— …он… меня… не любит, — наконец выговорила Карен и снова заревела белугой. — Он меня не любит, — повторила она, глядя на меня блуждающим, жалобным взором. — Можешь поверить? Он сказал, что не любит меня.— Карен, в утешение тебе могу сказать только, что я знаю, каково это. Если помнишь, Гас бросил меня всего две недели тому назад.— Не пори чушь, — сиплым от слез голосом возразила она. — У вас с Гасом все было несерьезно, а у нас с Дэниэлом — серьезно.— Я относилась к Гасу очень серьезно, — отрезала я.— Ну и дура, — сказала Карен. — Все видели, что он шальной, ненадежный и безответственный. А у Дэниэла хорошая… хорошая работа!Конец фразы потонул в новом приступе рыданий, и я уже не могла разобрать ни слова. Там было еще что-то о Дэниэле, его собственной квартире, о дорогой… шине, что ли? Нет, нет, прошу прощения, дорогой машине.— Такие вещи со мной не случаются, — всхлипывала она. — Это в мои планы не входило.— Со всеми случается, — мягко возразила я.— Нет, не со всеми! Со мной не случается!— Да нет же, Карен, такое случается со всеми, — убеждала я. — Вот, например, мы с Гасом…— Ты меня с собой не равняй, — взвизгнула она. — Я не то что ты. Тебя мужики бросают и тебя тоже, — кивнула она на Шарлотту, — но со мной такое не проходит, потому что я не позволяю.Мы с Шарлоттой закрыли рты.— О господи, — снова запричитала Карен, — как же мне теперь ехать в Шотландию? Я всем рассказала о Дэниэле, о том, какой он богатый. И мы ведь собирались поехать на машине, а теперь мне придется самой платить за билет, и я хотела купить тот пиджачок в «Морганз», а теперь не смогу. Подонок!И опять потянулась за бутылкой бренди.Бренди было очень старое, многолетней выдержки — такое богатые бизнесмены дарят друг другу на Рождество, и вовсе не для того, чтобы пить. Этой бутылке положено быть скорее украшением домашнего бара, весомым доказательством материального благополучия, а не напитком, который смешивают с имбирным пивом.— Откуда оно у тебя? — спросила я Карен.— Прихватила из квартиры этого гада, когда уходила, — злобно процедила она. — Жалко, ничего больше не взяла!И снова полились слезы.— Такая квартирка — прелесть, — рыдала Карен, — и я еще хотела заново ее обставить, уговорить его купить эту кровать ажурной ковки, как в «Эль — домашний уют». Какой же он мерзавец!— Надо ее как-то привести в чувство, — сказала я Шарлотте.— Может, заставим ее что-нибудь съесть? — предложила Шарлотта. — Да я и сама бы не отказалась.Но в холодильнике, как всегда, не было ничего, кроме обезжиренных йогуртов с истекшим сроком годности.Поэтому мы отправились в любимый индийский ресторанчик, где посеяли замешательство и растерянность среди персонала, потому что все знают, что мы приходим сюда только по воскресеньям.— Слушай, я-то был готов поклясться, что сегодня понедельник, — по-бангладешски обратился Али к Кариму, когда мы втроем вошли в зал и сели за тот же столик, что и всегда.— И я тоже, — согласился Карим. — Но, наверное, все-таки воскресенье. Здорово, закроемся на час раньше. Ладно, ты неси им вино, а я скажу шефу, что они здесь, и можно ставить на плиту тикка масала из курицы. Надо же, совсем в голове помутилось. Если б не они, так и думали бы, что понедельник.— Вы не принесете нам бутылку вашего белого вина? — попросила я Али, но Карим уже открывал ее за стойкой бара. У индусов мы всегда заказывали одно и то же — они даже перестали приносить нам меню. Одно овощное бирьяни, два тикка масала из курицы, плов и белое вино. Разнилось только количество бутылок, но меньше двух мы никогда не брали.В ожидании еды нам удалось наконец составить себе ясную картину того, что произошло между Карен и Дэниэлом.Видимо, Карен была убеждена, что Дэниэл в нее влюблен, и приготовилась к скорому объяснению. Тогда у них осталось бы время на покупку обручального кольца до поездки в Шотландию, где планировалось сообщить радостную новость родителям Карен. Но Дэниэл, как на грех, с объяснением не спешил, и Карен сочла за благо взять дело в свои руки, тем более что дата отъезда в Шотландию неуклонно приближалась. Итак, совершенно уверенная в положительном ответе, она спросила Дэниэла, любит ли он ее. А Дэниэл форменным образом увильнул от ответа, сказав ей, что он прекрасно к ней относится. Очень хорошо, не отставала Карен, но любит ли он ее?