По сердцу мне эти черные блестящие блины. Радуют душу. А потому
что живые. Иной раз достанешь из потускневшего конверта, проведешь ладо
нью по шершавой глади, почувствуешь всем своим естеством каждый бугорок
, каждую впадину, каждую царапину Ц и возрадуешься. Уж больно похоже на ко
жу дракона в истинном его обличье. До умопомрачения похоже.
И я так скажу: виниловые борозды Ц это тебе не виртуальные нули и единицы
, сжатые прессом актуального музыкального формата. Это реальная вещь. На
стоящая. Самая что ни на есть настоящая. Как книга. Вот говорят, никакой ра
зницы Ц что книга, что файл на жестком диске компьютера. Не верю. Файл сте
реть с винчестера Ц любому по плечу, раз плюнуть, а вот книгу в печь кинут
ь Ц тут не у каждого рука поднимется. Как говорится, почувствуйте разниц
у.
Старых винилов у меня полным-полно Ц с Федора Шаляпина начал собирать и
на Викторе Цое закончил. Восемь огромных коробок набралось. Ашгарр время
от времени порывается выбросить, но я не даю. Для меня в акте выноса на сва
лку вещи, которая долгие годы служила верой и правдой, присутствует элем
ент предательства. Буду хранить, пока не истлеют. И пусть Ашгарр всякий ра
з в разгар генеральной уборки называет меня барахольщиком. Переживу.
Сон я не досмотрел. В какой-то момент там, во сне, чей-то голос сказал: «Слов
о от Бога, цифра от дьявола», Ц я вздрогнул от ужаса и проснулся.

ГЛАВА 17

Как и планировал, проснулся ровно в полночь.
Запланировать-то запланировал, но вставать жуть как не хотелось. Лежал к
акое-то время с открытыми глазами, мечтая, чтобы поскорее наступил Новый
год. Всегда от католического Рождества до православного устраиваю себе
большие каникулы. И в этот раз устрою. Буду лежать день-деньской в гамаке,
просматривая «Клан Сопрано» в переводе Гоблина, и пальцем не пошевелю. В
ставать вообще не буду. Во-об-ще. Разве для того только, чтобы заглянуть в х
олодильник. И все. Никаких дел. К черту все дела.
Но до рождественских каникул было еще без малого полгода. К тому же обсто
ятельства складывались таким образом, что Нового года на этот раз для ме
ня могло и не случиться. Поэтому досчитал до трех, приказал себе: «Рота, по
дъем!» и выбрался из сетки. Новый день наступил, нужно как можно быстрее из
бавляться от чужих артефактов. И не спать. Ни в коем случае не спать. Худо, к
огда дух-мститель является к тебе во сне. Во сне даже и убежать не сможешь.
Развоплотит к чертовой матери, душу в клочья изорвет и за Пределы выкине
т. Не соберешь.
Уже через сорок шесть минут я ломился в запертые двери третьего учебного
корпуса Университета экономики и права, который по старинке именуется п
ромеж людей «нархозом».
Стучать пришлось долго. Минут десять. Наконец фойе пересек средних лет и
плотного телосложения мужик в застиранном зеленом камуфляже. Чуть прио
ткрыв дверь, он хмуро заметил:
Ц Глаза разуй, звонок увидишь.
После чего широко зевнул.
Какой голос гулкий, подумал я. Таким хорошо застольные песни петь. А вслух
Ц помня о том, насколько обидчивы иные сторожа, Ц стал оправдываться:
Ц Извини, браток. В следующий раз обязательно позвоню. Обязательно.
Он еще раз зевнул с возрастающим подвыванием, после чего спросил:
Ц Чего надо?
Вместо ответа я протянул в щель рекламный календарик Транс Инвест Банка
. Охранник машинально взял глянцевую бумаженцию, поднес к глазам и на уди
вление быстро нашел знакомые буквы.
Ц Служебное удостоверение, «Глобальные Телекоммуникации», техник Сут
ягин, Ц прочитал он вслух. Затем посмотрел на бубен, который торчал у мен
я из-под мышки, на перекинутый через плечо трос, скосился на целлофановый
пакет, куда я сунул прикупленные по дороге шесть бутылок пива, вернул мне
обманку и запанибратским тоном спросил: Ц Ну и чего ты, техник Сутягин, ту
т забыл?
Ц У меня наряд, Ц быстро сориентировался я.
Лицо охранника перестало быть каменным и выразило недоумение. Мне пришл
ось уточнить;
Ц Наряд на обслуживание антенны. Параболической. Той, что у вас на крыше.

Ц Дня мало, по ночам работать? Ц справедливо возмутился он.
