– Что ж, это вам, безусловно, удалось, сэр Гревилл. Могу я предложить вам кофе? Или же вы пожелаете позавтракать? Могу попробовать уговорить кухарку поискать что-нибудь более существенное, чем тост. У меня по утрам аппетит плохой.
– Это очень мило, леди Фарнем. Думаю, копченая селедка, или отбивная, или жареный бекон будут не лишними. Я ездил верхом с шести утра.
Аурелия надеялась смутить его своим ироничным приглашением, подчеркивающим неприличный характер столь раннего визита. Однако, похоже, смутить Гревилла Фолконера было крайне сложно – этим искусством она еще не овладела.
Ничего не ответив, Аурелия позвонила в маленький серебряный колокольчик, стоявший у ее тарелки, и в дверь тотчас же просунулась голова Эстер.
– Что вам принести, мэм?
– Сэр Гревилл хотел бы позавтракать, Эстер. Будь добра, спроси у мисс Эйды или мисс Мейвис, не найдут ли они чего-нибудь подходящего?
Девушка уставилась на гостя хозяйки.
– Я спрошу, мэм. Но сегодня день выпечки, так что мисс Эйда занята – печет хлеб. А мисс Мейвис запекает мясо и делает пудинг с почками.
– Может быть, они все-таки что-нибудь придумают, Эстер. – Аурелия улыбнулась, и девушка, попятившись, вышла из комнаты.
– Если бы я знал, что причиню столько беспокойства, я бы ни за что не принял вашего приглашения. Поверьте, мне вполне хватит тоста. – И Гревилл потянулся к уже остывшему и засохшему тосту.
– Ну что вы, сэр, этого совершенно недостаточно, – отрезала Аурелия. – Раз уж вы нарушили нормальное течение дел в моей кухне, вам придется съесть все, что оттуда принесут, – и при этом получить удовольствие от каждого кусочка.
Он с насмешливой покорностью наклонил голову.
– Как скажете, мэм. Право же, я очень благодарен и очень раскаиваюсь в том, что причинил вам неудобства.
В его глазах искрился смех. Аурелия и сама не могла скрыть, что ее развеселило это нелепое подшучивание, походившее на игру в кошки-мышки. На ее щеках появились две небольшие ямочки, а карие глаза засияли.
Гревилл рассматривал ее с откровенным удовольствием. Распущенные прямые волосы падают на плечи, их оживляют несколько кудряшек, сохранившихся с вечера. Щеки разгорелись, а простое платье создает атмосферу восхитительной непринужденности.
– А где же ваша разговорчивая Фрэнни? – улыбаясь, поинтересовался Гревилл.
– Уже по дороге на занятия. Кофе хотите? Или предпочтете эль?
– Я больше не решаюсь говорить о своих предпочтениях, мэм. Что угодно, лишь бы это не доставляло вам неудобств.
Вместо ответа Аурелия вышла из-за стола и направилась к двери.
– Чувствуйте себя как дома, полковник. Я ненадолго. Она вернулась через пять минут с высокой кружкой эля и поставила ее у локтя Гревилла.
– Наша Эйда готовит вам ветчину, яйца и грибы. Гревилл остро осознавал, что ее грудь едва не задевает его плечо, и еще острее ощущал запах ее кожи и прикосновение развившегося локона, щекотавшего ему ухо. Вербена и лимон.
– Наша Эйда? – переспросил Гревилл.
– Жена Моркомба и его невестка в отсутствие князя и княгини Проковых ведут дом, а заодно и собственное хозяйство. А близнецы… Эйдаи Мейвис – превосходные кухарки. Все они обожают детей – наших с Нелл – причем это взаимно. И… – она пожала плечами и потянулась за кофейником, – и меня, леди Бонем и княгиню Прокову.
– Понимаю. – Гревилл был не совсем уверен, что он действительно все понял, но его больше интересовала непринужденность Аурелии, чем ее отношения с прислугой. Складывалось впечатление, что она решила считать его некоторой неизбежностью, к которой нужно приспособиться.
Его размышления прервала Эстер, появившаяся с полным подносом, так что Гревилл с отменным аппетитом принялся завтракать. Аурелия пила кофе и смотрела, как он ест. Несмотря на внешнее спокойствие, она сидела как на иголках. У Гревилла к ней какое-то дело. Он не выразил этого словами, но другого объяснения его назойливому интересу нет.
Гревилл поднял глаза от тарелки и наткнулся на ее взгляд. Он сделал большой глоток эля и произнес:
– Вчера вы рассказали мне очень интересную вещь. Ее брови поползли вверх.
