Но Натали ни разу не пожелала посетить поместье Л
уиджи; она снималась с места лишь для того, чтобы отправиться на Юг, в бывш
ий шелководческий питомник. Тогда Луиджи продал поместье, и остался в ег
о памяти лишь голос лесничего: «Мсье, большой бук рухнул!…» Но чаще всего Н
атали казалась спокойной, даже перестала интересоваться газетами, ради
о. Главными поставщиками новостей были теперь Кристо и Малыш. Малыш еще в
ырос и окреп, он почти догнал Кристо, хотя тот был старше на пять лет. Первы
е месяцы после его болезни опасались, что он так и останется чахлым, одно в
ремя он даже стал походить на Кристо, но быстро набрался сил, снова превра
тился в крепыша. Он ходил в городскую школу и, подобно всем ребятишкам с их
улицы, играл только с петардами. И как раз его в один прекрасный день како
й-то разъяренный прохожий втащил в магазин Луиджи.
Ц Это ваш молодчик?
Луиджи молча взял ревущего в голос «молодчика» под свое крылышко.
Ц Ну и что? Ц спросил он.
Прохожий, господин в приличном тергалевом костюме, был вне себя от негод
ования.
Ц Я нарочно наблюдал за вашим внуком, мсье. Он носился по тротуару, погля
дывал направо и налево, кинул свой ранец в сточную канаву… да, да, в сточну
ю… на этой улице Р., где сплошная грязь! А сам потихоньку готовился взорват
ь петарду! Надеялся, что его никто не видит! Когда он заметил, что я на него г
ляжу, он мне улыбнулся, заговорщически улыбнулся, словно хотел сказать: «
Сейчас увидишь! Вот будет потеха!» Сорванец! Когда петарда взорвалась и п
рохожие вздрогнули, он начал хохотать, прямо корчился от смеха! А я, мсье, н
е смеялся… Сейчас, когда нервы у всех натянуты, пугать людей для собствен
ной забавы, это же… Так вот и вырастают будущие оасовцы! Он, видите ли, в оас
овцев играет! Берет пример с этих бандитов! И сам убийцей станет!
Ц Грязный шпик! Ц завопил Малыш. Ц Я не оасовец!
Луиджи с трудом удерживал Малыша, который хотел броситься на обидчика, в
ырывался и вопил во все горло. Тот в свою очередь тоже разошелся.
Ц Будь он моим сыном, он бы у меня здорово схлопотал. Вот, мсье, петарды, ко
торые я у него отнял. Если вы сами не способны уследить за этим сорванцом,
отдайте его в исправительный дом.
Луиджи расхохотался, представив себе малолетних правонарушителей, но М
алыш от страха даже реветь перестал. Прежде чем с грохотом захлопнуть дв
ерь, господин в тергалевом костюме крикнул с порога:
Ц Начинают с петард, а кончают бомбами!
Мишетта, хорошенько почистив Малыша и утерев ему нос, отвела мальчика к Н
атали. Чай был уже подан.
Ц Играй во что-нибудь другое, милый, Ц посоветовала Натали, Ц тот госпо
дин совершенно прав, только глупо было с его стороны так кричать…
Ц Грязный шпик!
Малыш явно повторялся.
Ц Но, знаешь, от твоих петард у меня голова болит.
Ц У тебя? Ц недоверчиво переспросил Малыш. Ц Ты даже бомб не слышишь… З
десь ничего не слышно, хоть весь Париж взорвись.
Ц Если ты еще раз подложишь петарду, Ц сказал, входя, Кристо, Ц мы будем
звать тебя Каналь
Один из вожаков оасовцев.
и Оливье тебя отдубасит…
Ц Я не Каналь! Ц завопил Малыш.
В дверь постучали, и Оливье крикнул с порога:
Ц Молчать! А то получишь!
Малыш подскочил не хуже петарды.
Ц Мама! Папа!…
И с ревом бросился прочь.
Ц Уж очень вы к нему привязываетесь, Ц недовольно проговорила Натали.
Ц Возьми кексу, Оливье, он свежий. Мишетта сегодня постаралась на славу.
Оливье налил стакан чаю, съел два куска кекса и лишь тогда бросил, как бы м
имоходом:
Ц Знаете, до чего дошло, Натали… Папа получает угрожающие письма: они хот
ят меня похитить…
Натали всплеснула руками: «Боже мой!»
Ц Да, представьте, хотят… Папа не желает обращаться в полицию, он ей не до
веряет. И он сказал, что я сам достаточно взрослый, чтобы не попасть в лову
шку… и что мне надо быть настороже.
Кристо стоял, упершись локтями в стол и согнувшись чуть ли не пополам, и гл
ядел на брата с таким же вниманием, с каким читал книги, в этой излюбленной
своей позе.
