ведь он всего лишь продюсер.К Рождеству «Зеркала» заняли первое место в еженедельной сводке кассовых сборов журнала «Вэрайети», и Вито решил, что пришло время разрушить стену молчания, все еще стоявшую между Арви и ним. Каждый вечер он и Билли ездили в Уэствуд потешить взоры видом длинных, терпеливых, радостных очередей, выстроившихся у кинотеатра, где шли «Зеркала». К этому времени оба снова начали узнавать друг друга, в особняк Билли почти вернулся былой покой, и Вито решил навести порядок в собственном доме.Атмосфера в кабинете Арви была прохладной. Арви, которого перехитрили в попытке отобрать фильм на стадии послесъемочной обработки, теперь вцепился в него мертвой хваткой. «Зеркала» стали «его» картиной, как на съемках, когда они были картиной Файфи Хилла. Разве не он дал Вито возможность снять ее? Разве не он выпустил ее так вовремя, к Рождеству? Проницательность, вот что нужно иметь управляющему студии, проницательность и смелость.— Вито, на следующую неделю я отдаю «Зеркала» еще в пятнадцать сотен кинотеатров по всей стране, — высокомерно объявил Керт Арви.— Что?— Смотри на вещи реально, Вито, это редкая удача. Кассу делают дети. Когда они дней через десять вернутся в школу, картина сдохнет. — Арви самодовольно ухмыльнулся Вито в лицо. — А до тех пор я хочу выдоить ее досуха. Хватай деньги и беги, и не говори, что не слышал.— Керт, ты не можешь этого сделать. — Вито подскочил, стараясь говорить спокойно. — Фильм только что вышел. Когда кончится Рождество, в кино пойдут родители этих детей, молодожены, вся эта проклятая страна! Если ты сейчас нарушишь схему показа, пустишь его во второсортные кинотеатры, ты развеешь всю изустную рекламу. — Выражение лица Арви стало жестким. — В одну неделю ты соберешь половину, а может, и меньше, выручки, которую мог бы получить, если бы оставил фильм там, где он есть, и позволил ему естественным образом расти. Я разговаривал с ребятами в очередях, некоторые смотрят его в третий или четвертый раз. Керт, эти очереди — такая же сильная приманка, как и сам фильм. Пусти его в пятнадцати сотнях обычных кинотеатров, и через неделю не останется ни одной очереди. Господи, разве ты это не понимаешь? — Вито наклонился вперед, опершись обеими руками на стол Арви. Он не мог поверить, что кто-то может не согласиться с такой фундаментальной логикой бизнеса.Арви мстительно смотрел на Вито. «Зеркала» принадлежат ему, черт возьми, и он может делать с ними все, что захочет. Этот альфонс Вито Орсини не может ему указывать, как вести дело. Неплохой поворот — для разнообразия подержать Орсини за жабры.— Ты имеешь право на собственную точку зрения, — протянул он, — но у меня, однако, есть своя. И здесь решаю я. Меня интересует выручка, быстрая выручка, а не журавль в небе. Ты романтик, Вито, и к тому же вор.Вито быстро зашевелился. Высокий и неумолимый, он перегнулся через стол Арви и переключил интерком на «Отдел продаж».— Оливер? Это Вито Орсини. Я тут с Кертом. Он собирается продолжать показывать «Зеркала» там, где они сейчас идут, а не делать широкий сброс. Как ты думаешь?Арви, с разинутым ртом сидевший во вращающемся кресле, едва не завопил в интерком, когда Оливер ответил:— Вито, он на сто процентов прав. Любое другое решение было бы просто нелепым и в перспективе при долговременном масштабе обошлось бы нам в миллионы.Вито отпустил переключатель и нацелил взгляд, как пистолет, в налитое кровью лицо Арви.— Что об этом скажет совет директоров, Керт? Ты готов выбросить миллионы кассовой прибыли, только чтобы доказать, что хозяин — ты? А как продвигается «Пиквик!»? Я слышал, ты беззаветно верил в эту идею, пока она не начала скисать.— Проваливай отсюда, чертова задница, ты… ты… — Арви, слишком взбешенный, чтобы продолжать ругаться, нажал кнопку вызова секретарши и завизжал: — Вызовите охрану! Сейчас же!— Спокойнее, Керт. Не забывай про язву.Вито, мягко ступая, вышел из кабинета, как большая рыжая пантера. Проходя мимо секретарши Арви, он послал испуганной девушке воздушный поцелуй.