Они сообщат твоему
другу, твоему помощнику, твоему боссу. И таким способом словечко дойдет. Я
понцы пользуются всеми этими путями непрямых коммуникаций. Вот почему о
ни так много общаются, так много играют в гольф, ходят пить в бары караоке.
Им необходимы эти дополнительные каналы коммуникации, потому что они не
могут подойти и сказать, что у них на уме. Как подумаешь, то такой способ уж
асно неэффективен. Громадные лишние затраты времени, энергии и денег. Но
так как они не могут стоять лицом к лицу Ц потому что для них конфронтаци
я почти что смерть, они от нее потеют и паникуют Ц то у них нет другого выб
ора. Япония Ц страна бега до конца. Они никогда не остаются в середине.»
«Да, но…»
«Поэтому такое поведение кажется американцам трусливым и малодушным, о
днако для японцев это просто стандартная операционная процедура. В ней н
ет ничего особенного. Они просто дают вам понять, что чем-то недовольны вл
астные люди.»
«Дают мне понять? Чтобы дело кончилось судом о моей дочери? Мои отношения
с ребенком могут разрушиться. Моя репутация может погибнуть.» «Что ж, да. Э
то нормальное наказание. Угроза общественного позора Ц это обычный спо
соб указать на недовольство.»
«Ну, кажется, теперь я это понял», сказал я. «Кажется, различил гребаную ка
ртинку.»
«Это не личное», сказал Коннор. «Просто они действуют таким способом.»
«Ага, верно. Распространяют ложь.»
«В каком-то смысле.»
«Нет, не в каком-то смысле. А просто гребаную ложь.» Коннор вздохнул. «Мне п
ридется долго объяснять», сказал он, "что поведение японцев базируется н
а ценностях деревушки. Ты много слышал о самураях и феодализме, но глубок
о внутри все японцы Ц крестьяне. А если ты живешь в деревушке и не нравишь
ся другим крестьянам, то тебя изгоняют. А это значит, что ты умрешь, потому
что никакая другая деревня не примет хлопотного человека. Вот так. Рассе
рди группу Ц и умрешь. Так они на все смотрят.
Это означает, что японцы чрезвычайно чувствительны к группе. Более чем к
то-либо они настроены с группой ладить. Это означает не выделяться, не рис
ковать, не быть чересчур индивидуалистичным. Это также значит Ц не обяз
ательно настаивать на правде. Японцы очень мало верят в правду. Для них эт
о холодная абстракция. Это похоже на мать, чей сын обвиняется в преступле
нии. Она не слишком заботиться о правде. Она больше заботится о сыне. То же
самое и с японцами. Для японцев важны связи между людьми. Это для них Ц ре
альная правда. Фактическая правда не так важна." «Ага, прекрасно», сказал я
. «Но почему они сейчас так давят? Какая им разница? Убийство ведь раскрыто
, верно?»
«Нет, оно еще не раскрыто», сказал Коннор.
«Нет?»
«Нет. Вот почему мы испытываем такое давление. Очевидно, кто-то страшно хо
чет, чтобы расследование завершилось. Они хотят, чтобы мы отступились.» «
Если они давят на меня и давят на Грэма, то почему они не давят на вас?»
«Они давят», сказал Коннор.
«Как?»
«Делая меня ответственным за все, что произойдет с тобой.»
«Как они могут сделать вас ответственным? Я этого не вижу.»
«Знаю, что ты не видишь. Но они делают. Поверь мне Ц они делают.» Я смотрел н
а шеренгу машин, плетущихся вперед и тонущих в дымке смога даунтауна. Мы м
иновали электронную рекламу Хитачи (Компьютер No1 в Америке), Канон (Лидер к
опирователей Америки) и Хонда (No1 в аренде машин в Америке!). Как и большинст
во новых японских реклам, они были достаточно яркими, чтобы работать при
дневном свете. Аренда рекламной стойки стоит тридцать тысяч долларов в д
ень; большинство американских компаний не могут себе их позволить.
Коннор сказал: «Суть в том, что японцы знают, что могут сделать дело весьма
неприятным. Подымая пыль вокруг тебя, они сообщают мне: уладь дело. Потому
что думают, что я смогу это сделать. То есть, закончить.»
«А вы можете?»
«Конечно. Ты хочешь, чтобы все сейчас же закончилось? Тогда мы возьмем пар
у пива и насладимся правдой по-японски. Или ты хочешь добраться до дна и у
знать, почему же была убита Черил Остин?»
«Я хочу добраться до дна.»
