— Узнали, что случилось в деревне? — спросил Нагаока Садо двоих самураев, вернувшихся в храм. Зарево над деревней, находившейся за болотами, затухало. — Все уладилось.
— Вы прогнали бандитов? Деревня пострадала?
— Крестьяне сами перебили почти всех бандитов, сбежало несколько чудом уцелевших в живых.
Если дело было так, как доложили самураи, то ему придется заново обдумать, как усовершенствовать, управление владениями своего сюзерена.
На следующее утро, покинув храм, Садо повернул коня к деревне.
— Деревня в стороне от дороги, но нужно заехать.
Один из монахов отправился с гостями. Глядя на трупы вдоль дороги, Садо заметил:
— Не похоже, чтобы бандитов зарубили крестьяне.
Он потребовал новых подробностей от сопровождавших его самураев.
Деревенские жители не спали всю ночь, хороня убитых, разгребая пожарища, собирая скотину. Увидев важного чиновника с телохранителями, они попрятались по домам.
— Найдите какого-нибудь толкового крестьянина, — попросил Садо монаха.
Тот привел человека, который подробно описал события прошлой ночи.
— Теперь кое-что прояснилось, — произнес Садо. — Как зовут этого ронина?
Крестьянин не знал его имени. Монах пошел с расспросами по деревне.
— Миямото Мусаси? — задумчиво повторил Садо. — Его мальчик называл своим учителем?
— Да. Крестьяне считают, что он слегка не в себе, потому что упорно бьется над освоением земли Хотэнгахары. Равнина эта всегда была бесплодной.
— Надо бы с ним повидаться, — проговорил Садо, но, вспомнив о неотложных делах в Эдо, добавил: — Отложим до следующего раза.
Столичные гости повернули коней и поскакали из деревни. Около дома старосты Садо осадил коня, заметив объявление на недавно оструганной доске: «Памятка жителям деревни. Мотыга — ваш меч. Ваш меч — это мотыга. Работая в поле, не забывайте о разбойничьих налетах. Помня о разбойниках, не забывайте поле. В жизни все взаимосвязано. Самое главное — соблюдайте уклад, созданный многими поколениями ваших предков!»
— Кто это написал? — спросил Садо.
— Мусаси, — ответил вышедший из дома староста, склонившись до земли.
— Спасибо, что проводили нас. Жаль, что не увижу Мусаси, нет времени. Скоро я еще раз приеду в ваши края, — сказал Садо монаху.
ПЕРВЫЕ ВСХОДЫ
Управлять обширным подворьем Хосокавы в Эдо, следить за исполнением обязанностей на службе у сегуна было поручено старшему сыну даймё Хосокавы Тадаоки. Тадатоси, как звали молодого человека двадцати с небольшим лет, жил в Эдо, а его отец, прославленный полководец, признанный поэт и мастер чайной церемонии, предпочитал обширное владение Кокура в провинции Будзэн на острове Кюсю. Садо и еще несколько преданных вассалов приставили к сыну даймё, но не по причине сомнений в его способностях. Молодой Хосокава уже снискал известность как умный и дальновидный чиновник. Его признали наиболее могущественные вассалы сегуна. Тадатоси приспособился к эпохе мира и процветания лучше, чем старые феодалы, по-прежнему мыслившие категориями войны.
Садо шел через просторный двор по направлению к конному ристалищу.
— Не видел молодого господина? — спросил он встретившегося ему юного самурая.
— Господин Хосокава изволит быть на площадке для лучников. Садо свернул на узкую боковую дорожку, когда его окликнули.
К Садо подошел Ивама Какубэй, умный и деловитый вассал Хосокавы.
— Намерен встретиться с господином? — спросил он Садо.
— Да.
— Хотел бы посоветоваться с тобой, если ты не очень спешишь. Зайдем в беседку.
Увитая зеленью беседка находилась в нескольких шагах от дорожки.
— Ты идешь с докладом к молодому господину? Окажи мне услугу, порекомендуй ему одного человека.
— Еще кто-то жаждет служить дому Хосокавы?
— Знаю, тебе без конца докучают просители, но здесь особый случай.
— Твой подопечный интересуется только жалованьем и выгодным положением?
— Напротив! Это родственник моей жены. Приехал из Ивакуни два года назад и с тех пор живет у нас. Могу смело поручиться за него.
— Ивакуни? До битвы при Сэкигахаре провинцией Суо владел клан Киккава. Он из их ронинов?
— Нет. Сын сельского самурая. Зовут его Сасаки Кодзиро. Совсем юный. Он овладел стилем Томиты под руководством Канэмаки Дзисая. От Катаямы Хисаясу, владетеля Хоки, юноша перенял технику молниеносного извлечения меча из ножен. Он разработал собственный стиль, который назвал Ганрю.
