Другие дети, не следовавшие моему примеру, бывало, часто сбивались с пути, а я никогда…В самом деле, без красных крестов, которые Жак начертал в разных местах, ему было бы невозможно узнать дорогу среди лабиринта узких переулков и высоких стен.Господин и слуга шли около двадцати минут. Потом Жак остановился. Они дошли до калитки, пробитой в очень высокой стене. Посреди этой калитки тоже был начертан красный крест, побольше всех других.– Вот сюда вошли носильщики портшеза, – сказал Жак, – я спрятался за угол и ждал… Часа через два с половиной носильщики вышли и вернулись той же дорогой. Возле вашего отеля мадам де ла Транблэ выскочила из портшеза и пошла домой… Вот все, что я знаю пока…Узнать место, куда отправлялась Венера, конечно, значило что-нибудь, но этого было недостаточно. Рауль и Жак прошли вдоль всей стены, в которой находилась калитка, потом обошли сад, который казался огромным, и вышли на улицу Серизэ. Там перед отелем находилась широкая и высокая решетка, укрепленная между двумя каменными столбами довольно величественной наружности. Эта решетка закрывала парадный вход и была заделана очень толстыми досками, конечно, затем, чтобы нельзя было увидеть дом. Железная цепь была проведена к колокольчику, чтобы предупреждать жителей о прибытии гостей. Этот дом, у которого даже крыша была едва заметна, стоял совершенно отдельно, и у соседей невозможно было собрать о нем никаких сведений.– Жак, – сказал Рауль, – я доволен тобой… Но ты должен продолжать…Слуга сделал утвердительный знак.– Ты понимаешь все, что еще остается нам узнать? – продолжал Рауль.– Во-первых, – отвечал Жак, – мы должны узнать, как зовут того, кому принадлежит этот сад и отель…– Может быть, это имя объяснит мне многое…– Я узнаю, кавалер…– Когда?– Как можно скорее… До вечера, если смогу…– Хорошо.– Нужен я вам теперь?– К чему этот вопрос?– Потому что в противном случае я остался бы здесь…– Останься!И Рауль один вернулся в свой дом. XXXV. Два пикардийца Минут десять или четверть часа Жак ходил взад и вперед перед решеткой. Добрый слуга придумывал какой бы то ни было предлог, хороший, сносный или дурной, с помощью которого можно было бы попасть в этот дом, так крепко запертый. Долго думал он, но не мог придумать ничего. Наконец, утомившись этой бесплодной озабоченностью, Жак сделал движение, ясно выражавшее: «Предоставим все случаю!»И он сильно дернул за цепь, о которой мы говорили. Колокольчик зазвенел пронзительно посреди тишины, царствовавшей на улице.Через минуту калитка возле больших ворот повернулась на своих заржавленных петлях, и Жак очутился лицом к лицу с привратником, низеньким человечком лет пятидесяти с круглым к красным лицом и в поношенной ливрее.Жак вошел в калитку. Посреди сада находился отель или скорее павильон. К крыльцу вела грабовая аллея. Сад был очень обширным, но совершенно заброшенным. Грабы и тисы, прежде методически подстригаемые искусным садовником, который придавал им разнообразные формы, теперь распускали направо и налево свои роскошные, но неправильно извивавшиеся ветви. Дикий терновник, крапива, болиголов росли посреди дерна. Густая зеленоватая тина покрывала водоемы, наполовину высохшие и служившие убежищем мириадам лягушек. Ни одна из статуй, стоявших на гранитных пьедесталах, не осталась целой. У одной недоставало носа, у другой – руки, у третьей – головы. Аллеи заросли травой, ползучие растения взобрались даже на развалившиеся ступени крыльца.Павильон имел полное право не завидовать запущению сада. Крыша его угрожала вот-вот развалиться. Сломанные водосточные трубы позволяли дождевой воде течь вдоль фасада, который она испестрила зеленоватыми полосами. Ставни висели на шатающихся петлях.Жаку было достаточно одного взгляда, чтобы рассмотреть все эти подробности.«Странный приют для любви!..» – подумал он, глядя на павильон.Между тем привратник устремил на него свои маленькие круглые глазки с любопытством и удивлением.