Куда бы я ни направлялась, обо мне повсюду прекрасно заботятся специальные представители авиалиний. А кроме того, – добавила она, – я сама могу за себя постоять, как и все израильские девушки. Во время военной подготовки я обучилась искусству рукопашного боя. – Дэлия игриво распрямила ладони и приняла классическую борцовскую стойку.
Инга без улыбки посмотрела на нее и покачала головой.
– Я все равно беспокоюсь, – упрямо проговорила она.
– Это все, что мне нужно, – рассмеялась Дэлия. – Две матери.
– Ну, скажем, одна мать и одна бабушка. В некотором роде.
– Что ты имеешь в виду, говоря о «бабушке в некотором роде»? – Дэлия снова обняла Ингу и расцеловала в обе щеки. – Я всегда считала тебя своей настоящей бабушкой, – хрипловато сказала она. – И ты это знаешь.
– Знаю. – Улыбнувшись, Инга привстала на цыпочки и тоже расцеловала Дэлию.
Дэлия опять поцеловала ее в ответ.
– Обещаю, что в следующий раз постараюсь побыть у тебя подольше. Может быть, даже поживу у тебя целых две недели.
Инга кивнула, выпуская ее из своих объятий.
– Посмотрим. Я знаю, что ты очень занята, и меня устроят даже один или два дня. Когда состаришься, ты удавишься, как много может сделать короткий визит. – Она наклонила голову набок. – Передай от меня привет своей маме!
– Передам, – пообещала Дэлия. К ней подскочил Хэппи. Она присела на корточки, и он облизал ей лицо. Она нежно обняла его. – Заботься об Инге получше, Хэппи, слышишь меня?
Запрыгнув в машину, Дэлия взглянула на Ингу.
– Спасибо тебе еще раз за гостеприимство. И, пожалуйста, не смотри на меня так. – Она захлопнула дверцу, опустила стекло и включила зажигание. Повысив голос, чтобы перекричать шум мотора, она добавила: – Со мной все будет в порядке.
– Не в этом дело, Дэлия. Знаешь, ты до сих пор не рассказала мне ничего о своем свидании. Ты дважды встречалась с ним, но совсем ничего мне не рассказала.
– А что рассказывать? – пожала плечами Дэлия. – Он был очень мил, мы болтали о куче не имеющих никакого значения вещей и ни разу не переспали, если ты именно это хочешь знать.
– Я вовсе не это имела в виду, Дэлия, – сурово проговорила Инга. – Не понимаю, почему вы, молодежь, не можете думать ни о чем, кроме секса.
«Отличные прощальные слова», – подумала Дэлия.
Улыбаясь во весь рот и весело помахав рукой, она нажала на газ, и автомобиль рванул со стоянки на шоссе. В этот ранний час движения не было. Быстрее, быстрее! Стрелка спидометра неумолимо отклонялась вправо, вид из боковых окон сливался в неясное пятно, шины жадно глотали одну за другой желтые линии разметки. Быстрее, быстрее, быстрее! Скорей, скорей, скорей!
* * *
Звук мощных реактивных двигателей изменился, гидравлический привод шасси с визгом сработал, и самолет, казалось, остановился и завис в воздухе между небом и землей. На какое-то мгновение Дэлия почувствовала, что ее охватил смертельный ужас. Она ненавидела летать, а Средиземное морс за квадратным иллюминатором казалось таким близким, что она не могла избавиться от чувства, что самолет своим брюхом касается воды; казалось, что если он в следующее мгновение не наберет скорость, то пойдет ко дну, как гигантская бомба.
У нее стало закладывать уши. Чувствуя, что пересохло в горле, она пару раз тяжело сглотнула и облизнула губы. Затем скорчила гримасу. Во рту было сухо и противно, как с похмелья. Герметически закупоренные салоны самолетов всегда действовали на нее таким образом.
Она напрягла мышцы под привязным ремнем и заерзала в кресле. Снова это неприятное ощущение покалывания, снова этот зуд в области лобка. Ей потребовалось удерживать себя от того, чтобы не протянуть вниз руку и не начать яростно чесаться. Волосы, которые она всегда сбривала по настоянию Жерома, снова начали отрастать.
Вот еще, подумала она, сжав губы и с радостью хватаясь за любую мысль, отвлекавшую ее от полета. Больше она никогда не станет брить волосы там, внизу живота, и они буйно и пышно разрастутся. Даже если ей придется завивать их на бигуди и причесывать.
