Что касается любви, то она породила больше недугов, чем
остальные страсти вместе взятые, и перечислить их нет воз-
можности. Но так как она в то же время - величайшая да-
ятельница благ в этом мире, мы не станем поносить ее и
просто промолчим: к ней надлежит всегда относиться с подо-
бающим почтением и страхом.
13.0 ЗАБЛУЖДЕНИЯХ
Люди заблуждаются по-разному. Одни знают о своих за-
блуждениях, но тщатся доказать, что никогда не заблуждают-
ся. Другие, более простосердечные, заблуждаются чуть ли не с
рождения, но не подозревают об этом и все видят в преврат-
ном свете. Тот все верно понимает умом, но подвержен заб-
луждениям вкуса, этот поддается заблуждениям ума, но вкус
редко ему изменяет; существуют, наконец, люди с ясным умом
и отменным вкусом, но таких мало, потому что, вообще говоря,
вряд ли есть на свете человек, чей ум или вкус не таил бы
какого-нибудь изъяна.
Людские заблуждения потому так повсеместны, что свиде-
тельства наших чувств, равно как и вкуса, неточны и противо-
речивы. Мы видим окружающее не совсем таким, каково оно
на самом деле, ценим его дороже или дешевле, чем оно того
стоит, связываем с собой не так, как, с одной стороны, подобает
ему, а с другой, - нашим склонностям и положению. Этим и
объясняются бесконечные заблуждения ума и вкуса. Челове-
ческому самолюбию льстит все, что предстает перед ним в об-
лике добродетели, но так как на наше тщеславие или воображе-
ние действуют различные ее воплощения, то мы предпочитаем
выбирать в качестве образца лишь общепринятое или нетруд-
ное. Мы подражаем другим людям, не задумываясь над тем,
что одно и то же чувство пристало отнюдь не всем и что отда-
ваться ему надобно лишь в той мере, в какой оно нам подобает.
Заблуждений вкуса люди боятся еще больше, чем заблуж-
дений ума. Однако порядочный человек должен непредубеж-
денно одобрять все, заслуживающее одобрения, следовать тому,
что следования достойно, и ничем не кичиться. Но для этого
необходимы незаурядная проницательность и незаурядное
чувство меры. Нужно научиться отличать добро вообще от
того добра, на которое мы способны, и, повинуясь врожден-
ным склонностям, разумно ограничиваться тем, к чему ле-
жит наша душа. Если бы мы старались преуспеть только в
той области, в которой одарены, и следовали только своему
долгу, наши вкусы, точно так же как поведение, были бы всег-
да правильны, а мы сами неизменно оставались бы собой, су-
дили бы обо всем по своему разумению и убежденно отстаи-
вали бы свои взгляды. Наши мысли и чувства были бы здра-
вы, вкусы - собственные, а не присвоенные - носили бы
печать здравого смысла, ибо мы придерживались бы их не по
случайному стечению обстоятельств или установленному обы-
чаю, а по свободному выбору.
Люди заблуждаются, когда одобряют то, чего одобрять не
стоит, и точно так же они заблуждаются, стараясь щегольнуть
качествами, им никак не подобающими, хотя и вполне достой-
ными. Впадает в заблуждение тот облаченный властью чинов-
ник, который пуще всего кичится отвагой, пусть даже ему и
свойственной. Он прав, когда проявляет неколебимую твердость
по отношению к бунтовщикам, но заблуждается и становится
смешным, когда то и дело дерется на дуэли. Женщина может
любить науки, но так как не все они доступны ей, она поддаст-
ся заблуждению, если упрямо будет заниматься тем, для чего
не создана.
Наш разум и здравый смысл должны оценивать окружаю-
щее по его истинной цене, побуждая вкус находить всему, что
мы рассматриваем, место не только заслуженное, но и соглас-
ное с нашими склонностями. Однако почти все люди ошиба-
ются в этих вопросах и постоянно впадают в заблуждения.