— Рановато праздновать, милая, к несчастью, он выжил. * * * Хоть и существуют на свете немногие дисциплинированные дамы, которые первого ноября с восторгом заявляют, что закончили все рождественские закупки, большинство покупательниц считает, что волшебный миг для начала предпраздничной суеты наступает 10 декабря и ни днем раньше. «Магазин грез» не был исключением. Одежду почти не покупали, но первый этаж и «деревенская лавочка» кишели покупателями, расхватывавшими припасенные сокровища, словно растаскивали разоренный муравейник. Спайдер целыми днями милостиво расточал обаяние, присутствуя на примерках десятков свитеров и пуловеров в угоду покупательницам, не уверенным в точном размере своих мужей: «Он примерно на голову ниже вас, Спайдер, и килограммов на пять потяжелее, поэтому не будете ли вы так любезны просто натянуть джемпер через голову на секундочку?» Он давал советы тем, кто совсем растерялся: «А что бы вы послали своей теще, если бы терпеть ее не могли, но были обязаны потратить на нее не меньше трехсот долларов?» — «Банку леденцов „Уотерфорд“ и позолоченные щипцы для орехов?» — «Спайдер, вы гений».К концу рабочего дня 23 декабря и он и Вэлентайн поняли, что худшее позади. Канун Рождества в этом году приходился на субботу, все сшитые Вэлентайн праздничные платья были уже упакованы или отправлены; завтрашняя распродажа подарков будет несложной, придут те, кто откладывал это пустяковое дело на последнюю минуту, и немногие мудрецы, понимающие, что после 10 декабря лучший день для покупок наступает 24 декабря. Обычно это бизнесмены, они приходят с внушительными списками и, к восторгу продавщиц, принимают решения в считанные секунды.Спайдер и Вэлентайн сидели лицом друг к другу по разные стороны старого двухместного стола. Предполагалось, что между ними наступало спокойное, уравновешенное молчание, как это часто бывало в начале или в конце рабочего дня, но сейчас в комнате царила натянутая атмосфера. Спайдер отметил, что Вэлентайн выглядит встревоженной. Она держала дерзкий вздернутый носик высоко, как всегда, но из огромных зеленых глаз исчез задорный огонек. Он знал свою Вэлентайн — она несчастна.Вэлентайн со своего конца стола рассматривала Спайдера Эллиота. Похоже, он устал, подумала она. Постарел, но как-то так, что это нельзя объяснить лишь ходом времени. В этом лощеном, изысканном, элегантно одетом красавце с трудом угадывался беззаботный блондин в свитере с эмблемой Калифорнийского университета, тот весельчак, что таскал за ней с базара бутылки вина, а в дни несчастья делал бесчисленные сандвичи с плавленым сыром и часами слушал записи Пиаф в ее маленькой комнате на чердаке.— Вэл, дорогая моя, ты просто устала или что-то случилось? — осторожно начал он.Вэлентайн почувствовала, что в ее голосе предательски дрожат Нежелательные слезы. Ей ужасно хотелось доверить кому-то свою историю с Джошем Хиллмэном, но на всем свете Эллиот был последним, с кем она поделилась бы этим. Упрямое нежелание дать Спайдеру понять, как далеко зашло дело и в каком она смятении, имело под собой таинственную, но непреодолимую подоплеку.— Ах, просто все эти женщины, Эллиот, такие требовательные, так трудно им угодить. От одной примерки до другой они набирают по пять килограммов и винят во всем меня.— Нет, милая, ты же знаешь, они от тебя без ума. И ты всегда без колебаний указывала на дверь тем дамам, размеры которых менялись. Половина женщин в городе сидит на диете только из-за тебя. Так что случилось на самом деле? Тебя беспокоит таинственный мужчина?Вэлентайн выпрямилась, встревоженная и готовая к обороне. Желание заплакать испарилось.— О чем ты?— О таинственном незнакомце, который тебя так занимает, что мне никак не удается застать тебя одну. Если он плохо с тобой обращается, я убью этого сукина сына! — Он с удивлением обнаружил за собой, что у него сжались кулаки, а мышцы рук и плеч напряглись от ярости. Неплохая мысль — убить сукина сына. И черт с ней, с причиной!— Ты слишком далеко зашел, Эллиот. У тебя разыгралось воображение. — Вэлентайн ринулась в бой, внезапно разъярившись не меньше, чем он. — Я тебя разве спрашиваю, почему ты всех этих женщин с ума сводишь? Неудивительно, что ты так устал… Слушай, как ты их различаешь, своих маленьких подружек? Или тебя завораживает магия количества, Эллиот? — Несправедливость положения выводила Вэл из себя. — А мне разве нельзя завести хоть одного любовника? — выпалила она. — Эллиот, я перед тобой отчитываться не обязана.