«Я тоже», сказал Коннор. «Тогда давай сделаем это, кохай. Я думаю, в лаборат
ории Сандерса есть для нас интересная информация. Теперь ключом являютс
я ленты.»
* * *
Филип Сандерс вертелся волчком. «Лаборатория закрыта», сказал он и раздр
аженно воздел руки. «И я ничего не могу поделать. Ничего!» Коннор спросил:
«Когда это случилось?»
«Час назад. Пришли из департамента зданий и сооружений, приказали всем п
окинуть лабораторию и заперли ее. Так вот просто. И теперь на входной двер
и большущий замок.»
Я спросил: «А в чем причина?»
«Поступил рапорт, что структурная слабость потолка делает подвал небез
опасным и университетской страховки не хватит, если ледяная дорожка на н
ас завалится. Говорят, что безопасность студентов прежде всего. Во всяко
м случае, лабораторию заперли. Ждут расследования и рапорта инженера по
сооружениям.»
«А когда рапорт ожидается?»
Он показал на телефон. «Я жду звонка. Может, когда-то на следующей неделе. А
, может, только в следующем месяце.» «В следующем месяце!»
«Ага. Именно так.» Сандерс провел рукой по взъерошенным волосам. «Я проше
л всю цепочку до декана. Но в офисе декана ничего не знают. Это пришло с вер
хов университета. От совета управляющих. Они знают богатых донаторов, ко
торые делают пожертвования многомиллионными кусками. Приказ пришел с с
амых высоких уровней.» Сандерс засмеялся: «Тут легко догадаться.» Я спро
сил: «И что это по вашему означает?»
«Понимаете, Япония глубоко внедрилась в структуру американских универ
ситетов, в частности на технические факультеты. Это происходит везде. Яп
онские компании теперь обеспечивают двадцать пять профессорских мест
в МТИ, гораздо больше, чем любая другая страна. Потому что они понимают Ц
после всех дурацких выкрутасов Ц что не могут разрабатывать новшества
так же, как мы. И так как им нужны инновации, то они делают очевидное. Они их
покупают.»
«В американских университетах.»
«Именно. Знаете, в Калифорнийском университете в Ирвине в исследователь
ском здании есть два этажа, куда вы не сможете войти, если у вас нет японск
ого паспорта. Там они занимаются исследованиями для Хитачи. Американски
й университет закрыт для американцев.» Сандерс крутился и размахивал ру
ками. «А здесь, если происходит что-то, что им не нравится, то кто-нибудь пр
осто звонит президенту университета Ц и что он может поделать? Он не мож
ет позволить себе отбрить японцев. И они получают все, что хотят. И если он
и хотят, чтобы закрылась лаборатория, то она закрывается.» Я спросил: «А чт
о с лентами?»
«Все заперто там. Все заставили оставить на месте.»
«В самом деле?»
«Они чертовски спешили. Гестаповские приемчики. Толкали и выпихивали на
с наружу. Вы не можете себе представить, какая паника поднимается в амери
канском университете, если там подумают, что могут потерять финансирова
ние.» Он вздохнул. «Я не уверен, но, может быть, Тереза ухитрилась взять с со
бой несколько лент. Можете ее спросить сами.»
«А где она?»
«Кажется, она пошла кататься на коньках.»
Я сморщил лоб: «На коньках?»
«Так она сказала, когда собиралась уходить. Можете сами проверить.»
И он посмотрел на Коннора. Весьма многозначительно.
* * *
Тереза Асакума не каталась на коньках. По катку носились три десятка мал
ьчишек с молодым учителем, тщетно пытающемся их контролировать. Похоже,
четвероклассники. Смех и визг эхом отзывался от высокого потолка. В зале
стояла звенящая пустота. Кучка ребят сидела в одном углу, глазея и толкая
сь плечами. По нашей стороне высоко почти у потолка ходила с тряпкой убор
щица. Парочка взрослых, вероятно, родители, стояла возле льда у перил. Напр
отив нас какой-то мужчина читал газету.
Я нигде не видел Терезу Асакума.
Коннор вздохнул. Он устало присел на деревянную скамью и откинулся назад
, скрестив ноги. Я стоя, смотрел на него. «Что теперь? Ее здесь нет.» «Садись.
»
«Вы всегда так торопитесь…»
«Садись. Наслаждайся жизнью.»
Я сел рядом. Мы следили, как дети носятся по периметру льда. Учитель кричал
: «Александр! Александр! Я тебе уже говорил! Не толкайся! Не толкай ее!»