Чем могущественнее король, тем чаще он совершает по-
добные ошибки: он хочет превзойти прочих смертных в доб-
лести, в знаниях, в любовных успехах, словом, в том, на что
может притязать кто угодно. Но эта жажда превосходства над
всеми может стать источником заблуждений, если она неуем-
на. Не такое соревнование должно его привлекать. Пусть он
подражает Александру, который соглашался состязаться в беге
на колесницах только с царями, пусть соревнуется лишь в том,
что достойно его монаршего сана. Как бы отважен, учен или
любезен ни был король, отыщется великое множество людей
столь же отважных, ученых и любезных. Попытки превзойти
всех до единого всегда будут неправыми, а порою и обреченны-
ми на неудачу. Но вот если старания свои он посвятит тому,
что составляет его долг, если будет великодушен, искушен в
делах бранных и государственных, справедлив, милосерден и
щедр, полон заботы о нодданных, о славе и процветании своей
державы, то побеждать на столь благородном поприще ему
уже придется только королей. Он не впадет в заблуждение,
замыслив их превзойти в таких праведных и прекрасных дея-
ниях; поистине это соревнование достойно короля, ибо тут он
притязает на подлинное величие.
...по отношению к бунтовщикам... - этот отрывок связан с воспо-
минаниями о годах Фронды и о твердом поведении Первого президента
Парламента Матье Моле.
Александр - Александр Македонский.
- 93 -
14. О СОЗДАННЫХ ПРИРОДОЙ И СУДЬБОЙ ОБРАЗЦАХ
Как ни переменчива и прихотлива судьба, все же она порою
отказывается от своих прихотей и склонности к переменам и,
объединившись с природой, создает совместно с нею удивитель-
ных, необычайных людей, которые становятся образцами для
будущих поколений. Дело природы - наградить их особыми
свойствами, дело судьбы - помочь им проявить эти свойства
с таким размахом и при таких обстоятельствах, которые отве-
чали бы замыслу той и другой. Подобно великим художни-
кам, природа и судьба воплощают в этих совершенных творе-
ниях все, что им хотелось изобразить. Сперва они решают, каков
должен быть человек, а потом начинают действовать по стро-
го обдуманному плану: выбирают семью и наставников, свой-
ства, врожденные и благоприобретенные, время, возможности,
друзей и врагов, оттеняют добродетели и пороки, подвиги и
промахи, не ленятся к событиям важным добавить ничтож-
ные и так искусно все расположить, что свершения избранни-
ков и мотивы свершений мы всегда видим только в опреде-
ленном свете и под определенным углом зрения.
Какими блестящими свойствами наградили природа и судь-
ба Александра, желая показать нам образец величия души и
несравненного мужества! Если вспомнить, в какой прослав-
ленной семье он родился, его воспитание, молодость, красоту,
превосходное здоровье, замечательные и разнообразные спо-
собности к военной науке и к наукам вообще, достоинства и
даже недостатки, малочисленность его отрядов, огромную мощь
вражеских войск, краткость этой прекрасной жизни, смерть
Александра и кто ему наследовал - если вспомнить все это,
разве не станет ясно, с каким искусством и прилежанием
подбирали природа и судьба эти бессчетные обстоятельства
ради создания подобного человека? Разве не ясно, как обду-
манно располагали они многочисленные и необычайные со-
бытия, отводя каждому предназначенный ему день, чтобы явить
миру образец юного завоевателя, еще более великого своими
человеческими свойствами, нежели громкими победами?
А если подумать над тем, в каком свете природа и судьба
представляют нам Цезаря, разве мы не увидим, что они следо-
вали совсем иному плану, когда вкладывали в этого человека
столько отваги, милосердия, щедрости, воинских доблестей,
проницательности, живости ума, снисходительности, красноре-
чия, телесных совершенств, высоких достоинств, нужных и в
дни мира, и в дни войны? Разве не для того они так долго
трудились, сочетая столь поразительные дарования, помогая
их проявить, а затем понуждая Цезаря выступить против сво-
ей родины, чтобы дать нам образец необыкновеннейшего из
смертных и знаменитейшего из узурпаторов? Их стараниями
он со всеми своими талантами появляется на свет в республи-
ке - владычице мира, которую поддерживают и утверждают
самые великие ее сыны. Судьба предусмотрительно выбирает
ему врагов из наиболее известных, влиятельных и непреклон-
ных граждан Рима, на время примиряет с самыми значитель-
ными, чтобы использовать их для его возвышения, а потом,
введя их в обман и ослепив, толкает на войну с ним, на ту
самую войну, которая приведет его к высшему могуществу.
