Он вошел в комнату, одетый, как обычно, в черный сюртук. Впрочем, по такому случаю, он добавил светлое пятно – жилет в серую и черную полоску и серые панталоны. Белые складки накрахмаленного шейного платка высоко вздымались над подбородком, напоминая плоеные воротники испанских грандов, начищенные ботфорты блестели как зеркало, а в руках он держал шляпу и трость.
Вне всякого сомнения, он представляет собой весьма элегантную и впечатляющую фигуру, думала Аурелия, откладывая в сторону пяльцы и вставая с кресла, чтобы поздороваться с гостем. Но элегантность костюма даже за все блага мира не могла бы скрыть жесткую линию рта и пустоту черных глаз.
– Миледи. – Дон Антонио помпезно раскланялся. – Могу я сказать, что сегодня утром вы просто обворожительны?
– Можете, дон Антонио. – Аурелия улыбнулась, протягивая руку. – А я обвиню вас в бесстыдной лести, но комплимент все равно приму с удовольствием.
Он поцеловал ее руку, удержав ее чуть дольше, чем это было необходимо.
– Вам польстить невозможно, леди Фолконер.
Она только улыбнулась в ответ на это и показала на кресло.
– Не желаете освежиться? Может быть, кофе, или вы предпочитаете херес?
– Я с радостью выпью того же, что и вы, моя дорогая мадам. – Он положил шляпу и трость на столик у стены и уселся грациозно, как кот, скрестив щиколотки.
Аурелия кивнула и позвонила. Джемми появился мгновенно.
– Пожалуйста, кофе, Джемми.
– Да, мэм. – Юноша закивал и попятился.
– Так что, мадам, вы уже подумали о поездке в Ричмонд-парк? – осведомился дон Антонио, старательно счищая несуществующее пятно с безупречного рукава.
Аурелия приняла расстроенный вид.
– К сожалению, дон Антонио, возникли сложности. Вы… – Тут появился Джемми с кофе, и она замолчала, дожидаясь, пока юноша поставит все на низкий столик перед ней. – Спасибо, Джемми, это все.
– Хорошо, мэм, – весело ответил Джемми и торопливо вышел.
Аурелия налила кофе в чашки севрского фарфора.
– Мой муж запретил мне эту поездку.
На суровом лице гостя мелькнуло странное выражение, но исчезло так быстро, что Аурелия подумала – не показалось ли ей.
– Какая жалость, – произнес он бесстрастным тоном, глядя на нее глазами, блестевшими, как черные полированные камни.
Аурелия уныло посмотрела на него.
– Боюсь, он несколько старомоден и, как я говорила еще вчера, чересчур заботлив. Он считает, что я недостаточно искусная наездница, чтобы ехать в Ричмонд без него. – Она укоризненно улыбалась. – Насколько я понимаю, прогулочные аллеи в Ричмонде не так ухожены, как дорожки в Гайд-парке.
– Это верно, – отозвался дон Антонио, сделав глоток кофе. – Признаюсь, что я разочарован, мадам, но вполне понимаю позицию вашего супруга. Он не настолько хорошо меня знает, чтобы быть уверенным, что я сумею уберечь его супругу от несчастного случая.
Снова угроза, словно быстро мелькнувший клинок. Аурелию опять зазнобило. Она взяла кофейник, надеясь, что руки не задрожат, и она сумеет налить кофе в чашки. Этой минутной передышки хватило, чтобы Аурелия вновь обрела самообладание.
– В Ричмонд мы не попадем, сэр, но мой муж не возражает против прогулок поближе к дому. – Она, улыбнувшись, протянула ему полную чашку. – Обещаю показать вам кое-какие лондонские достопримечательности. Мы можем взять карету и съездить посмотреть львов у Биржи, если хотите. Или погулять в Грин-парке.
– Скажите, это правда, что в Грин-парке пасутся коровы? – полюбопытствовал дон Антонио, внимательно глядя на нее. – Мне кажется, для городского парка это чересчур эксцентрично.
– В английских законах хватает эксцентричности, – хихикнув, ответила Аурелия. – Общественное право на выпас скота очень ревностно охраняется. Лондонцы в течение нескольких столетий имели право пасти свой скот в Грин-парке. А желающим доярки продадут чашку парного молока.
– Боюсь, от этого удовольствия я вынужден отказаться, – заявил дон Антонио и поставил чашку на столик. – Но удовольствие от вашего общества, мадам, – это совсем другое дело. – Тут раздался энергичный стук дверного молотка, и вновь досада мелькнула на лице испанца.
Аурелия вскочила на ноги, едва услышав голоса в холле.
– О, умоляю, извините меня, дон Антонио! Она кинулась к двери гостиной.