И пусть Жером со своими извращениями катится ко всем чертям. Волосы принадлежат ей и только ей, и она будет делать с ними все, что ей заблагорассудится. То, что отныне ее лоно забудет о бритве, как ничто другое будет символизировать степень ее вновь обретенной независимости: независимости от всех мужчин, а уж от таких, как Жером, – и подавно.
Она вновь бросила взгляд в иллюминатор. Невероятно, но самолет все еще продолжал снижаться; поверхность моря была уже так близко, что, казалось, протяни руку и можно будет коснуться верхушек волн. Но тут, к счастью, небеса сжалились над ней, и навстречу колесам помчался серый бетон взлетно-посадочной полосы; самолет дважды подпрыгнул и покатился по твердой поверхности. У нее вырвался вздох облегчения. Израиль. Наконец-то она дома.
И вдруг, совершенно неожиданно, без всякой видимой причины, ее охватило странное чувство, что время сжалось и что на самом деле она только вчера уехала из дома и спустя всего лишь день возвращается. Но, конечно, это было глупо. Даже самолет представлял собой наглядное опровержение этой иллюзии. Она улетала на стареньком потрепанном DC-3, а возвращается на огромном, блестящем реактивном самолете. Много-много лет пролегло между этими днями.
Он видел, что все находятся на своих местах, занимая стратегические точки по всему аэропорту Бен-Гурион. Когда Халид Хассан, стараясь не отставать от красивого молодого сопровождающего авиакомпании El Al, проходил мимо знакомых лиц, в его глазах мелькала лишь искорка узнавания. Они, в свою очередь, тоже, казалось, не замечали его. Их роль сводилась к простой подстраховке, и ничто не указывало на связь между ними. Если один из них провалится, то не сможет потянуть за собой остальных.
Шествуя по оживленному терминалу, Халид чувствовал, как сопровождающий VIP время от времени поглядывает на него, но не испытывал при этом никакого беспокойства. Это не более чем простое любопытство, думал он, вероятно, его удостаиваются все пассажиры первого класса.
И все же было что-то, что беспокоило сопровождающего VIP, что не укладывалось в привычные рамки, и это чувство не давало ему покоя. «Этот человек странным образом кажется мне знакомым, – невольно думал Эли Левин. – Я мог бы поклясться, что уже где-то видел его лицо. Но где? И почему я никак не могу это вспомнить?»
Темные глаза Эли вновь обратились в его сторону. У бизнесмена было смугловатое лицо; возможно, по происхождению он итальянец, араб или еврей – трудно сказать точно. Особенно когда речь шла об американце, если верить его паспорту. Но он, без всякого сомнения, был бизнесменом, и к тому же преуспевающим: уверенная походка, билет первого класса и прекрасно сшитый, совершенно новый костюм.
Теперь, когда он об этом подумал, Эли вдруг понял, что все вещи этого человека были совершенно новыми: блестящие ботинки, рубашка и даже его серый чемоданчик «Самсонайт» из литого пластика, который прошел через рентгеновский монитор, не вызвав никаких вопросов. Похоже, все надетое на нем куплено только что.
«Так что же меня в нем беспокоит? – спрашивал себя Эли. – То, что все слишком новое?»
Эли рассмеялся про себя. Вот уж точно, работа начинает сказываться на нем. Принятые в аэропорту тщательные меры предосторожности и его собственная антитеррористическая подготовка привели к тому, что ему повсюду стали мерещиться призраки. Поэтому он беспрестанно оглядывался и с подозрением смотрел на окружающих, Не зря мать всегда говорила ему, что у него богатое воображение.
«Но тогда почему, почему у меня такие липкие руки? Почему я чувствую, что на затылке шевелятся волосы?»
«Потому что у тебя слишком живое воображение», – ответил он самому себе.
У Эли Левина не будет времени пожалеть о том, что он не прислушался к тревожным звоночкам, звучавшим у него в голове. Навстречу шла группа туристов, перекрывая им путь. Эли с бизнесменом пришлось протискиваться мимо них, касаясь стены плечами.
«И еще одно, – вдруг мелькнуло в голове у Эли. – Когда бизнесмен проходил через чувствительный металлодетектор, возможно, самый чувствительный в мире, сигнала не последовало. Следовательно, при нем не было ни монет, ни часов из нержавеющей стали, ни ключей».
