» и покачала головой. Вероятно, она уже жалела, что все-таки не позволила Шарлотте надеть ковбойский костюм.Карен лихорадочно отдавала последние распоряжения.— Итак, когда они приедут, я займу их разговором в гостиной; ты, Люси, включишь духовку на самую малую мощность, чтобы подогреть картошку, а ты, Шарлотта, будешь помешивать…Вдруг она осеклась и с выражением полного ужаса на лице взвизгнула:— Хлеб, хлеб, хлеб! Я забыла купить хлеба! Все пропало. Да, все пропало. Им всем придется ехать по домам несолоно хлебавши.— Карен, успокойся. Хлеб на столе, — сказала Шарлотта.— Ах да. Да. Слава богу. Что же это я, в самом деле?В ее голосе уже звенели слезы. Мы с Шарлоттой обменялись страдальческими взглядами.На минуту Карен утихла, но потом посмотрела на часы.— Да где они все, мать их так? — воскликнула она, закуривая. Рука у нее дрожала.— Дай им шанс, — мягко заметила я. — Сейчас всего восемь.— Я сказала — ровно в восемь, — обиженно проговорила Карен.— Такие вещи никто не понимает буквально, — ворковала я. — Приходить минута в минуту вообще считается дурным тоном.У меня язык чесался напомнить ей, что это всего-навсего обед с друзьями и почетный гость — всего-навсего Дэниэл, но я вовремя остановилась. От Карен исходили волны агрессии.Мы сидели в напряженном молчании.— Никто не придет, — чуть не плача, сказала Карен, залпом выпив бокал вина. — Можно все выбрасывать. Ну что, пошли на кухню, вывалим эту чертову жратву в мусорное ведро.Она с размаху поставила бокал и встала.— Пошли, чего сидите!— Нет уж! — возмутилась Шарлотта. — С какой радости нам все выбрасывать? После всех наших стараний? Сами съедим, а что не съедим сразу, то заморозим!— Понятно, — злобно протянула Карен. — Сами, значит, съедим. А почему это ты так уверена, что никто не придет? Что ты такое знаешь, чего не знаю я?— Ничего, — раздраженно отмахнулась Шарлотта. — Ты же сама сказала…Раздался звонок. Это пришел Дэниэл. На безупречно накрашенном лице Карен отразилось несказанное облегчение. Боже мой, подумала я, подскочив на месте, а ведь она, кажется, и правда к нему неровно дышит.Дэниэл был в черном костюме и ослепительно белой рубашке, оттенявшей легкий загар после февральского отпуска на Ямайке. Высокий, красивый, темноволосый, он много улыбался, волосы эффектно падали ему на лоб, и он принес две бутылки охлажденного шампанского — идеальный гость, да и только. Я не могла сдержать улыбку. Хорош невероятно, манеры лучше некуда, придраться не к чему — рекламная картинка, да и только.Он сказал все, что полагается говорить милому, воспитанному человеку, приходя на домашний обед: «Ммм, как вкусно пахнет, что это?» и «Карен, ты чудесно выглядишь. И ты, Шарлотта».Только когда он добрался до меня, учтивость несколько изменила ему.— Салливан, над чем это ты смеешься? — резко спросил он. — Над моим костюмом? Или над прической? Что не так?— Ничего, — ответила я. — Все в порядке. Зачем бы мне над тобой смеяться?— А зачем изменять старым привычкам? — буркнул он. Затем отошел от меня и сказал еще несколько приличествующих вежливому гостю вещей типа: «Чем помочь?», точно зная, что получит в ответ: «Что ты», «Спасибо, ничего не нужно» или истерически-бодрое «Все под контролем».— Что ты будешь пить, Дэниэл? — промурлыкала Карен, оттесняя Дэниэла в гостиную. Мы с Шарлоттой робко попытались пойти следом, но Карен оглянулась, прошипела: «На кухню!», телом закрыла нам вход, и я наступила Шарлотте на пятку.Опять позвонили в дверь — на сей раз Саймон. Как всегда, сногсшибательно одетый, в смокинге, с широким красным атласным поясом, который, сказать по правде, выглядел весьма нелепо. И тоже с бутылкой шампанского, Боже мой, подумала я, Гас будет здесь белой вороной — то есть больше, чем обычно. Шампанского он не принесет. И вообще, скорее всего, придет с пустыми руками.Не то чтобы меня это сильно смущало, но я беспокоилась, что это может смутить его.Не сбегать ли в круглосуточный магазин за бутылкой шампанского, чтобы незаметно сунуть ее Гасу, когда он придет? Но надо следить, чтобы не подгорела картошка, так что замысел мой был обречен.Как и Дэниэл несколькими минутами раньше, Саймон сказал: «Ммм, как вкусно пахнет».Гас не стал бы миндальничать, а выпалил бы сразу: «Где моя картошка, умираю от голода!»