Я откинулся на спинку, пытаясь расслабиться. Коннор смотрел на детей и по
смеивался. Казалось, он совсем не заботился о внешнем мире. Я спросил: «Дум
аете, Сандерс прав? Японцы надавили на университет?»
«Очевидно», сказал Коннор.
«И все его рассказы о покупке Японией американской технологии? О содержа
нии профессорских мест в МТИ?»
«Все законно. Они поддерживают ученых. Благородный идеал.»
Я нахмурился: «Так вам кажется, что все окей?»
«Нет», сказал он. «Я совсем не думаю, что все окей. Если отказываешься упра
влять собственными институтами, то отказываешься от всего. И вообще, тот,
кто платит за институт, тот и контролирует его. Если японцы хотят давать д
еньги, и если американское правительство и американская промышленност
ь не хотят, то японцы будут контролировать американское образование. Зна
ешь, они уже владеют десятью американскими колледжами. Владеют полность
ю. Купили их для обучения собственной молодежи. Так что теперь спокойно м
огут посылать молодых японцев учиться в Америку.» «Но они и так могли это
делать. Тьма японцев учится в американских университетах.»
«Верно. Но, как обычно, японцы планируют загодя. Они понимают, что в будуще
м это может стать труднее. Они понимают, что рано или поздно маятник качне
тся назад. Безразлично насколько дипломатично они действуют сейчас Ц а
сейчас они в фазе подъема, так что играют они весьма дипломатично. Потому
что истина в том, что никакие страны не любят, когда над ними доминируют. И
м не нравится, когда их оккупируют Ц экономически или военной силой Ц в
се равно. И японцы понимают, что в один прекрасный день американцы восста
нут.» Я смотрел, как дети катаются на катке. Я слышал их смех. И думал о своей
дочери. Думал о встрече в четыре часа.
Я спросил: «Почему мы здесь сидим?»
«Потому что», сказал он.
Поэтому мы сидели здесь. Учитель начал закругляться и гнать детей со льд
а. «Снимайте коньки здесь же. Снимайте! Ты тоже, Александр! Александр!» «Зн
аешь», сказал Коннор, «если ты захочешь купить японскую компанию, то не см
ожешь этого сделать. Японские компании считают, что постыдно быть под ин
остранцами. Это позор. Они этого никогда себе не позволяют.» «Мне казалос
ь, что это можно. Говорили, что японцы улучшили свои правила.»
Коннор улыбнулся. «Теоретически, да. Теоретически ты можешь купить японс
кую компанию. Но практически это тебе не удастся. Потому что, если ты захоч
ешь завладеть компанией, тебе вначале надо обратиться к ее банку и получ
ить согласие. И эта процедура абсолютно необходима. А банк согласия не да
ст.»
«Кажется, Дженерал Моторс владеет Исудзу.»
«ДжМ владеет третьей частью Исудзу, а не контрольным пакетом. И это всего
лишь изолированный случай. А вообще, за последние десять лет иностранные
инвестиции в Японию сократились наполовину. Одна компания за другой обн
аруживала, что японский рынок чересчур крут. Они уставали от обманов, от м
ахинаций, от сговоров, от нечестности на рынке, от данго Ц секретного сог
лашения их вытеснить. Они уставали от правительственного регулировани
я. От изматывания. И в конце концов сдавались. И попросту отступали. Больши
нство фирм из других стран отступило: немцы, итальянцы, французы. Все прос
то устали делать бизнес в Японии. Потому что Япония закрыта, вне зависимо
сти от того, что они сами об этом говорят. Несколько лет назад Т. Бун Пикенс
купил одну четверть акций японской компании, но так и не смог попасть на с
обрание совета директоров. Япония закрыта.» «Так что же нам делать?»
«То же, что делают европейцы», сказал Коннор. «Взаимность. Так на так. Один
ваш за одного моего. У всех в мире та же самая проблема с Японией. Это прост
о вопрос о том, какое решение работает лучше. Европейское решение весьма
прямое. И работает хорошо, по крайней мере, пока.» На катке несколько девоч
ек-тинейджеров начали делать разминку и тренировочные прыжки. Учитель п
овел класс по коридору мимо нас. Проходя мимо, он спросил: «Кто из вас лейт
енант Смит?» «Я.», ответил я.
Один мальчишка спросил: «У вас есть пистолет?» Учитель сказал: «Эта женщи
на просила вам передать: то, что вы ищите, находиться в мужской раздевалке.
»
«Да?», сказал я.
Мальчишка спросил: «А можете показать?»
Учитель сказал: «Знаете, такая восточная женщина. То есть, мне показалось,
что она восточная.»
«Да», сказал Коннор. «Спасибо.»