Сколько препятствий она поставила на его пути! От скольких
опасностей уберегла на суше и на море, так что он ни разу не
был даже легко ранен! Как настойчиво поддерживала замыс-
лы Цезаря и разрушала замыслы ПомпеяЧ Как ловко прину-
дила вольнолюбивых и заносчивых римлян, ревниво оберега-
ющих свою независимость, подчиниться власти одного челове-
ка! Даже обстоятельства смерти Цезаря были подобраны ею
так, чтобы они находились в согласии с его жизнью. Ни пред-
сказания ясновидящих, ни сверхъестественные знамения, ни
предупреждения жены и друзей не смогли его спасти; днем
его смерти судьба избрала день, когда Сенат должен был пред-
ложить ему царскую диадему, а убийцами - людей, которых
он спас, человека, которому дал жизнь"!
Особенно очевиден этот совместный труд природы и судьбы
в личности Катона; они как бы нарочно вложили в него все
добродетели, свойственные древним римлянам, и противопо-
ставили их добродетелям Цезаря, чтобы всем показать, что,
хотя оба в равной степени обладали обширным умом и храб-
ростью, одного жажда славы сделала узурпатором, другого -
образцом совершенного гражданина. У меня нет намерения
Помпей, Гней (106 - 48 гг. до н. э.) - римский полководец, полити-
ческий деятель, прозвавный Великим. Действуя сначала заодно с Цеза-
рем, становится затем его противником и ведет против него неудачную
войну.
Даже обстоятельства смерти Цезаря... - античные историки
(например, Плутарх, Светрний) пишут, что приближение насильственной
смерти было возвещено Цезарю многочисленными предзнаменованиями.
...человека, которому дал жизнь? - Марк Юний Врут (85 - 42 гг.
до н.э.), возглавлявший заговор против Цезаря, считался сыном Цезаря
и Сервилии, сестры Катона. ...
Катан -Старший, см. с. 86. -ч
сравнивать здесь этих великих людей - о них уже достаточ-
но написано; я хочу только подчеркнуть, что какими бы ве-
ликими и замечательными они ни являлись нашим взорам,
природа и судьба не смогли бы выставить их качества в над-
лежащем свете, если бы не противопоставила Цезаря Катону
и наоборот. Эти люди непременно должны были появиться на
свет в одно и то же время и в одной и той же республике,
наделенные несхожими склонностями и дарованиями, обречен-
ные на вражду несовместностью личных устремлений и от-
ношения к отчизне: один - не знавший удержу в замыслах
и границ в честолюбии; другой - сурово замкнувшийся в
приверженности к установлениям Рима и обоготворявший
свободу; оба - прославленные высокими, но различными до-
стоинствами и, осмелюсь сказать, еще более прославленные про-
тивоборством, о котором заранее позаботились судьба и при-
рода. Как вяжутся друг с другом, как едины и необходимы все
обстоятельства жизни Катона и его смерти! Для полноты изо-
бражения этого великого человека судьба пожелала неразрывно
связать его с Республикой и одновременно отняла жизнь у
него и свободу у Рима.
Бели перевести взгляд с веков минувших на век нынешний,
мы видим, что природа и судьба, находясь все в том же союзе,
о котором я уже говорил, снова подарили нам непохожие друг
на друга образцы в лице двух замечательных полководцев.
Мы видим, как, соревнуясь в воинской доблести, принц Конде
и маршал Тюренн совершают несчетные и блестящие деяния
и достигают вершин заслуженной славы. Они предстают пе-
ред нами, равные по отваге и опыту, действуют, не ведая теле-
сной или душевной усталости, то вместе, то врозь, то один про-
тив другого, испытывают все превратности войны, одерживают
победы и терпят поражения. Наделенные прозорливостью и
храбростью и обязанные своими успехами этим свойствам, они
с годами становятся все более великими, какие бы неудачи их
ни постигали, спасают государство, порою наносят ему удары и
по-разному пользуются одинаковыми дарованиями. Маршал
Тюренн, менее пылкий и более осторожный в своих замыслах,
умеет сдерживать себя и выказывает ровно столько отваги,
сколько необходимо для его целей; принц Конде, чья способ-
ность в мгновение ока охватывать целое и совершать истин-
...принц Конде и маршал Тюренн...
Великого Конде и Тюррена (см. с. 34).