– Лив… Лив! О, как я рада тебя видеть! Когда ты приехала в Лондон? И малыша принесла! – Аурелия обняла подругу, а затем повернулась к няне, державшей в руках сверток. – О, дайте его мне. – Она взяла завернутого в одеяльце ребенка и всмотрелась в крошечное сморщенное личико.
– Разве он не красавчик? – спросила Ливия, сияя материнской гордостью. Она отогнула край одеяльца, чтобы Аурелия как следует, рассмотрела ее сына. – Князь Александр, познакомься со своей крестной мамой, – велела она малышу.
Аурелия внезапно вспомнила про дона Антонио, покинутого в гостиной, и сказала:
– У меня визитер, Лив. Пойдем в гостиную. – Держа на руках младенца, она первой вошла в комнату. – Простите меня, дон Антонио, за то, что я вот так убежала. Моя давняя подруга только что вернулась в Лондон со своим новорожденным сыном. Ливия, позволь представить тебе дона Антонио Васкеса. Дон Антонио – княгиня Прокова.
Дон Антонио склонился над рукой княгини. Он уже хотел уйти, как в гостиную ворвалась Корнелия.
– Вот ты где, Лив! Я так и думала. О, дайте мне на него посмотреть! – Она взяла младенца у Аурелии. – Он очарователен… но должна сказать тебе, Лив, что ни капельки не похож на твою миниатюру.
– Нет, – согласилась, смеясь, Ливия. – Боюсь, что не такой уж я хороший художник.
Дон Антонио кашлянул.
– Леди Фолконер, мне пора. Боюсь, я тут лишний.
– О, простите меня, от волнения я забыла о приличиях, – извинилась Аурелия. – Нелл, не думаю, что ты знакома с доном Антонио Васкесом. Дон Антонио – леди Бонем.
Корнелия с откровенным любопытством посмотрела на испанца.
– Вы новичок в городе, сэр?
– Я здесь всего лишь несколько недель, мадам.
– Странно, что мы до сих пор не встречались. Обычно, когда моя подруга с кем-то знакомится, я с этими людьми тоже знакомлюсь.
Корнелия кинула быстрый взгляд на Аурелию, но та промолчала.
– В таком случае я просто обязана послать вам приглашение на мой бал, дон Антонио. Он состоится в следующую субботу… Боюсь, я предупреждаю вас слишком поздно, но все же надеюсь, что вы окажете мне любезность и примете приглашение.
– Это честь для меня, леди Бонем. – Он поклонился, щелкнув каблуками, вытащил из кармана визитку, протянул ее Корнелии и обернулся к хозяйке дома: – А теперь, леди Фолконер, я действительно должен оставить вас с вашими друзьями. Поговорим о прогулке в другой раз. – Он еще раз поклонился всем трем дамам и вышел.
– Учтивый джентльмен, – заметила Корнелия, усаживаясь и покачивая младенца. – Странно, как это я не заметила его в обществе.
Еще один быстрый взгляд в сторону Аурелии, но та просто пожала плечами и вполне искренне сказала:
– Гревилл его откуда-то знает.
– А-а, понятно. – Корнелия метнула многозначительный взгляд на Ливию. – Похоже, ты с ним в весьма приятельских отношениях.
Аурелия заметила этот взгляд, но никак не отреагировала ни на него, ни на слова Корнелии. Так было проще, чем пытаться распутать этот клубок и все им объяснять. Обе они знали, что Гревилл, как и их мужья, как-то связан с секретной деятельностью.
– Я позвоню, чтобы принесли еще кофе, – произнесла Аурелия, дергая звонок.
– Только не для меня, – беспечно сказала Корнелия. – Я что-то разлюбила кофе… точнее, он разлюбил меня.
Мгновение, помолчав, Аурелия так же беспечно сказала:
– А меня мутит от чая. Ливия расхохоталась:
– О, как чудесно! Сразу обе! Корнелия посмотрела на Аурелию:
– В самом деле?
– Ммм… гм. – Аурелия кивнула. – И ты тоже?
– Я почти уверена. Хотя срок еще совсем небольшой.
– И у меня тоже. Совсем небольшой. Собственно… – Аурелия смущенно засмеялась. – Я только сегодня утром и сообразила.
У нее голова была так забита мыслями, что она не замечала, как идут недели, а постоянную усталость и тошноту списывала на свое волнение из-за встреч с доном Антонио.
– Гревиллу уже сказала?
Аурелия помотала головой:
– Еще нет.
Честно говоря, она не знала, как ему об этом сказать – да и говорить ли вообще. Их партнерство скоро заканчивалось – как только дело с доном Антонио завершится, к полному удовлетворению Гревилла. И как он отреагирует на то, что ему придется бросить, своего ребенка и тот будет расти без отца? Может быть, стоит скрыть это от него? Гревиллу так будет проще жить, а она прекрасно справится сама.