Ц Кое-кто из товарищей вызвался охранять наш дом, Ц продолжал Оливье,
Ц но это трудно, все заняты. К тому же у нас на лестнице постоянно народ, не
льзя же ходить следом за каждым. А потом люди сердятся: «Вам-то какое дело,
куда я иду?» Бабусе мы ничего не сказали, она и так еле жива от страха, кажды
е десять минут выходит на площадку посмотреть, не подложили ли бомбу… Ма
ма все время звонит с радио, спрашивает, не взорвали ли нас, цел ли я и невре
дим… Нет, это не жизнь!
Ц Хочешь пожить у нас?
Ц Нет, спасибо, вы очень добры… Если разрешите, лучше я буду заглядывать
к вам от случая к случаю… Так труднее будет меня выследить… Ну, теперь я сп
окоен.
Оливье говорил так, словно получать угрожающие письма было делом самым о
бычным. Но Натали поняла, что все это лишь наигрыш… Черты лица у него обост
рились, под глазами залегли тени. Их, этих мальчуганов, совсем с ума сведут
! Натали внимательно поглядела на Кристо.
Ц А ты, Кристо?… Что ты об этом думаешь?
Ц Ничего не думаю. Я занят. У меня времени нет.
Оливье криво, но любезно улыбнулся.
Ц Мсье живет вне времени и пространства! И он совершенно прав… Сначала м
ы решили делать вид, что ничего не произошло, никому не рассказывать, а пот
ом изменили тактику: всем так опостылели бомбы, что нам помогут…
Ц Менары тебе помогут, что ли? Ц Кристо пожал худенькими плечами. Ц Вед
ь они собирают у остальных жильцов подписи, чтобы нас выселили… Пишут, чт
о мы представляем общественную опасность!
Ц Замолчи, Кристо, пана знает, что делает. Кристо не хочет, чтобы об этом го
ворили, Натали. Он нас всех просто замучил…
Ц Слишком уж они радуются, что люди боятся… Я вот никому не сказал, даже т
ебе, Натали!…
Зазвонил телефон.
Ц Да, да, госпожа Луазель, он здесь. Ест кекс.
Оливье и впрямь ел кекс, но без аппетита, просто чтобы придать себе духу. Н
атали поглядела на него: сколько забот, ох, сколько же забот… Почти два год
а назад он явился к ним впервые, во время своего «бегства». Цыплячий пушок
теперь исчез, Оливье был по-прежнему обаятелен, вырос, оперился, возмужал
. И не говорит больше о своей невинности; слава богу, хоть с этой стороны вс
е уладилось. И вот теперь новые угрозы…
Ц Ладно, Ц проговорила она, Ц не будем больше об ртом, приходи когда над
о, хочешь ночуй, хочешь нет. А что, если тебе съездить к нашему другу, учител
ю, который однажды уже приютил тебя?
Ц Нет. Ц Оливье вспыхнул, всем детям Луазелей была свойственна эта спос
обность легко краснеть до корней волос. Ц Нет, там вокруг леса, одни леса
… Впрочем, я не убегу Ц это было бы недостойно с моей стороны!
XXVII. Вооруженные призраки
Оливье заглядывал к Натали ежедневно, а то и два-три раза в день. Иногда он
оставался ночевать у Петраччи, и тогда Натали посылала Мишетту предупре
дить Луазелей, так как Оливье ни за что не соглашался пользоваться телеф
оном: он был убежден, что их телефонные разговоры подслушивают, и опасалс
я полиции не меньше, чем тех, кто ему угрожал. Откровенно говоря, Оливье чу
вствовал себя героем драмы, расцвечивал ее как умел, переживал ее увлече
нно, играл свою роль с вдохновением.
Все вокруг только и говорили об этих угрожающих письмах, о похищении. Оли
вье осаждали вопросами, лицей разделился на две партии: одни решили его з
ащищать, а другие требовали его исключения… Сам Оливье пытался проявить
стойкость, не терять голову, но он так же мало был создан для роли героя, ка
к бумажный змей для роли космической ракеты. Реальность отнюдь не была е
го стихией, он с головой уходил в выдуманные истории, заранее переживал с
вое похищение, представлял себе, где это произойдет, сочинял диалоги. От э
того кружилась голова. При столь непредвиденных обстоятельствах Крист
о, возможно, был прав, что не хотел и боялся огласки. Натали делала все, что в
ее силах, лишь бы внушить Оливье, что вокруг него идет нормальная жизнь, с
таралась отвлечь его, но отлично видела, что юноша весь во власти собстве
нных фантазий… Он мысленно переживал необыкновенные приключения, а тем
временем реальная опасность, возможно, подстерегала его.