«Я хочу посмотреть пистолет.»
Другой мальчишка сказал: «Молчи, дурак. Разве ты не понимаешь? Они за кем-т
о следят.»
«Я хочу посмотреть пистолет!»
Коннор и я пошли прочь. Дети шли следом и просили показать оружие. На друго
й стороне катка человек с газетой с любопытством поднял глаза и следил, к
ак мы уходили.
«Совсем не похоже на незаметный уход», проворчал Коннор.
* * *
В мужской раздевалке было пустынно. Я начал один за другим открывать зел
еные шкафчики в поисках лент. Коннор даже не пошевелился. Я услышал, как он
позвал меня. «Сюда.»
Он стоял возле душевой. «Вы нашли ленты?»
«Нет.»
Он держал открытой дверь.
* * *
Мы прошли вниз на пролет бетонных ступенек и вышли на площадку. Там были д
ве двери. Одна выходила в грузовой полуподземный ход. Другая вела в темны
й коридор. С деревянными балками. «Сюда», сказал Коннор. Мы, скрючившись, п
ошли по коридору и снова оказались под катком.
Миновали вибрирующую машину из нержавеющей стали и прошли серию дверей.
«Вы знаете, куда идти?», спросил я.
Одна из дверей стояла приоткрытой. Он ее толкнул. Свет в комнате был выклю
чен, но я разглядел, что мы оказались в лаборатории. В углу я заметил слабо
е свечение монитора.
Мы двинулись туда.
* * *
Тереза Асакума оторвалась от стола, подняла очки на лоб и потерла свои кр
асивые глаза. «Все окей, если вы не наделали много шума», сказала она. «Ран
ьше у главной двери у них стоял охранник. Я не знаю, там ли он еще?»
«Охранник?»
«Ага. Они серьезно отнеслись к закрытию лаборатории. Проходило эффектно
, словно облава на наркотики. Американцы сильно удивились.» «А вы?»
«Я знаю эту страну.»
Коннор смотрел на картинку перед нею. На мониторе застыло изображение па
рочки в объятиях, движущихся в конференц-зал. Тот же образ, видимый с друг
их угловых камер, высвечивался на других мониторах стола. Некоторые карт
инки перечеркивались красными линиями от ночных фонарей. «Что вы узнали?
»
Тереза показала на большой экран. «Я не уверена», сказала она. «Чтобы стат
ь абсолютно уверенной, надо бы прогнать трехмерное моделирование, сравн
ить размеры зала и проследить все источники света и тени от всех источни
ков. Я этого не сделала и, наверное, со здешним оборудованием не смогу. Для
этого, наверное, потребуется целая ночь на линии. Может, я смогу получить в
ремя на следующей неделе на факультете астрофизики. Может, выйдет, а, може
т, и нет. Но пока у меня сложилось сильное ощущение.» «Чего?»
«Что тени не совпадают.»
Коннор во тьме медленно кивнул. Как будто для него сказанное имело смысл.
Я спросил: «Какие тени не совпадают?»
Она показала на экран: «Когда люди идут по полу, отбрасываемые тени ложат
ся не точно. Они находятся не на тех местах или имеют неправильную форму. З
ачастую, различия незначительны. Но мне кажется, что они есть.» «И то, что т
ени не совпадают, означает…»
Она пожала плечами: «Я сказала бы, что ленты изменили, лейтенант.»
Наступило молчание. «Изменили как?»
«Я не уверена, сколько сделано исправлений. Но мне кажется ясным, что в ком
нате был кто-то еще, по крайней мере некоторое время.» «Другой человек? Вы
хотите сказать Ц кто-то третий?»
«Да. Кто-то за всем следил. И этого третьего систематически стерли.»
«Не слабо», сказал я.
Я покрутил головой и взглянул на Коннора. Он внимательно смотрел на мони
торы и совсем не казался удивленным. Я спросил: «Вы уже знали об этом?» «По
дозревал что-то такое.»
«Почему?»
«С самого начала расследования казалось, что ленты хотят изменить.»
«Почему казалось?», спросил я.
«Подробности, кохай. Маленькие штучки, которые мы обычно забываем.» Он вз
глянул на Терезу, словно не хотел ничего говорить при ней. Я сказал: «Нет, я
хочу это выслушать. Когда вы впервые поняли, что ленты изменены?»
«В комнате безопасности Накамото.»
«Почему?»
«Потому что ленты пропали.»
«Ну и что, что пропали.»