– А Гарри уже знает? – спросила Ливия у Корнелии.
– Еще нет. Я скажу через пару недель. Все-таки у нас получилось не сразу, а он ни разу даже не заикнулся на эту тему, хотя я знаю, что он очень хотел стать отцом. Прежде чем я его обрадую, нужно быть абсолютно уверенной.
– Я думаю, это просто чудесно, – повторила Ливия, забирая сына у Корнелии и с обожанием глядя на его спящее личико. – Они все будут почти ровесники. Как члены одной семьи – в точности как Стиви, Сюзанна и Фрэнни.
Корнелия встревоженными глазами пристально вглядывалась в лицо Аурелии.
– Когда ты скажешь Гревиллу, Элли?
– Через неделю или две.
Аурелия никак не могла понять, как это могло случиться, и не сомневалась, что и Гревилл не поймет. Он только однажды забыл о привычных предосторожностях, но это было всего лишь несколько дней назад – слишком рано, чтобы уже заметить беременность. Но такое случается даже в самых упорядоченных отношениях.
– Значит, пока это только наш секрет, – объявила Ливия. – На моих устах печать. – И сменила тему: – Слушай, Нелл, у меня такое потрясающее платье к твоему балу! Его выбрал Алекс. Серебристый газ на чехле из черного шелка, а шлейф оторочен алой тесьмой. А для прически у меня уже есть алое страусовое перо.
Аурелия фыркнула.
– Мы отлично будем дополнять друг друга, радость моя! У меня платье из черного газа на белом шелке, а Нелл будет во всем алом, отороченном черными и серебристыми кружевами.
– Какое эффектное трио! – воскликнула Ливия.
– А что, когда-нибудь было по-другому? – отозвалась Корнелия, снова метнув на Аурелию испытующий взгляд. – Никто не может сказать, что дамы с Кавендиш-сквер, начиная с Софии Лейси, когда-либо придерживались скучных светских условностей. Ты согласна, Элли?
Аурелия улыбнулась:
– О да, Нелл. Совершенно согласна.
Дон Антонио свернул с Саут-Одли-стрит, направляясь к своему дому. Он уже обуздал свой гнев, охвативший его, когда такой замечательный план провалился, и теперь быстро обдумывал альтернативу. На какой-то миг он понадеялся, что сумеет завершить работу в течение недели. Дон Антонио был славен не только своей тщательной работой, но и скоростью, с какой выполнял любое задание. Он надеялся, что на этот раз превзойдет любые ожидания, но теперь придется позабыть о тщеславии. Действовать слишком поспешно нельзя.
Приглашение на бал к лорду и леди Бонем принесли этим же вечером, и дон Антонио тотчас же ответил согласием. На следующее утро он зашел к леди Фолконер и попросил записать за ним кадриль.
Аурелия была несколько рассеянна, когда ей сообщили о визите. Фрэнни простудилась и лежала на диване в гостиной матери, чихая и гнусаво жалуясь, что ей скучно, и она хочет пойти на уроки на Маунт-стрит.
– Здесь этот иностранный джентльмен, миледи. Я провел его в большую гостиную, – сказал Джемми.
Аурелия с трудом удержалась, чтобы не сказать, что сегодня она не принимает. Но она обещала Гревиллу, что материнские заботы не помешают ей выполнять задание.
– Передай ему, я спущусь через минуту, Джемми. И отнеси туда графин с хересом, – сказала она, положив руку на лоб дочери. – К ее большому облегчению, температуры у Фрэнни вроде бы не было. – Я скоро вернусь, милая.
Лежи спокойно, а Дейзи принесет тебе чашку куриного бульона, приготовленного мисс Эйдой.
– Я не люблю бульон, – сердито шмыгнула носом Фрэнни. – Я хочу имбирный пряник и молока с медом.
В любом другом случае Аурелия отказала бы ей в этом сразу, зная, что дочь просто пытается выжать все возможное из болезни, которая лечится отнюдь не сладостями. Но Аурелия чувствовала себя утомленной, ее мутило, а мысль о доне Антонио, ожидавшем ее внизу в своем элегантном черном наряде, не улучшала ее настроения.
– Я скажу Дейзи, чтобы она принесла тебе немного. – Она поцеловала девочку в лоб. – Но это в последний раз, Фрэнни. Когда я вернусь, ты поешь бульона и отправишься в постель, чтобы поспать.
Умница Фрэнни решила больше не спорить, ей хватило и этой победы.
– Хорошо, – согласилась она и старательно закашлялась.