– Извините, – сказал ему Жак, кланяясь чрезвычайно вежливо, – я, может быть, вас и обеспокоил…– Чего вам нужно? – спросил привратник вместо ответа и довольно грубым тоном.– Мне дал поручение мой барин к вашему господину… – сказал наудачу Жак.– К моему господину? – повторил привратник.– Да.– У меня нет господина.– Да?– Тут, должно быть, ошибка, как видите… прощайте!– Но…– Прощайте! Прощайте!И привратник, без сомнения, твердо решившись не слушать более, толкнул Жака к калитке.Жаку очень не хотелось идти; однако волей или неволей, а он был вынужден сделать это, но вдруг, как утопающий, ухватился за соломинку.– Как это странно, – вскричал он, обернувшись, – у вас пикардийское произношение!..– Это вовсе не странно: я пикардиец…– Вы? Пикардиец?– Чистый пикардиец.– Так же, как и я! Какая встреча! Позвольте пожать вам руку, земляк!..Привратник не мог отказать в этом Жаку. Тот продолжал:– Из какого вы места, земляк?– Из Ипревиля, что возле Кеснуа…– Скажите пожалуйста! А я из Савилля, в пяти лье оттуда! Знаете ли что, земляк?.. На углу улицы Па-де-ла-Мюль я знаю трактир, в котором подают препорядочное винцо. Не выпить ли нам бутылочку?Привратник, казалось, колебался. Но Жак вскричал:– Полноте! Земляки, встречаясь в Париже, никогда не отказываются выпить вместе!..– Тогда пойдем! – сказал привратник.С лица его вдруг исчезла напускная грубость, и на нем появилось веселое выражение, ему свойственное.Земляки вышли. Привратник старательно запер за собой калитку.«Поймал же я его!» – подумал Жак с неописуемым торжеством.Он не знал латинской поговорки: «In vino veritas» Истина в вине (лат.).
, но просто думал: «Когда он подопьет, то будет говорить».Через несколько минут новые знакомцы уже сидели в скромном трактире, о котором говорил Жак. Он велел подать бутылку аржантейльского вина. За первой бутылкой последовала другая. Раз двадцать и с восторгом земляки пили за здоровье Пикардии и пикардийцев. Когда принесли и раскупорили третью бутылку, товарищ Жака облокотился локтями о стол и сказал с громким хохотом:– О чем это вы толковали мне сейчас, земляк?– В самом деле, – сказал Жак, – о чем это я с вами толковал?– Вы не помните?– Право, нет!– Экой вы беспамятный! Вы уверяли меня, будто ваш барин дал вам поручение к моему барину…– Да, говорил…– Зачем же вы это говорили?– Затем, что это правда…– Шутник!.. Как зовут вашего барина?Хотя и застигнутый врасплох, Жак, однако, нашел присутствие духа ответить:– Маркиз де Шомон…– Может статься, но уж наверно он вам не поручал того, о чем вы говорили…– Поручал?.. Или не поручал?.. Это зависит от того, кто как понимает дело…– Объяснитесь.Жак быстро придумал историю, несколько пригодную на этот случай.– Маркиз мой. – сказал он, – еще молод…– А! Тем лучше для него.– Он любит женщин…– Это в природе.– Он большой волокита…– Это служит ему в похвалу.– Он желает купить в этом квартале маленький домик… Понимаете, земляк? Маленький домик… Что-нибудь очень таинственное, очень уединенное… Ему нужен такой домик для его любовных приключений…– Как не понимать? Ваш хозяин молодец!– Прибавьте к этому, что маркиз ужасно богат, и вы поймете, что он может позволить себе такую прихоть.– На его месте я завел бы два!– Не позже как вчера случай привел нас с маркизом на улицу Серизэ… Маркиз остановился перед стеной вашего дома… И увидал, что… не видит ничего!.. «Жак, – сказал он мне, – вот было бы хорошо для меня… Ступай завтра от моего имени к хозяину дома и спроси у него, не хочет ли он продать его мне, прибавив, что я охотно заплачу вдвое против настоящей цены». Вот почему, земляк, я и пришел сегодня и сказал вам, что мой барин дал мне поручение к вашему… видите: я говорил правду…– Да, вы говорили правду, сознаюсь в том, и теперь все понимаю… Стоило только объясниться.– Теперь я думаю, что вы не откажетесь ответить мне…– Я могу только повторить вам то, что уже говорил…– У вас нет господина?– Нет.– Это невозможно!– А между тем так…– Однако дом…– Необитаем.– С каких же пор?– Да уж лет тридцать…– И вы живете в нем один?