«Подумай сам», сказал Коннор. «В комнате безопасности охранник сказал на
м, что сменил ленты, когда пришел на службу около девяти часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
другу, твоему помощнику, твоему боссу. И таким способом словечко дойдет. Я
понцы пользуются всеми этими путями непрямых коммуникаций. Вот почему о
ни так много общаются, так много играют в гольф, ходят пить в бары караоке.
Им необходимы эти дополнительные каналы коммуникации, потому что они не
могут подойти и сказать, что у них на уме. Как подумаешь, то такой способ уж
асно неэффективен. Громадные лишние затраты времени, энергии и денег. Но
так как они не могут стоять лицом к лицу Ц потому что для них конфронтаци
я почти что смерть, они от нее потеют и паникуют Ц то у них нет другого выб
ора. Япония Ц страна бега до конца. Они никогда не остаются в середине.»
«Да, но…»
«Поэтому такое поведение кажется американцам трусливым и малодушным, о
днако для японцев это просто стандартная операционная процедура. В ней н
ет ничего особенного. Они просто дают вам понять, что чем-то недовольны вл
астные люди.»
«Дают мне понять? Чтобы дело кончилось судом о моей дочери? Мои отношения
с ребенком могут разрушиться. Моя репутация может погибнуть.» «Что ж, да. Э
то нормальное наказание. Угроза общественного позора Ц это обычный спо
соб указать на недовольство.»
«Ну, кажется, теперь я это понял», сказал я. «Кажется, различил гребаную ка
ртинку.»
«Это не личное», сказал Коннор. «Просто они действуют таким способом.»
«Ага, верно. Распространяют ложь.»
«В каком-то смысле.»
«Нет, не в каком-то смысле. А просто гребаную ложь.» Коннор вздохнул. «Мне п
ридется долго объяснять», сказал он, "что поведение японцев базируется н
а ценностях деревушки. Ты много слышал о самураях и феодализме, но глубок
о внутри все японцы Ц крестьяне. А если ты живешь в деревушке и не нравишь
ся другим крестьянам, то тебя изгоняют. А это значит, что ты умрешь, потому
что никакая другая деревня не примет хлопотного человека. Вот так. Рассе
рди группу Ц и умрешь. Так они на все смотрят.
Это означает, что японцы чрезвычайно чувствительны к группе. Более чем к
то-либо они настроены с группой ладить. Это означает не выделяться, не рис
ковать, не быть чересчур индивидуалистичным. Это также значит Ц не обяз
ательно настаивать на правде. Японцы очень мало верят в правду. Для них эт
о холодная абстракция. Это похоже на мать, чей сын обвиняется в преступле
нии. Она не слишком заботиться о правде. Она больше заботится о сыне. То же
самое и с японцами. Для японцев важны связи между людьми. Это для них Ц ре
альная правда. Фактическая правда не так важна." «Ага, прекрасно», сказал я
. «Но почему они сейчас так давят? Какая им разница? Убийство ведь раскрыто
, верно?»
«Нет, оно еще не раскрыто», сказал Коннор.
«Нет?»
«Нет. Вот почему мы испытываем такое давление. Очевидно, кто-то страшно хо
чет, чтобы расследование завершилось. Они хотят, чтобы мы отступились.» «
Если они давят на меня и давят на Грэма, то почему они не давят на вас?»
«Они давят», сказал Коннор.
«Как?»
«Делая меня ответственным за все, что произойдет с тобой.»
«Как они могут сделать вас ответственным? Я этого не вижу.»
«Знаю, что ты не видишь. Но они делают. Поверь мне Ц они делают.» Я смотрел н
а шеренгу машин, плетущихся вперед и тонущих в дымке смога даунтауна. Мы м
иновали электронную рекламу Хитачи (Компьютер No1 в Америке), Канон (Лидер к
опирователей Америки) и Хонда (No1 в аренде машин в Америке!). Как и большинст
во новых японских реклам, они были достаточно яркими, чтобы работать при
дневном свете. Аренда рекламной стойки стоит тридцать тысяч долларов в д
ень; большинство американских компаний не могут себе их позволить.
Коннор сказал: «Суть в том, что японцы знают, что могут сделать дело весьма
неприятным. Подымая пыль вокруг тебя, они сообщают мне: уладь дело. Потому
что думают, что я смогу это сделать. То есть, закончить.»
«А вы можете?»
«Конечно. Ты хочешь, чтобы все сейчас же закончилось? Тогда мы возьмем пар
у пива и насладимся правдой по-японски. Или ты хочешь добраться до дна и у
знать, почему же была убита Черил Остин?»
«Я хочу добраться до дна.»