- 96 -
Ларошфуко уже сравнивал
ные чудеса не имеет равных, увлекаемый своим необычным
дарованием как бы подчиняет себе события, и они покорно
служат его славе. Слабость войск, которыми оба командовали
во время последних кампаний, и мощь неприятельских сил
дали им новые возможности проявить доблесть и своими та-
лантами возместить все, чего не хватало армии для успешного
ведения войны. Смерть маршала Тюренна, вполне достойная
его жизни, сопровождавшаяся множеством удивительных об-
стоятельств и случившаяся в минуту необычайной важно-
сти, - даже она представляется нам следствием боязни и
неуверенности судьбы, у которой не хватило смелости решить
удел Франции и Империи. Но та же судьба, которая отнимает
у принца Конде из-за его якобы ослабевшего здоровья коман-
дование войсками как раз в то время, когда он мог бы совер-
шить дела столь важные, - разве не входит она в союз с при-
родой ради того, чтобы мы теперь увидели этого великого че-
ловека, ведущего частную жизнь, проявляющего мирные доб-
родетели и по-прежнему достойного славы? И разве, живя вда-
леке от сражений, он менее блистателен, чем когда вел войско
от победы к победе?
15. О КОКЕТКАХ И СТАРИКАХ
Понять человеческие вкусы задача вообще непростая, а уже
вкусы кокеток - тем более: но, видимо, дело в том, что Им
приятна любая победа, которая хоть сколько-нибудь льстит
тщеславию, поэтому недостойных побед для них не существу-
ет. Что касается меня, то, признаюсь, всего непостижимее мне
кажется склонность кокеток к старикам, слывшим некогда
дамскими угодниками. Эта склонность так ни с чем несооб-
разна и вместе с тем обычна, что поневоле начинаешь искать,
на чем же основано чувство и очень распространенное и, одно-
временно, несовместное с общепринятым мнением о женщи-
нах. Предоставляю философам решать, не кроется ли за этим
милосердное желание природы утешить стариков в их жал-
ком состоянии и не посылает ли она им кокеток по той же
своей предусмотрительности, по которой посылает одряхлев-
шим гусеницам крылья, чтобы они могли побыть мотылька-
ми. Но, и не пытаясь проникнуть в тайны природы, можно, на
мой взгляд, найти здравые объяснения извращенного вкуса
...и Империи. - Имеется в виду империя испанских Габсбургов.
- 97 -
-<ммы ослюпоп
кокеток к старикам. Прежде всего приходит в голову, что все
женщины обожают чудеса, а какое чудо может больше убла-
жить их тщеславие, чем воскрешение мертвецов! Им достав-
ляет удовольствие влачить стариков за своей колесницей, ук-
рашать ими свой триумф, оставаясь при том незапятнанны-
ми; более того, старики так же обязательны в их свите, как в
минувшие времена были обязательны карлики, если судить по
<Амадису>. Кокетка, при которой состоит старик, располагает
покорнейшим и полезнейшим из рабов, имеет непритязатель-
ного друга и чувствует себя в свете спокойно и уверенно: он
всюду ее хвалит, входит в доверие к мужу, являясь как бы
порукой в благоразумии жены, вдобавок, если пользуется ве-
сом, оказывает тысячи услуг, вникая во все надобности и инте-
ресы ее дома. Если до него доходят слухи об истинных похож-
дениях кокетки, он отказывается им верить, старается их рас-
сеять, говорит, что свет злоречив, - еще бы, ему ли не знать,
как трудно затронуть сердце этой чистейшей женщины! Чем
больше ему удается снискать знаков расположения и нежно-
сти, тем он становится преданнее и осмотрительнее: к скром-
ности его побуждает собственный интерес, ибо старик вечно
боится получить отставку и счастлив тем, что его вообще тер-
пят. Старику нетрудно убедить себя, что если уж он, вопреки
здравому смыслу, стал избранником, значит, его любят, и он
твердо верит, что это - награда за былые заслуги, и не пере-
стает благодарить любовь за ее долгую память о нем.
Кокетка со своей стороны старается не нарушать своих обе-
щаний, уверяет старика, что он всегда казался ей привлека-
тельным, что, не встреть его, так никогда и не узнала бы любви,
просит не ревновать и довериться ей; она признается, что не
безразлична к светским развлечениям и беседе с достойными
мужчинами, но если иной раз и бывает приветлива с несколь-
кими сразу, то лишь из боязни выдать свое отношение к нему;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
остальные страсти вместе взятые, и перечислить их нет воз-
можности. Но так как она в то же время - величайшая да-
ятельница благ в этом мире, мы не станем поносить ее и
просто промолчим: к ней надлежит всегда относиться с подо-
бающим почтением и страхом.
