Я не стал дожидаться решения колдуньи. Отшвырнул бутылку в сторону, подх
ватил бубен с кулоном и прыгнул через волка за пределы круга. Сделав два ш
ага в направлении колдуньи, я протянул ей бубен и сказал:
Ц Забирай. Твое.
Она медленно подняла жезл, собираясь отмерить мне по полной программе, н
о почему-то передумала и опустила свое грозное оружие. В этот миг сова на
ее плече вздрогнула, встрепенулась, взлетела и, трижды облетев меня, свал
илась в пике. Подхватила клювом золотой амулет и, воровато оглядываясь, в
ернулась на свое место. А следом и волк подсуетился: выскочил из-за спины,
схватил бубен зубами и отбежал.
Так мертвая колдунья вернула себе свое.
И пока соображала, что со мной делать, я, используя отсрочку, вытащил чуть
подрагивающими от волнения руками сигарету из мятой пачки, оторвал филь
тр и, пряча от ветра зажигалку в ладонях, прикурил. Когда сладко (полагая, ч
то, возможно, курю последний раз в жизни) затянулся, в голове вдруг вспыхну
ло и тут же погасло перламутровое сияние. Я удивленно посмотрел на сигар
ету Ц что за психоделика? Но тут сияние повторилось, и до меня дошло, что э
то вопрос.
Ц Кто ты? Ц спрашивала колдунья, озадаченная моим неадекватным поведе
нием.
Ц Дракон, Ц ответил я и еще раз затянулся.
Змея при слове «дракон» подняла голову и посмотрела на меня мутными глаз
ами.
Ц Лунь? Ц уточнила колдунья.
Я покачал головой:
Ц Нет, просто золотой дракон.
Ц Золотой?
Ц Золотой.
Ц Рассказывай.
Чего она хочет, я не понял, но уточнять не стал и поведал ей то, что поведал м
не при нашей первой встрече мой наставник вирм Акхт-Зуянц-Гожд.
Ц Давным-давно это было, Ц начал я. Ц Ациблат Див, более известный как Н
атурщик, вернулся из-за края и убил Великого дракона. Сделал он это самым
подлым образом. Подкрался, когда Великий спал, и вогнал ему меч в ухо. А чет
верых его наследников Натурщик изгнал из Таммы.
Затянувшись, я выпустил дым через ноздри и посмотрел на колдунью. Она жда
ла. Я снял с губы табачную крошку и стал рассказывать дальше:
Ц Прошли века. Постаревший Ациблат Див отошел от власти, и в Тамме воцари
лся хаос. Трое из четверых наследников Великого к тому времени уже сгину
ли. А между тем краю подходил срок, он поистрепался и угрожал прохудиться.
В любой миг могли проникнуть в мир все ужасы Пустоты.
После этих слов я два раза подряд затянулся, поднял воротник пиджака (хол
одно было жуть), растер правое ухо и только после этого продолжил:
Ц Всякий знает, что провести новый край возможно только черной кровью, н
о среди жителей Таммы не осталось никого, кто бы мог изловить дракона и за
ставить его сделать дело ценой собственной жизни. Только оказалось, что
это не имеет никакого значения, поскольку дракон провел новый край по св
оей собственной воле. Провел, но не умер. Вернее, умер, но не до конца. И, умер
ев не до конца, стал золотым.
Закончив рассказ, я затянулся в последний раз и отбросил окурок в сторон
у.
Колдунья потрепала волка за ухом и уточнила:
Ц Значит, не жив, не мертв?
Ц Получается, Ц пожал я плечами.
А ведь действительно получалось.
Ц Пусть так и будет, Ц после небольшой паузы постановила колдунья, взма
хнула жезлом и в тот же миг исчезла. Вместе с ней исчезла и верная ее гвард
ия. Ветер стих. Снег прекратил. Все кончилось.
Я облегченно вздохнул и расслабился.
А как только расслабился, в ту же секунду раздался громкий звук, похожий н
а звук выстрела.
В каком-то смысле это и был выстрел. Пуля ткнулась в грудь, я покачнулся и с
обрался умереть. Но, обнаружив сначала, что пуля упала к ногам, потом, что н
икакая это не пуля, передумал. Подобрал штучку, оказавшуюся при ближайше
м рассмотрении комсомольским значком, зажал в кулаке и потянулся на выхо
д. Ходко. Пока еще чем-нибудь не удивила.
Домой и спать, мечтал я, спускаясь на лифте. И спать, и спать, и спать.
Охранника обнаружил на крыльце. Взрослый дядька, точно сбежавший с уроко
в шалопай, лепил из тающего снега снежки и с радостным уханьем пулял их в с
твол тополя. Я сунул захмелевшему с дармового пива весельчаку ключи в ка
рман, пробурчал «пока-пока» и направился к машине.
