Вэлентайн стояла, глядя на алые лужицы атласа и тафты на полу и на сантиметровую ленту в руке. Она понимала, что должна бы рассердиться. Где ее знаменитый темперамент? Но с острого кончика носа скатилась слеза. Слеза по Билли. * * * Керт Арви был доволен, что ему позвонил Вито. Негодяй хочет помириться, мрачно думал он, принимая приглашение Вито на обед. «Зароем томагавки». Необыкновенно оригинальный способ. Очевидно, Орсини понял, что дошел до крайности, и пытается, пока не поздно, навести мосты. Все это ясно, но все-таки приятно щекочет потребность Арви в уговорах и лести со стороны человека, с которым всего несколько недель назад он был в горькой ссоре. «Зеркала», конечно, принесли состояние, но Орсини свихнулся, если думает, что любая сделанная им дешевка будет пахнуть розами. Ну и ловкач этот сукин сын. Но почему бы не позволить Вито заплатить за обед. Все равно вечером на «Оскаре» придется здороваться.Они пошли в «Ма Мэзон». Еще одна шпилька со стороны Вито, подумал Арви. За соседним столиком Сью Менджерс пила банановый дайкири. Часа не пройдет, как вся округа узнает, что они обедали вместе, и все подумают, что они снова подружились. Ладно, пусть этот подонок еще несколько часов вкушает заботу студии, если это ему поможет. После сегодняшнего вечера Вито Орсини станет всего лишь продюсером, чья картина провалилась. Получит по заслугам. Кто вспомнит постановщиков четырех картин, не получивших в прошлом году «Оскара»? Или даже той, что получила? Но студия продолжает жить, а с ней и ее умный руководитель.За обедом Арви наслаждался беседой. Он получил свежего слушателя и разболтался о том, что близко его сердцу: о провалах других студий. Он называл имена лидеров промышленности, которые не сегодня-завтра пойдут искать работу, о том, сколько фильмов на других студиях отстают от графика и как малы их шансы окупить затраты, о том, какими студиями недовольны на Уолл-стрит и что с ними собираются сделать.Вито с интересом кивал, поощряя это злорадное повествование.— А ты, Керт? Как я понял, ты в хорошей форме?— Представь себе, Вито. В нашем деле главное — опыт, и скажу прямо, я чаще угадываю верно, чем ошибаюсь. У нас будет в этом году двадцатипятипроцентная прибыль по акциям. На сей раз акционеры будут довольны, пиявки несчастные.— А какую прибыль дали «Зеркала»?— Какую-то дали, что за вопрос — верь тому, кому можно верить. Если бы я не дал тебе «добро», притом без сценария, дивиденды были бы на несколько копеек меньше. Золотая ты жила.— Я слышал, тебе посчастливилось продать принадлежавшие компании телестанции, а остальную прибыль, основную ее часть, дали «Зеркала».— Откуда ты берешь финансовую информацию, из цыганских забегаловок? — Арви слегка смутился.— А может, ты ожидал получить ее с той твоей большой картины «Дэвид Копперфильд»? — вежливо спросил Вито.— «Пиквик!» — Арви со стуком положил вилку.— «Пиквик!», «Дэвид Копперфильд», какая разница, переименуйте, никто и не догадается. Все равно до следующего года прибыль он не покажет, а это можно считать убытком. Я слышал, его еще не начали монтировать. Да, лучше переименуйте, — одобряюще улыбнулся Вито.— Премьера «Пиквика!» состоится в Мюзик-Холле на Пасху, — едко сказал Арви.— В Мюзик-Холле? Разве там не пойдут «Утренние горизонты»? Отличное место для детского кино. Подумай хорошенько, Керт, если что-то и спасет его, то только Мюзик-Холл.— Вито, — начал Арви, задыхаясь от возмущения, но Вито весело перебил его, утешая:— Слушай, не о чем беспокоиться. С таким ростом прибыли акционеры до потолка запрыгают. Я уверен, они возобновят твой контракт. Керт, ты в этом году в отличном положении. А если сегодня «Зеркала» победят…Арви злобно перебил:— Дай продюсеру хоть малейший шанс, и он решит, что дело в шляпе. Радуйся, пока все не кончилось, Вито, скоро «Зеркала» станут вчерашней новостью, а сегодня у тебя впереди еще полдня.Вито продолжал, словно не слыша слов Арви:— Так вот, если «Зеркала» победят, я в следующий раз поставлю большой фильм. Творческому человеку нужно разнообразие, а я давно хотел увидеть вместе Рэдфорда и Николсона. Есть материал, против которого они не устоят, весь вопрос в цене, но, думаю, я смогу его купить.