– Кто же она?– Это Смерть! – отвечал Рауль.Рука розового домино сжала руку кавалера де ла Транблэ.– А! – вскричала незнакомка. – Я угадываю… через два часа вы деретесь на дуэли…– Нет!– Но если так, что же вы…– Я не дерусь на дуэли, – перебил Рауль, – но через два часа я убью себя…– Убьете?– Непременно.Под черной бархатной маской лицо розового домино сделалось бледнее восковой свечи.– Вы хотите убить себя?! – повторила она во второй раз, но таким слабым голосом, что его едва можно было расслышать.Рауль поклонился.– Но зачем? Зачем?.. – пролепетала молодая женщина,– Это моя тайна… и у меня также есть тайны…– Вы мне поверите эту тайну?– А вы разве поверили мне вашу?– Я обещала вам сказать ее…– Ну, если вы скажете, и я тоже скажу…– Вы клянетесь?..– Это невозможно!.. Невозможно!.. Я ни в чем не клянусь… Я сам еще не знаю, что а сделаю, потому что, как я уже имел честь сказать вам, это зависит немножко от вас…Окончив эту фразу, Рауль во второй раз вынул часы.– Как быстро проходит время! – прошептал он. – Нам осталось только три четверти часа…– Так пойдемте же!.. Пойдемте скорее…И схватив Рауля за руку, розовое домино потащило его по коридорам, наполненным масками. Через несколько секунд дошли они до лестницы.«Кто такая эта странная женщина? – спрашивал себя Рауль. – Откуда она меня знает?»В сенях театра между толпой лакеев, ожидавших своих господ, отличался гигантский гайдук, великолепно одетый в красную ливрею с галунами по всем швам. При виде розового домино колосс поспешно встал и поклонился, сняв свою меховую шапку, обложенную галуном.– Карету, – сказала молодая женщина.Гайдук бросился стремглав. Удивление Рауля возросло. XXIX. Часы Через несколько секунд гайдук вернулся.– Карета готова, – сказал он.Розовое домино опять взяло за руку Рауля и вышло с ним. Перед перистилем театра их ждала великолепная карета, сиявшая позолотой, но без герба. Другой гайдук, одетый точно так же, как и первый, стоял у открытой дверцы. Толстый кучер, величественно сидевший на широких козлах с красным чехлом, едва удерживал пару прекрасных вороных лошадей. Молодая женщина села в карету. Рауль поместился возле нее. Лакей захлопнул дверцы, и лошади помчались во весь опор.Едва карета тронулась с места, как розовое домино схватило руку Рауля и сжало ее в своих руках. Рауль почувствовал, что горячая слеза капнула на его руку.– Вы плачете? – вскричал он.– Да, – прошептала молодая женщина.– Отчего?– Оттого, что сердце мое разрывается!.. оттого, что через несколько минут решится моя участь… оттого, что сию минуту, как только вы увидите мое лицо, вы, без сомнения, оттолкнете меня с ужасом…– Я оттолкну вас? – перебил Рауль. – Почему же? Разве вы не прелестны?– Я хороша… По крайней мере, так говорят…– В таком случае почему же я оттолкну вас?..Вместо ответа молодая женщина продолжала:– Сердце мое разрывается, потому что некогда я сделала вам много зла… По крайней мере, способствовала этому… и с того времени я вас люблю… я вас отыскивала повсюду… и в ту минуту, когда я могла бы, может быть, загладить прошлое, я наконец нашла вас… но затем, чтобы лишиться опять, потому что вы хотите умереть…И слезы молодой женщины закапали еще чаще и горячее на руку Рауля. Она подняла эту руку и с страстной любовью прижала ее к своим губам.– Но кто вы?.. Кто вы?.. – вскричал Рауль.– Кто я?.. Увы! Вы это узнаете… узнаете слишком скоро…Рауль хотел было настаивать, желая узнать сию же минуту; но карета вдруг остановилась у крыльца маленького особняка, необыкновенно красивого. Дверцы растворились. Рауль и его спутница вышли.Следя за розовым домино, Рауль прошел пять или шесть комнат, меблированных с княжеской роскошью. Наконец они оба вошли в маленькую гостиную или, лучше сказать, в будуар, обитый голубым атласом, по которому были вышиты серебром цветы. Кресла, экраны, ширмы из настоящего палисандрового дерева отличались изяществом рисунков. В камине сверкал огонь. Восковые свечи в люстре и двух канделябрах проливали почти дневной свет. Перед камином на столе стояли холодные кушанья, варенья, пирожные, словом, это было то, что обыкновенно называется закуской на случай. Французские и испанские вина сверкали в графинах из венецианского хрусталя. Наконец, стоявшие по обеим сторонам камина две широкие и глубокие козетки, казалось, были приготовлены для сладостного успокоения, для томных мечтаний любви.