На что Дэниэл заверил, что ему с ней очень хорошо и что она очень красивая.— Это я и сама знаю, — буркнула Карен, — но как насчет любви?— Кто знает, что такое любовь, — туманно изрек Дэниэл.— Отвечай «да» или «нет», — потребовала Карен. — Ты меня любишь?— Боюсь, ответом будет «нет», — определился наконец Дэниэл.Далее последовали слезы, крики, бурная ссора, кража бутылки дорогостоящего бренди, вызов такси, высказанная Карен уверенность в том, что Дэниэл будет гореть в аду, отъезд Карен из квартиры Дэниэла и возвращение блудной дочери домой.— Он подонок, — рыдала Карен.Махмуд, Карим, Али и еще один официант, отрекомендовавшийся Майклом, сочувственно кивали. Они ловили каждое слово Карен. Али, казалось, сам вот-вот заплачет.Карен залпом осушила бокал вина, не обращая внимания на бегущую по подбородку струйку, и тут же налила себе второй.— Еще бутылку! — крикнула она, махнув пустой бутылкой сгрудившимся в кучку официантам.Мы с Шарлоттой обменялись взглядами, которые означали: «Она уже достаточно выпила», но никто из нас не осмеливался сказать это Карен.Карим принес еще вина и, ставя бутылку на стол, вполголоса сказал:— Это от нас с искренними выражениями сочувствия.В результате мы с Шарлоттой тоже напились, потому что пытались спасти Карен от алкогольного отравления, влив как можно больше вина в себя. Все равно у нас ничего не получилось, потому что, как только опустела вторая бутылка, Карен заорала, чтобы несли третью, и все понеслось по новой.Хотя, пожалуй, к тому времени я начала получать удовольствие от процесса.Карен набиралась все больше и больше; она дважды закуривала сигарету не с того конца, залезла рукавами в свою тарелку, а в мою опрокинула стакан воды и нечленораздельно промычала:— Все равно это была гадость.А потом, к моему вящему ужасу, глаза у нее остекленели, и она стала медленно крениться вперед, пока не упала лицом в тарелку тикка масала, смешанного с пловом.— Шарлотта, скорей, скорей, — засуетилась я, — подними ее, убери ей лицо из тарелки, она же задохнется!Шарлотта подняла голову Карен за волосы. Карен обратила к ней пьяный, бессмысленный взор.— Ты чего такое делаешь? — бормотала она. На лбу у нее краснело пятно соуса, в волосах запутались зернышки риса.— Карен, ты потеряла сознание, — выдохнула я. — Ты свалилась лицом в еду. Давай-ка мы отведем тебя домой.— Отвяжитесь, — пробормотала она. — Ничего я не теряла. Просто уронила сигарету и нагнулась поднять ее с пола.— Ясно, — кивнула я, испытывая облегчение, смешанное со стыдом.— Какого хрена, — воинственно продолжала Карен. — Вы хотите сказать, я пить не умею? Эй ты, поди сюда, — махнула она Махмуду. — Как думаешь, я красивая? А?— Очень красивая, — искренне согласился он, явно подумав, что сегодня ему везет на клиентов.— Конечно, я красивая, — кивнула Карен. — Конечно. А ты нет, — после долгой паузы добавила она.Кажется, он обиделся, так что при расчете пришлось мне дать ему на чай больше, чем обычно. Платила я, потому что Шарлотта в суматохе забыла дома кошелек, а Карен хотя и пыталась выписать чек, но была слишком пьяна, чтобы удержать ручку.Мы принесли Карен домой, раздели и уложили в постель.— Выпей водички, Карен, будь умницей, тогда с утра тебе не будет так плохо, — щебетала Шарлотта, суя Карен под нос пол-литровую кружку. Шарлотта и сама была не в лучшем виде.— Хоть бы вообще больше не просыпаться, — пробормотала Карен.Потом как-то странно, тоненько заскулила, и я не сразу поняла, что она поет. Точнее, пытается.— Ты так пуст… Ты небось думаешь, я о тебе пою. Нет, нет… — подвывала она.— Перестань, Карен, пожалуйста, — взмолилась Шарлотта, опять приближаясь к ней с кружкой воды.— Не мешай мне петь. Петь про Дэниэла. Давайте, подпевайте! Ты так пуст… Небось… думаешь… я пою… Ну же! — воинственно взревела она. — Пойте!— Карен, прошу тебя, — проворковала я.— Нечего меня опекать, — отмахнулась она. — Пойте, черт бы вас побрал. Ты так… Ну, начали!— Э-э-э, ты так пуст, — запели мы с Шарлоттой, чувствуя себя весьма глупо, — гм, я, э-э, небось ты думаешь, эта песня о, гм, тебе…Не успели мы добраться до второго куплета, как Карен отрубилась.