Харантиш - это каменистая пустыня. Сейчас ему придется оставить
в покое на несколько лет Южною землю, поскольку стало известно, что он
плетет против нее интриги.
- Станет ли он задерживать корабли? - "Из-за одного слова, - подумала
я, - из-за одной-единственной угрозы?"
- У него нет иного выбора. Кель Харантиш уязвим, и у него связаны
руки. Ну, это дело улажено.
"Неужели бел-Курик больше опасается Коричневой Башни, чем ненавидит
Южную землю, - спрашиваю я себя, - и не будет ли он заботиться, может
быть, только о том, чтобы в последующем лучше маскировать свои интриги? И
эти союзники на юге..."
Чародей положил мне руку на плечо, когда мы вернулись в более
освещенную часть помещения, и могло показаться, что он очень устал. Но я в
этом сомневаюсь.
Я сказала:
- Я думала, что вы совершенно не заинтересованы в том, чтобы
вмешиваться в дела других?
- Это было в прошлом, - ответил он, - а в настоящее время мы имеем
связь с вашим миром. Это первый поворот в развитии событий, который я
наблюдаю за сотни лет. Эвален права: данное обстоятельство касается всей
Орте. И я думаю, Кристи, что являюсь единственным лицом, имеющим право
действовать от имени всей Орте.
Небольшую комнату освещал слабый искусственный свет. Я находилась
глубоко под землей, в помещениях людей в коричневых робах, и мне очень
хотелось, чтобы можно было на ночь открыть окно.
Я лежала на прямоугольном ложе, казавшимся жестко соединенным со
стеной. Его поверхность прогибалась подо мной, точно приспосабливаясь к
моему весу. На нем можно было бы очень удобно спать, но вместо этого я не
могла сомкнуть глаз и нервничала. Свет все время оставался неизменным. Я
не представляла, сколько времени еще оставалось до утра.
Шло время. В комнате возникло слабое движение прохладного воздуха,
тем не менее, было жарко.
"С тем же успехом я могла бы быть и похоронена, - подумала я. - Если
бы мне завтра пришлось уезжать из Касабаарде, то теперь сон был бы весьма
кстати. Проклятие."
Одною из причин того, что мне не спалось, являлся страх.
Башня была знакома мне только по неверным воспоминаниям, которые
очень облегчали обретение представления о ней, как о чем-то совершенно
естественном. Однако материал, на котором я лежала, состоял не из волокон
и не металла и был на ощупь гладким, как пластмасса.
Свет шел от какого-то неразличимого источника, хотя мне по
воспоминаниям казалось, что зрительные возможности охватывают больший
спектр. Как только я попыталась осознать все эти моменты, мне стало
страшно.
Потому что если использовавшийся здесь источник энергии не смог быть
обнаружен детекторами спутника, единственно возможный вывод состоял в том,
что речь шла о виде энергии, приборы для измерения которой мы не
установили на этом самом спутнике... по той причине, что он был нам
совершенно неизвестен.
Данное обстоятельство требовало особого о нем отчета, в котором
следовало бы упомянуть обо всем, что я видела в городе. Департамент,
вероятно, проявит к этому большой интерес. "Интерес какого рода?" -
спросил я себя. Здесь имелась техника, пережившая ее создателя, народ
колдунов. Но какое внимание уделит департамент внутреннему городу,
домам-орденам Касабаарде?
"Я еще не хочу уезжать, - подумала я. - Если бы это зависело от меня,
лично от меня... но если я скорее не вернусь к моим обязанностям
посланницы, у меня не останется времени для выполнения моей задачи до того
момента, когда меня отзовут обратно на Землю."
Суниар, Телмитар... Тем единственным богатством, которое предлагали
дома-ордена, посредством которого они кормили, одевали и давали приют,
являлось время. Время, чтобы сидеть на усыпанных песком ступенях лестниц
под навесами, время чтобы размышлять, время, чтобы просто существовать.
Мне было многое неясно в отношении Бет ру-Элена или одного из таинств я не
могла их понять.
Единственным, что я приобрела, было умение задавать вопросы или не
задавать их, а также достигать своего рода уравновешенности. И мне очень
хотелось знать, что произошло бы, если бы земного человека пустили в одну
из этих ортеанских святынь.