Без приключений дойти не получилось.
Когда, миновав литые ворота, вошел под арку между первым корпусом нархоз
а и жилым домом, за спиной послышалось характерное цок-цок. Выхватив пист
олет, я развернулся волчком и саданул на звук. Промазал. Серая мразь разме
ром с кролика выскользнула из тени и рванула в сторону помойки. Я поймал т
варь на мушку и еще раз выстрелил. На этот раз удачно: чпок! Ц и кровавые шм
атки во все стороны.
Сообразив, что где-то там находится их засада, их временное гнездо, я реши
л проверить контейнеры. Когда врезал по третьему, из него с омерзительны
м писком выскочило аж четыре штуки. Одна прыгнула Ц просто камикадзе ка
кая-то! Ц мне на грудь, а три рванули врассыпную. Я одновременно откусил г
олову кинувшейся на меня и пристрелил одну убегающую. Две ушли. Стоило бы
сразу найти и уничтожить, но народ, разбуженный выстрелами, уже прильнул
к окнам. Нужно было уходить. И уходить срочно. Встреча с доблестными воина
ми правопорядка в мои планы не входила.
Проезжая по набережной в сторону старого Нового моста, остановился напр
отив Головы Гагарина и осмотрел каблуки. Набойки Лао Шаня не было на прав
ом. Нетрудно было догадаться, где и когда ее потерял. Конечно, на пятой пло
щадке, когда играл в «Зарницу» с ребятами из «Фарта». Уж больно там местно
сть пересеченная, есть за что зацепиться.
В очередной раз обозвав козлов козлами, я дал по газам и стал разворачива
ться. Домой решил пока не соваться. Покатил в офис.
Как вскоре выяснилось, правильно сделал: и крыс к Ашгарру не привел, и к де
лу о пропаже Чаши Долголетия приступил без проволочек.


ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА 1

Добравшись до офиса, я примостился на дежурном диванчике и благополучно
проспал без задних ног до самого утра. Обошлось без сновидений. Проснулс
я в семь сорок от дикого голода. Помирать не хотелось (чем больше живу, тем
больше хочется жить), поэтому пустился на поиски жиров, белков и углеводо
в. Обшарил все шкафы, заглянул во все нычки, но ничего съестного не нашел. Т
огда вытащил бутылку с остатками виски, потряс Ц грамм двести еще имело
сь. Подумал, сейчас выпью и заморю червяка к чертовой матери. А не заморю, т
ак утоплю.
Не тут-то было.
Червяк не только не захлебнулся, но и потребовал закуски, причем потребо
вал весьма настойчиво. Пришлось оставить сантименты и провести продраз
верстку во владениях Леры. И вот здесь-то нам с червяком повезло, просто н
есказанно повезло: обнаружил в ее столе треть шоколадной плитки и прилич
ный ломоть пиццы с маслинами.
Шоколад не тронул (баловство), а вот пиццу кинул на зуб. Сдул с нее пыль и кин
ул. Черствая была, как подошва старого ботинка, но это меня не смутило. Жев
ал за милую душу, запивая шотландским самогоном, и нахваливал.
Пока чавкал, разглядывал содержимое выдвижного шкафчика. Говорят, содер
жимое багажника может многое сказать о владельце автомобиля. Думаю, что
это применимо и к содержимому рабочих столов. У Леры в ящике стола имелос
ь: номер «Компьютерры» за январь, баночка с кремом от загара, книжка «Сини
е чудеса» некой Ильдико фон Кюрти, фотография артиста Куценко с проколот
ым левым глазом, сломанные наушники, баллончик с перцовым газом, диск «Но
чных снайперов», янтарные бусики, плоскогубцы, рулон скотча, почерневшая
шкурка банана, дискета со странной надписью «Нереальный хак», визитка м
аникюрши, упаковка от картофельных чипсов, открытка-валентинка в виде р
озового сердечка, флаер ночного клуба «Объект 01» и несколько разноцветн
ых чехлов для мобильного телефона.
Что можно сказать о владельце всего этого богатства?
Не знаю.
Разве только то, что он не мальчик и что наверняка любит окрошку.
Набив желудок непонятным, мысленно поблагодарил Леру за то, что не дала п
омереть раньше срока. Теперь я мог думать о вещах более высоких. Например,
о туфлях. Отсырели они в давешнюю пургу и до сих пор не высохли. Однозначно
требовалась замена.
Вернувшись в кабинет, я сунулся в платяной шкаф, где к своей радости нашел
сандалии и кроссовки. Остановил свой выбор на кроссовках. А когда стал на
тягивать, обнаружил, что внутри напиханы шары из старых газет. Не нужно им
еть семь пядей во лбу, чтобы сообразить Ц Ашгарр учудил. Пару раз в год за
глядывает в офис, наводит шмон. Чистюля.