И тут прямо перед ним выросло еще одно препятствие. Женщина, чье лицо было ему незнакомо, с дежурной улыбкой стояла у двери, на которой висела табличка: «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН». Им придется протискиваться мимо нее, чтобы обойти эту орду туристов.
В тот самый момент, когда они подошли к ней, любезная улыбка на лице женщины стала еще шире, и она нажала на дверную ручку. Дверь широко распахнулась прямо перед Эли.
Он оказался в ловушке, зажатый между полуоткрытой дверью с одной стороны и бизнесменом с другой.
С быстротой молнии бизнесмен со всей силой грубо толкнул его локтем и ловко впихнул в темную комнатку. Искры посыпались из глаз Эли. Из груди его вырвался хрип, он согнулся пополам. Дверь с шумом захлопнулась.
Спустя мгновение над головой у него замерцали лампы дневного света.
«Халид!» – внезапно озарило Эли. В эту долю секунды он вспомнил, где уже видел это лицо: он видел его бессчетное количество раз, но ни разу чисто выбритым. На всех нечетких фотографиях террорист был запечатлен бородатым, в армейской форме и национальном арабском головном уборе.
Но было слишком поздно. И это мгновенное узнавание, и это шепотом, со страхом произнесенное имя были последним, что довелось испытать Эли в жизни. Одна рука Халида взметнулась, умелым движением зажав ему рот и лишив возможности издать еще какой-либо звук, затем другая рука, словно тисками, обхватила его шею. Глаза Эли расширились от ужаса, он хотел закричать. Но тут его кости хрустнули, и он вяло, как тряпичная кукла, безжизненно соскользнул на пол. Смерть наступила мгновенно.
Три минуты спустя, переодетый в безукоризненно-чистую форму Эли, Халид небрежно вышел из комнаты, поправил галстук – и, вовремя спохватившись, отколол табличку с именем Эли. Сунув ее в карман, он уверенным шагом направился в сторону зала прилета.
Взглянув вверх на мониторы, он удовлетворенно улыбнулся. «Израильтянам можно верить, – подумал он. – Рейс 1002 из Нью-Йорка прибыл точно по расписанию».
Дэлия была первым пассажиром, покидавшим самолет, и с удовлетворением увидела, что, как и обещала секретарша Пэтси, у дверцы ее ждет сопровождающий VIP. Она одарила его теплой, благодарной улыбкой.
Он вежливо улыбнулся в ответ, но она успела заметить его странно холодный, оценивающий взгляд.
– Если вы дадите мне ваш паспорт и багажные квитанции, мисс Боралеви, – сказал он, – мы сможем избежать обычных формальностей.
Дэлия кивнула и, порывшись в сумочке, вручила ему билет и израильский паспорт в тонкой кожаной обложке с золотыми уголками – рождественский подарок Жерома – еще одно напоминание о нем, которое ей придется запрятать подальше.
Сопровождающий был воплощением деловитости: ей пришлось прибавить шаг, чтобы не отстать от него, когда он торопливо вел ее мимо выстроившихся в очередь пассажиров, прибывших рейсом из Афин. Махнув паспортом Дэлии перед лицом сидящего за стойкой офицера, он кратчайшим путем повел ее по шумному проходу к выходу.
Огромный проход был забит прибывшими и отправляющимися пассажирами. Дэлия посмотрела по сторонам. При виде написанных на иврите вывесок у нее комок застрял в горле.
Дома! Наконец-то дома!
Раздвижные двери были совсем близко, когда она вдруг отпрянула от своего провожатого.
– Подождите! – остановила она его.
Он засовывал ее паспорт и билет вместе с проштампованными багажными квитанциями во внутренний карман пиджака.
– А как же мой багаж? И мне нужен мой паспорт! На его лице застыла улыбка.
– Багаж вам доставит посыльный в течение часа, – рассудительно объяснил он. – То же относится и к вашему паспорту. Наша первейшая забота – это ваша безопасность. Нам проходится быть очень осторожными, а вы, мисс Боралеви, – наше бесценное национальное достояние. Мы не желаем, чтобы знаменитости вроде вас, особенно если учесть ваше происхождение – из такой выдающейся семьи, – без крайней нужды подвергались возможной опасности в публичных местах. – Улыбка ни на мгновение не покидала его лицо, эта вселяющая тревогу кривая улыбка, в которой не было тепла. А кроме того, в том, как он смотрел на нее, чувствовалось что-то насмешливое и неприятное.