— Обязана, черт возьми! — заорал он.Воздух между ними удивленно задрожал. Ни тот, ни другой не мог представить, что они так внезапно сцепятся. В мгновенно наступившем ошарашенном молчании они яростно глядели друг на друга. Наконец заговорил Спайдер:— Вэлентайн, со мной что-то не так. Ты, бесспорно, не должна передо мной отчитываться. Я не понимаю, почему сказал это. Наверное, просто потому, что мы так давно знаем друг друга.— Все равно это не дает тебе права…— Не дает. Забудем об этом, хорошо? — Он взглянул на часы. — Я опаздываю, увидимся завтра.Он поспешил удалиться, закрыв за собой дверь, а Вэлентайн продолжала неподвижно сидеть в кресле, оглушенная, озадаченная, потрясенная силой неожиданного всплеска эмоций. Эллиот не имел никакого права так говорить, никакого повода. Ей следовало бы разъяриться. Случалось, она выходила из себя по куда менее серьезной причине. Но сейчас она чувствовала себя… довольной. Довольной? Да, несомненно. Ну и стерва она, наверное. Итак, он считает, что она обязана перед ним отчитываться. Ах вот как? При этой мысли она невольно улыбнулась. * * * Уже несколько недель «Зеркала» шли в одних и тех же кинотеатрах, и Вито все больше убеждался, что умение Оливера Слоуна делать деньги при невольном пособничестве пищеварительной системы Арви одержало победу над безрассудной выходкой последнего.Однако личная неприязнь Арви к Вито становилась все более едкой, его упрямая злость нашла выход в том, что он поместил в «Голливуд репортер» и «Дейли вэрайети» до смешного мало рекламных объявлений. При обычных обстоятельствах, имея фильм, приносящий огромные доходы, студия могла бы швырнуть свой успех в лицо конкурентам. Нет, думал Вито, от студии ожидать нечего, но прелесть ситуации в том, что они ему уже не нужны. Все, что он хотел, он знал из двух источников: публикуемого в «Вэрайети» еженедельного реестра кассовых сборов, в котором «Зеркала» неизменно стояли под первым номером, и ежегодного списка десяти лучших фильмов, составляемого всеми кинокритиками страны. «Зеркала» входили во все списки до одного. Вито решил приступить к осуществлению плана, который возник, когда он впервые увидел первую копию.За несколько дней до Рождества Билли отправилась в Венецию, замусоренную, похожую на пригород Лос-Анджелеса, где разраставшиеся новостройки еще не вытеснили неряшливые домики в богемном стиле. Она собиралась пообедать у Долли и взглянуть, как та себя чувствует в середине шестого месяца беременности. Билли, нагруженная рождественскими подарками, поднялась в двухкомнатную квартирку Долли на третьем этаже старого оштукатуренного дома, выкрашенного бледно-розовой фуксиновой краской. Дом находился на улице, где, кажется, все друг друга знают, где соседи дружески болтают, греясь во дворах на зимнем солнышке, поливая цветы в горшках или уворачиваясь от гоняющих на скейтах мальчишек. До сих пор ни один из этих домов не продали застройщикам, и домовладелец Долли, капитан лос-анджелесской пожарной команды, теперь, когда дети уже разъехались, находит средства для уплаты растущего налога на свой скромный, но все более ценный дом, сдавая верхний этаж.С одного взгляда на Долли Билли убедилась, что беременность протекает хорошо. Она с нежностью рассматривала цветущую, кровь с молоком, радостную девушку: такая благословенная пышность встречалась лишь во времена Реставрации, хоть сейчас у Долли не было не только положенной в те времена талии, но и никакой вовсе.— Ты лакомый кусочек, — сказала она, оглядывая Долли со всех сторон.— Это как понимать? — смеясь, спросила Долли, с притворной застенчивостью любуясь своим величественным животиком.— Вкусненькая, по-моему. В любом случае это звучит неплохо.— Подожди, пока не попробуешь, что я приготовила на обед. Фаршированные цыплята с рыбой по Мильтону Берлю, — торжественно провозгласила Долли.— Что такое?..— Я чуть не сделала сырные палочки по сенатору Джейкобу Джевитцу или кашу из мацы по Ирвингу Уоллесу, но вспомнила, как ты боишься прибавить в весе, и пошла на компромисс.— Где… где ты взяла эти рецепты? — спросила Билли, не зная, смеяться ей или не верить.