Когда Мишетта объявила: «Натали, господин Луазель здесь! Пришел со сторо
ны Дракулы…», Натали переполошилась. Рене Луазель еще ни разу у нее не был
, никогда она его не видела. Он вошел: высокий, темноволосый мужчина, глаза
черные, круглые, брови дугой, коротко подстриженные густые усики…
Ц Похитили? Ц Натали прижала руки к груди.
Ц Не думаю… Но он исчез…
Рене Луазель сел. Руки его свисали между колен, глядел он куда-то в угол, че
рез голову хозяйки и подергивал плечом знакомым для Натали движением Кр
исто.
Ц Нет, не думаю, Ц повторил он. Ц Просто уехал потому, что не выдержал… Т
ак или иначе все должно было прийти к какому-то концу.
В костюме из вельвета он походил скорее на лесничего, чем на инженера…
Ц Вы уверены?
Ц Нет, нет, ни в чем я не уверен… Самое ужасное, что нельзя быть полностью н
и в чем уверенным. Есть все-таки один процент вероятности, что его похитил
и.
Ц Но все-таки один процент есть! Ц крикнула Натали. Рене Луазель поднял
ся.
Ц Да, Ц протянул он, Ц да… Жена уверяет, что, если бы он уехал по собствен
ной воле, он оставил бы нам записочку… А вот я считаю, что он побоялся оста
вить записку, «вещественное доказательство»… Но все это из области псих
ологии, а пока что я боюсь, как бы он не натворил глупостей… Надо знать Оли
вье Ц в это похищение он играл, как играют в индейцев! Мы сказали детям, чт
о Оливье уехал по делам. Это ни к чему не обязывает, но поскольку существую
т Малыш и Миньона, можно быть уверенным, что весь дом будет в курсе. Мы не хо
тим компрометировать Оливье в глазах его приятелей, его болельщиков… А д
ля них убежать Ц значит себя обесчестить.
Ц Посмотрела бы я на них в этом положении! Ц И Натали начала яростно скр
ести гребешком голову.
Рене Луазель опять уселся в кресло, с которого только что встал.
Ц Сейчас, мадам, я чувствую себя чудовищно ответственным за все и за всех
… В наш дом политика входила беспрепятственно и в окна и в двери. Впрочем,
я и не представляю себе, как бы могло быть иначе: отец мой был активистом, и
я пошел по его стопам так, словно это само собой подразумевалось. Но Оливь
е вылеплен из другого теста, он слабее… Одних политика закаляет, других с
бивает с толку… Она порождает истинных бойцов, романтиков и авантюристо
в… А Оливье, как вы сами знаете, романтик. Поэтому-то я и чувствую себя отве
тственным, будто я собственными руками свернул ему шею.
У Оливье были совсем такие же руки, как у отца, небольшие, красивые.
Ц Что же делать? Ц спросила Натали.
Ц Сам не знаю… Я уже обошел всех его друзей. А к вам заглянул отчасти для т
ого, чтобы попросить совета… Жена ходила к Клодине, к подружке Оливье, к ег
о «невесте»… У него их было уже несколько, но жена уверяет, что Клодина его
последнее увлечение. Ц Он улыбнулся, забыв на минуту о своей тревоге. Ц
Возможно, Клодина знает, где он. Дениза еще не вернулась.
Ц А полиция?
Ц Нет… Рано еще… Не хочу ничего осложнять ради самого же Оливье… А вдруг
он вернется.
Ц А вы не пытались встретиться с Дани, с супермужчиной?
Ц По-моему, они уже давно разругались, но вы подали мне прекрасную мысль.
Впрочем, не знаю, где он околачивается… А что, если позвонить его родителя
м?
С каким-то лихорадочным нетерпением Ц и откуда только оно взялось! Ц Ре
не Луазель оглядел комнату, ища телефонную книгу.
Ц Она в магазине, Ц сказала Натали, Ц там и телефон. Вот сюда, в эту дверь
…
Ц Нет, Ц объявил Рене Луазель, вернувшись, Ц по-моему, они не в курсе дел
а… Они меня просто обругали.
Он стоял, бессильно уронив руки, высокий, чернобровый, растерянный, со стр
адальческим взглядом… Очевидно, в обычное время он не прочь посмеяться…
Из всех детей на него со временем будет похож один только Малыш.
Ц А возможно, они все-таки вместе?
Натали старалась уцепиться хоть за эту надежду.