13.0 ЗАБЛУЖДЕНИЯХ
Люди заблуждаются по-разному. Одни знают о своих за-
блуждениях, но тщатся доказать, что никогда не заблуждают-
ся. Другие, более простосердечные, заблуждаются чуть ли не с
рождения, но не подозревают об этом и все видят в преврат-
ном свете. Тот все верно понимает умом, но подвержен заб-
луждениям вкуса, этот поддается заблуждениям ума, но вкус
редко ему изменяет; существуют, наконец, люди с ясным умом
и отменным вкусом, но таких мало, потому что, вообще говоря,
вряд ли есть на свете человек, чей ум или вкус не таил бы
какого-нибудь изъяна.
Людские заблуждения потому так повсеместны, что свиде-
тельства наших чувств, равно как и вкуса, неточны и противо-
речивы. Мы видим окружающее не совсем таким, каково оно
на самом деле, ценим его дороже или дешевле, чем оно того
стоит, связываем с собой не так, как, с одной стороны, подобает
ему, а с другой, - нашим склонностям и положению. Этим и
объясняются бесконечные заблуждения ума и вкуса. Челове-
ческому самолюбию льстит все, что предстает перед ним в об-
лике добродетели, но так как на наше тщеславие или воображе-
ние действуют различные ее воплощения, то мы предпочитаем
выбирать в качестве образца лишь общепринятое или нетруд-
ное. Мы подражаем другим людям, не задумываясь над тем,
что одно и то же чувство пристало отнюдь не всем и что отда-
ваться ему надобно лишь в той мере, в какой оно нам подобает.
Заблуждений вкуса люди боятся еще больше, чем заблуж-
дений ума. Однако порядочный человек должен непредубеж-
денно одобрять все, заслуживающее одобрения, следовать тому,
что следования достойно, и ничем не кичиться. Но для этого
необходимы незаурядная проницательность и незаурядное
чувство меры. Нужно научиться отличать добро вообще от
того добра, на которое мы способны, и, повинуясь врожден-
ным склонностям, разумно ограничиваться тем, к чему ле-
жит наша душа. Если бы мы старались преуспеть только в
той области, в которой одарены, и следовали только своему
долгу, наши вкусы, точно так же как поведение, были бы всег-
да правильны, а мы сами неизменно оставались бы собой, су-
дили бы обо всем по своему разумению и убежденно отстаи-
вали бы свои взгляды. Наши мысли и чувства были бы здра-
вы, вкусы - собственные, а не присвоенные - носили бы
печать здравого смысла, ибо мы придерживались бы их не по
случайному стечению обстоятельств или установленному обы-
чаю, а по свободному выбору.
Люди заблуждаются, когда одобряют то, чего одобрять не
стоит, и точно так же они заблуждаются, стараясь щегольнуть
качествами, им никак не подобающими, хотя и вполне достой-
ными. Впадает в заблуждение тот облаченный властью чинов-
ник, который пуще всего кичится отвагой, пусть даже ему и
свойственной. Он прав, когда проявляет неколебимую твердость
по отношению к бунтовщикам, но заблуждается и становится
смешным, когда то и дело дерется на дуэли. Женщина может
любить науки, но так как не все они доступны ей, она поддаст-
ся заблуждению, если упрямо будет заниматься тем, для чего
не создана.
Наш разум и здравый смысл должны оценивать окружаю-
щее по его истинной цене, побуждая вкус находить всему, что
мы рассматриваем, место не только заслуженное, но и соглас-
ное с нашими склонностями. Однако почти все люди ошиба-
ются в этих вопросах и постоянно впадают в заблуждения.