Я услышала что-то в соседней комнате и подумала, что проснулась
Родион. Встав и заглянув к ней, чтобы справиться, не слишком ли ей
досаждают полученные раны, я нашла ее комнату пустой.
Некоторое время я размышляла над этим. Потом вернулась в свою
кровать. Родион находилась в достаточной безопасности.
- Хавот-джайр является свидетельницей для Короны! - Эвален упрямо
опустила голову. - Кроме того, она входит в комнату моего корабля. Вы
говорите, мастер, что можете обеспечить нам защиту в пределах вашего
города. Я беру на себя дело охраны Хавот-джайр за его пределами. Я беру ее
с собой в Таткаэр.
Чародей сидел у открытого окна библиотеки. Рано поутру подул бриз и
не улегся еще до сих пор.
- Может быть, это лучше, - сказала я.
- Она - морячка из Южной земли, но родилась на Покинутом Побережье я
ни в коем случае не могу удерживать ее в Коричневой Башне. Хорошо, т'ан
Эвален.
Блейз и Родион стояли рядом и тихо разговаривали друг с другом. Вне
своих телестре жители Южной земли сдержанны в проявлениях чувств (внутри
же их общество имеет иное качество), и о взаимных симпатиях обоих можно
было только догадываться. Иногда она касалась его руки, а временами его
рука оказывалась на ее плече. Заметным являлось только то, что они почти
всегда находились вблизи друг друга, и то, что взгляды их редко
расставались. Заметным было и счастье, прорывавшееся во внезапно
раздававшемся сдержанном смехе.
- Т'ан Эвален, - сказала Родион и посерьезнела, - могу ли я попросить
вас об одном одолжении? Когда вы прибудете в Таткаэр, скажите моей матери,
что я жива. Я знаю, ложь здесь неизбежна, но не позвольте ей верить в это
дольше, чем необходимо.
Эвален согласно кивнула.
- Если потребуется, я попрошу Т'Ан Рурик не раскрывать этой тайны,
пока вы не доберетесь до Таткаэра, но вы могли бы оказаться там и раньше
нас весенний ветер капризен.
Я бы охотно попросила ее проинформировать ксеногруппу о том, что я не
мертва, но если бы они узнали об этом, вскоре все стало бы известно
каждому. Хакстон, Элиот и Адаир... у них еще не развилась та мания, что
характеризует чью-либо готовность к жизни в ортеанских условиях.
"Вернусь ли я когда-нибудь в Таткаэр?" - подумала я. Пожалуй, это
будет очень нелегко.
- Посланница, когда вы будете покидать город, - сказал Чародей, - я,
наверное, смогу вам помочь. Но мы поговорим об этом позднее. Т'ан Эвален,
я передам вам Хавот-джайр. Мои люди поставят ее тайно на ваш корабль.
Прежде чем они ушли, я еще успела поговорить с Халтерном.
- Будьте осторожны, - сказал он. - Морские путешествия опасны и в
нормальные времена, а во вовремя дуресты...
На Орте любая поездка является более дорогостоящим и более
рискованным предприятием, чем на Земле. Природные явления могли
представлять гораздо большую опасность, чем все ортеанские козни.
- Я встречу вас в Таткаэре. Уж это дело провернем. Хал, будьте
осмотрительны.
Ветер нес песок, ударявшийся о непреодолимые стены Башни. С
юго-запада наползали тучи, закрывавшие дневные звезды.
Люди Эвален говорили о чем-то неизвестным для меня с людьми Чародея.
- Нам придется взять с собой в дорогу плохие новости, - сказал
Халтерн, - Хараин - это южно-даденийская телестре, а Бродин - хороший
человек. Я его знаю, Кристи. Очень тяжело оттого, что нам придется это
сделать.
- Вы из Пейр-Дадени. Что там думают насчет Канты Андрете?
- Вы правы, - сказал он. - Этого требует справедливость. К тому же
подозрение в отношение вас. Пусть даст вам Богиня безопасный путь, Кристи.
- Мои люди собрали для вас продукты на дорогу, - сказал Чародей,
когда я снова пришла к нему в библиотеку.
В окне за его спиной я увидела тени облаков, проносившиеся над
куполами внутреннего города. Он был один. На столе еще стояли чашки с
недопитым чаем из арниака ярко-красного цвета. В комнате царило
настроение, какое бывает перед отъездом.