– Даже и я не живу. Я занимаю маленький павильон в углу сада.– Но дом принадлежит же кому-нибудь.– Да, но только не господину…– Кому же?– Госпоже.– Как ее зовут?– Баронессой де Кайлу.– Она молода?– Девяносто лет.– Где же живет эта баронесса?– Недалеко отсюда, на Королевской площади.– Продает она этот дом?– Нет.– Вы уверены?– Как нельзя больше.– Но если, например, предложить ей хорошую цену?– Ничто не поможет.– Почему же?– У ней больше трехсот тысяч ливров годового дохода, и в ее лета зачем ей увеличивать свое богатство…– Справедливо. А дети у ней есть?– Одна дочь.– А внуки?– Один… Но довольно вопросов… У меня пересохло в горле… Выпьем…Спросили еще несколько новых бутылок и опять выпили за здоровье Пикардии и пикардийцев. Через несколько времени маленький человечек с красным лицом был так пьян, что не мог более держаться на ногах. Он называл Жака своим племянником и расточал ему самые нежные имена. Но больше Жаку не удалось добиться от него ни одного слова, которое имело бы тень здравого смысла, или же получить какие-нибудь полезные и важные сведения.Увидев это, Жак оставил пьяницу протрезвиться, расплатился с трактирщиком и отправился отдать своему хозяину отчет в том, что ему удалось узнать. XXXVI. Приступ – Во всем этом есть что-то странное, таинственное, непонятное! – сказал Рауль, выслушав рассказ своего камердинера. – Точно ты уверен, Жак, что не ошибся, пометив красным крестом эту калитку?.. Невероятно, чтобы целью ночных путешествий моей жены был этот разрушенный и необитаемый дом.– Я могу утверждать только одно, – отвечал Жак, – что я не ошибся; калитка, которую отмстил я красным крестом, именно та, которая отворилась, чтобы впустить портшез мадам де ла Транблэ.Рауль размышлял несколько минут, потом сказал:– Жак… Мне остается только одно средство выйти из этой мучительной неизвестности.– Какое средство, кавалер?– Войти в этот проклятый дом.– Когда?– Нынешней ночью.– Это трудно…– Но необходимо…– Впрочем, и не совсем невозможно…– Как быть?– Перелезть через стену, кажется, проще всего…– Но стена ужасно высока!– Что нам до высоты, если у нас будет лестница, хорошая веревочная лестница, которую мы прицепим к стене железным крюком… Как это не пришло мне в голову сразу же?.. Дело несравненно легче, чем я думал, и лестница упрощает все затруднения.– Но эту лестницу надо приготовить заранее.– Я берусь за это. Как только темнота позволит мне действовать, я примусь за работу… Я занялся бы лестницей и купил бы крюк.– Предоставляю тебе совершенную свободу. Когда ты возвратишься?– Не знаю…– Мы должны встретиться.– Если я не успею увидеться с вами раньше, то буду ждать вас в саду, за сиреневым кустом, сразу же, как выйдет мадам.– Хорошо.– Надеюсь, вы не забудете, что осторожность требует хорошо вооружиться.– О! будь спокоен! Я не пропущу моего мщения. Я им дорожу более, чем жизнью. Я буду вооружен, и хорошо вооружен!Часы в этот день текли для Рауля медленно и нескончаемо, как река. Время от времени ему казалось, что мысли его путаются, и он спрашивал себя, не игрушка ли он какого-нибудь ужасного сновидения… Но увы, печальное чувство действительности скоро одержало верх и не могло оставить Раулю никакого сомнения на этот счет.Наконец настала ночь. Жак не приходил. В спальне супругов все шло обыкновенным порядком. Только когда Венера исчезла в уборной, затворив за собой дверь, Рауль наскоро оделся, взял шпагу больше той, которую носил обыкновенно, и положил в карман два заряженных пистолета.Приняв эти меры предосторожности, он вышел в сад и нашел Жака на условленном месте за сиреневым кустом, с потайным фонарем в руках. Рауль находился в необыкновенном волнении; нервный трепет пробегал по его членам, и бледность его показалась бы ужасной, если бы ночная темнота не скрывала его лица.– Ты успел сделать все? – спросил Рауль.– Да, кавалер, все готово.– А веревочная лестница?– На месте и ждет вас.– Пойдем.