— Брось, Вито! Я с ходу вижу, когда мне лапшу на уши вешают. Рэдфорд и Николсон. Если выиграешь! Ты не хуже меня знаешь, что шансов у тебя нет. Я не меньше тебя хочу, чтобы ты победил, в конце концов, мы работали вместе, но против этих четырех супербоевиков у тебя шансов нет! «Зеркала» — небольшой фильм, вспомни, я говорил это с самого начала. Небольшие фильмы не выигрывают почти никогда. «Рокки» — случайность, какая бывает раз в жизни. Два раза подряд такое случиться не может. Не строй напрасных надежд, а то сегодня вечером разочаруешься, — сказал Арви, возвращаясь к отеческому тону.— Может, когда-нибудь мне удастся пробить закон о запрете супербоевиков, — мечтательно сказал Вито. — В кинопромышленности все знают, что каждый неудавшийся боевик означает, что шесть, или восемь, или десять небольших картин не смогли увидеть свет. Пропали тысячи рабочих мест. Неудачные большие фильмы — а их в этом году было больше чем достаточно — отвлекают внимание публики, и это тоже знают в кинобизнесе.— Мечтай, Вито, мечтай. Прислушайся к голосу опытного человека. Ты имеешь понятие, сколько лет я возглавляю студию? Я пришел сюда раньше, чем ты начал отличать объектив от видоискателя. И мне все известно о том, как ты вышел в претенденты… об этих «утренниках» для домохозяек. Думал, я не знаю о твоих фокусах? Но от номинации до победы очень далеко, мой мальчик.Вито переключился на шоколадное суфле со взбитыми сливками в отдельном блюде. Ел он основательно. Арви с любопытством рассматривал его.— Так ты думаешь что-то приобрести? — наконец спросил он. Негодяю что-то от него нужно. Было бы здорово сбить с него спесь.— Ага. Книгу. «Стопроцентный американец». Слышал?— Ты думаешь, я неграмотный? Моим рецензентам понравилось. И Сьюзен понравилось. Мне некогда было ее прочесть, но у меня есть синопсис. Одиннадцать месяцев в списке бестселлеров, если ты, в отличие от меня, им веришь. Но полтора миллиона за право на постановку — они с ума сошли. Никто столько не заплатит.— Билли от нее в восторге, хочет купить ее для меня. Если ты не хочешь свое суфле…— Возьми, мне все равно нельзя шоколад. Так Билли хочет купить ее, а? По-моему, у тебя скоро день рождения? Прекрасно, прекрасно.— Да, Керт, прекрасно, когда жена в тебя верит. У нее чутье не хуже, чем у меня. Ты думаешь, «Зеркала» не выиграют, а мое итальянское чутье говорит, что выиграют. Если не хочешь быть националистом, назови это предчувствием.— Управляя многомиллионной компанией, к предчувствиям относишься не так легко, как если имеешь богатую жену, — не в обиду тебе будет сказано. Николсон и Редфорд… Они в самом деле хотят сделать это?—Да.— Не верится. А их зарплата?! Боже, ты задолжаешь им по шесть-семь миллионов, еще не купив книги. Ты говоришь о бюджете в двадцать миллионов долларов. Нет, Вито, такие сделки тебе не по силам.— Вот что я скажу тебе, Керт, я сам куплю книгу, вернее, Билли купит, а тебе, если ты окажешься прав и «Зеркала» не выиграют, предоставлю свободный опцион на тридцать дней.— А если ошибусь?— А если прав я, ты мне покупаешь права. Все очень просто.— Полтора миллиона?— Шансы не в мою пользу, и ты думаешь, у меня ничего не выйдет. Но не волнуйся. Если не хочешь рисковать добрым именем, я куплю книгу и найду другую студию. Черт, заказывать еще одно суфле будет очень долго, как ты думаешь? Такие маленькие порции.— Ты слишком много ешь. Вито, я все-таки считаю, что ты негодяй, но раз ты хочешь заключить это пари, давай. Если ты не против, почему бы нам не записать наш договор, пока мы здесь? — Он подозвал официанта и попросил меню.— Керт, Керт, можешь мне доверять. — Голос Вито звучал обиженно.— После того, как ты украл мой фильм? — спросил Арви, строча карандашом.— Ты его вернул.— Тем не менее предпочитаю в письменной форме. — Арви и Вито подписали договор, официант и Патрик Терейл, владелец ресторана, его засвидетельствовали. Вито взял меню и начал складывать, чтобы убрать в карман, но Арви выхватил карту.