- На каком корабле мы отправимся?
- Ах, да, корабли... - Он закашлялся, взялся рукой за нос и вздохнул.
Ощущая потребность старого человека в удобстве, он плотнее натянул на
плечи свое темное одеяние. - Кристи, есть один способ незаметно покинуть
город, а именно: воспользоваться Расрхе-и-Мелуур.
Я вспомнила бесконечный ряд пилонов, сопровождавших нас по пути на
юг, гигантские тени которых падали на воду.
- Это надежно?
- До первой промежуточной остановки у огневой скалы. Оттуда вы
сможете отправиться дальше на островном корабле, плывущем вдоль архипелага
на север.
- Спросите других, - сказала я, потому что не хотела вмешиваться в
компетенцию Блейз. - Если они согласятся, то и я буду за это.
Они вернулись, попрощавшись с Эвален и Халтерном, с ними был Тетмет.
Сначала они они проявляли нерешительность, но в конце концов согласились с
предложением старика.
Он провел нас в центр Коричневой башни к лифту, который так долго
двигался вниз, что начала спрашивать себя, как глубоко от поверхности
планеты он мог нас доставить.
Когда мы вышли из кабины, нас освещал другой свет; он был очень ярок
и имел голубой цвет. Мимо нас двигался сухой, холодный воздух.
Родион дрожала; она положила себе на пояс руку Блейза и широко
улыбнулась.
Открылась двустворчатая дверь в небольшую камеру, в которой имелась
всего две скамьи. Люди в коричневых робах принесли нам мешки и емкости с
водой, которые Блейз тут же обследовал со знанием дела. Состоялся короткий
прощальный разговор с обитателем Топей.
Затем мы сели рядом со стариком, дверь закрылась, после чего у меня
возникло впечатление движения по монорельсовой дороге.
Ускорение было равномерным. Блейз и Родион вначале казались
испуганными, а потом я увидела, как соединились друг с другом их руки.
Чародей, сидевший рядом со мной, спросил:
- Что вы думаете, Кристи, когда видите подобное?
Вероятно, он лучше меня знал, что я при этом думала.
- Что Орте является очень древней цивилизацией.
Он посмотрел на меня, и его взгляде читалась ирония.
- Мы... или Сто Тысяч?
- Все. Странно говорить об этом сейчас, после всего проведенного
здесь времени. Это не соответствует обычным представлением о передовой
расе.
Внешне по нему нельзя было заметить, как он в своих вскрытых
воспоминаниях классифицировал стандартное развитие: высокоразвитая
технология обусловливает контроль эмоции. Его лицо сморщилось, глаза
прикрылись перепонками, затем он кивнул.
- Они развиваются не так, как народ колдунов. Никто не повышает
урожайность земли так сильно, как жители Южной земли.
Я хотела возвратить:
- Но никак не ожидаешь, что древняя раса выполняет грязную работу.
Неожиданно то, что она убивает или что если делает это, то оружием,
которое может уничтожить весь мир. Не предполагаешь ничего столь
примитивного и кровавого, как обладающий остротой бритвы металл метровой
длины. И все-таки они не примитивны.
- Такое вы нашли себе сами, - подчеркнул он.
- Я не спорю.
Обитатель Топей был как всегда молчалив, и я спросила себя, не думает
ли он о той плоской, покрытой водой земле на севере.
Блейз и Родион не обращали никакого внимания на то, что говорил
старик. Сначала я подумала, что они слишком сильно были заняты друг
другом, чтобы замечать что-либо рядом с собой, но потом поняла, что
Чародей говорил на диалектике Покинутого Побережья, которого они не
понимали. А я имела возможность отвечать ему.
Внедренные в меня воспоминания все же давили мне кое-где.
Через довольно продолжительное время кабина постепенно замедлила свое
движение и наконец остановилась. Затем произошел рывок, и она начала
подниматься вертикально вверх, превратившись в кабину подъемника.
Родион согнула руку, жалобно улыбнулась и позволила Блейзу помочь ей
закрепить на своей спине мешок.