Ц Нет, мало шансов, они больше не встречаются. Оливье разочаровался в Дан
и. Простите меня, мадам, но с нашим семейством у вас столько хлопот… Если б
ы только вам удалось вернуть нам Оливье, как в прошлый раз! Ц Рене Луазел
ь вынул носовой платок, вытер лоб, кончики пальцев. Ц Бедный малый, он про
сто не мог больше ждать, слишком развито у него воображение, ему не терпел
ось, пусть бы скорее все началось… Я уверен, он не смеет вернуться, ему сты
дно. Он не будет знать, как объяснить свой поступок… Если он явится к вам, м
адам…
Ц О нет! Я его стыдить не буду, Ц Натали даже негромко рассмеялась от так
ого предположения. Ц Он, ваш Оливье, и сам не знает, что с ним делается. Он т
акже создан для таких историй, как я для вольтижировки… Мозги набекрень,
и, простите, кишка тонка. Один бог знает, что он такое насочинит, лишь бы зас
лужить ваше уважение, лишь бы вы его не запрезирали. Он отлично знает, что
в ваших глазах это слишком серьезное дело и тут играть комедии не положе
но. Должно быть, жить в Доме политического борца не так-то легко.
Ц Боюсь, вы не совсем точно себе представляете, мадам, как обстоит дело!…
Придерживаешься определенных убеждений… все очень просто, иными слова
ми, воспринять их ничуть не труднее, чем, скажем, научить детей быть честны
ми; это делается как-то само собой: не надо лгать, не надо воровать, надо защ
ищать рабочих, трудиться, чтобы зарабатывать себе на жизнь… Только не по
думайте, что наши дети живут в какой-то неестественно напряженной атмос
фере… Мы не семейство из романа Доде наизнанку! Да и Оливье не создан для т
ого, чтобы убивать других, убить себя…
Он проглотил конец фразы, боясь сказать: «Или дать себя убить…»
Ц Да, Ц повторил Рене Луазель, Ц трудно даже выговорить… Непостижимо…
Он откланялся и ушел. Натали осталась одна.
Что? Что тут можно сделать? Натали не хватало Луиджи, она ждала его, прислу
шивалась… Воистину непереносимо это состояние тоскливого страха, надо
что-то сделать, лишь бы его отогнать… Говорить, рассказывать… Может быть,
позвонить? Но кому? Все было недвижно, а «Голем» Ц новая ее иллюстрирован
ная серия, автомат, которому дал жизнь некий пражский раввин, знаток кабб
алы, Ц Голем с его монгольским лицом, такое лицо она сама ему сделала, под
мигивал ей, строил гримасы, отводил глаза… Натали внимательно его разгля
дывала: как странно он держится, весь как-то клонится вперед, словно вот-в
от рухнет наземь, словно во лбу у него свинцовый груз… Шаги! Нет!… Да, шаги, к
ошачьи шаги наступающей ночи, вот что ее ждет… Где же Оливье, где он?… Что о
н опять натворил такого, если не смеет поднять глаз на родных, на отца?… Во
т уже сутки, как его нет! Двадцать четыре часа!… Какая ответственность! А ч
то, если они его похитили, держат взаперти, мучают? Она вдруг увидела его т
аким, каким он был два года назад, да, именно два года назад, когда Кристо но
чевал у них в подвале. Подросток в смятых узких брючках, которые, казалось
, вот-вот лопнут и обнажат его дерзкую ребяческую худобу. С тех пор он выро
с, раздался в плечах, но кожа все такая же нежная, девичий румянец. Он будет
красавцем, если вообще будет… Она гнала от себя мысль о том, что, возможно,
уже сейчас творят над этим телом… А что, если зажечь все лампы, может быть,
свет прогонит прочь призраки? Нет, при свете она разглядит их еще яснее, во
всей их реальности. Кровь, раздробленные кулаком зубы, крики, нечистоты…
Темнота хватала ее за горло. Слабеющей рукой Натали нащупала выключател
ь, зажгла лампу… Голем расхохотался ей прямо в лицо, и, когда вошел Луиджи,
Натали вскрикнула: Луиджи был похож на Голема.
Ц Что с тобой? Ц испугался Луиджи. Ц Натали, родная! Тебе плохо?