В одну кроссовку домовитый поэт засунул три страницы газеты «Жизнь». Это
ладно, так себе газета Ц букв много, жизни нет. Но вот того, что во второй о
н затолкал номер «Губернских ведомостей» за январь 1903 года, никогда ему н
е прощу. Это надо же было додуматься!
Осторожно развернув пожелтевшие от времени листы, я выложил их на стол и
любовно разгладил. Убедился, что все Целы, успокоился и невольно забегал
глазами по строчкам. Притягивали к себе «яры» и «яти». Ох как притягивали.
Читал и вздыхал. Как будто все вчера было.

«15 января, по указанию начальника департамента полиции, задержана была б
огомолка крестьянка Екатерина Кузькина, которая принадлежала к числу с
ектантов и являлась пророчицей Саломеей. Она же замешана в истории прода
жи венков от имени отца Иоанна Кронштадтского».

«16 января в доме Мазина, что в Знаменском переулке, во время поминок задер
жали одну из «поминальщиц», крестьянку Квочкину, которая, выходя из-за ст
ола, похитила семь десертных и три чайные ложки, три салфетки и три пробки
с металлическими украшениями. Квочкина заявила, что она, поминая покойни
ка, опьянела и что с ней было Ц не помнит. «Поминальщицу» отправили в учас
ток».

«18 января мещанин Евсеев, проходя по Екатерининскому парку, был остановл
ен двумя женщинами. Одна из них спросила, как пройти на Солдатскую улицу, а
другая попросила указать дорогу к Воздвиженскому монастырю. Евсеев ука
зал им путь, после чего обнаружил, что у него из кармана пропали серебряны
й портсигар, также часы и кошелек со ста семьюдесятью рублями ассигнация
ми и медной монетой. В тот же день мошенницы были задержаны помощником сл
едственного пристава господином Тугариным. Ведется дознание».

Из-за этой последней заметки, собственно, и храню газету. Имеет тут место,
конечно, не достойное дракона тщеславие, но выкинуть рука не поднимается
. И никогда не поднимется.
Аккуратно сложив газету, я вздохнул: да, случались дни веселые Ц и собрал
ся удариться в воспоминания о былых подвигах, но меня Ц вот так всегда!
Ц остановил Телефонный звонок.
Ц Вспоминал меня? Ц спросил Ашгарр сонным голосом.
Ц Вспоминал, Ц подтвердил я и тут же пошел в наступление: Ц Недобрым сл
овом вспоминал, а слово то Ц «шаромыжник». Ты какого хрена в моем архиве к
опался?
Ц Ты о чем?
Ц О том. Зачем газету в лапоть засунул?
Ц В какой лапоть? Какую газету?
Я передразнил его, подражая голосом утенку Дональду Даку:
Ц В такой лапоть, такую газету. Ц Но потом все-таки перешел на человечес
кий язык: Ц Зачем старые «Губернские ведомости» в кроссовку засунул?
Ц Я помню, что ли? Ц стал вяло отбиваться Ашгарр. Ц Что попалось под рук
у, то и взял. А на кой ты эту труху хранишь?
Ц Надо. Перечитываю.
Ц У Лао Шаня моду взял?
Ц Да. То есть нет… Не в этом дело… Ц Я сбился, но, энергично почесав затыл
ок, красиво выкрутился: Ц Просто интересно отслеживать, как меняются лю
дские нравы.
Ц А они что, меняются? Ц после короткой паузы спросил Ашгарр и громко зе
внул.
Тут он меня, конечно, припер. Понятное дело, не меняются. Природа есть прир
ода, супротив не попрешь. Не зная, что сказать, я вызверился:
Ц Еще раз сунешься в архив Ц убью.
Ц И давно у тебя это? Ц усмехнулся Ашгарр.
Ц Что «это»?
Ц Склонность к суициду.
Я смутился, Ашгарр воспользовался моим молчанием и процитировал Пастер
нака:
Ц Быть знаменитым некрасиво, не это поднимает ввысь. Не стоит заводить а
рхивы, над рукописями трястись. Ц После чего резко сменил тему: Ц Скажи,
как все прошло?
Ц В лучшем виде прошло, Ц взяв себя в руки, ответил я. Ц Демон оказался м
удрой теткой.
Ц Значит, все пули мимо пролетели?
Ц Слава Силе Ц обошлось.
Ц Это хорошо. Не хотел бы я закончить свой век онгхтоном.
Ц Вот ты, стало быть, как! Ц возмутился я. Ц О себе в первую очередь… Ну-н
у.
Ц Что значит «о себе»? Ц спросил Ашгарр не без ехидства. Ц Разве «о себе
» у нас не значит «о тебе»?
