-нибудь... Словом, если я заблужусь и не смогу найти дороги обратно, то командовать вами будет Чандален. Ты понял: вы будете выполнять его приказы.
- Да, Мать-Исповедница, - ответил он тихо, приложив руку к груди в знак приветствия. - И да помогут тебе добрые духи.
- По опыту знаю, что в таких делах быстрый конь - лучшее, что может быть.
- В таком случае ты получила как раз то, что нужно, - заверил ее Гобсон.
- Ник - настоящий боевой конь. Он не подведет.
Командир Райан помог Кэлен сесть на коня. Она потрепала Ника по холке. Он фыркнул и тряхнул головой. Кэлен направила коня к горе, туда, где начиналась извилистая тропа, которая должна была привести ее в неприятельский лагерь. Она спешила уехать, пока ей не изменило присутствие духа.
Глава 38
Лунный свет скользил по заснеженным деревьям вдоль тропы. Кэлен выехала в долину. На открытом пространстве она чувствовала себя в большей безопасности ведь здесь нет деревьев, за которыми можно легко устроить засаду. Она и не думала прятаться, и вражеские часовые заметили ее, но не пытались остановить.
Впереди Кэлен увидела костры неприятельского лагеря, около костров суетились люди. По размерам и многолюдству лагерь напоминал небольшой город, а шум был слышен за несколько миль. Многочисленность войска, видимо, давала противнику уверенность, что напасть никто не рискнет.
Низко надвинув капюшон, Кэлен ехала верхом мимо палаток и огромных костров, мимо привязанных лошадей и мулов. Пахло жареным мясом и дымом. Снег был утрамбован множеством ног, копыт, колес и полозьев. Люди вокруг костров ели, пили и пели. Тут и там стояли пики, прислоненные друг к дружке острыми концами, образовывая что-то вроде пирамид. Палатки были установлены не аккуратно, как в лагере Райана, а как попало. Люди бродили от костра к костру, пили, пели, играли в кости. Впрочем, похоже, выпивку здесь предпочитали всем прочим занятиям.
В общей суматохе на Кэлен никто не обратил внимания. Она пустила коня рысью, пытаясь по возможности избежать любопытных взглядов. Ник, старый боевой конь, нимало не смущался, попав на столь шумное сборище. Из некоторых палаток доносились женские крики и хохот мужчин. Кэлен невольно вздрогнула.
Она знала, что эти вояки возят с собой в повозках проституток. Она знала также, что они захватывают женщин силой, считая их частью военной добычи, такой же, как, например, серьга, вырванная из уха мертвеца. Что бы ни означали вопли женщин, искренний страх или притворный восторг, она все равно не могла изменить этот порядок, а потому старалась не обращать на крики внимания, тем более что ей нужно было изучить расположение лагеря.
Сначала Кэлен видела здесь только д'харианцев. Ей слишком хорошо были знакомы их кольчуги и латы. Броня на груди воинов была украшена вензелем с буквой "Р", означавшей дом Ралов. Вскоре, однако, она заметила кельтонцев.
Человек десять вестландцев, став в круг и обняв друг друга за плечи, танцевали, пели и пили вино из кружек. Она также увидела здесь воинов из Никобариса, сандарианцев и даже, к своему ужасу, несколько галеанцев! Она пыталась успокоить себя тем, что это - д'харианцы, которые просто переоделись в мундиры убитых воинов, но это было маловероятно.
Тут и там между воинами вспыхивали ссоры. Спорили из-за выигрыша в кости, из-за еды, из-за выпивки. Спорщики пускали в ход кулаки и ножи. Кэлен видела, как одного человека под хохот зрителей пырнули в живот. Наконец она увидела то, что искала: командирские палатки. Хотя здесь не вывешивали флагов, она узнала их по размерам. Около самой большой, у костра, над которым жарилось мясо, стоял стол, и за столом сидели несколько человек. Стол был освещен фонарями на столбах.
Какой-то здоровенный детина, сидевший, положив ноги на стол, орал:
- ...И давай поживее, не то головой поплатишься! Прикатишь полный бочонок, не то насажу твою голову на пику! - Воин убежал, провожаемый хохотом тех, кто сидел за столом.
Кэлен остановила огромного боевого коня прямо у стола.
Теперь она могла хорошо рассмотреть присутствующих. Четверо, включая и того, кто положил ноги на стол, были д'харианскими командирами, еще один, в расстегнутом мундире, из-под которого виднелась грязная рубаха, был кельтонцем.
Еще один - явно не военный, одетый в простой светло-коричневый балахон.
Здоровяк, который наорал на убежавшего воина, срезал ножом мясо с большой кости и бросил ее собакам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113