В конце концов, дело не в деньгах, а в принципе.— Люси, — проникновенно сказал Гас, — спасибо. За пиво, вообще за все… это очень мило с твоей стороны. Во вторник получу пособие, верну тебе долг, и мы обязательно куда-нибудь сходим уже за мой счет. Обещаю. В общем… спасибо.— На здоровье, — улыбнулась я, чувствуя себя еще намного лучше.Он хорошо умел это — выправлять ситуацию. В последнюю минуту, уже балансируя на грани моего неодобрения, делать шаг назад и уходить от конфликта.Не то чтобы мне было жалко денег для него — или для кого угодно, если уж на то пошло, — особенно на такое святое дело, как кружка пива в обед, но очень не нравилось ощущение того, что меня держат за идиотку, которую раз плюнуть обвести вокруг пальца.Он еще несколько раз что-то себе заказывал, а я радостно платила (во вторник, Люси, я верну тебе все сполна). Час пробежал, как пять минут.— Мы честно сражались до конца, Люси, мы совершили чудеса в отпущенный нам краткий промежуток времени, — подытожил Гас, созерцая выстроившуюся на нашем столике шеренгу пустых бокалов, когда ближе к трем бармен попросил нас на выход.— Диву даешься, как многого можно добиться, если очень захотеть. — Чтобы подчеркнуть свои слова, он взмахнул полупустой пивной кружкой. — Надо только приложить минимум усилий. Хотя ты, Люси, меня разочаровала. — Он нежно тронул мою щеку. — Прости, но я должен это сказать. Две диет-коки и один джин-тоник? Ты точно ирландка?— Да, — сказала я.— В следующий раз, пожалуйста, соберись с силами. Нехорошо взваливать всю тяжесть мероприятия на меня.— Гас, — хихикнула я, — у меня для тебя плохие новости.— В чем дело?— Вообще-то, я столько не пью. И никогда не пью днем… обычно, — поспешно добавила я, перехватив его осуждающий взгляд на мой бокал с джин-тоником.— Правда? А я думал… Но ты не против, если другие люди при тебе пьют много? — с робкой надеждой спросил он.— Ничуть, — успокоила его я. — Нисколько.— Тогда все в порядке, — вздохнул с облегчением он. — А то я, ей-богу, начал волноваться. Так ты говоришь, бар уже закрыт?— Да.— Дай-ка я схожу проверю, — лукаво предложил он.— Гас! Бар закрыт!— Но бармен пока не ушел. Может, еще обслужат?— Он моет посуду.— Пойду гляну.— Гас!Но он уже вспорхнул со стула и стоял у стойки, беседуя с барменом. Разговор вышел эмоциональный; Гас энергично жестикулировал, затем, к моему ужасу, они заговорили еще громче — и тут беседа оборвалась. Гас с грохотом опустил ладонь на деревянный прилавок и пошагал обратно ко мне.— Закрыто, — вполголоса пробормотал он» не глядя мне в глаза, и уставился в свою кружку.Я видела, что немногие оставшиеся посетители наблюдают за нами с живым интересом, и была слегка сконфужена, но, в общем, мне было смешно.— Уж не знаю, что там у него стряслось, но этот тип за стойкой — очень неуравновешенный парень, — буркнул Гас. — Неуравновешенный и неприятный. Наговорил мне много лишнего. И как же тогда «клиент всегда прав»?Я рассмеялась и заработала сердитый взгляд.— И ты, Люси? — упрекнул он.Я опять засмеялась, потому что не могла сдержаться. Наверное, от джина.— Люси, мы сюда больше не придем. Нет уж! Я прихожу в паб не затем, чтобы меня оскорбляли, так что ноги моей больше здесь не будет! Не будет, и все тут.Его подвижное, славное лицо помрачнело от раздражения.— Есть куча других мест, куда я могу пойти, чтобы нарваться на оскорбление, — угрюмо добавил он.— Что он тебе сказал? — поинтересовалась я, стараясь удержать ползущие вверх уголки рта.— Люси, этого я не хотел бы повторять, тем более в твоем присутствии, — с жаром ответил он. — Не хочу осквернять ни мой собственный рот, ни благоуханный воздух вокруг твоих нежных ушек повторением того, как этот шлюхин сын, этот… этот… вонючий ублюдок, этот подлый, низкий, драный в жопу педик назвал меня.— И правильно, — согласилась я, стараясь сохранить серьезное лицо.— Я слишком тебя уважаю, Люси.— Покорнейше благодарю.— Люси, ты настоящая леди. А у меня есть правила, есть некие личные ограничения, которые я соблюдаю в присутствии дам.— Спасибо, Гас.— А теперь, — воскликнул он, вставая и допивая свое пиво, — здесь нам делать нечего.— Чем мы займемся теперь? — спросила я.