Ц Днем нельзя. Днем трафик обмена плотный, а мне фидер нужно отрубить.
Ц Фидер?
Ц Ну да, фидер. Отрублю фидер, буду разъем чистить. Все в соответствии с те
хнологической картой номер восемьдесят три.
Для большой убедительности я показал ему (не выпуская, конечно, из рук) чек
, который мне выдала кассирша ночного супермаркета. Мол, смотри, браток, во
т она, та самая карта восемьдесят три.
Номер прошел.
Дежурно обронив, что страну, в которой закипает работа с наступлением но
чи, по-другому как Страной дураков и назвать нельзя, он все-таки впустил м
еня в холл. Закрыл дверь на щеколду и повел к дежурке.
Ц А от лифта? Ц нагло потребовал я, когда цинично обманутый охранник вы
дал мне ключи от чердака.
Ц Даже не думай, Ц не глядя на меня, отрезал он. Ц Я не лифтер. В чужое хоз
яйство не полезу. Права не имею.
Произнес он это твердо. Я бы даже сказал, категорически. Но, приняв от меня
через окошко три бутылки темного холодного пива, вдруг осознал, что не тв
арь он дрожащая, что все-таки право имеет, и ключи от щитовой выдал.
На десятый этаж я добирался как белый человек Ц на лифте.
Еще во время вечернего разговора с Ашгарром я решил, что буду дожидаться
гостя из Запредельного на крыше третьего корпуса, а не второго. Согласно
магической науке на втором было бы, конечно, правильнее. Второй располож
ен прямо на месте Силы, а такое место в Пределах для духа Ц все равно что д
ля человека пятно света посреди кромешной темноты. Там бы рыскающему по
Городу духу легче было бы меня отыскать. Все это так. Но только мне захотел
ось, чтобы наша встреча произошла на высоте. Высота меня греет. На высоте ч
увствую себя уверенней. А третий корпус хотя и стоит чуть в стороне от мес
та Силы, зато выше второго на целых шесть этажей. Поэтому мой выбор и пал н
а него. А что касается духа, то, как поется в известной песне, кто ищет, тот в
сегда найдет. При правильной постановке дела Ц даже черную кошку в темн
ой комнате. Если она, конечно, там есть.
Расположился я на малярной люльке, которая лежала дном вверх в трех метр
ах от края крыши. Но прежде, разумеется, выложил вокруг нее круг Ц кинул т
рос на залитый смолой рубероид. Особо не старался, потому что знал: нет ник
акого толку в этом магическом защитном знаке при моем полном бессилии. П
ривычки в этом действе было больше, нежели смысла. Сравнить можно с тем, ка
к пешеход, переходя улицу с односторонним движением, смотрит не только н
алево, но еще и направо. Пользы никакой. Вреда, впрочем, тоже.
Примостившись на заляпанных фасадной краской досках, я положил бубен ря
дом с собой и вытащил из кармана спичечный коробок с кулоном. Открыл и Ц о
ба-на! Ц обнаружил, что кулона нет. Паниковать не стал Ц знал, что так ино
гда бывает. И что делать Ц тоже знал: быстро закрыл коробок, перевернул и
вновь открыл. Вывернутый наизнанку Лабиринт артачиться не стал, вернул а
ртефакт.
Положив золотой челнок на дно бубна, я откупорил бутылку пива и стал ждат
ь.
Шел второй час, но ночной мрак царил только в узеньких переулках, уползаю
щих от центра к окраинам. Центральные же магистрали города, как и положен
о, утопали в переливающемся свете фонарей, реклам и автомобильных фар. Ма
шин, разумеется, было значительно меньше, чем днем, зато их скорость увели
чилась в разы. Пацаны, кто на дареных, кто на отцовских, а кто и на ворованны
х тачках, носились по городу в поисках приключений, выжимая из движков вс
е возможное.
Приложившись в очередной раз к бутылке, я вдруг подумал: а почему есть Ком
итет солдатских матерей и нет Комитета водительских матерей? На придоро
жных столбах пацанов гибнет не в пример больше, чем от пуль басмачей и кул
аков старослужащих, но матери этих смертников не митингуют перед районн
ыми отделениями ГИБДД с плакатами «Не пускайте наших сыновей за руль, он
и еще дети!». Почему так?
Странно все это.
Видит Сила, странно.
Пока я размышлял над противоестественностью социального поведения люд
ей, пиво в бутылке закончилось. Не задумываясь, я открыл вторую. Сделал гло
ток. Сразу второй. Чуть потерпев, третий. Четвертый… После пятого мне нако
нец похорошело. Все было по кайфу. Только вот дух мстительный все никак не
объявлялся.