«Я тоже», сказал Коннор. «Тогда давай сделаем это, кохай. Я думаю, в лаборат
ории Сандерса есть для нас интересная информация. Теперь ключом являютс
я ленты.»
* * *
Филип Сандерс вертелся волчком. «Лаборатория закрыта», сказал он и раздр
аженно воздел руки. «И я ничего не могу поделать. Ничего!» Коннор спросил:
«Когда это случилось?»
«Час назад. Пришли из департамента зданий и сооружений, приказали всем п
окинуть лабораторию и заперли ее. Так вот просто. И теперь на входной двер
и большущий замок.»
Я спросил: «А в чем причина?»
«Поступил рапорт, что структурная слабость потолка делает подвал небез
опасным и университетской страховки не хватит, если ледяная дорожка на н
ас завалится. Говорят, что безопасность студентов прежде всего. Во всяко
м случае, лабораторию заперли. Ждут расследования и рапорта инженера по
сооружениям.»
«А когда рапорт ожидается?»
Он показал на телефон. «Я жду звонка. Может, когда-то на следующей неделе. А
, может, только в следующем месяце.» «В следующем месяце!»
«Ага. Именно так.» Сандерс провел рукой по взъерошенным волосам. «Я проше
л всю цепочку до декана. Но в офисе декана ничего не знают. Это пришло с вер
хов университета. От совета управляющих. Они знают богатых донаторов, ко
торые делают пожертвования многомиллионными кусками. Приказ пришел с с
амых высоких уровней.» Сандерс засмеялся: «Тут легко догадаться.» Я спро
сил: «И что это по вашему означает?»
«Понимаете, Япония глубоко внедрилась в структуру американских универ
ситетов, в частности на технические факультеты. Это происходит везде. Яп
онские компании теперь обеспечивают двадцать пять профессорских мест
в МТИ, гораздо больше, чем любая другая страна. Потому что они понимают Ц
после всех дурацких выкрутасов Ц что не могут разрабатывать новшества
так же, как мы. И так как им нужны инновации, то они делают очевидное. Они их
покупают.»
«В американских университетах.»
«Именно. Знаете, в Калифорнийском университете в Ирвине в исследователь
ском здании есть два этажа, куда вы не сможете войти, если у вас нет японск
ого паспорта. Там они занимаются исследованиями для Хитачи. Американски
й университет закрыт для американцев.» Сандерс крутился и размахивал ру
ками. «А здесь, если происходит что-то, что им не нравится, то кто-нибудь пр
осто звонит президенту университета Ц и что он может поделать? Он не мож
ет позволить себе отбрить японцев. И они получают все, что хотят. И если он
и хотят, чтобы закрылась лаборатория, то она закрывается.» Я спросил: «А чт
о с лентами?»
«Все заперто там. Все заставили оставить на месте.»
«В самом деле?»
«Они чертовски спешили. Гестаповские приемчики. Толкали и выпихивали на
с наружу. Вы не можете себе представить, какая паника поднимается в амери
канском университете, если там подумают, что могут потерять финансирова
ние.» Он вздохнул. «Я не уверен, но, может быть, Тереза ухитрилась взять с со
бой несколько лент. Можете ее спросить сами.»
«А где она?»
«Кажется, она пошла кататься на коньках.»
Я сморщил лоб: «На коньках?»
«Так она сказала, когда собиралась уходить. Можете сами проверить.»
И он посмотрел на Коннора. Весьма многозначительно.
* * *
Тереза Асакума не каталась на коньках. По катку носились три десятка мал
ьчишек с молодым учителем, тщетно пытающемся их контролировать. Похоже,
четвероклассники. Смех и визг эхом отзывался от высокого потолка. В зале
стояла звенящая пустота. Кучка ребят сидела в одном углу, глазея и толкая
сь плечами. По нашей стороне высоко почти у потолка ходила с тряпкой убор
щица. Парочка взрослых, вероятно, родители, стояла возле льда у перил. Напр
отив нас какой-то мужчина читал газету.
Я нигде не видел Терезу Асакума.
Коннор вздохнул. Он устало присел на деревянную скамью и откинулся назад
, скрестив ноги. Я стоя, смотрел на него. «Что теперь? Ее здесь нет.» «Садись.
»
«Вы всегда так торопитесь…»
«Садись. Наслаждайся жизнью.»
Я сел рядом. Мы следили, как дети носятся по периметру льда. Учитель кричал
: «Александр! Александр! Я тебе уже говорил! Не толкайся! Не толкай ее!»
Я откинулся на спинку, пытаясь расслабиться. Коннор смотрел на детей и по
смеивался. Казалось, он совсем не заботился о внешнем мире. Я спросил: «Дум
аете, Сандерс прав? Японцы надавили на университет?»