Жак растворил калитку, и они вышли в переулок. Менее чем через десять минут они дошли до большой стены, окружавшей сад и дом баронессы Кайлу. Шагов за пятьдесят от калитки Жак остановился и сказал:– Здесь.Рауль ничего не отвечал. Только зубы его сильно стучали. Жак взялся за веревочную лестницу и сказал вполголоса:– Влезайте, кавалер, а когда будете наверху, сядьте на стену и ждите меня.Рауль машинально исполнил все, что говорил ему слуга. Жак влез после него, перекинул лестницу на другую сторону и спустился первый. Рауль последовал за ним, и оба отправились по необработанным грядкам к павильону.В саду и в доме царило совершенное безмолвие. Можно было подумать, что дом действительно пуст, потому что из окон не проникал ни малейший луч света. Однако Жак не ошибся, потому что оба они чуть было не наткнулись на портшез, который стоял перед задней дверью павильона.– Видите, кавалер… – сказал Жак.В то же время он приметил слабый свет не в нижнем жилье, а из отдушины комнаты, находившейся почти под землей. Он наклонился и в эту отдушину увидел двух человек – без сомнения, носильщиков портшеза, которые сидели перед кувшином вина и играли в грязные карты.Дверь в павильон оставалась полуотворенной. Рауль вошел. Темнота была глубокая и тишина полная. Жак раскрыл свой потайной фонарь и осветил очень маленькую переднюю, из которой лестница вела на первый этаж. Жак и Рауль вошли медленно, стараясь заглушить шум своих шагов. Наверху лестницы находилась дверь. Рауль приложился к ней ухом, но не услыхал ничего. По всей вероятности, за этой дверью никого не было. Рауль отворил ее.Комната, в которую он вошел с Жаком, была весьма обширна и служила библиотекой; все четыре стены ее от потолка до пола исчезали под запыленными книгами. Много книг валялось на полу; много также было разбросано как попало на огромном дубовом столе, стоявшем посреди комнаты.Прямо против той двери, в которую вошли Рауль и Жак, находилась другая дверь, с круглым стеклянным окошечком наверху. Яркий свет виден был в это окошечко. XXXVII. Магическая комната Взор Рауля с жадностью устремился на это отверстие.– Они там! – прошептал он. – Там!..В эту минуту и господин и слуга ясно услыхали звук голосов, похожий на легкое шептание. Рауль подошел, приложил ухо к двери и узнал нежный голос Венеры. Может быть, в первом движении своего справедливого гнева он растворил бы или вырубил эту дверь; но Жак угадал, что происходило в его мыслях, и схватил его за руку с жестом, означавшим: «Подождите!» В то же время он взял лестницу, находившуюся в библиотеке для того, чтобы снимать книги с высоких полок, и поставил эту лестницу так, чтобы Рауль, поднявшись на нее, мог глядеть в окошечко.Рауль бросился… Взглянул… И увидел зрелище странное, непонятное, некоторым образом фантастическое.Комната, в которую он устремил свой взор, была средней величины, без окон, обитая старинными фламандскими обоями, представлявшими с удивительной наивностью главные сцены Макабрской пляски. На четырехугольном столе из черного дерева находилось множество вещей, сочетание которых было совершенно непонятно. Это были все принадлежности оргий, странно перемешанные с разными атрибутами кабалистики: стаканы, рюмки, бутылки с вином, гитара, бубен, чучело совы, человеческий череп, какие-то странные инструменты, пергаментные свитки с неизвестными знаками, магические книги.Восемь восковых свечей, горевших в двух канделябрах, освещали это необыкновенное зрелище. Возле стола находилась бронзовая жаровня с горящими угольями.Прямо против двери, на креслах из черного дерева с красной бархатной спинкой, сидели две особы: Венера и мужчина, которого Рауль видел несколько раз, Это был маркиз д'Авизак, слывший за человека очень богатого и посвятившего всю свою жизнь открытию разных секретов алхимии. Он был еще молод и очень хорош собой, хотя чрезвычайно бледен, что еще более подчеркивал его костюм, совершенно черный.