— Как дела? — спросила Карен, заглядывая в кухню. Очевидно, она оставила Дэниэла и Саймона наедине в гостиной, чтобы они могли без помех побеседовать о своем, о мужском.— Отлично, — отрапортовала я.— Следи за соусом, Люси, — нервно распорядилась она. — Если в нем будут комки, я тебя убью.Я ничего не сказала, но мне захотелось запустить в нее кастрюлькой с соусом через всю кухню.— А где твой сумасшедший ирландец?— Едет.— Пусть поторапливается.— Не волнуйся.— Во сколько ты велела ему быть?— В восемь.— А сейчас четверть девятого.— Карен, он сейчас придет.— Это в его же интересах.Карен подхватила под мышку какую-то бутылку и метнулась обратно в гостиную.Я продолжала помешивать соус, чувствуя, как под ложечкой зарождается тихий трепет беспокойства.Гас придет.Но я со вторника не говорила с ним и не видела его с воскресенья, и сейчас этот отрезок времени вдруг показался мне ужасно долгим. Неужели он уже успел забыть меня?Не прошло и десяти минут, как снова прилетела Карен.— Люси, — завопила она, — уже полдевятого!— И что?— Где, наконец, твой Гас?— Не знаю, Карен.— Ясно, — проскрежетала она. — Не кажется ли тебе, что самое время это выяснить?— Может, позвонить ему? — предложила Шарлотта. — Просто чтобы убедиться, что он не забыл. Может, перепутал день.— Или год, — злобно съязвила Карен.— Уверена, он уже едет, — сказала я, — но на всякий случай звякну.Говорила я намного увереннее, чем ощущала себя. Я вовсе не была уверена, что Гас едет к нам. Он мог забыть, его могли задержать, он мог попасть под автобус. Но я не собиралась подавать виду, как беспокоюсь. Этого никто не должен знать.Я растерялась. Мне было стыдно Кавалеры Карен и Шарлотты оба приехали вовремя, с бутылками шампанского. А мой опаздывал уже на полчаса, и ясно было, что не привезет и бутылки пива, да что пива — воды из-под крана, когда наконец появится.Если появится, произнес тоненький голосок у меня в голове.Меня охватила паника. Что, если он не приедет? Что, если больше не придет, не позвонит, вообще я о нем никогда не услышу? Что мне тогда делать?Я пыталась успокоиться. Конечно, он придет. Должно быть, сейчас уже подходит к нашему дому. Я ему очень нравлюсь, я определенно ему небезразлична, конечно же, он меня не бросит.Звонить Гасу я не хотела, я никогда не звонила ему. Он дал мне свой номер телефона, когда я попросила, но у меня осталось ощущение, что мои частые звонки его не обрадуют. Он говорил, что ненавидит телефоны, что они — необходимое зло. Да у меня и не было надобности ему звонить, потому что он всегда звонил сам, и, если задуматься, то были почти всегда краткие звонки из телефона-автомата с уличным шумом в качестве фона. Или он сразу приходил ко мне домой, или встречал меня с работы.И уж, конечно, мы не висели на телефоне по нескольку часов, шепча и хихикая в трубку, как Шарлотта и Саймон.Я нашла в записной книжке номер Гаса, набрала его. Из трубки плыли длинные гудки, и никто не подходил.— Не отвечают, — с облегчением сказала я. — Наверно, уже едет.Но тут на том конце провода кто-то снял трубку.— Алло, — сказал мужской голос.— Мм… алло, можно Гаса?— Кого?— Гаса. Гаса Лавана.— А, этого. Нет, его нет.Я прикрыла микрофон ладонью и улыбнулась Карен.— Он едет.— Когда вышел? — спросила она.— Давно он ушел? — послушно повторила я.— Дайте подумать… Да уже недели две как.— Что-о-о?!Видимо, ужас слишком явственно отразился на моем лице, потому что Карен тут же взорвалась:— Не верю! Спорю на что угодно: этот паршивец вышел пять минут назад. Что ж, тем хуже для него, потому что ждать мы больше не будем…Голос удалялся: не переставая говорить, Карен двинулась на кухню — несомненно, подгонять Шарлотту, чтобы заканчивала сервировать закуски.— Две недели? — спокойно переспросила я. Как ни велик был мой ужас, я понимала, что эмоции лучше держать при себе. Слишком унизительно обнародовать их перед соседками и их приятелями.— Да, пожалуй, недели две, — раздумчиво ответил голос в трубке. — Может, дней десять, но не меньше.— А, ну спасибо.— А кто это? Менди?— Нет, — ответила я, чувствуя, что вот-вот расплачусь. — Это не Менди.Черт, что еще за Менди такая?— Передать ему что-нибудь, если вдруг увижу?