Ц Зачем твои схороненные кости разодрали саван свой? Ц хлопнув три раз
а в ладоши, обратился я словами Гамлета к тому, кого ждал. Ц Зачем гробниц
а, в которой был ты мирно упокоен, разъяв свой тяжкий мраморный оскал, тебя
извергла вновь?
И указав рукой на бубен, добавил уже от себя:
Ц Не для того ли, чтобы забрать вот это? Сдается, да. Ну так, Сила тебя побер
и, явись и получи.
Тишина была мне ответом.
Я разочарованно хмыкнул, сделал долгий глоток и посмотрел на небо Ц мож
ет, оттуда придет?
Может. Но пока пусто. Даже звезд не видно. Впрочем, когда это в городе были в
идны звезды? Перекресток Ленина и Маркса в центре областной столицы Ц э
то не перекресток проселочных дорог за околицей деревни Верхние Баклуш
и. Вот там звезд не счесть и все от жира лоснятся. А тут Ц увы. Ни звездочки
на небе. Да и небо Ц не небо, а какое-то мутно-оранжевое безобразие, по кот
орому елозит луч стробоскопа, установленного на крыше ночного клуба «Ст
ратосфера».
Я сделал еще один глоток и глянул вниз Ц может, оттуда?
Может. Но пока в аппендиксе, выходящем на улицу Маркса, не то чтобы духа не
было, а даже и ни души. Пусто в подворотне было. Шаром покати.
Тут зачем-то вспомнилось, что раньше улица Карла Маркса называлась Боль
шой. Это помнил наверняка. А вот какое название носила до революции улица
Ленина, почему-то запамятовал. Как-то вылетело из головы. Попытался вспом
нить: кажется, Банковой называли, скорее всего так. Ведь в том здании, где с
ейчас поликлиника № 2, раньше располагалось Банковское собрание.
Да, имело место быть. И, между прочим, самые помпезные балы Города устраива
лись именно этим небедным собранием. Бывал, и не раз. Присылали и мне карто
нки, где помимо приглашения всегда печатали золотыми буковками и указан
ие о нарядах, типа: «Дамы в полуоткрытых вечерних платьях, военные в сюрту
ках с эполетами, гражданские в мундирных фраках с лентами, студенты в фор
менных мундирах». Сейчас звучит как песня. Бывал, бывал. Могу засвидетель
ствовать, шампанское подавалось отменное, выписывали из Европы и денег н
е жалели.
Как только я вспомнил про то замечательное шампанское, тут же вспомнил, к
ак на самом деле раньше называлась улица Ленина. Амурской Ц вот как. Не Ба
нковой, нет, Амурской.
Трудно сказать, какая ассоциативная связь сложилась когда-то в моей гол
ове между игристым вином из Шампани и рекой Амур. Возможно, такая: француз
ское шампанское Ц французский поцелуй Ц l'mour Ц Амур. Впрочем, не суть. Сло
жилась и сложилась. Вспомнил и вспомнил. Оставил это и стал раздумывать, п
о какой причине улица называлась Амурской. Прикинул хвост к носу и решил,
что в честь генерал-губернатора Муравьева-Амурского. Почему бы и нет?
А вот почему Большая Большой называлась, не знаю и не знал никогда. Видимо
, была на то какая-то причина. Размеры, например. А то, что ее в улицу Маркса п
ереименовали, это меня всегда поражало. Зачем люди русские увековечивал
и имя этого бородатого философствующего циника? Где логика? Он же русско
го духа на дух не переносил. Факт. Больше чем медицинский. Это ведь он, герр
Маркс, утверждал, что у Европы только одна альтернатива: либо подчинитьс
я игу славян, либо окончательно разрушить центр этой враждебной силы Ц
Россию. Хотя, может быть, не он это утверждал, а его друг-спонсор Энгельс? Вп
рочем, какая разница? Оба хороши.
Памятуя об обстоятельствах переименования этой отстроенной по петербу
ржским лекалам улицы и еще о том, что «как вы шхуну назовете, так она и попл
ывет», я стал размышлять о том феномене; который называется «загадочная
русская душа».
О том, как низко эта душа может пасть.
О том, как высоко она может подняться.
О том, как швыряет ее то и дело из стороны в сторону.
До тех пор размышлял, пока не началось. А началось тогда, когда я, собираяс
ь подстегнуть работу мозга очередной порцией хмеля, сорвал зубами крышк
у с последней бутылки. И началось с того, что на нос мне упала снежинка.
Потом еще одна.
И еще.