Покидая комнату, Аурелия не могла сдержать улыбку. Это дитя при всей своей наивности обладает неплохими навыками для устройства дел к своему удовольствию. В точности как ее отец, подумала Аурелия. Фредерик устроил собственную жизнь так, как захотел. Она легко погладила еще плоский живот. А как насчет этого? Это будет ребенок мужчины, который еще лучше способен манипулировать миром, чтобы тот соответствовал его нуждам.
О, все это так сложно и очень раздражает! А сейчас необходимо сосредоточиться на доне Антонио Васкесе.
Аурелия вошла в гостиную, сияя улыбкой, и протянула руку.
– Мне так жаль, что мы вчера не смогли побеседовать подольше, дон Антонио, но визит княгини Проковой был полной неожиданностью, а она моя лучшая подруга.
– О, я все прекрасно понимаю, мадам. – Он поцеловал ей руку. – Кроме того, я даже извлек из этого выгоду – получил приглашение на бал леди Бонем – и пришел к вам в надежде, что вы не откажетесь протанцевать со мной кадриль.
Ник Питершем уже пригласил ее на этот танец, но он со своей обычной снисходительностью легко согласится на замену.
– Я буду в восторге, дон Антонио. Это один из моих любимых танцев.
– И моих тоже. – Черные глаза посмотрели прямо в карие, но, как всегда, в этом взгляде ничего нельзя было прочесть. Он был пустым, как девственно-чистая грифельная доска Фрэнни. – Кроме того, я надеялся, что сумею уговорить вас поехать со мной на прогулку в Ботанические сады в Кью. Мне говорили, что в это время года они прелестны.
– Боюсь, сегодня утром я не смогу, дон Антонио. Моей дочери нездоровится, и если я уйду из дома, она так расстроится, что у нее поднимется температура. Но как только ей станет лучше, я с удовольствием съезжу туда с вами.
Если он и рассердился на отказ, виду не показал. Испанец поклонился и, едва заметно улыбнувшись, произнес:
– Разумеется, здоровье вашей дочери важнее моих эгоистичных желаний. Очень надеюсь, что у нее нет ничего серьезного. Вы доктора приглашали?
Он умудрился вполне искренне изобразить беспокойство, думала Аурелия, отвечая беспечным тоном:
– Нет, я не думаю, что это необходимо. Просто обычная легкая простуда. Но спасибо за заботу, сэр.
– Забота о детях не может быть чрезмерной. – Снова сверкнул тот острый клинок.
Аурелия с трудом подавила тревогу. Нет, ей только кажется, что в его голосе звучит угроза, – это неудивительно при ее теперешней повышенной нервозности.
– Я покидаю вас, мадам. – Испанец склонился над ее рукой, продолжая удерживать ее, словно в теплых сухих тисках. Голос его сочился сочувствием. – Я не хочу слишком долго удерживать вас вдали от дочери. Но может быть, завтра вы согласитесь погулять со мной – недалеко, всего лишь в тот сквер на площади, если пожелаете.
– Вы очень внимательны, дон Антонио, – ответила Аурелия, вымучив улыбку (и понадеявшись, что она получилась искренней). – Короткая прогулка завтра днем – это восхитительно.
– Тогда я зайду в два часа. – Он еще раз поднес ее руку к губам и только потом ушел.
* * *
Гревилл как раз вошел в холл, когда дон Антонио вышел из гостиной.
– Доброе утро, дон Антонио. – Гревилл бросил свою шляпу с высокой тульей на столик в холле, поставил рядом изящную трость и начал стягивать перчатки. – Полагаю, приходили с визитом к моей жене?
Испанец слегка прищурил черные глаза и спросил:
– Надеюсь, у вас нет возражений, сэр?
– Ни единого, – беспечно ответил Гревилл. – Моя жена вольна, выбирать себе любых друзей, каких пожелает.
– Но насколько я понимаю, никаких прогулок с ними в Ричмонд-парке?
– Нет. Леди Фолконер – очень нервная наездница, и я не доверяю уздечку ее лошади никаким рукам, кроме своих.
– Весьма похвально, сэр Гревилл. – Губы дона Антонио дернулись в неком подобии улыбки. – Надеюсь, вы не возражаете против того, чтобы я потанцевал с ней на балу у леди Бонем в субботу?
– О, нисколько. Моя жена вольна, выбирать себе партнеров в танце так же, как и друзей. – Гревилл шагнул назад и распахнул дверь для уходящего гостя. – Увидимся с вами там, дон Антонио.
Испанец поклонился и вышел. Гревилл закрыл за ним дверь, немного постоял, нахмурившись, и направился в гостиную.
– Я и не знал, что дон Антонио знаком с Бонемами, – произнес он, подходя к буфету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34