— Нет, спасибо. До свидания.Я повесила трубку. Творилось что-то не то, и я это знала. Такое поведение ненормально. Почему Гас даже не обмолвился, что сменил квартиру? Почему не дал мне новый номер телефона? И, наконец, где он сейчас?В коридор вышел Дэниэл.— Господи, Люси, что с тобой?— Ничего, — с вымученной улыбкой ответила я.Из кухни вернулась Карен.— Люси, прости меня, мы подождем его еще немного.Не надо. Нет, нет, нет. Я не хотела больше ждать ни минуты. У меня появилось ужасное чувство, что он вообще не придет. Я не хотела, чтобы мы все сидели и смотрели на дверь, потому что тогда станет совершенно очевидно, что он не придет. Пусть уж вечер идет своим чередом без него. А потом, если он все-таки приедет, лишний раз порадуюсь.— Да нет, Карен, пойдем лучше за стол.— Ерунда какая. Подождем еще полчаса, это нетрудно.Вот всегда так. Когда это мне совсем не нужно, Карен со мной мила до чрезвычайности, а в принципе такое с ней случается редко.— Иди к нам, сядь, выпей вина, — предложил Дэниэл. — Ты белая, как привидение, и вид у тебя измученный.Мы перебазировались в гостиную, я взяла из чьих-то рук бокал вина и постаралась вести себя как обычно.Все остальные действительно были веселы и спокойны: они болтали, дурачились, потягивали вино, а я сидела каменная от напряжения, бледная, не говорила ни слова, в молитвенном ожидании звонка в дверь или по телефону.«Пожалуйста, Гас, не поступай так со мной, — молча умоляла я. — Господи, прошу тебя, пусть он придет».Полчаса пролетели как полминуты, и вот уже пробило девять.Время — непонятная штуковина. Когда хочется, чтобы оно мчалось во весь опор, как мне на работе, оно еле ползет. Но при этом сутки могут пролететь как один час. Сейчас, когда я так жаждала, чтобы время остановилось, оно неслось вперед с бешеной скоростью. Мне нужно было, чтобы оно застыло на отметке 8.30 часа на два, не меньше, и Гас не так сильно опоздал бы; чтобы оно шло медленно-медленно, удерживая меня в том промежутке, где он еще мог приехать. Каждая проходящая секунда, каждая секунда, прибавляющая время, была моим врагом. С каждым тиканьем часов Гаса уносило от меня все дальше и дальше.Как только в беседе возникала заминка, — а их было немало, потому что все мы чувствовали себя несколько неловко из-за непривычных в нашем доме церемоний, а выпито пока было недостаточно, — кто-нибудь обязательно говорил: «Что там у Гаса стряслось?», или: «Откуда ему ехать? Из Кэмдена? Наверно, авария в метро», или: «Конечно, он не понял, что ты приглашаешь его на восемь буквально».Никто особенно не нервничал. А я нервничала.Мне было страшно.И не только потому, что он опаздывал, хотя и это само по себе было неловко после переполоха, который Карен устроила из-за этого обеда; опоздание пугало, потому что он, оказывается, съехал с квартиры, не известив меня. Теперь оно казалось мне дурным знаком. Неважно, как именно я смотрела на это, но чувствовала, что это НЕХОРОШО.Меня стало понемногу одолевать отчаяние.Что, если он не придет?Что, если я никогда больше его не увижу?Кто такая Менди?Я делала попытки принять участие в легком, необременительном общении в гостиной, пыталась слушать, что говорят другие, растягивать непослушные, онемевшие губы в улыбке.Но была настолько возбуждена, что с трудом могла усидеть на месте больше минуты.А потом маятник качнулся в противоположную сторону: я успокоилась. В конце концов, Гас опаздывает всего на час, ну, на час с четвертью, — проклятье, неужели прошел уже час с четвертью? Скорее всего, он вот-вот появится, немного пьяный, с каким-нибудь веселым, неправдоподобным объяснением. Я всегда реагирую слишком остро, сурово твердила я себе. Я не сомневалась, что он придет, и слегка посмеивалась над своей вечной склонностью предполагать худшее.Гас мой друг, мы так сблизились за последние два-три месяца, я знаю, что он любит меня и не сделает мне больно. 40 К десяти вазы с чипсами опустели, а мы все порядочно напились.— Больше я это дерьмо не слушаю, — объявила Шарлотта, выключая музыку. — Джаз, шмаз — на фиг.— Какой у тебя плебейский вкус, — поморщилась Карен.— Ну и что? — громогласно спросила Шарлотта, вся красная и разгоряченная. — Все равно это дерьмо — ни мелодии, ни смысла. Сколько раз я пыталась подпевать, и ничего не выходит, не попадаю. Где там мои «Симпли Ред»?