«Очевидно», сказал Коннор.
«И все его рассказы о покупке Японией американской технологии? О содержа
нии профессорских мест в МТИ?»
«Все законно. Они поддерживают ученых. Благородный идеал.»
Я нахмурился: «Так вам кажется, что все окей?»
«Нет», сказал он. «Я совсем не думаю, что все окей. Если отказываешься упра
влять собственными институтами, то отказываешься от всего. И вообще, тот,
кто платит за институт, тот и контролирует его. Если японцы хотят давать д
еньги, и если американское правительство и американская промышленност
ь не хотят, то японцы будут контролировать американское образование. Зна
ешь, они уже владеют десятью американскими колледжами. Владеют полность
ю. Купили их для обучения собственной молодежи. Так что теперь спокойно м
огут посылать молодых японцев учиться в Америку.» «Но они и так могли это
делать. Тьма японцев учится в американских университетах.»
«Верно. Но, как обычно, японцы планируют загодя. Они понимают, что в будуще
м это может стать труднее. Они понимают, что рано или поздно маятник качне
тся назад. Безразлично насколько дипломатично они действуют сейчас Ц а
сейчас они в фазе подъема, так что играют они весьма дипломатично. Потому
что истина в том, что никакие страны не любят, когда над ними доминируют. И
м не нравится, когда их оккупируют Ц экономически или военной силой Ц в
се равно. И японцы понимают, что в один прекрасный день американцы восста
нут.» Я смотрел, как дети катаются на катке. Я слышал их смех. И думал о своей
дочери. Думал о встрече в четыре часа.
Я спросил: «Почему мы здесь сидим?»
«Потому что», сказал он.
Поэтому мы сидели здесь. Учитель начал закругляться и гнать детей со льд
а. «Снимайте коньки здесь же. Снимайте! Ты тоже, Александр! Александр!» «Зн
аешь», сказал Коннор, «если ты захочешь купить японскую компанию, то не см
ожешь этого сделать. Японские компании считают, что постыдно быть под ин
остранцами. Это позор. Они этого никогда себе не позволяют.» «Мне казалос
ь, что это можно. Говорили, что японцы улучшили свои правила.»
Коннор улыбнулся. «Теоретически, да. Теоретически ты можешь купить японс
кую компанию. Но практически это тебе не удастся. Потому что, если ты захоч
ешь завладеть компанией, тебе вначале надо обратиться к ее банку и получ
ить согласие. И эта процедура абсолютно необходима. А банк согласия не да
ст.»
«Кажется, Дженерал Моторс владеет Исудзу.»
«ДжМ владеет третьей частью Исудзу, а не контрольным пакетом. И это всего
лишь изолированный случай. А вообще, за последние десять лет иностранные
инвестиции в Японию сократились наполовину. Одна компания за другой обн
аруживала, что японский рынок чересчур крут. Они уставали от обманов, от м
ахинаций, от сговоров, от нечестности на рынке, от данго Ц секретного сог
лашения их вытеснить. Они уставали от правительственного регулировани
я. От изматывания. И в конце концов сдавались. И попросту отступали. Больши
нство фирм из других стран отступило: немцы, итальянцы, французы. Все прос
то устали делать бизнес в Японии. Потому что Япония закрыта, вне зависимо
сти от того, что они сами об этом говорят. Несколько лет назад Т. Бун Пикенс
купил одну четверть акций японской компании, но так и не смог попасть на с
обрание совета директоров. Япония закрыта.» «Так что же нам делать?»
«То же, что делают европейцы», сказал Коннор. «Взаимность. Так на так. Один
ваш за одного моего. У всех в мире та же самая проблема с Японией. Это прост
о вопрос о том, какое решение работает лучше. Европейское решение весьма
прямое. И работает хорошо, по крайней мере, пока.» На катке несколько девоч
ек-тинейджеров начали делать разминку и тренировочные прыжки. Учитель п
овел класс по коридору мимо нас. Проходя мимо, он спросил: «Кто из вас лейт
енант Смит?» «Я.», ответил я.
Один мальчишка спросил: «У вас есть пистолет?» Учитель сказал: «Эта женщи
на просила вам передать: то, что вы ищите, находиться в мужской раздевалке.
»
«Да?», сказал я.
Мальчишка спросил: «А можете показать?»
Учитель сказал: «Знаете, такая восточная женщина. То есть, мне показалось,
что она восточная.»
«Да», сказал Коннор. «Спасибо.»