— Пусть оно хранится у Патрика, ладно, Вито? Не забудь, это единственный экземпляр. А за обед плачу я. Иначе он тебе обойдется на полтора миллиона дороже. Я сегодня щедрый. * * * Билли возвращалась домой из «Магазина грез», изо всех сил стараясь добираться как можно осторожнее. На коротком пути от универмага до бульвара Сансет множество раз рискуешь наехать на неосторожного пешехода, а она понимала, что в состоянии такой злости могла не успеть среагировать. Пробегая по огромному дому и ни словом не перемолвившись со слугами, она еще сохраняла контроль над собой. Пересекла гостиную, спальню, ванную и наконец заперлась в последнем убежище — главной гардеробной. В этой комнате, устланной толстым ковром цвета слоновой кости, и стенами, обтянутыми бледно-лавандовым шелком, в несколько рядов тянулись вешалки с одеждой. В центре, как остров, возвышался прозрачный шкаф со множеством ящичков, в которых лежали аксессуары. Позади, в еще одной запертой комнате, постоянно охлаждаемой до тринадцати градусов, хранились меха Билли. В эти помещения не входил никто, кроме Билли и ее личной горничной.Посередине одной из стен был эркер, а перед ним стояла широкая кушетка, обтянутая бархатом цвета слоновой кости, заваленная шелковыми подушками цвета анемонов и исландских маков. Она опустилась на нее, запыхавшись после пробежки по дому, и накинула на плечи старый шерстяной платок, к которому не прикасалась с тех пор, как тетя Корнелия связала его. Она подогнула под себя замерзшие ноги, свернулась в клубок и постаралась согреться. Скрытая от посторонних глаз кушетка была ее последним тайным убежищем, она приходила сюда, чтобы что-нибудь обдумать. Там был телефон, которым пользовалась только она, и звонок, чтобы вызывать горничную. Пока она сидела там у себя в гардеробной, ни один человек в доме не осмеливался потревожить ее, а в теперешнем настроении Билли казалось, что она с удовольствием просидела бы здесь до конца жизни. Негодяй загнал ее в западню!О, как удобно, какое верное время выбрано, как чудесно спланировано! Поймана, боже правый, в древнейшую из ловушек, придуманных человеком. Когда Вэлентайн заговорила о талии, она поняла, что ловушка захлопнулась. Несомненно, Вито надеялся превратить ее в старомодную провинциальную итальянскую женушку, самодовольно производящую на свет одного бамбино за другим. Может быть, она научится готовить с огромным количеством оливкового масла и чеснока, наверняка растолстеет, а он в это время будет шляться по свету, творя свои кинопродюсерские чудеса и время от времени возвращаясь к семье ровно настолько, чтобы успеть снова обрюхатить ее. Ну и хитер, чертовски хитер этот сукин сын! Мамаша Орсини…Кто бы мог подумать, что она, Билли Айкхорн, станет Мамашей Орсини? Как ему, подлецу, это удалось? И как он подгадал это к сегодняшнему дню, когда она высказала ему все, что накипело? Как он сумел спланировать, чтобы это случилось именно в нужный момент, когда он сможет погладить ее по головке и заверить, что теперь у нее хватает забот, чтобы не чувствовать себя одинокой? Дьявольски умен этот пройдоха!Билли скосила глаза и подсчитала. У нее всегда был нерегулярный цикл, а перед номинацией она так волновалась, что внимания не обратила на непришедшие месячные. Так когда было последний раз? Она заглянула в дневник, который держала на столике около кушетки. Потом вскочила, отперла дверь в ванную и выглянула. Нет, горничная не вешала там свежие полотенца и не поливала цветы. Она на цыпочках подбежала к туалетному шкафчику и достала круглый пластиковый флакон противозачаточных таблеток. Дважды пересчитала их, вернулась в гардеробную и заперла за собой дверь. Снова сверилась с дневником. Она была у гинеколога утром на Рождество, перед визитом к Долли, и тогда у нее только что закончились месячные. Ее врач простым, но эффективным способом заставлял всех «девочек» старше тридцати навещать его дважды в год: он выписывал таблетки ровно на шесть месяцев. Тогда почему у нее шесть полных флаконов с таблетками?Если бы она не знала, что этого не может быть, она могла бы подумать, что с Рождества не приняла ни одной таблетки. Если бы она не знала, что этого не может быть… Если бы не знала…Одна в пустой комнате Билли внезапно запрокинула голову и громко расхохоталась. Да, хорошенькую свинью она сама себе подложила. Здорово сработано! Прошло почти три месяца, какой уж тут корсет?