Карен позволила Шарлотте поменять кассету, а это значило, что и она сама уже пресытилась последними музыкальными изысками Джона Колтрана.— Ну ладно, — объявила Карен, меняя тему. — С Гасом или без Гаса, а нам пора начинать обед. Я хочу, чтобы вы вкусили эти божественные блюда до того, как окончательно напьетесь и вам будет уже все равно, что есть. Кушать подано. Шарлотта, Люси, — подтолкнула она нас к дверям.То был условный знак, по которому мы превращались в девочек на побегушках.Я не могла съесть ни крошки, ибо до сих пор из последних сил надеялась, что Гас объявится. Просто войдет в дверь с каким-нибудь фантастическим, невероятным объяснением своего опоздания. «Гас, я не буду на тебя сердиться, — пылко обещала я. — Честное слово, не буду, только приезжай, я ни слова не скажу».Через некоторое время никто уже не говорил ничего вроде: «Интересно, что же там у Гаса?» или «Что же стряслось с Гасом?», выглядывать из окна, не подъезжает ли к дому такси.Наоборот, все прилагали максимум усилий, чтобы вообще не упоминать о Гасе. Стало ясно, что Гас не просто опаздывает, а вообще не придет.Они уже знали, что меня бросили, и неловко, неумело делали вид, что это не так, а если и так, то никто ничего не заметил.Я понимала, что ребята просто стараются быть добрыми, но доброта их была унизительна.Вечер тянулся бесконечно. Мы наготовили столько всякой еды и в таких количествах, что, казалось, никогда ее не съедим. Я отдала бы что угодно за то, чтобы пойти и лечь, но мешала гордость.Много, много позже, когда все уже были действительно пьяны (в отличие от предыдущей стадии — сильного опьянения), разговор опять зашел о Гасе.— Пошли его к черту, — заплетающимся языком сказала Карен. Ее высокая прическа заметно покосилась. — Как он смеет так с тобой обращаться? Я бы его убила.— Давай дадим ему еще один шанс, — натянуто улыбнулась я. — С ним могло случиться что угодно.— Да ладно тебе, Люси, — фыркнула Карен. — Как можно быть такой идиоткой? Ясно же, что он тебя бросил.Разумеется, было ясно, что он меня бросил, но я надеялась сохранить остатки собственного достоинства, делая вид, что это не так.Дэниэл и Саймон явно чувствовали себя неловко, поэтому Саймон с воодушевлением спросил Дэниэла:— Ну, как там твоя работа?— Мог бы позвонить, — сказала Шарлотта.— А вдруг забыл? — жалко пролепетала я.— Лучше бы не забывал, — с трудом выговорила Карен.— Эй, а ты проверила, работает ли телефон? — вскрикнула Шарлотта. — Наверняка нет, может, непорядок на линии или еще что-нибудь, потому он и не звонит.— Сомневаюсь, — проронила Карен.— Может, трубку плохо повесили? — предположил Дэниэл. — Если она не лежит на рычаге, к нам никто не дозвонится.Поскольку это сказал Дэниэл, все сразу поверили, разом вскочили (я первая) и всей компанией бросились в прихожую к телефону, вопреки здравому смыслу надеясь, что Дэниэл прав. Разумеется, зря. С телефоном ничего не случилось, и трубка лежала как надо.Как стыдно…— Может, с ним что-нибудь случилось, — робко произнесла я. — В аварию попал, например. Его могла сбить машина, он мог погибнуть, — продолжала я, воодушевляясь. Уж лучше пусть Гас лежит окровавленный и искалеченный, под тяжкими колесами рока, чем примет решение, что я больше ему не нужна.
Карен вела с Саймоном страстный, но несколько несвязный спор о шотландском национализме, когда в дверь квартиры постучали.— Спокойно, — крикнул Дэниэл, — кажется, кто-то пришел.Мы онемели: паче желания услышать стук, нас лишило дара речи изумление.Затаив дыхание, прислушались. Да, Дэниэл был прав.Кто-то действительно стучал в дверь.Господи, спасибо тебе, лихорадочно подумала я, и от облегчения мне стало дурно.Спасибо тебе, господи, спасибе, спасибо! Вели мне заниматься благотворительностью, быть доброй к беднякам, жертвовать на нужды церкви, дай мне плохую кожу, обреки на что хочешь, но спасибо тебе, господи, что вернул мне Гаса!— Люси, я открою. — Шарлотта, пошатываясь, встала на ноги. — Ты ведь не хочешь, чтобы он подумал, что ты волновалась. Веди себя естественно.— Спасибо, — пробормотала я, в панике бросаясь к зеркалу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54