– Но здесь наверняка есть зал VIP, – произнесла Дэлия. – Я могла бы подождать там, пока вы получите багаж, и таким образом избавить вас от массы проблем. Кроме того, я не могу разгуливать без паспорта. Если мне не изменяет память, закон требует всегда иметь при себе удостоверение личности.
– Не беспокойтесь. Вас временно не касается требование об удостоверениях личности. Я получил строгие указания, и ваша безопасность – наша первейшая забота. Снаружи нас уже ждет машина.
Машина, в которой сидят ее родные. Они приехали встретить ее! Не мешкая больше ни секунды, Дэлия бросилась к выходу и выбежала из здания аэропорта.
Сопровождающий не отставал от нее ни на шаг, направляя ее к стоящему у обочины блестящему старенькому лимузину «крайслер». Продолжая улыбаться, он ухватился за хромированную ручку и распахнул заднюю дверцу.
Дэлия заглянула внутрь большого автомобиля. И, успев залезть только наполовину, замерла, в изумлении уставившись на дуло револьвера «магнум» сорок четвертого калибра.
На лице незнакомца, держащего в руке револьвер, появилась омерзительная улыбка.
– Добро пожаловать в Израиль, мисс Боралеви.
И только тут она наконец осознала, что происходит.
Если красотой и талантом Дэлия была обязана своей матери, то от Дэни, своего отца, она унаследовала присущую ему почти немецкую, доходящую до абсурда пунктуальность. Ни разу за все те годы, что провела дома, она не помнила ни одного случая, когда бы он опоздал на самолет, поезд или на какую-то встречу. И это была не его вина, что сегодня они с Тамарой поздно добрались до аэропорта. Когда они выезжали из дома, у них в запасе было достаточно времени, и ехали они вдвоем. Дэни сидел за рулем большого черного «кадиллака», который он одолжил в Государственном департаменте, а Тамара расположилась рядом с ним на переднем сиденье, обтянутом светлой кожей. Утром за завтраком Ари переглянулся с Сисси Гершритт, своей невестой, и они, придумав какую-то отговорку, остались дома.
– Нам надо еще кое-что развесить, – объяснил Ари.
– Мы забыли, что у нас еще целый мешок украшений, – добавила Сисси.
Тамара окинула взглядом квартиру и нахмурилась. Накануне вечером они так обильно украсили гостиную и столовую воздушными шарами, серпантином и конфетти, что все это скорее напоминало празднование Нового года. От одной стены до другой через всю комнату тянулся огромный плакат, на котором яркими буквами было написано: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ, ДЭЛИЯ!»
– Понятно, – сухо ответила она. Ей в самом деле все было ясно. Ари и Сисси придумали эту отговорку просто для того, чтобы у них был предлог получить на часок в свое распоряжение пустую квартиру. Она и без того подозревала, что они спят вместе, и теперь ее подозрения превратились в уверенность. Тамара благоразумно предпочла не продолжать разговор на эту тему.
Затем, как раз в тот момент, когда она вместе со Шмарией и Дэни направлялась к двери, раздался звонок из Министерства обороны, в результате чего от их группы отделился и Шмария.
– Мне везет, – мрачно проворчал старик. – Именно в тот день, когда моя внучка возвращается домой, меня вызывают в Иерусалим на экстренное заседание.
– Но ничего серьезного, правда? – спросила Тамара.
Даже после нескольких десятилетий, в течение которых то поздно ночью, то рано утром раздавались звонки, означавшие, что Дэни или Шмарию куда-то срочно вызывают, она так и не смогла к этому привыкнуть. После всех войн, схваток и нападений, всякий раз, когда раздавался телефонный звонок, она была уверена, что он предвещает трагедию.
– Нет, нет, – заверил ее Шмария, делая раздраженный жест рукой. – Просто у кого-то в Министерстве в одном месте шило, вот и все. – Он улыбнулся, стараясь успокоить ее. – Я звонил в аэропорт. Рейс прибудет по расписанию. Поцелуй за меня Дэлию. Скажи ей, что я вернусь днем.
Она с отсутствующим видом кивнула, подставив ему для поцелуя щеку; затем он хлопнул Дэни по спине и пошел к двери.
Вот как получилось, что Тамара и Дэни отправились в аэропорт вдвоем. Девять минут спустя им стало ясно, что добраться туда вовремя им не удастся. Они ехали по узкой улице с односторонним движением, когда произошла эта авария. Дэни крикнул, чтобы предупредить ее, и так неожиданно нажал на тормоз, что, если бы не ремень безопасности, Тамара со всего маху ударилась бы головой о лобовое стекло. «Кадиллак» повело, но ребята из «Дженерал моторз» могли бы гордиться своими тормозами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Инга без улыбки посмотрела на нее и покачала головой.