Маркиз д'Авизак и Венера, стан которой он обвивал рукой, сидели, склонившись над огромной книгой с серебряными застежками, страницы которой они, казалось, изучали. Время от времени маркиз брал из серебряной вазы по нескольку коричневых зерен, которые бросал в жаровню. Тотчас синеватое пламя поднималось до потолка, обрисовывая резкие зигзаги молнии. Ни малейший дым не следовал за этим пламенем.Иногда Венера прерывала чтение и о чем-то спрашивала маркиза, который тотчас справлялся с книгой или с пергаментными свитками, которые были разбросаны вокруг, и отвечал ей с важностью.Это продолжалось около часа. Потом урок, вероятно, кончился, потому что маркиз закрыл свою большую книгу, взял бутылку сиракузского вина и наполнил два стакана, один подал Венере, а другой сам осушил залпом. Тогда в лице этого человека вдруг произошла большая перемена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
, но просто думал: «Когда он подопьет, то будет говорить».Через несколько минут новые знакомцы уже сидели в скромном трактире, о котором говорил Жак. Он велел подать бутылку аржантейльского вина. За первой бутылкой последовала другая. Раз двадцать и с восторгом земляки пили за здоровье Пикардии и пикардийцев. Когда принесли и раскупорили третью бутылку, товарищ Жака облокотился локтями о стол и сказал с громким хохотом:– О чем это вы толковали мне сейчас, земляк?– В самом деле, – сказал Жак, – о чем это я с вами толковал?– Вы не помните?– Право, нет!– Экой вы беспамятный! Вы уверяли меня, будто ваш барин дал вам поручение к моему барину…– Да, говорил…– Зачем же вы это говорили?– Затем, что это правда…– Шутник!.. Как зовут вашего барина?Хотя и застигнутый врасплох, Жак, однако, нашел присутствие духа ответить:– Маркиз де Шомон…– Может статься, но уж наверно он вам не поручал того, о чем вы говорили…– Поручал?.. Или не поручал?.. Это зависит от того, кто как понимает дело…– Объяснитесь.Жак быстро придумал историю, несколько пригодную на этот случай.– Маркиз мой. – сказал он, – еще молод…– А! Тем лучше для него.– Он любит женщин…– Это в природе.– Он большой волокита…– Это служит ему в похвалу.– Он желает купить в этом квартале маленький домик… Понимаете, земляк? Маленький домик… Что-нибудь очень таинственное, очень уединенное… Ему нужен такой домик для его любовных приключений…– Как не понимать? Ваш хозяин молодец!– Прибавьте к этому, что маркиз ужасно богат, и вы поймете, что он может позволить себе такую прихоть.– На его месте я завел бы два!– Не позже как вчера случай привел нас с маркизом на улицу Серизэ… Маркиз остановился перед стеной вашего дома… И увидал, что… не видит ничего!.. «Жак, – сказал он мне, – вот было бы хорошо для меня… Ступай завтра от моего имени к хозяину дома и спроси у него, не хочет ли он продать его мне, прибавив, что я охотно заплачу вдвое против настоящей цены». Вот почему, земляк, я и пришел сегодня и сказал вам, что мой барин дал мне поручение к вашему… видите: я говорил правду…– Да, вы говорили правду, сознаюсь в том, и теперь все понимаю… Стоило только объясниться.– Теперь я думаю, что вы не откажетесь ответить мне…– Я могу только повторить вам то, что уже говорил…– У вас нет господина?– Нет.– Это невозможно!– А между тем так…– Однако дом…– Необитаем.– С каких же пор?– Да уж лет тридцать…– И вы живете в нем один?– Даже и я не живу. Я занимаю маленький павильон в углу сада.– Но дом принадлежит же кому-нибудь.– Да, но только не господину…– Кому же?– Госпоже.– Как ее зовут?– Баронессой де Кайлу.– Она молода?– Девяносто лет.– Где же живет эта баронесса?– Недалеко отсюда, на Королевской площади.– Продает она этот дом?– Нет.– Вы уверены?– Как нельзя больше.– Но если, например, предложить ей хорошую цену?– Ничто не поможет.– Почему же?– У ней больше трехсот тысяч ливров годового дохода, и в ее лета зачем ей увеличивать свое богатство…– Справедливо. А дети у ней есть?– Одна дочь.– А внуки?