Я наблюдала за ними, за мужчиной и молодой женщиной. То, как они
справились с нападением, выглядело непривычно, по-ортеански: они
оправились от него словно дети после драки. В отношении наемника я могла
себе такое представить, но Родион... Она неизменно подвижна, беспокойна и
готова к действию, а ведь не прошло еще и дня с того момента, когда кто-то
попытался ее убить. Я же...
Причиной моего лишь очень неполного воспоминания о нападении была моя
вызванная страхом слепота. Все мои действия оказались инстинктивными; к
борьбе меня вынудил страх. Даже сейчас, когда схватка уже в прошлом и я
снова давно уже нахожусь в безопасности, меня преследуют ужасные картины.
Не Хавот-джайр или звук джайанте, ударяющей по кости, а человек,
которого я видела в течении не более, чем секунды, человек, которого убил
Блейз. Я все еще вижу его перед собой. Он лежит на спине, приподняв над
лицом безжизненные руки, пропитавшись собственной кровью.
Он застыл в этой позе боли и смерти. Его руки подняты, как будто он
все еще хотел отразить удар, давно его лишивший жизни.
- Я желаю вам всего доброго, - сказал Чародей, когда, наконец, кабина
остановилась. - Покиньте Расрхе-и-Мелуур не далее, чем у Римрока, после
него невозможно продолжать безопасный путь.
- Орландис благодарит вас, - официально сказала Родион.
Блейз сковано кивнул; в присутствии старика он все еще чувствовал
себя несколько неуверенно.
Створки дверцы разошлись в стороны, и мы вышли на серо-голубую
поверхность. Я подумала, что это были камни Кирриаха. В лицо мне дул
ветер. Стало холодно.
Вокруг нас находился просторный, высокий зал. В глубине его проникал
слабый солнечный свет.
Раздалось эхо, где-то капала в лужи вода. Чувствовался пряный запах
свежего воздуха.
Расрхе-и-Мелуур. На сей раз мы находились не внизу, а на самом верху:
кабина подняла нас вверх по пилону, к началу гигантского моста.
- Вам не потребуются факелы, - сказал Чародей. - До Огненной Скалы вы
сможете добраться до наступления ночи.
Отсюда, где мы стояли, вдаль уходил каменный пол и, казалось
несколько выгибался там другой. Каменная конструкция вздымалась вверх, в
полумрак, уходя все выше, пока не исчезала в туманной дали.
В другом направлении каменная поверхность также уходила за пределы
видимости и поднималась огромной кривой в незримую высоту.
Перед нами сквозь темноту падало огромное световое копье, скрывавшее
все, что находилось за ним. Я сделала шаг вперед и ступила в неподвижную
воду. Воздух вдруг запах гнилью. Слышалось эхо от падавших капель воды.
Потом я почувствовала холодный ветер, посмотрела вверх и увидела туман,
перекатывавшийся на высоте Расрхе-и-Мелуур.
Но это был не туман. Теперь я видела, что то двигались облака,
проплывая надо мной в бесконечную даль.
Полоса света стала серебристой, затем белой, и я уже подумала, что
обрушилась часть туннеля, когда увидела, какими прямыми были границы
теней. Затем я увидела, что в камне имелись отверстия, которые так высоко
располагались над нашими головами, что казались скорее щелями, но в
действительности были достаточно велики, чтобы сквозь них мог пролететь
самолет. Они находились так высоко, что через них проплывали облака.
Родион сделала несколько шагов в воду. Становилось все глубже, и мне
стало понятно, что нам следовало держаться краев Расрхе-и-Мелуур.
Тут облака ослабили яркий свет, и я увидела, что находилось перед
нами. Большая, круглая шахта, которую, как озеро, заполняла вонючая вода,
и потрескавшиеся, испытавшие воздействие времени остатки зданий,
поднимавшихся в середине озера под облака...
Размеры пространства, окруженного постройками, оказывают своеобразное
воздействие - это подтверждает любая церковь. Но здесь... Что-то в
человеческом мышлении говорит, что это неверно - конструировать нечто
гигантское, подобное этому. Пещера, долина реки или жерло вулкана уже
вызывают почтение и благоговение. Но что-либо, обладающее размерами
Расрхе-и-Мелуур будит страх. Ибо если бы это соорудили люди, то это было
бы неверно, однако если такое воздвигнуто внеземными существами, то оно
внушало страх.