– Я все равно беспокоюсь, – упрямо проговорила она.
– Это все, что мне нужно, – рассмеялась Дэлия. – Две матери.
– Ну, скажем, одна мать и одна бабушка. В некотором роде.
– Что ты имеешь в виду, говоря о «бабушке в некотором роде»? – Дэлия снова обняла Ингу и расцеловала в обе щеки. – Я всегда считала тебя своей настоящей бабушкой, – хрипловато сказала она. – И ты это знаешь.
– Знаю. – Улыбнувшись, Инга привстала на цыпочки и тоже расцеловала Дэлию.
Дэлия опять поцеловала ее в ответ.
– Обещаю, что в следующий раз постараюсь побыть у тебя подольше. Может быть, даже поживу у тебя целых две недели.
Инга кивнула, выпуская ее из своих объятий.
– Посмотрим. Я знаю, что ты очень занята, и меня устроят даже один или два дня. Когда состаришься, ты удавишься, как много может сделать короткий визит. – Она наклонила голову набок. – Передай от меня привет своей маме!
– Передам, – пообещала Дэлия. К ней подскочил Хэппи. Она присела на корточки, и он облизал ей лицо. Она нежно обняла его. – Заботься об Инге получше, Хэппи, слышишь меня?
Запрыгнув в машину, Дэлия взглянула на Ингу.
– Спасибо тебе еще раз за гостеприимство. И, пожалуйста, не смотри на меня так. – Она захлопнула дверцу, опустила стекло и включила зажигание. Повысив голос, чтобы перекричать шум мотора, она добавила: – Со мной все будет в порядке.
– Не в этом дело, Дэлия. Знаешь, ты до сих пор не рассказала мне ничего о своем свидании. Ты дважды встречалась с ним, но совсем ничего мне не рассказала.
– А что рассказывать? – пожала плечами Дэлия. – Он был очень мил, мы болтали о куче не имеющих никакого значения вещей и ни разу не переспали, если ты именно это хочешь знать.
– Я вовсе не это имела в виду, Дэлия, – сурово проговорила Инга. – Не понимаю, почему вы, молодежь, не можете думать ни о чем, кроме секса.
«Отличные прощальные слова», – подумала Дэлия.
Улыбаясь во весь рот и весело помахав рукой, она нажала на газ, и автомобиль рванул со стоянки на шоссе. В этот ранний час движения не было. Быстрее, быстрее! Стрелка спидометра неумолимо отклонялась вправо, вид из боковых окон сливался в неясное пятно, шины жадно глотали одну за другой желтые линии разметки. Быстрее, быстрее, быстрее! Скорей, скорей, скорей!
* * *
Звук мощных реактивных двигателей изменился, гидравлический привод шасси с визгом сработал, и самолет, казалось, остановился и завис в воздухе между небом и землей. На какое-то мгновение Дэлия почувствовала, что ее охватил смертельный ужас. Она ненавидела летать, а Средиземное морс за квадратным иллюминатором казалось таким близким, что она не могла избавиться от чувства, что самолет своим брюхом касается воды; казалось, что если он в следующее мгновение не наберет скорость, то пойдет ко дну, как гигантская бомба.
У нее стало закладывать уши. Чувствуя, что пересохло в горле, она пару раз тяжело сглотнула и облизнула губы. Затем скорчила гримасу. Во рту было сухо и противно, как с похмелья. Герметически закупоренные салоны самолетов всегда действовали на нее таким образом.
Она напрягла мышцы под привязным ремнем и заерзала в кресле. Снова это неприятное ощущение покалывания, снова этот зуд в области лобка. Ей потребовалось удерживать себя от того, чтобы не протянуть вниз руку и не начать яростно чесаться. Волосы, которые она всегда сбривала по настоянию Жерома, снова начали отрастать.
Вот еще, подумала она, сжав губы и с радостью хватаясь за любую мысль, отвлекавшую ее от полета. Больше она никогда не станет брить волосы там, внизу живота, и они буйно и пышно разрастутся. Даже если ей придется завивать их на бигуди и причесывать.