— Сегодня воскресенье, до вечера далеко, мы немножко выпили, на улице холодно, а мы только вчера вечером познакомились, так что звезды говорят, что надо вернуться к тебе, свернуться клубочком на диване и посмотреть черно-белый фильм.Гас многозначительно улыбнулся, обвил рукой мой розовый ангорский свитерок и тихонько привлек меня к себе. У меня слегка закружилась голова от… ну, наверное, от желания. Так чудесно было ощущать, что он меня обнимает. Несмотря на невысокий рост, он был сильный и мужественный.— По-моему, удачная мысль.Меня пронизала сладкая дрожь, хоть я и боялась, что черно-белого фильма может не оказаться в программе, а Дэниэл с Карен, вполне возможно, занимаются сексом на полу в гостиной. Если по телевизору нет ничего подходящего, можно зайти к Адриану и взять напрокат кассету, но как быть с Дэниэлом и Карен, вот вопрос!А что, если Адриан расстроится, увидев меня с парнем? Что тогда делать? Печально, конечно, но такова жизнь, и у каждой серебристой изнанки есть своя тучка, и любое счастье оплачивается чьей-нибудь болью. 28 В тот вечер, после того, как Гас ушел, счастье просто переполняло меня. Я жаждала поговорить с кем-нибудь о Гасе, в мельчайших подробностях описать, как я была одета, когда мы познакомились, что он мне сказал, как выглядел, и так далее.Но обычные мои доверенные лица отсутствовали — и Карен, и Шарлотта, причем Карен ушла с Дэниэлом, а на Меган и Меридню я была слишком зла. Поэтому я позвонила Дэннису, и, что удивительно, он оказался дома.— Я думала, тебя нет, — сказала я.— Потому и позвонила?— Какие мы обидчивые.— Чего надо-то?— Дэннис, — драматически вздохнула я, — я встретила человека!Он тихонько охнул.— Ну давай, колись.Вообще Дэннис воспитанный мальчик, но иногда изъясняется экстравагантно.— Приезжай, это не телефонный разговор. Вживую будет интереснее.— Уже еду.Я забегала по квартире, торопясь накраситься и причесаться, потому что Дэннис при встрече каждый раз устраивает мне настоящий экзамен, замечает, на сколько килограмм я поправилась или похудела, какой вес для меня идеален, идет мне прическа или нет, к лицу ли я одета… Он еще хуже, чем»моя мама, но у него хотя бы есть оправдание: он голубой и ничего с собой поделать не может.Через десять минут он уже звонил в дверь. Сколько я с ним знакома, он стрижется все короче и короче и теперь дошел до того, что бритый череп только прикрыт сверху младенческим белесым пушком. При длинной тонкой шее это делает его похожим на утенка.— Быстро ты, — сказала я, открывая дверь. — Такси, что ли, поймал?— Да что ты говоришь — такси! Ах, со мной произошло такое приключение… стоп! Потом расскажу, давай сначала ты.Иногда Дэннис несколько переигрывает со своей пылкой гомосексуальной манерой общения, но я была слишком благодарна ему за согласие выслушать меня, чтобы прекращать его излияния. Сейчас он, как всегда, скажет что-нибудь вульгарное. Да, так и есть, он меня не разочаровал.— Боже, — воскликнул Дэннис, потирая зад, — жопа просто горит!Я предпочла не услышать, потому что не затем позвала его, чтобы обсуждать его интимную жизнь. Я хотела говорить о Гасе.Затем мне был учинен тщательный осмотр, который я прошла с честью, получив всего пару замечаний. Далее Дэннис потребовал чаю и строго распек меня за рисунок на чашке.— Кошка, подумать только, КОШКА! Честное слово, Люси, не понимаю, как это можно.У самого Дэнниса в квартире всего четыре вещи, правда, очень красивые и дорогие.— Ты для меня как искусственная подружка, — призналась я, когда мы уселись.— Это как?— Как кислородная подушка в «Скорой помощи». Когда мне необходимо поговорить с подружкой, а они все недоступны, на помощь приходишь ты, — пояснила я. — Так и вижу, как ты натягиваешь форму и спускаешься по шесту.Он покраснел так густо, что щеки стали темнее высветленных перекисью волос.— А тебе-то что? Моя частная жизнь никого, кроме меня, не касается.— Принимаем удобное для сплетен положение, — скомандовала я, и мы оба сели на диван лицом друг к другу.И я поведала Дэннису про поездку к гадалке.— Чего раньше молчала, — проворчал он, — я бы тоже с удовольствием съездил.— Прости. — Я поспешно перешла к распространившимся на работе ужасным слухам о моем скором замужестве. — Дэннис, веришь, мне было так плохо. Помимо унижения и всего прочего, на меня накатило такое одиночество, как будто я в самом деле никогда не выйду замуж.