Благодаря моей новообретенной памяти, Я ясно видела, какой цели
служило это сооружение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
в покое на несколько лет Южною землю, поскольку стало известно, что он
плетет против нее интриги.
- Станет ли он задерживать корабли? - "Из-за одного слова, - подумала
я, - из-за одной-единственной угрозы?"
- У него нет иного выбора. Кель Харантиш уязвим, и у него связаны
руки. Ну, это дело улажено.
"Неужели бел-Курик больше опасается Коричневой Башни, чем ненавидит
Южную землю, - спрашиваю я себя, - и не будет ли он заботиться, может
быть, только о том, чтобы в последующем лучше маскировать свои интриги? И
эти союзники на юге..."
Чародей положил мне руку на плечо, когда мы вернулись в более
освещенную часть помещения, и могло показаться, что он очень устал. Но я в
этом сомневаюсь.
Я сказала:
- Я думала, что вы совершенно не заинтересованы в том, чтобы
вмешиваться в дела других?
- Это было в прошлом, - ответил он, - а в настоящее время мы имеем
связь с вашим миром. Это первый поворот в развитии событий, который я
наблюдаю за сотни лет. Эвален права: данное обстоятельство касается всей
Орте. И я думаю, Кристи, что являюсь единственным лицом, имеющим право
действовать от имени всей Орте.
Небольшую комнату освещал слабый искусственный свет. Я находилась
глубоко под землей, в помещениях людей в коричневых робах, и мне очень
хотелось, чтобы можно было на ночь открыть окно.
Я лежала на прямоугольном ложе, казавшимся жестко соединенным со
стеной. Его поверхность прогибалась подо мной, точно приспосабливаясь к
моему весу. На нем можно было бы очень удобно спать, но вместо этого я не
могла сомкнуть глаз и нервничала. Свет все время оставался неизменным. Я
не представляла, сколько времени еще оставалось до утра.
Шло время. В комнате возникло слабое движение прохладного воздуха,
тем не менее, было жарко.
"С тем же успехом я могла бы быть и похоронена, - подумала я. - Если
бы мне завтра пришлось уезжать из Касабаарде, то теперь сон был бы весьма
кстати. Проклятие."
Одною из причин того, что мне не спалось, являлся страх.
Башня была знакома мне только по неверным воспоминаниям, которые
очень облегчали обретение представления о ней, как о чем-то совершенно
естественном. Однако материал, на котором я лежала, состоял не из волокон
и не металла и был на ощупь гладким, как пластмасса.
Свет шел от какого-то неразличимого источника, хотя мне по
воспоминаниям казалось, что зрительные возможности охватывают больший
спектр. Как только я попыталась осознать все эти моменты, мне стало
страшно.
Потому что если использовавшийся здесь источник энергии не смог быть
обнаружен детекторами спутника, единственно возможный вывод состоял в том,
что речь шла о виде энергии, приборы для измерения которой мы не
установили на этом самом спутнике... по той причине, что он был нам
совершенно неизвестен.
Данное обстоятельство требовало особого о нем отчета, в котором
следовало бы упомянуть обо всем, что я видела в городе. Департамент,
вероятно, проявит к этому большой интерес. "Интерес какого рода?" -
спросил я себя. Здесь имелась техника, пережившая ее создателя, народ
колдунов. Но какое внимание уделит департамент внутреннему городу,
домам-орденам Касабаарде?
"Я еще не хочу уезжать, - подумала я. - Если бы это зависело от меня,
лично от меня... но если я скорее не вернусь к моим обязанностям
посланницы, у меня не останется времени для выполнения моей задачи до того
момента, когда меня отзовут обратно на Землю."
Суниар, Телмитар... Тем единственным богатством, которое предлагали
дома-ордена, посредством которого они кормили, одевали и давали приют,
являлось время. Время, чтобы сидеть на усыпанных песком ступенях лестниц
под навесами, время чтобы размышлять, время, чтобы просто существовать.
Мне было многое неясно в отношении Бет ру-Элена или одного из таинств я не
могла их понять.
Единственным, что я приобрела, было умение задавать вопросы или не
задавать их, а также достигать своего рода уравновешенности. И мне очень
хотелось знать, что произошло бы, если бы земного человека пустили в одну
из этих ортеанских святынь.