– Один… Но довольно вопросов… У меня пересохло в горле… Выпьем…Спросили еще несколько новых бутылок и опять выпили за здоровье Пикардии и пикардийцев. Через несколько времени маленький человечек с красным лицом был так пьян, что не мог более держаться на ногах. Он называл Жака своим племянником и расточал ему самые нежные имена. Но больше Жаку не удалось добиться от него ни одного слова, которое имело бы тень здравого смысла, или же получить какие-нибудь полезные и важные сведения.Увидев это, Жак оставил пьяницу протрезвиться, расплатился с трактирщиком и отправился отдать своему хозяину отчет в том, что ему удалось узнать. XXXVI. Приступ – Во всем этом есть что-то странное, таинственное, непонятное! – сказал Рауль, выслушав рассказ своего камердинера. – Точно ты уверен, Жак, что не ошибся, пометив красным крестом эту калитку?.. Невероятно, чтобы целью ночных путешествий моей жены был этот разрушенный и необитаемый дом.– Я могу утверждать только одно, – отвечал Жак, – что я не ошибся; калитка, которую отмстил я красным крестом, именно та, которая отворилась, чтобы впустить портшез мадам де ла Транблэ.Рауль размышлял несколько минут, потом сказал:– Жак… Мне остается только одно средство выйти из этой мучительной неизвестности.– Какое средство, кавалер?– Войти в этот проклятый дом.– Когда?– Нынешней ночью.– Это трудно…– Но необходимо…– Впрочем, и не совсем невозможно…– Как быть?– Перелезть через стену, кажется, проще всего…– Но стена ужасно высока!– Что нам до высоты, если у нас будет лестница, хорошая веревочная лестница, которую мы прицепим к стене железным крюком… Как это не пришло мне в голову сразу же?.. Дело несравненно легче, чем я думал, и лестница упрощает все затруднения.– Но эту лестницу надо приготовить заранее.– Я берусь за это. Как только темнота позволит мне действовать, я примусь за работу… Я занялся бы лестницей и купил бы крюк.– Предоставляю тебе совершенную свободу. Когда ты возвратишься?– Не знаю…– Мы должны встретиться.– Если я не успею увидеться с вами раньше, то буду ждать вас в саду, за сиреневым кустом, сразу же, как выйдет мадам.– Хорошо.– Надеюсь, вы не забудете, что осторожность требует хорошо вооружиться.– О! будь спокоен! Я не пропущу моего мщения. Я им дорожу более, чем жизнью. Я буду вооружен, и хорошо вооружен!Часы в этот день текли для Рауля медленно и нескончаемо, как река. Время от времени ему казалось, что мысли его путаются, и он спрашивал себя, не игрушка ли он какого-нибудь ужасного сновидения… Но увы, печальное чувство действительности скоро одержало верх и не могло оставить Раулю никакого сомнения на этот счет.Наконец настала ночь. Жак не приходил. В спальне супругов все шло обыкновенным порядком. Только когда Венера исчезла в уборной, затворив за собой дверь, Рауль наскоро оделся, взял шпагу больше той, которую носил обыкновенно, и положил в карман два заряженных пистолета.Приняв эти меры предосторожности, он вышел в сад и нашел Жака на условленном месте за сиреневым кустом, с потайным фонарем в руках. Рауль находился в необыкновенном волнении; нервный трепет пробегал по его членам, и бледность его показалась бы ужасной, если бы ночная темнота не скрывала его лица.– Ты успел сделать все? – спросил Рауль.– Да, кавалер, все готово.– А веревочная лестница?– На месте и ждет вас.– Пойдем.Жак растворил калитку, и они вышли в переулок. Менее чем через десять минут они дошли до большой стены, окружавшей сад и дом баронессы Кайлу. Шагов за пятьдесят от калитки Жак остановился и сказал:– Здесь.Рауль ничего не отвечал. Только зубы его сильно стучали. Жак взялся за веревочную лестницу и сказал вполголоса:– Влезайте, кавалер, а когда будете наверху, сядьте на стену и ждите меня.Рауль машинально исполнил все, что говорил ему слуга. Жак влез после него, перекинул лестницу на другую сторону и спустился первый. Рауль последовал за ним, и оба отправились по необработанным грядкам к павильону.В саду и в доме царило совершенное безмолвие. Можно было подумать, что дом действительно пуст, потому что из окон не проникал ни малейший луч света. Однако Жак не ошибся, потому что оба они чуть было не наткнулись на портшез, который стоял перед задней дверью павильона.