«Я хочу посмотреть пистолет.»
Другой мальчишка сказал: «Молчи, дурак. Разве ты не понимаешь? Они за кем-т
о следят.»
«Я хочу посмотреть пистолет!»
Коннор и я пошли прочь. Дети шли следом и просили показать оружие. На друго
й стороне катка человек с газетой с любопытством поднял глаза и следил, к
ак мы уходили.
«Совсем не похоже на незаметный уход», проворчал Коннор.
* * *
В мужской раздевалке было пустынно. Я начал один за другим открывать зел
еные шкафчики в поисках лент. Коннор даже не пошевелился. Я услышал, как он
позвал меня. «Сюда.»
Он стоял возле душевой. «Вы нашли ленты?»
«Нет.»
Он держал открытой дверь.
* * *
Мы прошли вниз на пролет бетонных ступенек и вышли на площадку. Там были д
ве двери. Одна выходила в грузовой полуподземный ход. Другая вела в темны
й коридор. С деревянными балками. «Сюда», сказал Коннор. Мы, скрючившись, п
ошли по коридору и снова оказались под катком.
Миновали вибрирующую машину из нержавеющей стали и прошли серию дверей.
«Вы знаете, куда идти?», спросил я.
Одна из дверей стояла приоткрытой. Он ее толкнул. Свет в комнате был выклю
чен, но я разглядел, что мы оказались в лаборатории. В углу я заметил слабо
е свечение монитора.
Мы двинулись туда.
* * *
Тереза Асакума оторвалась от стола, подняла очки на лоб и потерла свои кр
асивые глаза. «Все окей, если вы не наделали много шума», сказала она. «Ран
ьше у главной двери у них стоял охранник. Я не знаю, там ли он еще?»
«Охранник?»
«Ага. Они серьезно отнеслись к закрытию лаборатории. Проходило эффектно
, словно облава на наркотики. Американцы сильно удивились.» «А вы?»
«Я знаю эту страну.»
Коннор смотрел на картинку перед нею. На мониторе застыло изображение па
рочки в объятиях, движущихся в конференц-зал. Тот же образ, видимый с друг
их угловых камер, высвечивался на других мониторах стола. Некоторые карт
инки перечеркивались красными линиями от ночных фонарей. «Что вы узнали?
»
Тереза показала на большой экран. «Я не уверена», сказала она. «Чтобы стат
ь абсолютно уверенной, надо бы прогнать трехмерное моделирование, сравн
ить размеры зала и проследить все источники света и тени от всех источни
ков. Я этого не сделала и, наверное, со здешним оборудованием не смогу. Для
этого, наверное, потребуется целая ночь на линии. Может, я смогу получить в
ремя на следующей неделе на факультете астрофизики. Может, выйдет, а, може
т, и нет. Но пока у меня сложилось сильное ощущение.» «Чего?»
«Что тени не совпадают.»
Коннор во тьме медленно кивнул. Как будто для него сказанное имело смысл.
Я спросил: «Какие тени не совпадают?»
Она показала на экран: «Когда люди идут по полу, отбрасываемые тени ложат
ся не точно. Они находятся не на тех местах или имеют неправильную форму. З
ачастую, различия незначительны. Но мне кажется, что они есть.» «И то, что т
ени не совпадают, означает…»
Она пожала плечами: «Я сказала бы, что ленты изменили, лейтенант.»
Наступило молчание. «Изменили как?»
«Я не уверена, сколько сделано исправлений. Но мне кажется ясным, что в ком
нате был кто-то еще, по крайней мере некоторое время.» «Другой человек? Вы
хотите сказать Ц кто-то третий?»
«Да. Кто-то за всем следил. И этого третьего систематически стерли.»
«Не слабо», сказал я.
Я покрутил головой и взглянул на Коннора. Он внимательно смотрел на мони
торы и совсем не казался удивленным. Я спросил: «Вы уже знали об этом?» «По
дозревал что-то такое.»
«Почему?»
«С самого начала расследования казалось, что ленты хотят изменить.»
«Почему казалось?», спросил я.
«Подробности, кохай. Маленькие штучки, которые мы обычно забываем.» Он вз
глянул на Терезу, словно не хотел ничего говорить при ней. Я сказал: «Нет, я
хочу это выслушать. Когда вы впервые поняли, что ленты изменены?»
«В комнате безопасности Накамото.»
«Почему?»
«Потому что ленты пропали.»
«Ну и что, что пропали.»
«Подумай сам», сказал Коннор. «В комнате безопасности охранник сказал на
м, что сменил ленты, когда пришел на службу около девяти часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38