Я услышала что-то в соседней комнате и подумала, что проснулась
Родион. Встав и заглянув к ней, чтобы справиться, не слишком ли ей
досаждают полученные раны, я нашла ее комнату пустой.
Некоторое время я размышляла над этим. Потом вернулась в свою
кровать. Родион находилась в достаточной безопасности.
- Хавот-джайр является свидетельницей для Короны! - Эвален упрямо
опустила голову. - Кроме того, она входит в комнату моего корабля. Вы
говорите, мастер, что можете обеспечить нам защиту в пределах вашего
города. Я беру на себя дело охраны Хавот-джайр за его пределами. Я беру ее
с собой в Таткаэр.
Чародей сидел у открытого окна библиотеки. Рано поутру подул бриз и
не улегся еще до сих пор.
- Может быть, это лучше, - сказала я.
- Она - морячка из Южной земли, но родилась на Покинутом Побережье я
ни в коем случае не могу удерживать ее в Коричневой Башне. Хорошо, т'ан
Эвален.
Блейз и Родион стояли рядом и тихо разговаривали друг с другом. Вне
своих телестре жители Южной земли сдержанны в проявлениях чувств (внутри
же их общество имеет иное качество), и о взаимных симпатиях обоих можно
было только догадываться. Иногда она касалась его руки, а временами его
рука оказывалась на ее плече. Заметным являлось только то, что они почти
всегда находились вблизи друг друга, и то, что взгляды их редко
расставались. Заметным было и счастье, прорывавшееся во внезапно
раздававшемся сдержанном смехе.
- Т'ан Эвален, - сказала Родион и посерьезнела, - могу ли я попросить
вас об одном одолжении? Когда вы прибудете в Таткаэр, скажите моей матери,
что я жива. Я знаю, ложь здесь неизбежна, но не позвольте ей верить в это
дольше, чем необходимо.
Эвален согласно кивнула.
- Если потребуется, я попрошу Т'Ан Рурик не раскрывать этой тайны,
пока вы не доберетесь до Таткаэра, но вы могли бы оказаться там и раньше
нас весенний ветер капризен.
Я бы охотно попросила ее проинформировать ксеногруппу о том, что я не
мертва, но если бы они узнали об этом, вскоре все стало бы известно
каждому. Хакстон, Элиот и Адаир... у них еще не развилась та мания, что
характеризует чью-либо готовность к жизни в ортеанских условиях.
"Вернусь ли я когда-нибудь в Таткаэр?" - подумала я. Пожалуй, это
будет очень нелегко.
- Посланница, когда вы будете покидать город, - сказал Чародей, - я,
наверное, смогу вам помочь. Но мы поговорим об этом позднее. Т'ан Эвален,
я передам вам Хавот-джайр. Мои люди поставят ее тайно на ваш корабль.
Прежде чем они ушли, я еще успела поговорить с Халтерном.
- Будьте осторожны, - сказал он. - Морские путешествия опасны и в
нормальные времена, а во вовремя дуресты...
На Орте любая поездка является более дорогостоящим и более
рискованным предприятием, чем на Земле. Природные явления могли
представлять гораздо большую опасность, чем все ортеанские козни.
- Я встречу вас в Таткаэре. Уж это дело провернем. Хал, будьте
осмотрительны.
Ветер нес песок, ударявшийся о непреодолимые стены Башни. С
юго-запада наползали тучи, закрывавшие дневные звезды.
Люди Эвален говорили о чем-то неизвестным для меня с людьми Чародея.
- Нам придется взять с собой в дорогу плохие новости, - сказал
Халтерн, - Хараин - это южно-даденийская телестре, а Бродин - хороший
человек. Я его знаю, Кристи. Очень тяжело оттого, что нам придется это
сделать.
- Вы из Пейр-Дадени. Что там думают насчет Канты Андрете?
- Вы правы, - сказал он. - Этого требует справедливость. К тому же
подозрение в отношение вас. Пусть даст вам Богиня безопасный путь, Кристи.
- Мои люди собрали для вас продукты на дорогу, - сказал Чародей,
когда я снова пришла к нему в библиотеку.
В окне за его спиной я увидела тени облаков, проносившиеся над
куполами внутреннего города. Он был один. На столе еще стояли чашки с
недопитым чаем из арниака ярко-красного цвета. В комнате царило
настроение, какое бывает перед отъездом.