— А вот я в самом деле никогда не выйду замуж, — буркнул Дэннис. — Мне не разрешат.Слово «разрешат» он произнес с яростью.— Прости мне мою невольную бестактность, — извинилась я, боясь, что Дэннис заведет свою волынку о нарушении гражданских прав гомосексуалистов, которым необходимо позволить вступать в законный брак так же, как «производителям» (так он упорно называл гетеросексуалов).— Я почувствовала себя старой, всеми забытой, пустой и жалкой, понимаешь?— О-о-о, дорогуша, еще как понимаю, — поджал он губы.— Дэннис, прошу тебя, не надо со мной этих штучек.— Ты о чем?— Не называй меня «дорогушей», — взмолилась я, — это так надуманно. Ты ведь ирландец, не забывай.— Да пошла ты…— Вот, совсем другое дело. Так о чем я? Ах да, поверить не могу, что в двадцать четыре часа все настолько изменилось.— Ночь всего чернее перед рассветом, — мудро заметил Дэн-нис. — Значит, ты познакомилась с ним в субботу вечером?— Да.— Должно быть, он и есть тот, кого тебе нагадали, — продолжал он, сказав в точности то, что я хотела услышать.— Может, и так, — застенчиво согласилась я. — Знаю, в это нельзя верить, и ты, пожалуйста, никому не говори, что я верю, но думать-то никто не запрещает?— Можно я буду у тебя на свадьбе подружкой невесты?— Конечно!— Только, наверное, я не смогу быть в розовом, потому что в нем я страшон как смертный грех!— Ладно, ладно, выбирай любой цвет, какой захочешь, — отмахнулась я. Мне было интересно говорить только о Гасе, без всяких лирических отступлений. — Дэннис, он именно тот, кто мне нужен, он совсем как я. Если б я поднялась к богу и описала ему идеального мужчину, и бог был бы в хорошем настроении, он послал бы мне Гаса.— Правда? Он настолько хорош?— Да. Дэннис, мне немножко стыдно так думать, но он слишком хорош, чтобы встретиться мне случайно. Наверно, гадалка оказалась права. Я чувствую, что это должно было произойти.— Обалдеть можно, — зачарованно протянул Дэннис.— И вся моя жизнь, мое прошлое теперь видятся мне в новом свете, — философски продолжала я. — Все те ужасные типы, с которыми я проводила время в прошлом, тоже были не просто так. Ты ведь помнишь, как я плыла по жизни от одного мерзавца к другому?— Помню, и даже слишком хорошо.— Так этого, извини, больше не будет. Видишь ли, Дэннис, все это время я шаг за шагом неосознанно приближалась к Гасу. Все эти потерянные годы, когда мне казалось, что я блуждаю в непроглядной чаще, я, оказывается, была на верном пути.— Как думаешь, может, и у меня то же самое? — с надеждой спросил он.— Просто уверена. Меня целой и невредимой провели по минному полю не тех мужчин, — все больше увлекаясь, рассуждала я, — ну разве что пару раз слегка задело, и вот впереди, на той стороне, забрезжил просвет, а там меня ждал Гас. Дэннис, если б я только знала, что моему одиночеству когда-нибудь придет конец!— Если б мы оба знали, — заметил Дэннис, без всякого сомнения вспомнив все вечера, что он провел, выслушивая мои излияния.— Надо было верить.— Меня надо было слушать.— Мы понятия не имели, что нам предстоит, к чему подводит нас жизнь, — с увлажнившимися глазами говорила я, — раньше я считала себя хозяйкой собственной судьбы, капитаном своего корабля. И, знаешь, Дэннис, подозреваю, что оттого-то в моей жизни и царила такая неразбериха, что я сама направляла ее течение…— Ладно, хватит, — нетерпеливо перебил меня Дэннис. — К черту философию, я вижу, к чему ты клонишь, теперь расскажи мне о нем. И поточнее, пожалуйста!— О, он замечательный, правда замечательный, все у него как надо. Я чувствую, что он хороший человек.— Подробнее, — отрывисто буркнул Дэннис. — Мускулы у него есть?— Ну, вроде…— Значит, нет.— Почему же нет? Он довольно мускулистый.— Высокий?— Нет.— Что значит «нет»?— Значит, невысокий.— То есть низкий.— Ладно, Дэннис, пусть низкий. Но ведь я тоже низкая, — торопливо добавила я.— Люси, вечно тебе нравятся какие-то недомерки.— Кто бы говорил, — возразила я. — Человек, который балдеет от Майкла Флэтли!Дэннис повесил голову от стыда.— Человек, который сто раз смотрел по видео все серии «Танцев на воде», — добила его я.Однажды ночью, в сильном подпитии, Дэннис имел неосторожность признаться мне в этом.