– Вот как? И что именно?
– Что сестра Фредерика замужем за виконтом Бонемом. Я этого не знал.
Аурелия облокотилась на стол и оперлась подбородком на руку.
– Фредерик не рассказывал вам о себе?
– В нашем деле довольно неразумно делиться с коллегами личной информацией. Это делает человека крайне уязвимым. – Лицо Гревилла оставалось невозмутимым, но Аурелии показалось, что она заметила в его глазах печаль.
Она нахмурилась.
– Как это? Что вы имеете в виду?
Он наколол на вилку грибок и начал медленно его жевать, обдумывая ответ.
– Нашу работу можно выполнять только под покровом абсолютной секретности, и, само собой разумеется, те, кто в ней занят, очень осторожны, чтобы сей факт не стал широко известен.
– Похоже, к вам это не относится, полковник.
Он остро глянул на нее, и его серые глаза снова заблестели.
– Фредерик действительно кое-что рассказывал о вас, Аурелия, но не говорил, что у вас такой жалящий язык.
– Не думаю, чтобы он об этом знал. – Их взгляды скрестились, как в фехтовальном поединке. – Мне не приходилось пускать его в ход, когда я жила с Фредериком.
Гревилл понимающе кивнул:
– Полагаю, он все же догадывался.
– Это как?
– Он говорил, что в вас скрывается гораздо больше того, что можно увидеть на поверхности.
Аурелия усмехнулась, и эту улыбку нельзя было назвать приятной.
– Скрытые глубины, говорите? Как оригинально. Гревилл потихоньку начал закипать.
– Как я уже сказал, я ничего не знал о сестре Фредерика, кроме того, что она у него есть, и уж тем более не знал, что вы с ней такие хорошие подруги.
– А вас-то это, каким боком задевает?.. – Аурелия сделала странный жест, словно пыталась ухватить ускользающее слово. – Надо полагать, все дело в ваших намерениях? Уж не знаю, что скрывается за предпринятым вами штурмом.
Он присвистнул.
– Штурм. Чересчур сильное слово, вы не находите?
– Да нет. Сначала вы оглушили меня своим сногсшибательным сообщением, потом преследовали, напугав до смерти, потом вторглись за мной в гостиную моих друзей, а под конец явились в мою столовую в невозможную рань. – Аурелия пожала плечами. – Найдите более точное слово, описывающее ваше поведение, полковник.
– Я бы предпочел, чтобы вы называли меня по имени. Раз уж мы ведем столь интимную беседу, формальности кажутся мне излишними.
– Я хотела бы сохранять необходимую дистанцию, полковник, – отрезала Аурелия. – Насколько я помню, вы сами сказали, что личные отношения в вашем деле крайне неуместны.
– Туше, мэм, – сухо констатировал Гревилл и снова опустил глаза на тарелку, аккуратно отрезая ломтик ветчины.
Аурелия молча, наблюдала за ним. К собственному изумлению, она поняла, что все это ей очень импонирует, что она отвоевала у противника часть своей территории – в точности как вчера в гостиной у Бонемов.
Она сделала глоток кофе, откинулась на спинку стула и небрежно глянула в «Газетт», лежавшую у ее тарелки.
Гревилл незаметно наблюдал за ней, испытывая веселое удовлетворение. Вдова Фредерика оказалась той еще штучкой. Он видел, что она получила искреннее удовольствие от их пикировки, и вынужден был признать, что и сам он тоже. У него была одна очень ясная цель – завербовать ее для выполнения своего задания, однако он не имел никаких иллюзий: сделать это будет нелегко.
Он положил нож и вилку, промокнул рот салфеткой и снова приложился к кружке с элем.
– Надеюсь, вам понравился завтрак, сэр, – сказала Аурелия, поднимая глаза от газеты:
– Просто восхитительный, благодарю, мэм. Надеюсь, вы передадите мои благодарности той леди в кухне… кажется, вы сказали, Эйда?
Аурелия кивнула.
– Я позвоню, чтобы Моркомб проводил вас. Гревилл одобрительно усмехнулся: она отреагировала моментально.
– Еще нет, мэм. Я еще должен рассказать вам о своих намерениях, как вы изволили выразиться. – Он смял салфетку и бросил ее рядом с тарелкой. – Мне многое нужно вам сказать… больше, чем вам хотелось бы выслушать.
Так. Время игр кончилось.