Да, ей было плохо, да… Она стала рассказывать, быстро-быстро. Мир, в котором
мы живем, этот мир Ц самый ужасный из всех ужасов. Луиджи! Луиджи! Здесь бы
л Рене Луазель… с тех пор прошла целая вечность, он сказал, что позвонит, и
вот ничего… Ничего, ничего, никаких новостей…
Луиджи держал руку Натали, водил ее кистью по своим колючим щекам, облысе
вшему лбу… Мы подумаем, говорил он, подумаем… Может быть, стоит порасспро
сить Кристо? Он наблюдательный человечек, и если даже Оливье ничего ему н
е говорил… Нет, нет, Кристо расспрашивать нельзя, он непременно заподозр
ит неладное, и неизвестно, как это на него подействует. Когда ему сообщили
, что Оливье послали по делам, Кристо, по словам отца, так па него поглядел…
Давай пощадим хоть Кристо. Видишь, до чего доводит политика…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
уиджи; она снималась с места лишь для того, чтобы отправиться на Юг, в бывш
ий шелководческий питомник. Тогда Луиджи продал поместье, и остался в ег
о памяти лишь голос лесничего: «Мсье, большой бук рухнул!…» Но чаще всего Н
атали казалась спокойной, даже перестала интересоваться газетами, ради
о. Главными поставщиками новостей были теперь Кристо и Малыш. Малыш еще в
ырос и окреп, он почти догнал Кристо, хотя тот был старше на пять лет. Первы
е месяцы после его болезни опасались, что он так и останется чахлым, одно в
ремя он даже стал походить на Кристо, но быстро набрался сил, снова превра
тился в крепыша. Он ходил в городскую школу и, подобно всем ребятишкам с их
улицы, играл только с петардами. И как раз его в один прекрасный день како
й-то разъяренный прохожий втащил в магазин Луиджи.
Ц Это ваш молодчик?
Луиджи молча взял ревущего в голос «молодчика» под свое крылышко.
Ц Ну и что? Ц спросил он.
Прохожий, господин в приличном тергалевом костюме, был вне себя от негод
ования.
Ц Я нарочно наблюдал за вашим внуком, мсье. Он носился по тротуару, погля
дывал направо и налево, кинул свой ранец в сточную канаву… да, да, в сточну
ю… на этой улице Р., где сплошная грязь! А сам потихоньку готовился взорват
ь петарду! Надеялся, что его никто не видит! Когда он заметил, что я на него г
ляжу, он мне улыбнулся, заговорщически улыбнулся, словно хотел сказать: «
Сейчас увидишь! Вот будет потеха!» Сорванец! Когда петарда взорвалась и п
рохожие вздрогнули, он начал хохотать, прямо корчился от смеха! А я, мсье, н
е смеялся… Сейчас, когда нервы у всех натянуты, пугать людей для собствен
ной забавы, это же… Так вот и вырастают будущие оасовцы! Он, видите ли, в оас
овцев играет! Берет пример с этих бандитов! И сам убийцей станет!
Ц Грязный шпик! Ц завопил Малыш. Ц Я не оасовец!
Луиджи с трудом удерживал Малыша, который хотел броситься на обидчика, в
ырывался и вопил во все горло. Тот в свою очередь тоже разошелся.
Ц Будь он моим сыном, он бы у меня здорово схлопотал. Вот, мсье, петарды, ко
торые я у него отнял. Если вы сами не способны уследить за этим сорванцом,
отдайте его в исправительный дом.
Луиджи расхохотался, представив себе малолетних правонарушителей, но М
алыш от страха даже реветь перестал. Прежде чем с грохотом захлопнуть дв
ерь, господин в тергалевом костюме крикнул с порога:
Ц Начинают с петард, а кончают бомбами!
Мишетта, хорошенько почистив Малыша и утерев ему нос, отвела мальчика к Н
атали. Чай был уже подан.
Ц Играй во что-нибудь другое, милый, Ц посоветовала Натали, Ц тот госпо
дин совершенно прав, только глупо было с его стороны так кричать…
Ц Грязный шпик!
Малыш явно повторялся.
Ц Но, знаешь, от твоих петард у меня голова болит.
Ц У тебя? Ц недоверчиво переспросил Малыш. Ц Ты даже бомб не слышишь… З
десь ничего не слышно, хоть весь Париж взорвись.
Ц Если ты еще раз подложишь петарду, Ц сказал, входя, Кристо, Ц мы будем
звать тебя Каналь
Один из вожаков оасовцев.
и Оливье тебя отдубасит…
Ц Я не Каналь! Ц завопил Малыш.
В дверь постучали, и Оливье крикнул с порога:
Ц Молчать! А то получишь!
Малыш подскочил не хуже петарды.
Ц Мама! Папа!…
И с ревом бросился прочь.
Ц Уж очень вы к нему привязываетесь, Ц недовольно проговорила Натали.
Ц Возьми кексу, Оливье, он свежий. Мишетта сегодня постаралась на славу.
Оливье налил стакан чаю, съел два куска кекса и лишь тогда бросил, как бы м
имоходом:
Ц Знаете, до чего дошло, Натали… Папа получает угрожающие письма: они хот
ят меня похитить…
Натали всплеснула руками: «Боже мой!»
Ц Да, представьте, хотят… Папа не желает обращаться в полицию, он ей не до
веряет. И он сказал, что я сам достаточно взрослый, чтобы не попасть в лову
шку… и что мне надо быть настороже.
Кристо стоял, упершись локтями в стол и согнувшись чуть ли не пополам, и гл
ядел на брата с таким же вниманием, с каким читал книги, в этой излюбленной
своей позе.