И теперь горько сожалел о содеянном.— Мир велик, — робко заметил он. — В нем есть место для любых вкусов.— Вот именно, — кивнула я. — Так что, может, Гас и низкий…— Да, он низкий.— …но он очень симпатичный, у него великолепное тело и…— Он работает по вызову? — с надеждой спросил Дэннис.— Почему-то мне кажется, что нет.Мне жаль было разочаровывать Дэнниса, но я не могла ему лгать. Все равно, увидев Гаса, он и сам бы понял, что тут ему не обломится.— Значит, он много пьет?— Значит, он любит тусовки.— Понятно. Пьет много.— Дэннис, ради бога, не будь таким злым, — закатила я глаза. — Подожди, вот познакомишься с ним — и полюбишь его, даю слово! Он замечательный, такой веселый и обаятельный, умный, славный и, богом клянусь, действительно сексуальный! Может, он и не в твоем вкусе, но мне кажется верхом совершенства!— Так в чем проблема?— То есть?— Ну, не может же все быть хорошо, верно?— Отстань, — рассердилась я. — Знаю, до сих пор мне не особенно везло, но…— Я имею в виду не мужчин, с которыми встречалась ты, — вздохнул он, — а мужчин вообще. Лучше меня этого никто не понимает.— Дэннис, — раздельно сказала я, — по-моему, проблем нет.— Верь мне, — возразил он, — должны быть. Он богатый?— Нет.— Что, совсем бедный?— Ну… он получает пособие…— Люси, не продолжай! Почему ты всегда связываешься только с нищими оборванцами?— Потому что я смотрю глубже, чем ты. Ты думаешь только о том, какие на парне шмотки, как он подстрижен и какие носит часы.— Может, и так, — обиделся Дэннис, — зато ты об этом совсем не думаешь!— И вообще, — продолжала я, — я с ними не связываюсь, просто так получается.— Жила бы ты в Калифорнии, тебе бы такие слова с рук не сошли… Ладно, неважно. Так почему он живет на пособие?— Это не то, что ты думаешь, — бросилась объяснять я. — Он не лоботряс, не бездельник. Ни одно из любимых определений моей мамы к нему не подходит. Он музыкант, и ему трудно найти работу.— Как, опять музыкант?— Да, но этот совсем не такой, а я, чтоб ты знал, глубоко уважаю тех, кто мирится с финансовыми затруднениями ради искусства.— Знаю.— И сама с радостью забросила бы свою ежедневную каторгу, если бы обладала хоть каким-нибудь талантом.— Но ты действительно согласна связать жизнь с тем, у кого нет и никогда не будет денег? Только не заводи бодягу про любовь, которая все победит, и про то, что духовное важнее материального. Давай рассуждать практически.— Не возражаю. Просто я не уверена, что моих денег хватит нам двоим на такую жизнь, к которой, кажется, привык Гас, — признала я, чувствуя себя довольно неловко.— А в чем дело? Он нюхает кокаин?— Нет, — сказала я, потом подумала и добавила: — А может, и да.— Придется тебе работать по вечерам. Точнее говоря, придется тебе идти на панель, если он привык к такой жизни.— Заткнись, я же тебе рассказываю — сегодня вечером мы с Гасом ходили в пиццерию…— Но ведь сегодня воскресенье, почему же вы не пошли в индийский ресторанчик, как его там?..— Потому что туда пошли Дэниэл и Карен, а у них, похоже, большое взаимное чувство, и я не хотела им мешать.— Дэниэл и Карен? — побледнев, взвизгнул Дэннис. — Карен и Дэниэл?— Ну да. — Я и забыла, что Дэннис влюблен в Дэниэла.— Та Карен, что здесь живет? Карен Макхаггис, или как там ее зовут? Помнится, что-то вызывающе-шотландское. Боже, как печально! — Он действительно выглядел расстроенным. — Мне необходимо выпить.— Там должна быть какая-то бутылка.— Где?— Вон там, в книжном шкафу.— Простые вы люди — держите выпивку в книжном шкафу.— А что делать? Книг у нас нет, надо же хоть что-нибудь туда поставить.Он оглядел полки.— Не вижу.— Но она точно там была.— Сейчас нет.— Может, Карен с Дэниэлом выпили… Прости, прости! — спохватилась я, увидев, как он скривился.— Помяни мое слово, у них это ненадолго. — Голос у него слегка дрожал. — Ты же знаешь, он голубой.— Ты это говоришь обо всех мужчинах на свете.— Дэниэл действительно голубой. Рано или поздно он про-зреет. И, когда это произойдет, я буду рядом.Мне не хотелось огорчать его, но как быть! Все мои знакомые нетрадиционной ориентации упорно твердят, что любой нормальный мужик — скрытый гомосексуалист.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54