Долли достала продолговатого формата книгу в красном переплете.— Это «Кошерная кухни знаменитостей». Чудесная вещь! Вчера я пробовала фаршированную капусту по Барбаре Уолтерс.— Но почему?— Я решила, что, пока не работаю, нужно заняться чем-нибудь полезным. Помнишь, ты мне присоветовала найти замечательного еврея? Разве находке не поспособствует тот факт, что я стану чудесным кошерным поваром?— Что за вопрос, — сдержанно согласилась Билли. — Но сейчас разве время их ловить?— Некоторых мужчин привлекают беременные женщины, — проказливо парировала Долли. — Особенно если эти женщины умеют готовить волшебное жаркое в горшочке по Нейлу Даймонду. Вообще-то, думаю, придется подождать, пока родится ребенок, но разве знаешь заранее, правда? На днях я ходила смотреть «Зеркала» в одиннадцатый раз, и человек пятьдесят попросили автограф, а трое парней пригласили на ужин.— И ты пошла? — ахнула Билли.— Конечно, нет! Странные они все типы. Но пригласили ведь!— Ну и как, — с любопытством спросила Билли, — смотреть «Зеркала» среди зрителей с начала до конца?— А ты не знаешь? Билли, ты же видела их много раз!— Только в монтажной и в студии при перезаписи, и ни разу среди незнакомых, там, где люди заплатили, чтобы увидеть фильм.— Ужас какой-то! — Долли была потрясена. — Знаешь, самое лучшее — это зрители. Помнишь ту сцену, где я сказала Сандре, что испытывает к ней Хью, и она находит его на скале…— Помню? — простонала Билли. — Я ее знаю так, словно сама написала.— Но, Билли, когда зрители заплакали, — в кинотеатре ясно ощущаешь, как чувство растет, усиливается, люди откликаются, — у меня даже слезы навернулись.— Но, боже мой, Долли, ведь ты была там, когда Файфи прогонял это с ними по шестому разу, а Сандра жаловалась, что у нее колючки в туфлях, а Свенберг орал, что свет уходит…— Я забыла, — упрямо сказала Долли. — Я просто не помню всего этого. Смотрю каждый раз, как впервые. Слушай, давай вместе сходим после обеда, хорошо?— Ты опять хочешь посмотреть, в двенадцатый раз?— Наверное, я стану кем-то вроде тех поклонников «Звуков музыки», помнишь? Некоторые смотрели их по семьдесят пять раз и больше. А они ведь в ней не участвовали. Не говори Вито, но я в основном хожу смотреть свою игру. Встречала интервью, где актеры говорят, что никогда не смотрят свои фильмы? Я этого не понимаю. Я наслаждаюсь, видя себя там! — Последние слова она прошептала, очень довольная собой, отчасти виноватая, отчасти с гордостью. — Наверное, я никуда не годная актриса.— Ты волшебна, — сказала Билли. — Ты самая красивая и волнующая актриса. Я тебе и раньше говорила, только ты мне не верила.Долли застенчиво отвернулась. Она никогда не верила и не принимала похвал, если восторгались тем, что у нее выходило само собой.— Ах да, чуть не забыла, — сказала она, — твой рождественский подарок. — Она протянула Билли глиняный горшочек, закрытый крышкой. — Паштет из цыплячьей печени по Джорджу Джесселу. Ты не поверишь!— Уже не верю, — ответила Билли. * * * Вито хотел, чтобы «Зеркала» стали претендентом на награду за лучший фильм. Он не осмеливался и мечтать об этом, пока не увидел первую копию, но с того дня эта мысль не выходила у него из головы. «Зеркала» были высшим достижением его карьеры. Он сумел поставить фильм, который был больше чем суммой отдельных составляющих, пусть даже тщательно подобранных. Фильм жил, в нем бился собственный пульс, в нем было все, от комедии до поэзии. Он нутром чувствовал, что картина станет знаменитой, но сначала ему нужно дождаться, чтобы его уверенность подтвердил весь мир. Пока не вышли рецензии, пока не откликнулась касса, наконец, пока фильм не появился в десятке лучших, можно было лишь предаваться мечтам, все остальное было бы бесплодным занятием. Но теперь у него появились необходимые предпосылки к действиям.У «Зеркал» были все нужные рекомендации, но недоставало мелочи, необходимой для каждого, кто намеревается стать одним из пяти претендентов на награды Академии: поддержки студии. Студия Арви могла бы организовать мощную рекламную кампанию, специально нанять публицистов, без смущения продвигать фильм, но Вито не строил иллюзий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69