Ц Кое-кто из товарищей вызвался охранять наш дом, Ц продолжал Оливье,
Ц но это трудно, все заняты. К тому же у нас на лестнице постоянно народ, не
льзя же ходить следом за каждым. А потом люди сердятся: «Вам-то какое дело,
куда я иду?» Бабусе мы ничего не сказали, она и так еле жива от страха, кажды
е десять минут выходит на площадку посмотреть, не подложили ли бомбу… Ма
ма все время звонит с радио, спрашивает, не взорвали ли нас, цел ли я и невре
дим… Нет, это не жизнь!
Ц Хочешь пожить у нас?
Ц Нет, спасибо, вы очень добры… Если разрешите, лучше я буду заглядывать
к вам от случая к случаю… Так труднее будет меня выследить… Ну, теперь я сп
окоен.
Оливье говорил так, словно получать угрожающие письма было делом самым о
бычным. Но Натали поняла, что все это лишь наигрыш… Черты лица у него обост
рились, под глазами залегли тени. Их, этих мальчуганов, совсем с ума сведут
! Натали внимательно поглядела на Кристо.
Ц А ты, Кристо?… Что ты об этом думаешь?
Ц Ничего не думаю. Я занят. У меня времени нет.
Оливье криво, но любезно улыбнулся.
Ц Мсье живет вне времени и пространства! И он совершенно прав… Сначала м
ы решили делать вид, что ничего не произошло, никому не рассказывать, а пот
ом изменили тактику: всем так опостылели бомбы, что нам помогут…
Ц Менары тебе помогут, что ли? Ц Кристо пожал худенькими плечами. Ц Вед
ь они собирают у остальных жильцов подписи, чтобы нас выселили… Пишут, чт
о мы представляем общественную опасность!
Ц Замолчи, Кристо, пана знает, что делает. Кристо не хочет, чтобы об этом го
ворили, Натали. Он нас всех просто замучил…
Ц Слишком уж они радуются, что люди боятся… Я вот никому не сказал, даже т
ебе, Натали!…
Зазвонил телефон.
Ц Да, да, госпожа Луазель, он здесь. Ест кекс.
Оливье и впрямь ел кекс, но без аппетита, просто чтобы придать себе духу. Н
атали поглядела на него: сколько забот, ох, сколько же забот… Почти два год
а назад он явился к ним впервые, во время своего «бегства». Цыплячий пушок
теперь исчез, Оливье был по-прежнему обаятелен, вырос, оперился, возмужал
. И не говорит больше о своей невинности; слава богу, хоть с этой стороны вс
е уладилось. И вот теперь новые угрозы…
Ц Ладно, Ц проговорила она, Ц не будем больше об ртом, приходи когда над
о, хочешь ночуй, хочешь нет. А что, если тебе съездить к нашему другу, учител
ю, который однажды уже приютил тебя?
Ц Нет. Ц Оливье вспыхнул, всем детям Луазелей была свойственна эта спос
обность легко краснеть до корней волос. Ц Нет, там вокруг леса, одни леса
… Впрочем, я не убегу Ц это было бы недостойно с моей стороны!
XXVII. Вооруженные призраки
Оливье заглядывал к Натали ежедневно, а то и два-три раза в день. Иногда он
оставался ночевать у Петраччи, и тогда Натали посылала Мишетту предупре
дить Луазелей, так как Оливье ни за что не соглашался пользоваться телеф
оном: он был убежден, что их телефонные разговоры подслушивают, и опасалс
я полиции не меньше, чем тех, кто ему угрожал. Откровенно говоря, Оливье чу
вствовал себя героем драмы, расцвечивал ее как умел, переживал ее увлече
нно, играл свою роль с вдохновением.
Все вокруг только и говорили об этих угрожающих письмах, о похищении. Оли
вье осаждали вопросами, лицей разделился на две партии: одни решили его з
ащищать, а другие требовали его исключения… Сам Оливье пытался проявить
стойкость, не терять голову, но он так же мало был создан для роли героя, ка
к бумажный змей для роли космической ракеты. Реальность отнюдь не была е
го стихией, он с головой уходил в выдуманные истории, заранее переживал с
вое похищение, представлял себе, где это произойдет, сочинял диалоги. От э
того кружилась голова. При столь непредвиденных обстоятельствах Крист
о, возможно, был прав, что не хотел и боялся огласки. Натали делала все, что в
ее силах, лишь бы внушить Оливье, что вокруг него идет нормальная жизнь, с
таралась отвлечь его, но отлично видела, что юноша весь во власти собстве
нных фантазий… Он мысленно переживал необыкновенные приключения, а тем
временем реальная опасность, возможно, подстерегала его.