Рауль одним взглядом охватил все подробности, которые мы описали, и еще много других, которые мы пропустили. Он заключил, что находится или у знатной дамы-миллионерши, или у одной из жриц продажной любви. Но Рауль очень мало знал модных развратниц и вовсе не знал настоящих знатных дам. Не видя выхода из своего недоумения, он мог только повторить:– Но кто же вы?Незнакомка поднесла руку к маске; но в ту минуту, когда она хотела сорвать ее, она вдруг бросилась к ногам молодого человека.– Что вы делаете? – пролепетал он, силясь приподнять ее. – Ради Бога…– Поклянитесь мне… – перебила молодая женщина, – что, увидав мое лицо, вы не выразите ни презрения, ни гнева… поклянитесь, что выслушаете до конца то, что я хочу вам сказать…– Можете ли вы сомневаться?– Клянитесь!– Хорошо… клянусь!Молодая женщина приподнялась.– Смотри же, – сказала она, – смотри… но помни, что ты поклялся…Маска упала. Рауль увидел обрамленное густыми локонами свежее и кроткое личико, несколько бледное. Одного взгляда было ему достаточно, чтобы узнать ото лицо.– Эмрода!.. – вскричал он. – Эмрода!..– Да, – пролепетала молодая женщина, потупив голову, – да, Эмрода… та презренная женщина, которая вас ограбила, обокрала… и которая вас любила…– Эмрода! – повторил Рауль в третий раз. – Та, о которой я мечтал так часто… – прошептал он, но так, что молодая женщина услыхала. – Благодетельный гений, помогавший мне с таким нежным участием… Эмрода… фея с белокурыми волосами, коснуться которых жаждали мои губы, потому что мое сердце хотело любить ее…– Рауль!.. Рауль!.. – вскричала молодая женщина с выражением самой пылкой радости. – Правду ли ты говоришь?– Зачем мне лгать, Эмрода?..– Нет!.. Это невозможно!.. Невозможно!..– Почему?– Разве вы все забыли?– Напротив, помню…– Но эти люди… эти негодяи, которые вас ограбили… вы знали, что я их сообщница?..– Их сообщница? Нет, я этому не верю. Конечно, они сделали из вас послушное орудие, употребив средства, мне неизвестные… но если вы были их рабою, вы не были их сообщницей… и доказательством служит то, что эти люди меня обокрали, а вы возвратили мне то, что могли спасти из обломков моего кораблекрушения, вашу часть добычи…Эмрода молча плакала; но теперь по ее бархатистым щекам текли слезы радости. Рауль, вынув из кармана часы и подавая их Эмроде, продолжал:– О! Я помню, как будто это случилось сегодня, в тот день, когда во второй раз мне подали в гостинице «Золотое Руно» небольшой пакет с моим адресом… помню, как я раскрыл пакет… В нем были эти часы, мое сокровище, драгоценный сувенир. Вместе с часами лежала записочку, на которой написаны были только два слова: «От Эмроды». Я прижал мои губы к этим часам и к записке и вскричал: «Бедная девушка!.. Это была благородная и прекрасная натура, которую погубили случайности жизни!.. Еще так молода!.. Так прелестна!.. С таким благородным сердцем!.. И пала так низко!.. Какие таинственные цепи оковывают ее?.. 05 Зачем она не приходит ко мне!.. Я мог бы еще полюбить ее и возвысил бы ее моей любовью!..»Во второй раз Эмрода бросилась на колени перед молодым человеком.– Вы это сказали, Рауль? – спросила она, подняв на него свои прекрасные глаза, блиставшие невыразимым блаженством, – вы это сказали?..– Сказал и думал, думаю и теперь… и помню, повторяю вам, как будто это случилось сегодня…– Ах! – вскричала Эмрода, схватив Рауля в страстных объятиях и прижав к сердцу часы, которые он еще держал в руках: – Эти часы принесли мне счастье!.. Это мой талисман… Да, это мой талисман…– Каким образом? – спросил Рауль, заинтересованный этими странными восклицаниями.– Неужели вы еще не догадались, – продолжала молодая женщина, покрывая часы безумными поцелуями, – что я узнала вас сегодня в маскараде только по этим часам, так хорошо мне известным?..– О! – сказал Рауль, в глазах которого вдруг просиял свет, – теперь я понимаю…Искра радости угасла в голубых глазах Эмроды; улыбка исчезла с ее губ, и все лицо приняло выражение мрачного оцепенения. Это выражение не укрылось от Рауля.