И вновь хохотнул.
Ц Ах ты… Ц хотел сказать я ему все, что о нем думаю.
Но он меня опередил:
Ц Успокойся. Тебя бы тоже жалко было. Тебя даже в первую очередь. Себя Ц в
третью. Если бы, конечно, от горя не запутался в этих «ты», «я» и «он».
Тут он был прав Ц запутаться легко.
Ц Ладно, замяли это дело, Ц примирительным тоном сказал я.
С трудом сдерживая очередной зевок, Ашгарр спросил:
Ц Домой собираешься?
Ц Вообще-то планирую, а там Ц как выйдет.
Ц Если что, дай знать. Все, пока-пока.
И тут же отключился, пошел досыпать. Ашгарр у нас «сова», ведет богемный об
раз жизни Ц до пяти ночи колобродит, до полудня дает храпака. Я бы так не с
мог. «Жаворонок».
После звонка Ашгарра около часа чистил пистолет. Надо сказать, очень мыс
леродительное занятие. Наподобие чистки картошки или лепки пельменей. С
чищаешь ершиком пороховую гарь со стенок стволового канала, а сам в это в
ремя думаешь о чем-нибудь отвлеченном. Красота!
На этот раз, то и дело бросая взгляды на бронзового пеликана, я размышлял о
том, можно ли считать магию искусством.
У меня выходило, что можно.
И вот почему.
В первую очередь, всякое магическое действо, как и всякое настоящее прои
зведение искусства, уникально. Это штучный продукт. Конечно, есть некие с
тандартные заклинания, но они отнюдь не гарантируют результат Ц в конеч
ном итоге все зависит от таланта мага. И это роднит его с художником, музык
антом или, допустим, с писателем. Те тоже знают всякие типовые приемы реме
сла Ц то, что называется «школой», но каждый реализует их в соответствии
со своим индивидуальным даром, идет своим путем. Разумеется, у любого маг
а в загашнике имеются артефакты (разного рода кольца, браслеты и прочие в
олшебные прибамбасы), которые облегчают колдовство, но и они, в свою очере
дь, есть результат предыдущих магических деяний. Это то же самое, что заго
товленные художником эскизы, наброски композитора или черновики писат
еля.
Теперь дальше. Никакой единой системы сотворения шедевра не существует.
Никто творцу не указ. Художник вымазывает краской полотно сообразно сво
ему представлению о прекрасном, и писатель чиркает бумагу по велению соб
ственной души. Каждый пишет, как он дышит. И не иначе. То же и с чародейством
. Магия никогда не являлась, не является и не будет являться единой, унифиц
ированной и вмененной в обязательное употребление системой знаний. Каж
дый настоящий маг сам себе система. И если ему что-то не дано Ц значит, не д
ано. Значит, не судьба. Значит, так тому и быть. Обидно, досадно, но ладно. Чуд
одействуй в меру своего таланта и не журись. Тем более что наличие больши
х собак ни в коей мере не должно смущать желание маленьких гавкать. Так ут
верждал не кто-нибудь, а сам Антон Павлович Чехов.
Наконец, «быть творцом» Ц не просто работа, но прежде всего образ жизни. Н
астоящие живописцы, музыканты и писатели не похожи на других людей, они ж
ивут иначе. Не потому, что выпендриваются (хотя иногда бывает, причем чем т
аланта меньше, тем больше выпендрежа), но в первую очередь потому, что для
них нет разницы между служебными обязанностями и частной жизнью. В полно
й мере это относится и к магам. Маг всегда маг, а не с девяти до семи с переры
вом на часовой обед.
Когда я добрался до этого самого места в своих сравнениях искусства и ма
гии по формальным признакам, часы пробили «бом» и безмозглая механическ
ая кукушка отмерила мне еще девять лет жизни. Хорошо, когда бы так, подумал
я. Передернул затвор, вогнал в паз обойму, поставил пистолет на предохран
итель и объявил себе выходной. Но в одну минуту десятого зазвонил телефо
н. Тот, который мобильный.
Да, как ни планируй свою жизнь, всегда найдется кто-нибудь, кто подвернетс
я под руку в самый последний момент, Ц и все твои планы идут прахом.
Звонил Михей Процентщик.
Кого угодно ожидал услышать, только не его.
Ц Егор, у меня к тебе дело, Ц пробасил он после приветствия.
Ц Выкладывай, Ц разрешил я.
Ц Нет, по телефону не могу. Надо лично.
Ц Тогда подъезжай.
Ц Ты где сейчас?
Ц В конторе.
Ц Через десять минут буду.
Пошли гудки отбоя, и я стал теряться в догадках.
Михей Процентщик (в мире людей Ц Михаил Петрович Лымарь) Ц один из самых
сильных магов города, если не самый сильный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44