– Прекрасно. Что же вы хотите мне сказать?
– Фредерик был человеком храбрым и преданным. – Голос Гревилла зазвучал совершенно бесстрастно, даже осанка изменилась; он выпрямился и смотрел ей прямо в глаза, словно отчаянно пытался убедить ее. – Он был моим лучшим партнером из всех… а у меня их было много.
– Осмелюсь предположить, что ни один из них не прожил долго. – Аурелия услышала в своем голосе саркастическую нотку, но не смогла удержаться.
– Да, – откровенно признался он. – Мы сражаемся с хорошо обученным, хорошо обеспеченным и целеустремленным противником. У Бонапарта есть только одна цель – абсолютное господство над всем миром. Вы понимаете это?
– Мой муж отдал свою жизнь в этой битве.
– Да, но он погиб не напрасно.
Глаза Аурелии наполнились слезами. Она отвернулась, чтобы не видеть пристального взгляда Гревилла, потом встала из-за стола и подошла к окну. Придерживая рукой занавеску, она смотрела на огороженный каменными стенами небольшой парк и деревья без листьев.
– Невозможно измерить величину жертвы, – негромко произнес Гревилл. – Я могу только повторить – Фредерик погиб не напрасно. Он завершил свою миссию, даже в последний миг сумев отправить в нужные руки документ исключительной важности. Разведке нелегко терять таких людей.
– А чего вы хотите от меня? Гревилл тщательно подбирал слова:
– Моя теперешняя миссия в Лондоне вынуждает меня вращаться в кругу светских людей, с которыми вы общаетесь совершенно естественно. – Взгляд его был таким же твердым, как обычно. – Вы смогли бы очень помочь мне, если бы посодействовали моему появлению в свете.
– Что за миссия? – Аурелия так крепко вцепилась в занавеску, что у нее онемели пальцы.
– Я вам расскажу, но должен просить вас дать мне честное слово, что вы и словом не упомянете о том, что услышите в этой комнате, ни единому человеку.
Аурелия посмотрела на него.
– Я уже согласилась никому не рассказывать о наших с вами беседах.
– Это верно. Но доверие – это не то, что принимается в моем деле как должное. Поэтому я прошу вас уважать память о вашем муже. И его желания. Он бы хотел, чтобы вы меня выслушали… и поверил бы в то, что вы будете молчать о любой секретной информации:
Аурелия отвернулась к окну, не видя за ним парка. Перед ее глазами стоял лист бумаги, исписанный почерком Фредерика. Предать доверие полковника – все равно, что предать Фредерика. А отказаться выслушать полковника – все равно, что проигнорировать последнюю просьбу мужа.
– Продолжайте.
– Мы подозреваем, что испанцы развертывают шпионскую сеть в Лондоне. Полученная информация дает основания полагать, что они намерены проникнуть в высшие эшелоны светского общества. Само собой разумеется, мы, в свою очередь, намерены проникнуть в их шпионскую сеть.
– Какое отношение все это имеет ко мне?
– Прошло много лет с тех пор, как я жил в Лондоне и играл какую-то роль в обществе. И уверен, что многие обычаи изменились. Нужен кто-то с хорошим положением в обществе, чтобы помочь мне легко войти в соответствующие круги и убедиться, что я по неосторожности не нарушаю неписаных правил. Нужен кто-то, знающий, как разговаривать с подходящими людьми, задавать правильные вопросы, прислушиваться к нужным беседам, одновременно обеспечивая меня надежным социальным тылом для выполнения моего задания.
Аурелия очень медленно повернулась к нему, все еще сжимая занавеску, словно это была страховочная веревка, соединяющая ее с понятной ей реальностью.
– И вы полагаете, что я соглашусь выполнять эту роль?
– Это деловое предложение. – Гревилл встал из-за стола, подошел к камину и облокотился на полку, уперев мысок сапога в каминную решетку. Теперь он говорил отрывисто, деловым тоном. – Правительство хорошо платило Фредерику за его работу, но, разумеется, пока он был за границей, он не мог предъявить права на эти деньги. Их выплатят вам. Кроме того, ему причитается какая-то сумма за пленение двух французских кораблей – в то время, когда он еще служил во флоте. Это довольно значительные средства, но правительство готово предложить вам больше, если вы согласитесь поработать на него в ограниченный отрезок времени. Деньги будут выплачиваться на ваш личный банковский счет частями, через равные промежутки времени. – Он внимательно следил за ее лицом.