- На каком корабле мы отправимся?
- Ах, да, корабли... - Он закашлялся, взялся рукой за нос и вздохнул.
Ощущая потребность старого человека в удобстве, он плотнее натянул на
плечи свое темное одеяние. - Кристи, есть один способ незаметно покинуть
город, а именно: воспользоваться Расрхе-и-Мелуур.
Я вспомнила бесконечный ряд пилонов, сопровождавших нас по пути на
юг, гигантские тени которых падали на воду.
- Это надежно?
- До первой промежуточной остановки у огневой скалы. Оттуда вы
сможете отправиться дальше на островном корабле, плывущем вдоль архипелага
на север.
- Спросите других, - сказала я, потому что не хотела вмешиваться в
компетенцию Блейз. - Если они согласятся, то и я буду за это.
Они вернулись, попрощавшись с Эвален и Халтерном, с ними был Тетмет.
Сначала они они проявляли нерешительность, но в конце концов согласились с
предложением старика.
Он провел нас в центр Коричневой башни к лифту, который так долго
двигался вниз, что начала спрашивать себя, как глубоко от поверхности
планеты он мог нас доставить.
Когда мы вышли из кабины, нас освещал другой свет; он был очень ярок
и имел голубой цвет. Мимо нас двигался сухой, холодный воздух.
Родион дрожала; она положила себе на пояс руку Блейза и широко
улыбнулась.
Открылась двустворчатая дверь в небольшую камеру, в которой имелась
всего две скамьи. Люди в коричневых робах принесли нам мешки и емкости с
водой, которые Блейз тут же обследовал со знанием дела. Состоялся короткий
прощальный разговор с обитателем Топей.
Затем мы сели рядом со стариком, дверь закрылась, после чего у меня
возникло впечатление движения по монорельсовой дороге.
Ускорение было равномерным. Блейз и Родион вначале казались
испуганными, а потом я увидела, как соединились друг с другом их руки.
Чародей, сидевший рядом со мной, спросил:
- Что вы думаете, Кристи, когда видите подобное?
Вероятно, он лучше меня знал, что я при этом думала.
- Что Орте является очень древней цивилизацией.
Он посмотрел на меня, и его взгляде читалась ирония.
- Мы... или Сто Тысяч?
- Все. Странно говорить об этом сейчас, после всего проведенного
здесь времени. Это не соответствует обычным представлением о передовой
расе.
Внешне по нему нельзя было заметить, как он в своих вскрытых
воспоминаниях классифицировал стандартное развитие: высокоразвитая
технология обусловливает контроль эмоции. Его лицо сморщилось, глаза
прикрылись перепонками, затем он кивнул.
- Они развиваются не так, как народ колдунов. Никто не повышает
урожайность земли так сильно, как жители Южной земли.
Я хотела возвратить:
- Но никак не ожидаешь, что древняя раса выполняет грязную работу.
Неожиданно то, что она убивает или что если делает это, то оружием,
которое может уничтожить весь мир. Не предполагаешь ничего столь
примитивного и кровавого, как обладающий остротой бритвы металл метровой
длины. И все-таки они не примитивны.
- Такое вы нашли себе сами, - подчеркнул он.
- Я не спорю.
Обитатель Топей был как всегда молчалив, и я спросила себя, не думает
ли он о той плоской, покрытой водой земле на севере.
Блейз и Родион не обращали никакого внимания на то, что говорил
старик. Сначала я подумала, что они слишком сильно были заняты друг
другом, чтобы замечать что-либо рядом с собой, но потом поняла, что
Чародей говорил на диалектике Покинутого Побережья, которого они не
понимали. А я имела возможность отвечать ему.
Внедренные в меня воспоминания все же давили мне кое-где.
Через довольно продолжительное время кабина постепенно замедлила свое
движение и наконец остановилась. Затем произошел рывок, и она начала
подниматься вертикально вверх, превратившись в кабину подъемника.
Родион согнула руку, жалобно улыбнулась и позволила Блейзу помочь ей
закрепить на своей спине мешок.
Я наблюдала за ними, за мужчиной и молодой женщиной. То, как они
справились с нападением, выглядело непривычно, по-ортеански: они
оправились от него словно дети после драки. В отношении наемника я могла
себе такое представить, но Родион... Она неизменно подвижна, беспокойна и
готова к действию, а ведь не прошло еще и дня с того момента, когда кто-то
попытался ее убить. Я же...