Какубэй восторженно перечислял достоинства и подвиги Кодзиро, но Садо слушал его рассеянно. Он постоянно думал о поездке в храм Токугандзи. Судя по разговорам и увиденному в деревне, он решил, что Мусаси именно тот человек, который требуется клану Хосокава. Садо прежде хотел встретиться с Мусаси, а потом рекомендовать его молодому Хосокаве, но пожилому самураю вот уже полтора года не удавалось выбраться на равнину Хотэнгахара.
— Я выполню твою просьбу, — сказал Садо, когда Какубэй умолк. Тадатоси состязался в стрельбе из лука с молодыми вассалами, безусловно превосходя их в меткости. Стрелял он безупречно и точно.
Некоторые служивые люди упрекали его за увлечение луком, говоря, что в век пороха и копья на поле боя нечего делать с мечом и луком.
— Мои стрелы нацелены в дух, — загадочно отвечал Тадатоси. Вассалы Хосокавы искренне уважали Тадатоси и преданно служили бы ему, обладай его отец, которого тоже все любили, даже более скромными достоинствами. Дав обещание Какубэю, Садо тут же пожалел о нем. Рекомендовать кого-то Тадатоси — дело ответственное..
Вытирая пот со лба, Тадатоси оживленно говорил с молодыми самураями.
— Не хочешь тряхнуть стариной? Один выстрел? — крикнул он, заметив Садо.
— Я соперничаю только со взрослыми, — ответил Садо.
— Ты по-прежнему считаешь нас мальчиками с детскими прическами? Забыл про битву при Ямадзаки? А замок Нираяма? Меня, между прочим, весьма хвалили за действия на поле сражения. И вообще, я предпочитаю боевой лук.
— Не сердитесь, я не хотел подшучивать над вами.
Молодые самураи дружно засмеялись. Тадатоси, сбросив кимоно с одного плеча, освободил руку и серьезно спросил:
— У тебя дело ко мне?
Они быстро обсудили повседневные заботы, и Садо сказал:
— У Какубэя есть самурай, которого он хотел бы рекомендовать вам на службу.
На мгновение взгляд Тадатоси стал отсутствующим.
— Не о Сасаки Кодзиро, случаем, идет речь? Мне о нем говорили несколько раз.
— Почему бы вам самому не взглянуть на него?
— Он вправду подходящий человек?
— Решать вам.
Тадатоси надел перчатку и принял стрелу от слуги.
— Хорошо, посмотрю на человека Какубэя. А еще и на ронина, о котором ты мне рассказывал. Его имя Миямото Мусаси, если не ошибаюсь?
— Так вы его помните?
— Я-то помню, а вот ты, похоже, забыл.
— Дело в том, что я очень занят. Не было возможности выбраться в Симосу.
— Если ты нашел достойного, с твоей точки зрения, воина, то нечего тратить время попусту. Ты меня удивляешь, Садо. Отложил столь важное дело до очередной оказии. Не похоже на тебя.
— Прошу простить меня. Вокруг толпы желающих попасть на службу. Я думал, что вы забыли о нашем разговоре. Напрасно я не напомнил.
— Разумеется. Я не слишком доверяюсь рекомендациям, но всегда встречусь с тем, кого старина Садо считает подходящим. Ясно?
Садо, еще раз извинившись за промедление, пошел к себе домой. Приказав оседлать коня, он отбыл в Хотэнгахару.
— Это и есть Хотэнгахара? — спросил Гэндзо, слуга Садо.
— Я тоже так подумал, но здесь совсем не пустошь. Повсюду рисовые поля. Видимо, дикие места, которые осваивает Мусаси, ближе к горам, — отозвался Садо.
Всадники уже миновали храм Токугандзи и приблизились к дороге на Хитати. Вечерело, белые цапли взлетали и опускались на рисовые поля. Вдоль реки и на пригорках тянулись полоски конопли и ячменя.
— Взгляните в ту сторону, господин, — проговорил Гэндзо.
— Что там?
— Кучка крестьян.
— Действительно. Они по очереди кланяются.
— Обряд, верно, какой-нибудь.
Подъехав к реке, Гэндзо первым проверил брод. Хозяин последовал за ним.
— Эй вы! — окликнул Гэндзо крестьян.
Крестьяне вопросительно уставились на приезжих. Садо разглядел, чему кланялись крестьяне, — миниатюрному деревянному храму размером с клетку для птиц. С полсотни крестьян возвращались домой с полей, их мотыги были аккуратно вымыты.
Вперед вышел монах.
— Господин Нагаока Садо, если не ошибаюсь? Какая приятная встреча!