Когда Мишетта объявила: «Натали, господин Луазель здесь! Пришел со сторо
ны Дракулы…», Натали переполошилась. Рене Луазель еще ни разу у нее не был
, никогда она его не видела. Он вошел: высокий, темноволосый мужчина, глаза
черные, круглые, брови дугой, коротко подстриженные густые усики…
Ц Похитили? Ц Натали прижала руки к груди.
Ц Не думаю… Но он исчез…
Рене Луазель сел. Руки его свисали между колен, глядел он куда-то в угол, че
рез голову хозяйки и подергивал плечом знакомым для Натали движением Кр
исто.
Ц Нет, не думаю, Ц повторил он. Ц Просто уехал потому, что не выдержал… Т
ак или иначе все должно было прийти к какому-то концу.
В костюме из вельвета он походил скорее на лесничего, чем на инженера…
Ц Вы уверены?
Ц Нет, нет, ни в чем я не уверен… Самое ужасное, что нельзя быть полностью н
и в чем уверенным. Есть все-таки один процент вероятности, что его похитил
и.
Ц Но все-таки один процент есть! Ц крикнула Натали. Рене Луазель поднял
ся.
Ц Да, Ц протянул он, Ц да… Жена уверяет, что, если бы он уехал по собствен
ной воле, он оставил бы нам записочку… А вот я считаю, что он побоялся оста
вить записку, «вещественное доказательство»… Но все это из области псих
ологии, а пока что я боюсь, как бы он не натворил глупостей… Надо знать Оли
вье Ц в это похищение он играл, как играют в индейцев! Мы сказали детям, чт
о Оливье уехал по делам. Это ни к чему не обязывает, но поскольку существую
т Малыш и Миньона, можно быть уверенным, что весь дом будет в курсе. Мы не хо
тим компрометировать Оливье в глазах его приятелей, его болельщиков… А д
ля них убежать Ц значит себя обесчестить.
Ц Посмотрела бы я на них в этом положении! Ц И Натали начала яростно скр
ести гребешком голову.
Рене Луазель опять уселся в кресло, с которого только что встал.
Ц Сейчас, мадам, я чувствую себя чудовищно ответственным за все и за всех
… В наш дом политика входила беспрепятственно и в окна и в двери. Впрочем,
я и не представляю себе, как бы могло быть иначе: отец мой был активистом, и
я пошел по его стопам так, словно это само собой подразумевалось. Но Оливь
е вылеплен из другого теста, он слабее… Одних политика закаляет, других с
бивает с толку… Она порождает истинных бойцов, романтиков и авантюристо
в… А Оливье, как вы сами знаете, романтик. Поэтому-то я и чувствую себя отве
тственным, будто я собственными руками свернул ему шею.
У Оливье были совсем такие же руки, как у отца, небольшие, красивые.
Ц Что же делать? Ц спросила Натали.
Ц Сам не знаю… Я уже обошел всех его друзей. А к вам заглянул отчасти для т
ого, чтобы попросить совета… Жена ходила к Клодине, к подружке Оливье, к ег
о «невесте»… У него их было уже несколько, но жена уверяет, что Клодина его
последнее увлечение. Ц Он улыбнулся, забыв на минуту о своей тревоге. Ц
Возможно, Клодина знает, где он. Дениза еще не вернулась.
Ц А полиция?
Ц Нет… Рано еще… Не хочу ничего осложнять ради самого же Оливье… А вдруг
он вернется.
Ц А вы не пытались встретиться с Дани, с супермужчиной?
Ц По-моему, они уже давно разругались, но вы подали мне прекрасную мысль.
Впрочем, не знаю, где он околачивается… А что, если позвонить его родителя
м?
С каким-то лихорадочным нетерпением Ц и откуда только оно взялось! Ц Ре
не Луазель оглядел комнату, ища телефонную книгу.
Ц Она в магазине, Ц сказала Натали, Ц там и телефон. Вот сюда, в эту дверь
…
Ц Нет, Ц объявил Рене Луазель, вернувшись, Ц по-моему, они не в курсе дел
а… Они меня просто обругали.
Он стоял, бессильно уронив руки, высокий, чернобровый, растерянный, со стр
адальческим взглядом… Очевидно, в обычное время он не прочь посмеяться…
Из всех детей на него со временем будет похож один только Малыш.
Ц А возможно, они все-таки вместе?
Натали старалась уцепиться хоть за эту надежду.