— Люси, — заныла Шарлотта, — я так волнуюсь!— Не волнуйся, — успокоила ее я, хотя особой уверенности не ощущала. — Все у нее будет в порядке. Очухается и с утра встанет как стеклышко.— Да я не за нее! — возразила Шарлотта. — Я за себя переживаю.— Почему?— Сначала сбежал Гас, теперь Дэниэл, а что, если следующий — Саймон?— Да почему, ради всего святого? Это же не заразная болезнь.— Беда одна не ходит, — сказала Шарлотта. — А бог любит троицу.Ее мягкое розовое личико исказилось от беспокойства.— Может, это в Йоркшире, — ласково ответила я. — А ты теперь живешь в Лондоне, так что успокойся.— Ты права, — приободрилась она. — И потом, Гас тебя два раза бросал, так что с Дэниэлом и Карен уже выходит три.— Какая жалость, что Гас не успел уйти от меня в третий раз. Тогда я избавила бы Карен от огорчения, — едко заметила я.— Не вини себя, Люси, — сказала Шарлотта. — Ты же не знала. 54 И вот мы остались втроем.У Шарлотты, при всей ее глупости, оказалось безошибочное чутье. Во вторник Саймон не позвонил ей на работу — а обычно аккуратно звонил каждый день, иногда даже по два раза.Когда она сама позвонила ему во вторник вечером, его не было дома, а обычно любезный сосед по квартире при вопросе, где Саймон, странным образом замялся и стал лепетать что-то несуразное.— Люси, у меня нехорошее предчувствие, — сказала Шарлотта.В среду она позвонила ему на работу, но вместо Саймона ответила какая-то женщина и спросила, кто говорит. Когда Шарлотта назвала себя, женщина сообщила, что у Саймона деловая встреча.Шарлотта перезвонила через час, но услышала абсолютно то же самое.Тогда, не теряя времени, она попросила позвонить Саймону свою подружку Дженнифер. Саймон чудом оказался на месте, потому что с некоей «Дженнифер Моррис» поговорить мог.Как только Саймон сказал «алло», Дженнифер отдала трубку Шарлотте, и Шарлотта спросила:— Саймон, что происходит? Ты меня избегаешь?А Саймон жизнерадостно, хоть и несколько нервно хохотнул и ответил:— Да что ты, что ты, что ты!По словам Шарлотты, именно в этот момент она поняла, что дело плохо, потому что обычно Саймон никогда не говорил «что ты».— Саймон, — сказала Шарлотта, — давай вместе пообедаем.— Рад бы, рад бы, — отвечал Саймон, — но никак.— Зачем ты так разговариваешь? — спросила она.— Как — так? — не понял он.— Как дебил с мобильником, — пояснила Шарлотта.Лично я расценила эти слова как иронию судьбы, потому что в моем представлении Саймон как раз и был дебилом с мобильником, но я решила не признаваться в этом вслух, чтобы не огорчать бедняжку Шарлотту еще больше.— Без понятия, к чему ты клонишь, — сказал Саймон.— Ладно, — вздохнула Шарлотта. — До вечера.— Боюсь, не выйдет, — сказал Саймон.— Почему?— Дела, Шарлотта, дела, — промямлил он.— Но раньше у тебя никаких таких дел не находилось, — возразила она.— Надо же и начать когда-то, — неопределенно молвил он.— Ну, а когда я смогу тебя увидеть? — спросила Шарлотта.— Плохие новости, — хмыкнул Саймон. — Не сможешь.— До каких пор? — не поняла она.— Ты, видимо, не ищешь для нас легких путей? — как бы между прочим спросил он.— О чем ты?— О том, Шарлотта, что ты не сможешь меня увидеть.— Но почему?— Потому что все кон-че-но, поняла? Кончено!— Кончено? У нас? Ты хочешь сказать, мы больше не…— Браво, — рассмеялся он. — Кажется, наконец дошло.— И когда же ты собирался мне сказать?— А я разве только что не сказал? — резонно заметил он.— Потому, что я сама позвонила. А ты собирался мне звонить? Или предоставил бы понять все самой?— До тебя дошло бы довольно скоро.— Но почему? — дрожащим голосом спросила Шарлотта. — Разве, разве… я тебе больше не нравлюсь?— Хватит дурочку валять, Шарлотта, — сказал он. — Все было классно, нам с тобой было хорошо вместе, а теперь я встретил другую и тусоваться буду с ней.— А как же я? — всхлипнула Шарлотта. — Мне с кем тусоваться?— Не мои проблемы, — хмыкнул Саймон. — Но ты не напрягайся, кого-нибудь да подцепишь. Верняк дело, с такими-то сиськами.— Я не хочу больше ни с кем тусоваться, — взмолилась Шарлотта. — Только с тобой.— Брось! — бодро посоветовал он. — Твое время вышло. Не будь жадиной, Чарли, дай и другим девочкам повеселиться.— Но я думала, ты меня любишь.