Чем могущественнее король, тем чаще он совершает по-
добные ошибки: он хочет превзойти прочих смертных в доб-
лести, в знаниях, в любовных успехах, словом, в том, на что
может притязать кто угодно. Но эта жажда превосходства над
всеми может стать источником заблуждений, если она неуем-
на. Не такое соревнование должно его привлекать. Пусть он
подражает Александру, который соглашался состязаться в беге
на колесницах только с царями, пусть соревнуется лишь в том,
что достойно его монаршего сана. Как бы отважен, учен или
любезен ни был король, отыщется великое множество людей
столь же отважных, ученых и любезных. Попытки превзойти
всех до единого всегда будут неправыми, а порою и обреченны-
ми на неудачу. Но вот если старания свои он посвятит тому,
что составляет его долг, если будет великодушен, искушен в
делах бранных и государственных, справедлив, милосерден и
щедр, полон заботы о нодданных, о славе и процветании своей
державы, то побеждать на столь благородном поприще ему
уже придется только королей. Он не впадет в заблуждение,
замыслив их превзойти в таких праведных и прекрасных дея-
ниях; поистине это соревнование достойно короля, ибо тут он
притязает на подлинное величие.
...по отношению к бунтовщикам... - этот отрывок связан с воспо-
минаниями о годах Фронды и о твердом поведении Первого президента
Парламента Матье Моле.
Александр - Александр Македонский.
- 93 -
14. О СОЗДАННЫХ ПРИРОДОЙ И СУДЬБОЙ ОБРАЗЦАХ
Как ни переменчива и прихотлива судьба, все же она порою
отказывается от своих прихотей и склонности к переменам и,
объединившись с природой, создает совместно с нею удивитель-
ных, необычайных людей, которые становятся образцами для
будущих поколений. Дело природы - наградить их особыми
свойствами, дело судьбы - помочь им проявить эти свойства
с таким размахом и при таких обстоятельствах, которые отве-
чали бы замыслу той и другой. Подобно великим художни-
кам, природа и судьба воплощают в этих совершенных творе-
ниях все, что им хотелось изобразить. Сперва они решают, каков
должен быть человек, а потом начинают действовать по стро-
го обдуманному плану: выбирают семью и наставников, свой-
ства, врожденные и благоприобретенные, время, возможности,
друзей и врагов, оттеняют добродетели и пороки, подвиги и
промахи, не ленятся к событиям важным добавить ничтож-
ные и так искусно все расположить, что свершения избранни-
ков и мотивы свершений мы всегда видим только в опреде-
ленном свете и под определенным углом зрения.
Какими блестящими свойствами наградили природа и судь-
ба Александра, желая показать нам образец величия души и
несравненного мужества! Если вспомнить, в какой прослав-
ленной семье он родился, его воспитание, молодость, красоту,
превосходное здоровье, замечательные и разнообразные спо-
собности к военной науке и к наукам вообще, достоинства и
даже недостатки, малочисленность его отрядов, огромную мощь
вражеских войск, краткость этой прекрасной жизни, смерть
Александра и кто ему наследовал - если вспомнить все это,
разве не станет ясно, с каким искусством и прилежанием
подбирали природа и судьба эти бессчетные обстоятельства
ради создания подобного человека? Разве не ясно, как обду-
манно располагали они многочисленные и необычайные со-
бытия, отводя каждому предназначенный ему день, чтобы явить
миру образец юного завоевателя, еще более великого своими
человеческими свойствами, нежели громкими победами?
А если подумать над тем, в каком свете природа и судьба
представляют нам Цезаря, разве мы не увидим, что они следо-
вали совсем иному плану, когда вкладывали в этого человека
столько отваги, милосердия, щедрости, воинских доблестей,
проницательности, живости ума, снисходительности, красноре-
чия, телесных совершенств, высоких достоинств, нужных и в
дни мира, и в дни войны? Разве не для того они так долго
трудились, сочетая столь поразительные дарования, помогая
их проявить, а затем понуждая Цезаря выступить против сво-
ей родины, чтобы дать нам образец необыкновеннейшего из
смертных и знаменитейшего из узурпаторов? Их стараниями
он со всеми своими талантами появляется на свет в республи-
ке - владычице мира, которую поддерживают и утверждают
самые великие ее сыны. Судьба предусмотрительно выбирает
ему врагов из наиболее известных, влиятельных и непреклон-
ных граждан Рима, на время примиряет с самыми значитель-
ными, чтобы использовать их для его возвышения, а потом,
введя их в обман и ослепив, толкает на войну с ним, на ту
самую войну, которая приведет его к высшему могуществу.