Ц Нет, мало шансов, они больше не встречаются. Оливье разочаровался в Дан
и. Простите меня, мадам, но с нашим семейством у вас столько хлопот… Если б
ы только вам удалось вернуть нам Оливье, как в прошлый раз! Ц Рене Луазел
ь вынул носовой платок, вытер лоб, кончики пальцев. Ц Бедный малый, он про
сто не мог больше ждать, слишком развито у него воображение, ему не терпел
ось, пусть бы скорее все началось… Я уверен, он не смеет вернуться, ему сты
дно. Он не будет знать, как объяснить свой поступок… Если он явится к вам, м
адам…
Ц О нет! Я его стыдить не буду, Ц Натали даже негромко рассмеялась от так
ого предположения. Ц Он, ваш Оливье, и сам не знает, что с ним делается. Он т
акже создан для таких историй, как я для вольтижировки… Мозги набекрень,
и, простите, кишка тонка. Один бог знает, что он такое насочинит, лишь бы зас
лужить ваше уважение, лишь бы вы его не запрезирали. Он отлично знает, что
в ваших глазах это слишком серьезное дело и тут играть комедии не положе
но. Должно быть, жить в Доме политического борца не так-то легко.
Ц Боюсь, вы не совсем точно себе представляете, мадам, как обстоит дело!…
Придерживаешься определенных убеждений… все очень просто, иными слова
ми, воспринять их ничуть не труднее, чем, скажем, научить детей быть честны
ми; это делается как-то само собой: не надо лгать, не надо воровать, надо защ
ищать рабочих, трудиться, чтобы зарабатывать себе на жизнь… Только не по
думайте, что наши дети живут в какой-то неестественно напряженной атмос
фере… Мы не семейство из романа Доде наизнанку! Да и Оливье не создан для т
ого, чтобы убивать других, убить себя…
Он проглотил конец фразы, боясь сказать: «Или дать себя убить…»
Ц Да, Ц повторил Рене Луазель, Ц трудно даже выговорить… Непостижимо…
Он откланялся и ушел. Натали осталась одна.
Что? Что тут можно сделать? Натали не хватало Луиджи, она ждала его, прислу
шивалась… Воистину непереносимо это состояние тоскливого страха, надо
что-то сделать, лишь бы его отогнать… Говорить, рассказывать… Может быть,
позвонить? Но кому? Все было недвижно, а «Голем» Ц новая ее иллюстрирован
ная серия, автомат, которому дал жизнь некий пражский раввин, знаток кабб
алы, Ц Голем с его монгольским лицом, такое лицо она сама ему сделала, под
мигивал ей, строил гримасы, отводил глаза… Натали внимательно его разгля
дывала: как странно он держится, весь как-то клонится вперед, словно вот-в
от рухнет наземь, словно во лбу у него свинцовый груз… Шаги! Нет!… Да, шаги, к
ошачьи шаги наступающей ночи, вот что ее ждет… Где же Оливье, где он?… Что о
н опять натворил такого, если не смеет поднять глаз на родных, на отца?… Во
т уже сутки, как его нет! Двадцать четыре часа!… Какая ответственность! А ч
то, если они его похитили, держат взаперти, мучают? Она вдруг увидела его т
аким, каким он был два года назад, да, именно два года назад, когда Кристо но
чевал у них в подвале. Подросток в смятых узких брючках, которые, казалось
, вот-вот лопнут и обнажат его дерзкую ребяческую худобу. С тех пор он выро
с, раздался в плечах, но кожа все такая же нежная, девичий румянец. Он будет
красавцем, если вообще будет… Она гнала от себя мысль о том, что, возможно,
уже сейчас творят над этим телом… А что, если зажечь все лампы, может быть,
свет прогонит прочь призраки? Нет, при свете она разглядит их еще яснее, во
всей их реальности. Кровь, раздробленные кулаком зубы, крики, нечистоты…
Темнота хватала ее за горло. Слабеющей рукой Натали нащупала выключател
ь, зажгла лампу… Голем расхохотался ей прямо в лицо, и, когда вошел Луиджи,
Натали вскрикнула: Луиджи был похож на Голема.
Ц Что с тобой? Ц испугался Луиджи. Ц Натали, родная! Тебе плохо?
Да, ей было плохо, да… Она стала рассказывать, быстро-быстро. Мир, в котором
мы живем, этот мир Ц самый ужасный из всех ужасов. Луиджи! Луиджи! Здесь бы
л Рене Луазель… с тех пор прошла целая вечность, он сказал, что позвонит, и
вот ничего… Ничего, ничего, никаких новостей…
Луиджи держал руку Натали, водил ее кистью по своим колючим щекам, облысе
вшему лбу… Мы подумаем, говорил он, подумаем… Может быть, стоит порасспро
сить Кристо? Он наблюдательный человечек, и если даже Оливье ничего ему н
е говорил… Нет, нет, Кристо расспрашивать нельзя, он непременно заподозр
ит неладное, и неизвестно, как это на него подействует. Когда ему сообщили
, что Оливье послали по делам, Кристо, по словам отца, так па него поглядел…
Давай пощадим хоть Кристо. Видишь, до чего доводит политика…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27