– Что с вами? – спросил он.Эмрода не отвечала; но глаза ее не могли оторваться от часов. Стрелки их показывали половину седьмого. Полтора часа тому назад Рауль сказал Эмроде, что он убьет себя через два часа. XXX. Эмрода – Эмрода, – повторил Рауль, взяв руку молодой женщины, – что с вами?При этом прикосновении Эмрода сделала резкое движение, как будто пробудилась от тягостного сна. Легкий румянец покрыл ее щеки и лоб. Пламя непреклонной решимости засверкало в ее глазах, и она прошептала не в ответ на вопрос Рауля, но себе самой:– Если он еще хочет умереть, мы умрем вместе…Рауль понял все и, мы должны признаться, почувствовал быстрое, но глубокое волнение.– Бедное дитя… бедное дитя… – сказал он, – неужели это правда, что вы меня любите?..– Люблю ли? – вскричала Эмрода. – Он спрашивает – люблю ли я его, Боже мой!– Но с каких пор?..– Я полюбила вас, Рауль, с первой минуты, когда мы встретились… когда вас представили мне… на я заметила эту любовь гораздо позже… Тогда было уже слишком поздно!.. Вы оставили гостиницу «Золотое Руно», и все мои усилия найти вас были бесполезны… С той минуты, Рауль, я ждала, думая о вас, и не было ни одного часа в моей жизни, ни одной минуты, ни одной секунды, в которую ваш образ не находился бы в моем сердце, а ваше имя на моих губах…– И с тех пор, – спросил Рауль с сомнением, – с тех пор вы были верны воспоминанию обо мне… верны вашей любви?..– Верна душой и телом! – сказала она торжественно. – Рауль, клянусь вам!Недоверчивая улыбка появилась на губах молодого человека. Эмрода заметила эту улыбку и угадала смысл ее.– Ах! – вскричала она, – вы все еще сомневаетесь!..– Милое дитя, – прошептал Рауль, – неужели вы думаете, что я имею сумасбродное притязание требовать от вас отчета в прошлом?..– Это правда, – печально прошептала Эмрода. – Какого отчета можете вы требовать от меня? Что я для вас!.. Какое вам дело, чем я была и что делала?.. Вы меня знаете довольно хорошо и понимаете, что я имею право только на ваше презрение…Рауль хотел было возразить; но молодая женщина не дала ему времени произнести слова и продолжала:– Однако я умерла бы тысячу раз, прежде чем стала бы неверной памяти о вас и моей любви к вам… Не прошу вас верить, но это правда.Рауль не отвечал. Он смотрел, внешне рассеянно, на все предметы, окружавшие его.– У кого мы? – спросил он через минуту.– У меня, – прошептала Эмрода.– А! – сказал Рауль.– Это вас удивляет?– Конечно, нет! Для вас ничто не может быть слишком прекрасно, ничто не может быть слишком богато, ничто не может быть слишком роскошно!.. Только…– Что вы хотите сказать?– Я должен вас поздравить: скоро вы разбогатели… Ведь вы богаты, не правда ли?– Да, – отвечала Эмрода, – очень богата…– Богатство не составляет счастья, – философски заметил Рауль, – однако… способствует ему… Вы получили наследство?– Я? От кого?– Вероятно, от какого-нибудь родственника.– У меня нет родных.– А! Очень хорошо, – возразил Рауль. – Я более не настаиваю.С некоторого времени тон молодого человека очень изменился. В голосе его уже не слышалось сострадательной нежности, которая делала Эмроду столь счастливой в начале разговора; напротив, теперь тон его был сух и даже насмешлив. Причина этой перемены очень проста. Рауль не верил ни одному слову из того, что говорила ему Эмрода, и сердился на нее за то, что она хотела его одурачить. Ему было бы в тысячу раз отраднее, если б она призналась откровенно, что была фавориткой регента или какого-нибудь генерального откупщика. В самом деле, каким образом иначе объяснить пышность, посреди которой жила бывшая сообщница Бенуа и других мошенников с улицы Жендр? Эмрода прочла как в открытой книге все, что происходило в сердце Рауля.– Друг мой, – сказала она ему тихим голосом, – я вам открою тайну моего богатства… Таким образом, моя жизнь будет в ваших руках… Но я буду счастлива этим… если же вы не любите меня, мне лучше умереть…В эту минуту часы на камине гостиной пробили семь часов. Дневной свет проникал в комнату сквозь занавески. Рауль взглянул на часы и провел рукою по лбу.Семь часов!.. Час, назначенный им для самоубийства. Эмрода проследовала за его взглядом и вдруг помертвела. Взгляд Рауля перешел с часов на расстроенное лицо женщины.