– Видите, кавалер… – сказал Жак.В то же время он приметил слабый свет не в нижнем жилье, а из отдушины комнаты, находившейся почти под землей. Он наклонился и в эту отдушину увидел двух человек – без сомнения, носильщиков портшеза, которые сидели перед кувшином вина и играли в грязные карты.Дверь в павильон оставалась полуотворенной. Рауль вошел. Темнота была глубокая и тишина полная. Жак раскрыл свой потайной фонарь и осветил очень маленькую переднюю, из которой лестница вела на первый этаж. Жак и Рауль вошли медленно, стараясь заглушить шум своих шагов. Наверху лестницы находилась дверь. Рауль приложился к ней ухом, но не услыхал ничего. По всей вероятности, за этой дверью никого не было. Рауль отворил ее.Комната, в которую он вошел с Жаком, была весьма обширна и служила библиотекой; все четыре стены ее от потолка до пола исчезали под запыленными книгами. Много книг валялось на полу; много также было разбросано как попало на огромном дубовом столе, стоявшем посреди комнаты.Прямо против той двери, в которую вошли Рауль и Жак, находилась другая дверь, с круглым стеклянным окошечком наверху. Яркий свет виден был в это окошечко. XXXVII. Магическая комната Взор Рауля с жадностью устремился на это отверстие.– Они там! – прошептал он. – Там!..В эту минуту и господин и слуга ясно услыхали звук голосов, похожий на легкое шептание. Рауль подошел, приложил ухо к двери и узнал нежный голос Венеры. Может быть, в первом движении своего справедливого гнева он растворил бы или вырубил эту дверь; но Жак угадал, что происходило в его мыслях, и схватил его за руку с жестом, означавшим: «Подождите!» В то же время он взял лестницу, находившуюся в библиотеке для того, чтобы снимать книги с высоких полок, и поставил эту лестницу так, чтобы Рауль, поднявшись на нее, мог глядеть в окошечко.Рауль бросился… Взглянул… И увидел зрелище странное, непонятное, некоторым образом фантастическое.Комната, в которую он устремил свой взор, была средней величины, без окон, обитая старинными фламандскими обоями, представлявшими с удивительной наивностью главные сцены Макабрской пляски. На четырехугольном столе из черного дерева находилось множество вещей, сочетание которых было совершенно непонятно. Это были все принадлежности оргий, странно перемешанные с разными атрибутами кабалистики: стаканы, рюмки, бутылки с вином, гитара, бубен, чучело совы, человеческий череп, какие-то странные инструменты, пергаментные свитки с неизвестными знаками, магические книги.Восемь восковых свечей, горевших в двух канделябрах, освещали это необыкновенное зрелище. Возле стола находилась бронзовая жаровня с горящими угольями.Прямо против двери, на креслах из черного дерева с красной бархатной спинкой, сидели две особы: Венера и мужчина, которого Рауль видел несколько раз, Это был маркиз д'Авизак, слывший за человека очень богатого и посвятившего всю свою жизнь открытию разных секретов алхимии. Он был еще молод и очень хорош собой, хотя чрезвычайно бледен, что еще более подчеркивал его костюм, совершенно черный.Маркиз д'Авизак и Венера, стан которой он обвивал рукой, сидели, склонившись над огромной книгой с серебряными застежками, страницы которой они, казалось, изучали. Время от времени маркиз брал из серебряной вазы по нескольку коричневых зерен, которые бросал в жаровню. Тотчас синеватое пламя поднималось до потолка, обрисовывая резкие зигзаги молнии. Ни малейший дым не следовал за этим пламенем.Иногда Венера прерывала чтение и о чем-то спрашивала маркиза, который тотчас справлялся с книгой или с пергаментными свитками, которые были разбросаны вокруг, и отвечал ей с важностью.Это продолжалось около часа. Потом урок, вероятно, кончился, потому что маркиз закрыл свою большую книгу, взял бутылку сиракузского вина и наполнил два стакана, один подал Венере, а другой сам осушил залпом. Тогда в лице этого человека вдруг произошла большая перемена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48