Сколько препятствий она поставила на его пути! От скольких
опасностей уберегла на суше и на море, так что он ни разу не
был даже легко ранен! Как настойчиво поддерживала замыс-
лы Цезаря и разрушала замыслы ПомпеяЧ Как ловко прину-
дила вольнолюбивых и заносчивых римлян, ревниво оберега-
ющих свою независимость, подчиниться власти одного челове-
ка! Даже обстоятельства смерти Цезаря были подобраны ею
так, чтобы они находились в согласии с его жизнью. Ни пред-
сказания ясновидящих, ни сверхъестественные знамения, ни
предупреждения жены и друзей не смогли его спасти; днем
его смерти судьба избрала день, когда Сенат должен был пред-
ложить ему царскую диадему, а убийцами - людей, которых
он спас, человека, которому дал жизнь"!
Особенно очевиден этот совместный труд природы и судьбы
в личности Катона; они как бы нарочно вложили в него все
добродетели, свойственные древним римлянам, и противопо-
ставили их добродетелям Цезаря, чтобы всем показать, что,
хотя оба в равной степени обладали обширным умом и храб-
ростью, одного жажда славы сделала узурпатором, другого -
образцом совершенного гражданина. У меня нет намерения
Помпей, Гней (106 - 48 гг. до н. э.) - римский полководец, полити-
ческий деятель, прозвавный Великим. Действуя сначала заодно с Цеза-
рем, становится затем его противником и ведет против него неудачную
войну.
Даже обстоятельства смерти Цезаря... - античные историки
(например, Плутарх, Светрний) пишут, что приближение насильственной
смерти было возвещено Цезарю многочисленными предзнаменованиями.
...человека, которому дал жизнь? - Марк Юний Врут (85 - 42 гг.
до н.э.), возглавлявший заговор против Цезаря, считался сыном Цезаря
и Сервилии, сестры Катона. ...
Катан -Старший, см. с. 86. -ч
сравнивать здесь этих великих людей - о них уже достаточ-
но написано; я хочу только подчеркнуть, что какими бы ве-
ликими и замечательными они ни являлись нашим взорам,
природа и судьба не смогли бы выставить их качества в над-
лежащем свете, если бы не противопоставила Цезаря Катону
и наоборот. Эти люди непременно должны были появиться на
свет в одно и то же время и в одной и той же республике,
наделенные несхожими склонностями и дарованиями, обречен-
ные на вражду несовместностью личных устремлений и от-
ношения к отчизне: один - не знавший удержу в замыслах
и границ в честолюбии; другой - сурово замкнувшийся в
приверженности к установлениям Рима и обоготворявший
свободу; оба - прославленные высокими, но различными до-
стоинствами и, осмелюсь сказать, еще более прославленные про-
тивоборством, о котором заранее позаботились судьба и при-
рода. Как вяжутся друг с другом, как едины и необходимы все
обстоятельства жизни Катона и его смерти! Для полноты изо-
бражения этого великого человека судьба пожелала неразрывно
связать его с Республикой и одновременно отняла жизнь у
него и свободу у Рима.
Бели перевести взгляд с веков минувших на век нынешний,
мы видим, что природа и судьба, находясь все в том же союзе,
о котором я уже говорил, снова подарили нам непохожие друг
на друга образцы в лице двух замечательных полководцев.
Мы видим, как, соревнуясь в воинской доблести, принц Конде
и маршал Тюренн совершают несчетные и блестящие деяния
и достигают вершин заслуженной славы. Они предстают пе-
ред нами, равные по отваге и опыту, действуют, не ведая теле-
сной или душевной усталости, то вместе, то врозь, то один про-
тив другого, испытывают все превратности войны, одерживают
победы и терпят поражения. Наделенные прозорливостью и
храбростью и обязанные своими успехами этим свойствам, они
с годами становятся все более великими, какие бы неудачи их
ни постигали, спасают государство, порою наносят ему удары и
по-разному пользуются одинаковыми дарованиями. Маршал
Тюренн, менее пылкий и более осторожный в своих замыслах,
умеет сдерживать себя и выказывает ровно столько отваги,
сколько необходимо для его целей; принц Конде, чья способ-
ность в мгновение ока охватывать целое и совершать истин-
...принц Конде и маршал Тюренн...
Великого Конде и Тюррена (см. с. 34).