– Ты все еще хочешь умереть? – сказала она глухим, почти невнятным голосом.– Да, еще хочу.– Ничто не привязывает тебя к жизни?– Ничто.Лицо Эмроды отразило сильную боль, терзавшую ее сердце, но тотчас же стало спокойным.– Умрем же вместе… – сказала она.– Как? – вскричал Рауль, – вы хотите…– Я хочу разделить с тобою саван, если не жизнь… – перебила Эмрода. – Да, хочу и умоляю тебя согласиться с моим желанием…– Хорошо, – сказал Рауль.Эмрода подошла к небольшому комоду и дотронулась до пружины. Комод отворился. Из ящика она вынула маленький хрустальный пузырек, наполненный жидкостью, светлой и прозрачной, как ключевая вода.– Что это такое? – спросил Рауль.– Яд, убивающий в одно мгновение… без боли…– Хватит ли его для двоих?– Тут хватит на сто человек. Иголка, обмакнутая в этот яд, убивает так же быстро и верно, как пуля, попавшая прямо в сердце.Эмрода поставила пузырек на камин, приготовила две рюмки, наполнила их до половины блестящим вином «лакрима-кристи» и сказала, готовясь откупорить пузырек:– Мы разделим…Молодой человек остановил ее. Ему уже расхотелось умирать.Он понял, во всей ее обширности, истинную, неизмеримую, исключительную любовь Эмроды! Тяжелая ноша мучительной тоски исчезла из его сердца как по волшебству. Он помнил только одно, что Эмрода молода и хороша собой, что она любила его и что ему едва минуло двадцать пять лет. Поэтому, когда изумленная Эмрода обернулась, Рауль обвил ее руками и, приблизив свои горячие губы к ее маленькому уху, как будто изваянному самим Фидием из белого каррарского мрамора, прошептал:– Вместо того, чтобы умирать, не лучше ли нам жить… Жить вместе?Прешло несколько часов после описанной нами сцены, Рауль и Эмрода уже сидели друг против друга на козетках, стоявших по сторонам камина.Рауль рассказывал молодой женщине свою историю. Он не скрыл от нее ни одной из блистательных и несчастных фаз своей жизни, исполненной столь разнообразных приключений. Хижина Риго, замок Ла-Транблэ, Режинальд, похоронный обед, наследники, игорный дом, Дебора, Венера, свадьба, измена жены, мщение, вся эта странная эпопея прошла перед взором Эмроды.Она слушала, едва переводя дух, с печалью, с волнением, то смеялась, то плакала. Любовь Рауля ее раздражала… Она разделяла его ненависть, его надежды. Вместе с ним она питала мечты о мщении и подобно ему сожалела, что он отомстил слишком жестоко. Когда Рауль кончил, яркий румянец покрывал щеки Эмроды, глаза ее сверкали как бриллианты. Она была изумительно прекрасна в эту минуту, Рауль стал перед нею на колени и прошептал:– О, как хорошо я сделал, что не умер!.. XXXI. Золото После последних слов Рауля наступила минута молчания. Потом Рауль, обвив рукою гибкий и трепещущий стан своей молодой и прелестной любовницы, сказал ей:– Ты знаешь мою жизнь… теперь твоя очередь говорить. Ты обещала открыть мне тайну твоего богатства… Я жду…– О! Мой рассказ будет короток, – отвечала Эмрода. – Но прежде я хочу спросить…Рауль весь обратился во внимание. Молодая женщина продолжала:– После такой жизни, как твоя, ты должен стоять выше предрассудков, не правда ли?– Конечно! – отвечал Рауль.– Ты должен принимать людей за то, что они есть, и общество за то, чего оно стоит…– И Бог мне свидетель, – вскричал Рауль, – что я ценю к то и другое в их настоящую цену!– Ну, а если бы теперь тебе предложили безграничное владычество, полную власть, словом, всемогущество, с условием начать против этого общества, которое ты презираешь, тайную, но ужасную войну, в которой ты всегда был бы победителем…– Далее?– Согласился бы ты принять эту власть?– Не колеблясь.– Точно?– Клянусь!..– В таком случае, Рауль, эту власть, это владычество, это всемогущество предлагаю тебе – я!– Ты, Эмрода?..– Да, я… Я, бедная Эмрода…– Ты говоришь серьезно и с убеждением, дитя мое. Однако против воли я спрашиваю себя, не насмехаешься ли ты надо мною или не сошла ли ты с ума?..Торжествующая улыбка засияла на коралловых губах Эмроды.– Не властелин ли этого мира золото? – спросила она спокойным голосом. – Согласен ли ты с этим, Рауль?– Согласен.– Не имеет ли преимущества царство богатства перед всеми другими?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48