Не нужно быть большим психоаналитиком, чтобы сразу понять и согласиться, что она это сделала преднамеренно, но тогда почему, если ей хотелось ребенка, почему она всего несколько секунд назад так злилась на Вито и так разоралась на бедняжку Вэлентайн?Билли раскачивалась вперед и назад, обхватив руками колени и все еще фыркая от смеха. Она размышляла над своими поступками: подсознательно это или бессознательно? Она не знала, у нее не хватало слов или чутья — это единственное, в чем она решительно отставала от моды. Она давно привыкла действовать по первому побуждению, с головой окунаясь в ситуации и барахтаясь в них, заставляя их так или иначе работать на себя, иногда успешно, иногда не очень, но она никогда не полагалась на провидение.Провидение? Оглядываясь назад, она сообразила: можно подумать, что женщина, три месяца забывавшая принимать противозачаточные таблетки, действовала весьма целеустремленно. Билли с любопытством погладила плоский живот. Этот ребенок — еще один результат ее глубоко укоренившейся импульсивности, как… как и вся ее жизнь. Пальцы ощупали правую грудь, затем левую. Она взвесила их в руках. Они стали больше и как будто потеплели, с восемнадцати лет они такими не были. Как может женщина, особенно если заботится о своем теле так, как она, не заметить таких простых вещей? Ну что она за человек: старательно загнала себя в ловушку, но не хочет смотреть правде в глаза и признать, что беременна? А почему?Хороший вопрос.Не вставая с кушетки, Билли достала блокнот и ручку и принялась писать, стиснув зубы в решимости добраться хотя бы до первого слоя. Она понимала, что нижний слой теряется во мраке.Во-первых, она чувствует, что не готова стать матерью. Став матерью, она никогда уже не будет прежней беззаботной женщиной без каких-либо серьезных обязанностей.Во-вторых, она хотела подольше оставаться невестой Вито, как в медовом месяце. Но в таком случае она еще до свадьбы проиграла битву «Зеркалам». Жена — да, но невеста — вряд ли. Они через эту ступень перескочили.В-третьих, она хочет сама принимать решения, касающиеся ее жизни, делать все в удобное для нее время, по своему выбору или усмотрению, наслаждаясь властью, к которой привыкла за много лет. И чтобы природа не подползала и не встряхивала ее за шиворот. Билли не желала, чтобы в ее дела вмешивалась природа. Но тогда почему она не вышла за одного из ручных бутафорских каплунов, каких всегда может купить женщина с деньгами? Она не случайно выбрала Вито, она и теперь, зная о нем все, снова выбрала бы его, не только потому, что любит именно его, но и потому, что любит таких мужчин. Она восхищалась его властностью, способностью принимать решения, независимостью — теми качествами, что позволяли ему подолгу работать вдали от нее. Она не могла перекрыть ему кислород удавкой своих желаний. Прежде всего, он ей не позволит. Когда начинаешь взрослеть, горестно подумала Билли, замечаешь, что жизнь полна парадоксов.В-четвертых. Она хотела занимать самое важное место в жизни Вито, быть впереди всех, стать его самой большой любовью, не делить его ни с кем. И эта причина самая нелепая. Она с самого начала, с первого дня знакомства делила его, делила с его работой, со сценариями, с бесконечными совещаниями, со всем балаганом, который нужно собрать, чтобы снять фильм, с Файфи, Свенбергом, со всем миром кино. Сотрудничество — душа кинопроизводства. Но он всегда возвращался к ней за чувствами, за полным доверием, за простым человеческим теплом. Ребенок не отдалит Вито от нее, напротив: ребенок их соединит.Она уставилась на слова, которые нацарапала в блокноте. Единственный разумный довод в том, что в тридцать четыре года она еще не готова стать матерью. Тридцать четыре? Она громко фыркнула над собственной бестолковостью, потому что ухитрилась забыть про свой тридцать пятый день рождения, — он был в ноябре, в разгар монтажа. Что-то она стала забывчивой. Или она собирается ждать до шестидесяти?И все-таки, все-таки… как трудно, как тоскливо расставаться со свободой. Очевидно, ее подсознание или бессознательность уже приняли решение за нее. Подсознанию или бессознательности лучше известно, они работают по лунным часам или чему-то подобному.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69