— Тебе не следует принимать это так близко к сердцу, — дал ценный совет Саймон.— Так, значит, все? — жалобно спросила Шарлотта.— Значит, все, — подтвердил он.— Люси, — рассказывала мне потом Шарлотта, — он был совсем как чужой. А я-то думала, что знаю его. Думала, он меня любит. Просто поверить не могу, что он способен так вдруг взять и бросить меня. Главное, не понимаю, почему! — без конца повторяла она. — Что я не так сделала? Почему он меня послал? Может, я растолстела? Нет, Люси, правда? Или слишком много болтала о том, как скучно у нас на работе? Хоть бы узнать! — Она покачала головой и вздохнула: — Не поймешь этих парней.Ее, по крайней мере, не терзали призраки мифических разлучниц, населяющих воображение таких, как я, отвергнутых и безгрудых, — жуткие образы девушек, у которых грудь больше. Потому что Шарлотта как раз и есть та самая девушка с большой грудью.Но во всем остальном она беспощадно сомневалась в себе.Она таки вытащила Саймона на свидание. Она преследовала его с упорством и настойчивостью, которых при первом взгляде на ее круглую, невинную мордашку в ней никто не заподозрил бы. Несколько вечеров подряд она стерегла его у выхода с работы, покуда он наконец не согласился выпить с нею в надежде, что потом она оставит его в покое.Они выпили по одной, потом еще по одной и еще, в итоге напились в стельку, отправились к Саймону домой и занялись сексом.С утра Саймон сказал:— Шарлотта, все было очень хорошо. А теперь больше не карауль меня у конторы. Хватит позориться.Бедная Шарлотта не ожидала такого поворота событий. В делах сердечных она была весьма неопытна и потому решила, что, поскольку он лег с нею в постель, значит, любовь вернулась.— Но… но… — залепетала она, — как же мы ночью… Разве это не…— Нет, Шарлотта, — нетерпеливо перебил Саймон, — для меня это ничего не значит. Подумаешь, трахнулись. А теперь, будь добра, одевайся и не забудь забрать свою косметику из ванной.— А самое ужасное, Люси, — сетовала потом Шарлотта, — что я до сих пор не знаю, почему он порвал со мною.— Как это? — не поняла я.— Забыла спросить.— Чем же ты занималась все это время? — удивленно спросила я. — Нет, нет, не говори, сама догадаюсь.— Я все-таки слишком молода, чтобы сразу записываться в старые девы, — мрачно сказала Шарлотта.— Слишком молодой быть нельзя, — мудро возразила я. 55 На той же неделе Меган должна была приступить к новой работе, но возникли осложнения. Точнее, одно осложнение.Оно касалось психического здоровья Фрэнка Эрскина.Дирекция выразила недовольство поведением одного из управляющих.Предложение Фрэнка создать новую должность для привлекательной, загорелой молодой женщины, которая ходит в шортах, было воспринято как неприличный для солидного и отвечающего за свои действия человека поступок. Компания загудела от слухов о том, что означенный управляющий переживает кризис среднего возраста, усугубленный нервным срывом, и потому адекватно мыслить не способен.Его убедили — как донесла моя личная разведка в дирекции, убеждали очень настойчиво, — взять продолжительный отпуск. К счасть о, жена согласилась встать на его сторону, и дело замяли без вмешательства прессы.Меган заверили, что, как только он вернется, — хотя в этом нет никакой уверенности, — дирекция с радостью рассмотрит возможность ее продвижения по службе.Но до тех пор ей было суждено прозябать в отделе контроля платежей. Когда об этом узнала Меридия, ей чуть дурно не стало от радости. 56 Три сердца были разбиты.Казалось, наш дом внезапно поразила чума. По правилам, квартиру следовало бы убрать черным крепом и налепить черный крест на входную дверь. Все вокруг нас дышало жуткой тоской, предательством и безысходностью.Приходя домой, я всякий раз ожидала услышать из кладовки звуки органа, играющего похоронный марш.— У этого дома плохое биополе, — сказала я, а Карен с Шарлоттой уныло согласились.Через пять минут Шарлотта спросила, что такое биополе.Лето было еще в разгаре, но стоило переступить порог нашей квартиры, как вы попадали в тусклую, безрадостную зиму.Как-то раз в воскресенье Карен и Шарлотта пошли в паб, чтобы напиться и всласть позлословить о том, какие у Саймона и Дэниэла крохотные пиписьки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54