И пусть Жером со своими извращениями катится ко всем чертям. Волосы принадлежат ей и только ей, и она будет делать с ними все, что ей заблагорассудится. То, что отныне ее лоно забудет о бритве, как ничто другое будет символизировать степень ее вновь обретенной независимости: независимости от всех мужчин, а уж от таких, как Жером, – и подавно.
Она вновь бросила взгляд в иллюминатор. Невероятно, но самолет все еще продолжал снижаться; поверхность моря была уже так близко, что, казалось, протяни руку и можно будет коснуться верхушек волн. Но тут, к счастью, небеса сжалились над ней, и навстречу колесам помчался серый бетон взлетно-посадочной полосы; самолет дважды подпрыгнул и покатился по твердой поверхности. У нее вырвался вздох облегчения. Израиль. Наконец-то она дома.
И вдруг, совершенно неожиданно, без всякой видимой причины, ее охватило странное чувство, что время сжалось и что на самом деле она только вчера уехала из дома и спустя всего лишь день возвращается. Но, конечно, это было глупо. Даже самолет представлял собой наглядное опровержение этой иллюзии. Она улетала на стареньком потрепанном DC-3, а возвращается на огромном, блестящем реактивном самолете. Много-много лет пролегло между этими днями.
Он видел, что все находятся на своих местах, занимая стратегические точки по всему аэропорту Бен-Гурион. Когда Халид Хассан, стараясь не отставать от красивого молодого сопровождающего авиакомпании El Al, проходил мимо знакомых лиц, в его глазах мелькала лишь искорка узнавания. Они, в свою очередь, тоже, казалось, не замечали его. Их роль сводилась к простой подстраховке, и ничто не указывало на связь между ними. Если один из них провалится, то не сможет потянуть за собой остальных.
Шествуя по оживленному терминалу, Халид чувствовал, как сопровождающий VIP время от времени поглядывает на него, но не испытывал при этом никакого беспокойства. Это не более чем простое любопытство, думал он, вероятно, его удостаиваются все пассажиры первого класса.
И все же было что-то, что беспокоило сопровождающего VIP, что не укладывалось в привычные рамки, и это чувство не давало ему покоя. «Этот человек странным образом кажется мне знакомым, – невольно думал Эли Левин. – Я мог бы поклясться, что уже где-то видел его лицо. Но где? И почему я никак не могу это вспомнить?»
Темные глаза Эли вновь обратились в его сторону. У бизнесмена было смугловатое лицо; возможно, по происхождению он итальянец, араб или еврей – трудно сказать точно. Особенно когда речь шла об американце, если верить его паспорту. Но он, без всякого сомнения, был бизнесменом, и к тому же преуспевающим: уверенная походка, билет первого класса и прекрасно сшитый, совершенно новый костюм.
Теперь, когда он об этом подумал, Эли вдруг понял, что все вещи этого человека были совершенно новыми: блестящие ботинки, рубашка и даже его серый чемоданчик «Самсонайт» из литого пластика, который прошел через рентгеновский монитор, не вызвав никаких вопросов. Похоже, все надетое на нем куплено только что.
«Так что же меня в нем беспокоит? – спрашивал себя Эли. – То, что все слишком новое?»
Эли рассмеялся про себя. Вот уж точно, работа начинает сказываться на нем. Принятые в аэропорту тщательные меры предосторожности и его собственная антитеррористическая подготовка привели к тому, что ему повсюду стали мерещиться призраки. Поэтому он беспрестанно оглядывался и с подозрением смотрел на окружающих, Не зря мать всегда говорила ему, что у него богатое воображение.
«Но тогда почему, почему у меня такие липкие руки? Почему я чувствую, что на затылке шевелятся волосы?»
«Потому что у тебя слишком живое воображение», – ответил он самому себе.
У Эли Левина не будет времени пожалеть о том, что он не прислушался к тревожным звоночкам, звучавшим у него в голове. Навстречу шла группа туристов, перекрывая им путь. Эли с бизнесменом пришлось протискиваться мимо них, касаясь стены плечами.
«И еще одно, – вдруг мелькнуло в голове у Эли. – Когда бизнесмен проходил через чувствительный металлодетектор, возможно, самый чувствительный в мире, сигнала не последовало. Следовательно, при нем не было ни монет, ни часов из нержавеющей стали, ни ключей».
И тут прямо перед ним выросло еще одно препятствие. Женщина, чье лицо было ему незнакомо, с дежурной улыбкой стояла у двери, на которой висела табличка: «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН». Им придется протискиваться мимо нее, чтобы обойти эту орду туристов.