— А ты из храма Токугандзи? Ты сопровождал меня в деревню в день нападения бандитов?
— Совершенно верно. Вы в наш храм пожаловали?
— Нет. Я сегодня же должен вернуться в Эдо. Как мне найти ронина по имени Миямото Мусаси?
— Его уже здесь нет. Он ушел.
— Ушел? Почему?
— В прошлом месяце крестьяне решили устроить праздник по случаю преобразования здешней земли. Видите, какой она стала плодородной. Утром после праздника Мусаси и мальчик Иори покинули наши края.
Монах оглянулся, словно в надежде на неожиданное появление Мусаси. Садо велел рассказать все подробности.
После того как под руководством Мусаси крестьяне научились защищать себя, они едва не стали боготворить его. Те, кто прежде громче других высмеивали труды Мусаси, теперь служили ему, не щадя сил. Мусаси относился ко всем крестьянам ровно и справедливо, отучая их от дикой жизни. Он убеждал их трудиться лучше ради будущего их детей. Мусаси внушал им, что человек должен жить, заботясь о благе грядущих поколений.
Каждый день Мусаси помогали не меньше пятидесяти крестьян, и к осени была возведена надежная дамба, Зимой они приготовили поля, а весной пустили на них воду и посадили рис. К началу лета саженцы Риса окрепли, а конопля и ячмень на сухих местах быстро шли в рост. На следующий год урожай должен удвоиться, а на третий — увеличиться втрое.
Крестьяне стали приходить к дому Мусаси, чтобы сердечно поблагодарить его, женщины приносили ему овощи. Однажды толпа крестьян явилась к Мусаси с кувшинами сакэ и исполнила священный танец под бой барабанов и свист флейт. Мусаси втолковал крестьянам, что успехом они обязаны не ему, а себе самим.
— Я делал все, чтобы вы поверили в свои силы, — говорил он.
Мусаси посетовал на крестьян монаху, сказав, что они безмерно превозносят его, бродячего ронина.
— Они и без меня должны верить в себя, — сказал Мусаси монаху. На прощанье он подарил монастырю фигурку Каннон, вырезанную из дерева своими руками.
На следующее утро деревня переполошилась.
— Неужели ушел?
— Не может быть!
— Он исчез, в доме пусто.
В тот день опечаленные крестьяне не вышли в поле. Монах строго отчитал их, обвиняя в неблагодарности и заставляя не забрасывать то, чему они с таким трудом научились. Крестьяне соорудили миниатюрный храм, поместив в нем статуэтку Каннон. Утром и вечером, проходя мимо святилища, крестьяне добрым словом поминали Мусаси.
Садо поблагодарил монаха за рассказ, ничем не выдав досады, как принято у людей его сословия.
Окрестности окутала весенняя дымка. Погоняя коня, Садо думал: «Напрасно я надолго отложил эту поездку. Я допустил небрежность в исполнении своего долга перед своим хозяином и подвел его».
МУХИ
Дорогу на Симосу на восточном берегу реки Сумида, в том месте, где ответвляется путь на Осю, перекрывали большие ворота. Там находилась укрепленная застава, свидетельство твердой власти Аоямы Таданари — нового градоначальника Эдо. Мусаси и Иори дожидались своей очереди. Три года назад войти и выйти из Эдо было несложно. С тех пор город заметно разросся, стало больше домов и меньше пустующих участков.
— Эй, ронин, подходи, твоя очередь!
Двое стражников в кожаных хакама тщательно обыскивали Мусаси, а третий тем временем задавал вопросы.
— По какому делу в столицу?
— В общем-то без особого дела.
— Без определенной цели?
— Я изучаю боевые искусства. Можно сказать, что мое дело — совершенствовать боевые качества самурая.
Стражник замолчал. Мусаси ухмыльнулся.
— Откуда родом?
— Деревня Миямото уезда Ёсино в провинции Мимасака.
— Кому ты служишь? — У меня нет хозяина.
— Кто дает средства на странствия?
— Никто. Я рисую, вырезаю из дерева статуэтки и расплачиваюсь ими за еду и ночлег. Часто ночую в храмах. Иногда даю уроки фехтования. Этим и живу.
— Откуда следуешь?
— Последние два года я занимался земледелием в Хотэнгахаре в Симосе. Я не собирался посвятить всю жизнь крестьянскому труду, поэтому ушел из деревни.
— Есть где остановиться в Эдо? Запрещено пускать в город людей, которым негде жить в столице.
— Есть, — твердо ответил Мусаси, поняв, что допросу не будет конца, если говорить правду.
— Где?
— У Ягю Мунэнори, владетеля Тадзимы.