- 96 -
Ларошфуко уже сравнивал
ные чудеса не имеет равных, увлекаемый своим необычным
дарованием как бы подчиняет себе события, и они покорно
служат его славе. Слабость войск, которыми оба командовали
во время последних кампаний, и мощь неприятельских сил
дали им новые возможности проявить доблесть и своими та-
лантами возместить все, чего не хватало армии для успешного
ведения войны. Смерть маршала Тюренна, вполне достойная
его жизни, сопровождавшаяся множеством удивительных об-
стоятельств и случившаяся в минуту необычайной важно-
сти, - даже она представляется нам следствием боязни и
неуверенности судьбы, у которой не хватило смелости решить
удел Франции и Империи. Но та же судьба, которая отнимает
у принца Конде из-за его якобы ослабевшего здоровья коман-
дование войсками как раз в то время, когда он мог бы совер-
шить дела столь важные, - разве не входит она в союз с при-
родой ради того, чтобы мы теперь увидели этого великого че-
ловека, ведущего частную жизнь, проявляющего мирные доб-
родетели и по-прежнему достойного славы? И разве, живя вда-
леке от сражений, он менее блистателен, чем когда вел войско
от победы к победе?
15. О КОКЕТКАХ И СТАРИКАХ
Понять человеческие вкусы задача вообще непростая, а уже
вкусы кокеток - тем более: но, видимо, дело в том, что Им
приятна любая победа, которая хоть сколько-нибудь льстит
тщеславию, поэтому недостойных побед для них не существу-
ет. Что касается меня, то, признаюсь, всего непостижимее мне
кажется склонность кокеток к старикам, слывшим некогда
дамскими угодниками. Эта склонность так ни с чем несооб-
разна и вместе с тем обычна, что поневоле начинаешь искать,
на чем же основано чувство и очень распространенное и, одно-
временно, несовместное с общепринятым мнением о женщи-
нах. Предоставляю философам решать, не кроется ли за этим
милосердное желание природы утешить стариков в их жал-
ком состоянии и не посылает ли она им кокеток по той же
своей предусмотрительности, по которой посылает одряхлев-
шим гусеницам крылья, чтобы они могли побыть мотылька-
ми. Но, и не пытаясь проникнуть в тайны природы, можно, на
мой взгляд, найти здравые объяснения извращенного вкуса
...и Империи. - Имеется в виду империя испанских Габсбургов.
- 97 -
-<ммы ослюпоп
кокеток к старикам. Прежде всего приходит в голову, что все
женщины обожают чудеса, а какое чудо может больше убла-
жить их тщеславие, чем воскрешение мертвецов! Им достав-
ляет удовольствие влачить стариков за своей колесницей, ук-
рашать ими свой триумф, оставаясь при том незапятнанны-
ми; более того, старики так же обязательны в их свите, как в
минувшие времена были обязательны карлики, если судить по
<Амадису>. Кокетка, при которой состоит старик, располагает
покорнейшим и полезнейшим из рабов, имеет непритязатель-
ного друга и чувствует себя в свете спокойно и уверенно: он
всюду ее хвалит, входит в доверие к мужу, являясь как бы
порукой в благоразумии жены, вдобавок, если пользуется ве-
сом, оказывает тысячи услуг, вникая во все надобности и инте-
ресы ее дома. Если до него доходят слухи об истинных похож-
дениях кокетки, он отказывается им верить, старается их рас-
сеять, говорит, что свет злоречив, - еще бы, ему ли не знать,
как трудно затронуть сердце этой чистейшей женщины! Чем
больше ему удается снискать знаков расположения и нежно-
сти, тем он становится преданнее и осмотрительнее: к скром-
ности его побуждает собственный интерес, ибо старик вечно
боится получить отставку и счастлив тем, что его вообще тер-
пят. Старику нетрудно убедить себя, что если уж он, вопреки
здравому смыслу, стал избранником, значит, его любят, и он
твердо верит, что это - награда за былые заслуги, и не пере-
стает благодарить любовь за ее долгую память о нем.
Кокетка со своей стороны старается не нарушать своих обе-
щаний, уверяет старика, что он всегда казался ей привлека-
тельным, что, не встреть его, так никогда и не узнала бы любви,
просит не ревновать и довериться ей; она признается, что не
безразлична к светским развлечениям и беседе с достойными
мужчинами, но если иной раз и бывает приветлива с несколь-
кими сразу, то лишь из боязни выдать свое отношение к нему;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45