В тот самый момент, когда они подошли к ней, любезная улыбка на лице женщины стала еще шире, и она нажала на дверную ручку. Дверь широко распахнулась прямо перед Эли.
Он оказался в ловушке, зажатый между полуоткрытой дверью с одной стороны и бизнесменом с другой.
С быстротой молнии бизнесмен со всей силой грубо толкнул его локтем и ловко впихнул в темную комнатку. Искры посыпались из глаз Эли. Из груди его вырвался хрип, он согнулся пополам. Дверь с шумом захлопнулась.
Спустя мгновение над головой у него замерцали лампы дневного света.
«Халид!» – внезапно озарило Эли. В эту долю секунды он вспомнил, где уже видел это лицо: он видел его бессчетное количество раз, но ни разу чисто выбритым. На всех нечетких фотографиях террорист был запечатлен бородатым, в армейской форме и национальном арабском головном уборе.
Но было слишком поздно. И это мгновенное узнавание, и это шепотом, со страхом произнесенное имя были последним, что довелось испытать Эли в жизни. Одна рука Халида взметнулась, умелым движением зажав ему рот и лишив возможности издать еще какой-либо звук, затем другая рука, словно тисками, обхватила его шею. Глаза Эли расширились от ужаса, он хотел закричать. Но тут его кости хрустнули, и он вяло, как тряпичная кукла, безжизненно соскользнул на пол. Смерть наступила мгновенно.
Три минуты спустя, переодетый в безукоризненно-чистую форму Эли, Халид небрежно вышел из комнаты, поправил галстук – и, вовремя спохватившись, отколол табличку с именем Эли. Сунув ее в карман, он уверенным шагом направился в сторону зала прилета.
Взглянув вверх на мониторы, он удовлетворенно улыбнулся. «Израильтянам можно верить, – подумал он. – Рейс 1002 из Нью-Йорка прибыл точно по расписанию».
Дэлия была первым пассажиром, покидавшим самолет, и с удовлетворением увидела, что, как и обещала секретарша Пэтси, у дверцы ее ждет сопровождающий VIP. Она одарила его теплой, благодарной улыбкой.
Он вежливо улыбнулся в ответ, но она успела заметить его странно холодный, оценивающий взгляд.
– Если вы дадите мне ваш паспорт и багажные квитанции, мисс Боралеви, – сказал он, – мы сможем избежать обычных формальностей.
Дэлия кивнула и, порывшись в сумочке, вручила ему билет и израильский паспорт в тонкой кожаной обложке с золотыми уголками – рождественский подарок Жерома – еще одно напоминание о нем, которое ей придется запрятать подальше.
Сопровождающий был воплощением деловитости: ей пришлось прибавить шаг, чтобы не отстать от него, когда он торопливо вел ее мимо выстроившихся в очередь пассажиров, прибывших рейсом из Афин. Махнув паспортом Дэлии перед лицом сидящего за стойкой офицера, он кратчайшим путем повел ее по шумному проходу к выходу.
Огромный проход был забит прибывшими и отправляющимися пассажирами. Дэлия посмотрела по сторонам. При виде написанных на иврите вывесок у нее комок застрял в горле.
Дома! Наконец-то дома!
Раздвижные двери были совсем близко, когда она вдруг отпрянула от своего провожатого.
– Подождите! – остановила она его.
Он засовывал ее паспорт и билет вместе с проштампованными багажными квитанциями во внутренний карман пиджака.
– А как же мой багаж? И мне нужен мой паспорт! На его лице застыла улыбка.
– Багаж вам доставит посыльный в течение часа, – рассудительно объяснил он. – То же относится и к вашему паспорту. Наша первейшая забота – это ваша безопасность. Нам проходится быть очень осторожными, а вы, мисс Боралеви, – наше бесценное национальное достояние. Мы не желаем, чтобы знаменитости вроде вас, особенно если учесть ваше происхождение – из такой выдающейся семьи, – без крайней нужды подвергались возможной опасности в публичных местах. – Улыбка ни на мгновение не покидала его лицо, эта вселяющая тревогу кривая улыбка, в которой не было тепла. А кроме того, в том, как он смотрел на нее, чувствовалось что-то насмешливое и неприятное.
– Но здесь наверняка есть зал VIP, – произнесла Дэлия. – Я могла бы подождать там, пока вы получите багаж, и таким образом избавить вас от массы проблем. Кроме того, я не могу разгуливать без паспорта. Если мне не изменяет память, закон требует всегда иметь при себе удостоверение личности.