Стражник от изумления открыл рот.
Мусаси в душе похвалил себя за находчивость. Его не волновало возможное разоблачение. Он полагал, что в доме Ягю о нем слышали от Такуана. Если вдруг начнут дознание, то Ягю не станут отказываться от знакомства с ним. По случаю и сам Такуан может оказаться в Эдо. Он и представил бы Мусаси аристократическому дому. Конечно, прошло время вызова на поединок Сэкисюсая, но Мусаси по-прежнему мечтал сразиться с Мунэнори — наследником прославленного отца, хранителем стиля Ягю и военным наставником сегуна.
Имя аристократа зачаровало стражей.
— Ну ладно, — дружелюбно проговорил стражник. — Не стал бы тебя беспокоить, знай, что ты вхож к Ягю. Видишь ли, по дорогам бродят разные самураи. Приходится быть начеку с ронинами. Служба, сам понимаешь.
После еще двух-трех незначительных вопросов, заданных скорее для порядка, стражник сопроводил Мусаси через ворота.
— Господин, — обратился Иори к Мусаси, — почему они так придираются к ронинам?
— Ловят лазутчиков.
— Кто же из них явится сюда в обличий ронина? Неужели здесь настолько глупые чиновники? Их дурацкие вопросы задержали нас, опоздали на переправу.
— Тихо, услышат. Ни о чем не беспокойся. Полюбуйся Фудзиямой, пока не придет следующая лодка. Отсюда гора хорошо видна.
— Подумаешь, из нашего дома тоже видно.
— Да, но здесь иной вид.
— Как это?
— Фудзияма никогда не бывает одинаковой, она меняется каждый день, каждый час.
— Мне она кажется неизменной.
— Ты просто не пригляделся. Она многолика в зависимости от времени года, погоды, места, откуда на нее смотришь. Каждый человек видит ее по-своему.
Не проявив интереса к горе, Иори подобрал плоскую гальку и ловко пустил ее по поверхности воды. Позабавившись, Иори подошел к Мусаси.
— Мы правда пойдем в дом Ягю?
— Надо подумать.
— Но вы же сказали страже?
— Да, я собирался к нему, но дело это непростое. Он ведь даймё.
— Он, похоже, очень важный господин, я тоже хочу стать таким.
— Важным?
— Да.
— Слишком низкая цель.
— Как это?
— Посмотри на Фудзияму.
— Не собираюсь походить на нее.
— Ты должен, никому не подражая, стать безмолвным неподвижным гигантом. Такими бывают горы. Не суетись в тщетной надежде удивить людей. Они начнут уважать тебя, если ты того достоин. Подлинное уважение ничем не купишь.
Слова Мусаси пролетели мимо ушей мальчика. Подошла лодка, и Иори побежал занимать место.
Река Сумида отличалась своенравием, была глубокой в одном месте, мелкой в другом, то узкой, то широкой. Во время прилива вода в ней мутнела, а в устье Сумида расширялась чуть ли не вдвое. На месте переправы река почти сливалась с морем.
Над головой синело небо, вода была прозрачной, и Иори отчетливо видел стайки рыбешек в глубине. На дне среди камней он заметил ржавый шлем. Его совсем не интересовал разговор за его спиной.
— И вы полагаете, что все обойдется при том, что творится?
— Сомневаюсь.
— Я тоже. Рано или поздно, но дело дойдет до драки. Не хотелось бы, конечно, новой смуты.
Остальные пассажиры молча смотрели на воду, показывая полное безразличие к разговору. Все боялись правительственных соглядатаев. Откровенные смельчаки рисковали жизнью, высказывая собственное мнение.
— Судя по тщательности проверок на заставах, мы, похоже, на пороге войны. Эти строгости введены недавно. Ходят слухи о лазутчиках из Осаки.
— А ограбление домов даймё? Власти помалкивают, ведь грабят тех, кто по долгу службы обязан поддерживать порядок.
— Вряд ли грабители пошли бы на такой риск. Это проделки лазутчиков. Ни один бандит не осмелится полезть в усадьбу даймё.
Пассажиры представляли как бы весь Эдо в миниатюре: возчики леса с опилками на одежде, две дешевые девицы из веселого квартала, вероятно приехавшие из Киото, три здоровенных парня с бычьими шеями, артель землекопов, роющих колодцы, две проститутки, заигрывавшие с мужчинами, монах — насельник храма и странствующий монах, ронин, подобный Мусаси.
Лодка причалила, пассажиры сошли на берег.
— Эй ты, ронин! Ты кое-что потерял, — окликнул Мусаси коренастый парень, протягивая ему парчовый мешочек, настолько старый и потертый, что от золотой нити осталось лишь воспоминание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121