Причиной моего лишь очень неполного воспоминания о нападении была моя
вызванная страхом слепота. Все мои действия оказались инстинктивными; к
борьбе меня вынудил страх. Даже сейчас, когда схватка уже в прошлом и я
снова давно уже нахожусь в безопасности, меня преследуют ужасные картины.
Не Хавот-джайр или звук джайанте, ударяющей по кости, а человек,
которого я видела в течении не более, чем секунды, человек, которого убил
Блейз. Я все еще вижу его перед собой. Он лежит на спине, приподняв над
лицом безжизненные руки, пропитавшись собственной кровью.
Он застыл в этой позе боли и смерти. Его руки подняты, как будто он
все еще хотел отразить удар, давно его лишивший жизни.
- Я желаю вам всего доброго, - сказал Чародей, когда, наконец, кабина
остановилась. - Покиньте Расрхе-и-Мелуур не далее, чем у Римрока, после
него невозможно продолжать безопасный путь.
- Орландис благодарит вас, - официально сказала Родион.
Блейз сковано кивнул; в присутствии старика он все еще чувствовал
себя несколько неуверенно.
Створки дверцы разошлись в стороны, и мы вышли на серо-голубую
поверхность. Я подумала, что это были камни Кирриаха. В лицо мне дул
ветер. Стало холодно.
Вокруг нас находился просторный, высокий зал. В глубине его проникал
слабый солнечный свет.
Раздалось эхо, где-то капала в лужи вода. Чувствовался пряный запах
свежего воздуха.
Расрхе-и-Мелуур. На сей раз мы находились не внизу, а на самом верху:
кабина подняла нас вверх по пилону, к началу гигантского моста.
- Вам не потребуются факелы, - сказал Чародей. - До Огненной Скалы вы
сможете добраться до наступления ночи.
Отсюда, где мы стояли, вдаль уходил каменный пол и, казалось
несколько выгибался там другой. Каменная конструкция вздымалась вверх, в
полумрак, уходя все выше, пока не исчезала в туманной дали.
В другом направлении каменная поверхность также уходила за пределы
видимости и поднималась огромной кривой в незримую высоту.
Перед нами сквозь темноту падало огромное световое копье, скрывавшее
все, что находилось за ним. Я сделала шаг вперед и ступила в неподвижную
воду. Воздух вдруг запах гнилью. Слышалось эхо от падавших капель воды.
Потом я почувствовала холодный ветер, посмотрела вверх и увидела туман,
перекатывавшийся на высоте Расрхе-и-Мелуур.
Но это был не туман. Теперь я видела, что то двигались облака,
проплывая надо мной в бесконечную даль.
Полоса света стала серебристой, затем белой, и я уже подумала, что
обрушилась часть туннеля, когда увидела, какими прямыми были границы
теней. Затем я увидела, что в камне имелись отверстия, которые так высоко
располагались над нашими головами, что казались скорее щелями, но в
действительности были достаточно велики, чтобы сквозь них мог пролететь
самолет. Они находились так высоко, что через них проплывали облака.
Родион сделала несколько шагов в воду. Становилось все глубже, и мне
стало понятно, что нам следовало держаться краев Расрхе-и-Мелуур.
Тут облака ослабили яркий свет, и я увидела, что находилось перед
нами. Большая, круглая шахта, которую, как озеро, заполняла вонючая вода,
и потрескавшиеся, испытавшие воздействие времени остатки зданий,
поднимавшихся в середине озера под облака...
Размеры пространства, окруженного постройками, оказывают своеобразное
воздействие - это подтверждает любая церковь. Но здесь... Что-то в
человеческом мышлении говорит, что это неверно - конструировать нечто
гигантское, подобное этому. Пещера, долина реки или жерло вулкана уже
вызывают почтение и благоговение. Но что-либо, обладающее размерами
Расрхе-и-Мелуур будит страх. Ибо если бы это соорудили люди, то это было
бы неверно, однако если такое воздвигнуто внеземными существами, то оно
внушало страх.
Благодаря моей новообретенной памяти, Я ясно видела, какой цели
служило это сооружение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67