– Не беспокойтесь. Вас временно не касается требование об удостоверениях личности. Я получил строгие указания, и ваша безопасность – наша первейшая забота. Снаружи нас уже ждет машина.
Машина, в которой сидят ее родные. Они приехали встретить ее! Не мешкая больше ни секунды, Дэлия бросилась к выходу и выбежала из здания аэропорта.
Сопровождающий не отставал от нее ни на шаг, направляя ее к стоящему у обочины блестящему старенькому лимузину «крайслер». Продолжая улыбаться, он ухватился за хромированную ручку и распахнул заднюю дверцу.
Дэлия заглянула внутрь большого автомобиля. И, успев залезть только наполовину, замерла, в изумлении уставившись на дуло револьвера «магнум» сорок четвертого калибра.
На лице незнакомца, держащего в руке револьвер, появилась омерзительная улыбка.
– Добро пожаловать в Израиль, мисс Боралеви.
И только тут она наконец осознала, что происходит.
Если красотой и талантом Дэлия была обязана своей матери, то от Дэни, своего отца, она унаследовала присущую ему почти немецкую, доходящую до абсурда пунктуальность. Ни разу за все те годы, что провела дома, она не помнила ни одного случая, когда бы он опоздал на самолет, поезд или на какую-то встречу. И это была не его вина, что сегодня они с Тамарой поздно добрались до аэропорта. Когда они выезжали из дома, у них в запасе было достаточно времени, и ехали они вдвоем. Дэни сидел за рулем большого черного «кадиллака», который он одолжил в Государственном департаменте, а Тамара расположилась рядом с ним на переднем сиденье, обтянутом светлой кожей. Утром за завтраком Ари переглянулся с Сисси Гершритт, своей невестой, и они, придумав какую-то отговорку, остались дома.
– Нам надо еще кое-что развесить, – объяснил Ари.
– Мы забыли, что у нас еще целый мешок украшений, – добавила Сисси.
Тамара окинула взглядом квартиру и нахмурилась. Накануне вечером они так обильно украсили гостиную и столовую воздушными шарами, серпантином и конфетти, что все это скорее напоминало празднование Нового года. От одной стены до другой через всю комнату тянулся огромный плакат, на котором яркими буквами было написано: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ, ДЭЛИЯ!»
– Понятно, – сухо ответила она. Ей в самом деле все было ясно. Ари и Сисси придумали эту отговорку просто для того, чтобы у них был предлог получить на часок в свое распоряжение пустую квартиру. Она и без того подозревала, что они спят вместе, и теперь ее подозрения превратились в уверенность. Тамара благоразумно предпочла не продолжать разговор на эту тему.
Затем, как раз в тот момент, когда она вместе со Шмарией и Дэни направлялась к двери, раздался звонок из Министерства обороны, в результате чего от их группы отделился и Шмария.
– Мне везет, – мрачно проворчал старик. – Именно в тот день, когда моя внучка возвращается домой, меня вызывают в Иерусалим на экстренное заседание.
– Но ничего серьезного, правда? – спросила Тамара.
Даже после нескольких десятилетий, в течение которых то поздно ночью, то рано утром раздавались звонки, означавшие, что Дэни или Шмарию куда-то срочно вызывают, она так и не смогла к этому привыкнуть. После всех войн, схваток и нападений, всякий раз, когда раздавался телефонный звонок, она была уверена, что он предвещает трагедию.
– Нет, нет, – заверил ее Шмария, делая раздраженный жест рукой. – Просто у кого-то в Министерстве в одном месте шило, вот и все. – Он улыбнулся, стараясь успокоить ее. – Я звонил в аэропорт. Рейс прибудет по расписанию. Поцелуй за меня Дэлию. Скажи ей, что я вернусь днем.
Она с отсутствующим видом кивнула, подставив ему для поцелуя щеку; затем он хлопнул Дэни по спине и пошел к двери.
Вот как получилось, что Тамара и Дэни отправились в аэропорт вдвоем. Девять минут спустя им стало ясно, что добраться туда вовремя им не удастся. Они ехали по узкой улице с односторонним движением, когда произошла эта авария. Дэни крикнул, чтобы предупредить ее, и так неожиданно нажал на тормоз, что, если бы не ремень безопасности, Тамара со всего маху ударилась бы головой о лобовое стекло. «Кадиллак» повело, но ребята из «Дженерал моторз» могли бы гордиться своими тормозами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47