Затем снег повалил невероятными хлопьями, и вскоре мир полностью скрыла
белая пелена. Мир исчез. С концами. Ничего не осталось. Только снег стеной
и невесть откуда взявшийся северо-восточный ветер, от которого дубела к
ожа на лице. Ветер хлестал яростно, но завываний не слышалось. Вообще ниче
го слышно не было. Тишина наполняла уши звоном, и этот звон не предвещал ни
чего хорошего. Тишина была зловещей. Мне захотелось отлить. Дабы доказат
ь себе, что это от пива, а не от страха, я не тронулся с места. И правильно сде
лал, потому что в следующий миг ветер стих и пелену, будто нож простыню, пр
обил узкий луч голубого света. Луч начал раздаваться, превратился в мощн
ый световой поток, и в белом месиве образовался широкий коридор, в конце к
оторого появился темный силуэт. Вскоре я увидел, кто это.
Дух явился мне в облике северной женщины. Женщины-шамана. Женщины-кхама.

Она приближалась величественным неспешным шагом и приближалась не одн
а, а вместе со всем своим чудесным зоопарком. Огнегривого льва и синего во
ла с ней, конечно, не было. И золотого орла тоже. А были те, кому и должно: серы
й волк, белая полярная сова и жирная змея-гадюка. Волк шел рядом, справа и ч
уть впереди. Сова сидела на левом плече и казалась спящей. А гадюка обвива
ла шею на манер шарфа.
На лицо мертвой колдуньи смотреть было не то чтобы страшно, а неприятно. Э
то было не лицо, а нечто, напоминающее морду фантастического животного. В
озможно, что это была маска, но такая маска, которая позволяла сохранять м
имику. Возможно, что это было не так. Вполне вероятно, что этот эффект возн
икал из-за игры теней. Особо не рассматривал Ц несмотря на защитные очки
, меня обожгло взглядом яростно горящих глаз, и я, стушевавшись, переключи
лся на ее костюм.
Одета она была сообразно своему высокому статусу в фееричный балахон из
тонкой оленьей шкуры мездрой наружу. Что касается деталей, там было на чт
о посмотреть. Плечи, подол и швы балахона оторочены полосками красного с
укна. Там и сям нашиты медные бляшки, изображавшие духов-помощников. На ру
кавах Ц металлические трубки. На поясе из замши много чего: глиняные ску
льптуры животных, лапы птиц, шкурки белок, когти-зубы медведя, высушенные
рыбьи головы и еще колокольчики. А помимо того, несколько ножей. Черные во
лосы колдуньи, часть которых была завита в тонкие косички, стягивал мета
ллический обруч с прикрепленными к нему разноцветными перьями и коротк
ими суконными полосками. Перья торчали вверх, разноцветные полоски свис
али. Походило на корону.
Разглядывая ее наряд, я вспомнил подготовленную Лерой справку. Помимо пр
очего там говорилось, что костюм колдуна-кхама является своеобразной мо
делью Вселенной, которая устроена строго по вертикали, символизирующей
Мировую ось. Роль шамана как посредника между миром людей и миром иных су
ществ выражена в его костюме очень определенно. Три деления Мировой оси
представлены тремя элементами одежды: Верхний мир Ц головным убором, Ср
едний мир Ц собственно костюмом и Нижний мир Ц обувью. Два крайних элем
ента образуют оппозицию Среднему миру Ц миру людей.
Вспомнив об этом, я опустил взгляд на ноги колдуньи и увидел, что она обута
в чаги, возможно, из волчьей, а скорей всего, из собачьей шкуры. Интересно, в
них летом не жарко? Ц задался я пустым вопросом, который тут же снял мысл
ью о том, что зима у этой дамы всегда при себе. А затем съехал на злободневн
ое: только бы не развоплотила. Пусть тело в клочья разорвет, но душу не тро
гает. Пусть лучше будет больно, но не смертельно, чем безболезненно, но неи
сцелимо.
Она остановилась метрах в пяти и едва заметным движением направила ко мн
е волка.
Я стоял на люльке, бодая порывы ветра и сжимал бутылку так, будто в ней бул
ькало не пиво, а финский коктейль «для Молотова». Едва волк сделал шаг, я п
ерекинул бутылку из правой руки в бросковую левую и заорал что было мочи:


Мы редутов своих не сдали.
Мы с победой вернулись домой.
Словно солнце товарищ Сталин
Освещал нам путь боевой!

Волк, не обращая никакого внимания на мои отчаянные крики, подошел к трос
у, понюхал его, тронул лапой и беспрепятственно заступил за черту. Дальше
не пошел, повернул морду к хозяйке, вопрошая, что делать дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44