Аурелия пыталась вникнуть в смысл сказанного. Ей казалось, что нужно распутать очень много ниточек одновременно.
– Вам придется более точно объяснить, что я должна буду делать, – сказала она, наконец, отпустив занавеску, и скрестила руки на груди, рассеянно поглаживая локти и сильно наморщив лоб.
– Превосходно. Начнем мы с того, что будем изображать взаимопонимание, романтический интерес друг к другу – тогда наше стремление появляться в обществе вместе будет выглядеть естественным. Я стану сопровождать вас на различные светские мероприятия, на которые иначе меня бы не пригласили, а вы будете представлять меня определенным людям, с которыми я иначе мог бы и не познакомиться.
– Пока я не вижу в этом никаких сложностей, – медленно произнесла Аурелия. – Вряд ли за такую работу можно получить пожизненную пенсию.
– Кроме того, вам придется в определенных ситуациях быть моими глазами и ушами. Я буду говорить вам, какая информация мне требуется, а вы постараетесь ее для меня получить.
– Говоря попросту – шпионить.
– Это не больше того, что делали многие женщины – и продолжают делать сейчас. – В камине внезапно вспыхнул огонь, и тлеющий уголек выпал на пол. Гревилл быстро затоптал его и продолжил: – При всех дворах Европы существуют женщины, которые занимаются именно таким мягким видом шпионажа. Женщины гораздо лучше мужчин приспособлены для того, чтобы прислушиваться к сплетням – тем самым, которые могут оказаться жизненно важными для успеха миссии.
Только вчера они с Корнелией говорили о том, достаточно ли помогают стране во время войны. И если бы ее попросил о помощи Гарри, она бы согласилась не задумываясь. Но Гарри – это не Гревилл Фолконер.
– Романтический интерес? – спросила Аурелия, глядя прямо полковнику в глаза. – И к чему он приведет?
– Может быть, к помолвке через несколько недель, – ответил он, не отводя взгляда, это сгладит нам путь и даст повод чаще быть вместе.
– А чем все это закончится? Как долго будет продолжаться этот спектакль?
– Как только я выявлю шпионскую сеть испанцев, можно будет надеяться, что мы внедримся в нее через несколько недель… думаю, к концу сезона.
– Значит, около трех месяцев? – уточнила Аурелия, рассеянно покусывая нижнюю губу.
– Может быть, и дольше, но я надеюсь, что этого не случится.
– А что потом? Что произойдет с нашей фиктивной помолвкой?
– Как только наша миссия завершится, меня опять пошлют за границу. – Он пожал плечами. – Но я устрою так, чтобы у вас были основания для разрыва помолвки. Я покину Лондон, а вы получите пенсию Фредерика, увеличив ваши средства.
Аурелия снова отвернулась к окну. Она не хотела, чтобы эти пронзительные глаза смущали ее, пока она обдумывает его предложение. Даже небольшое дополнение к ее теперешним средствам даст ей возможность содержать скромный дом в городе… разумеется, с соответствующей экономией, но в этом она давно стала специалистом. А если друзья начнут удивляться, откуда у нее деньги на независимую жизнь, она всегда сможет туманно намекнуть, что все-таки убедила Маркби выделить ей больше из доверительного фонда… или сослаться на какого-нибудь дальнего родственника, который оставил ей небольшое наследство. Да, это сделать можно.
Аурелия снова подумала, что если бы ее попросил Гарри, она бы согласилась моментально. Но при виде Гарри у нее по спине не бегут мурашки и не возникает прилива странной пульсирующей энергии, для которой у нее нет никаких объяснений. Связь с полковником означает опасность, она это инстинктивно понимала, но не могла определить, какую форму эта опасность примет. Разумеется, работа, которую он ей предлагает, не имеет никакого отношения к опасности. Во всяком случае, в том виде, в каком он все это преподносит. Да, ради блага своей страны она должна согласиться, но ее что-то удерживало.
Наконец Аурелия повернулась к нему лицом, прижала пальцы к губам и нахмурилась.
– Мне нужно время, чтобы все обдумать.
В его глазах сверкнуло разочарование. Гревилл отошел от камина.
– Конечно. Но я вынужден просить вас не раздумывать слишком долго. В данном случае сроки имеют огромное значение, а нам еще потребуется время на предварительную подготовку. – Он взял со стула у двери шляпу и хлыст и поклонился. – Желаю вам всех благ, Аурелия.
– И вам.
Дверь за ним закрылась.
Глава 6
Остаток утра Аурелия провела в тумане размышлений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34