Они обратятся друг против друга, когда это поймут, и развяжут
кровавые сражения, Элансиир станет побережьем, а местность здесь
превратится в пустынную землю с мертвыми городами. Север будет берегом
сумерек, а от Эриэла не останется ничего кроме мерцающей равнины. Она
станет бесплодной, эта империя, а гибель ее будет ужасна.
- Есть кое-что еще, что мы должны сделать прежде всего.
- Слушаю тебя, Кирианшур на-риан.
- Как я слышала, на юге есть места, в которых Золотая Женщина может
найти убежище, это за Расрхе-и-Мелуур. А нам потребуется убежище, когда
последние из нас - живучие, какими мы являемся - попадут в руки людей Тел
Сиавна.
Его объятия жестоки, неожиданны. Когда я покину его, то возьму себе
подарок, о котором он ничего не знает.
В гладких стенах зала я вижу наши соединившиеся образы, образы
Золотой Женщины и Золотого Мужчины, и с нами навсегда дух Тел Сиавна.
Это Сантендор лин-сандру, имя которого на языке животных передается
из поколения в поколение как Хозяин рабов и Строитель дорог, а также как
Сандор, Последний Повелитель.
Боль:
И я уже не состою из этих коротких происшествий, этих поворотных
пунктов, какими бы решающими они ни были. Я - общая сумма тысяч зимних
дней, которыми идешь мимо спящих полей, столь же многих летних дней,
проведенных на кораблях во Внутреннем море. Бесчисленных дней, заполненных
едой, сном, работой и копуляцией и, наконец, дней Коричневой Башни. Эти
едва воспринимаемые дни, когда прикасаешься к земле под постоянно
меняющимся небом, они сформировали меня.
Я - это рекомбинированные человекоподобные животные, потомки Золотых
и обитателей Топей, все их далекие отпрыски на юге. Я - это часть народа
колдунов среди вечного лета империи, среди золотого изобилия, в котором в
течение бесчисленных тысячелетий пребывал этот мир.
В холодных зонах моих воспоминаний есть еще очень многое:
...звезды видны даже в полдень. Наши черные тени падают на полюса
мира. Неистовое солнце, от которого происходит мир, делается для нас
невозможной жизнь на экваторе.
Шелестят на ветру растения. Остальные из группы находятся внизу, у
воды, и присматривают за слугами. Я спешу к ним, немного медлю, потом
пробегаю мимо них и поднимаюсь на вершину холма.
Блестят на солнце колонны, чернеют замковые камни сводов. Я ищу себе
путь по поросшей мхом земле к центру круга и останавливаюсь, чтобы
отдохнуть. Со всех сторон вокруг меня находятся пустые ворота. Потом я
вижу низменность, реку, далекие горы и тех немногих из нас, кто еще жив.
Я видела эти ворота, когда они сияли, когда каждые из них вели в
другой мир, были шкатулкой для драгоценностей, наполненной пейзажами,
небом, звездами и морями.
- Это бесполезно, Страж.
За мной следовала секундантка с блестящими глазами, ставшими такими
со времени катастрофы. Я мягко отвечаю.
- Нас слишком мало, мы не можем активировать группу. Никому не
пройти. Миры для нас закрыты.
Когти ударяют по хитину, она опечалена.
- Певец мертв.
- Так лучше, я думаю.
Происходят несчастные случаи. Но потерять Первого, Второго и Третьего
во время контакта и остаться с Пилотом и Фокусом, которые больше ничего не
понимают... А теперь еще мертвы Ночной Разведчик и Певец...
- Мы уже никогда не будем группой, Страж. Мы теперь отданы на
произвол этому миру, верно?
- Да.
- А наши жизни?
Во лжи нет никакой любезности.
- Мы находимся слишком далеко от репродукционного центра. Нас всегда
будет оставаться ровно столько, сколько сейчас. Но даже на таком большом
удалении от центра наши жизни будут продолжаться долго.
- Дольше, чем мы того желаем?
- Может быть.
Она дрожит всем своим телом, потом оборачивается и разглядывает тех
немногих из нас, кто еще остался: Привилегированного, Захватывающего Дух,
Остающегося В Тени. И, конечно, слуг.
- Страж, приспособятся ли к этому миру слуги? Смогут ли они
размножаться?
- Думаю, да. Во всяком случае, ближе к экватору есть жизнь,
представленная двуногими гуманоидами, очень похожим на слуг. Мы можем
формировать их в соответствии с нашими потребностями.
- Это хорошо. Мне не хотелось бы провести свой последний век в
одиночестве.
Свет, прохладный ветер, запах текущей воды - все это кажется мне еще
чужим. Я спрашиваю себя, сколько пройдет времени, прежде чем они
превзойдут меня.
- Мы должны оставить здесь книги по истории.
Она смотрит с пренебрежением, ее фасеточные глаза блестят на солнце.
- Кто их найдет, Страж? Кто? Мы единственные путники. Слуги не
располагаются духовностью. Они не могут вступать в контакт, не могут
устанавливать связи. За нами никто не последует. Миры столь многочисленны,
как пылинки в солнечном луче.
- И тем не менее, ведь я - Страж. Книги по истории будут сохранены.
На холм чопорно поднимается слуга и зовет нас к обеду. Он небольшого
роста, у него толстые руки и ноги, нет крыльев, голова его на уровне моей,
когда я сижу, и у него есть грива. "Изменятся ли они, чтобы обрести
способность жить в этом мире? - спрашиваю я себя. - И переживут ли они,
наконец, нас при их быстрой смене поколений?"
Поскольку он лишен способности к языковому общению, то сгибает свои
гибкие руки, являя собой пародию на обычный жест выражения почтения. У
него желтые глаза, в которых очень мало интеллекта, но ведь эволюция умеет
делать удивительные прыжки.
Поразительно, если они выживут и создадут империи, когда мы исчезнем.
Их глаза похожи на жемчужины, они желтые, как солнце, которого мы - я
вспоминаю об этом - никогда больше не увидим. Я выхожу из состояния покоя,
чтобы поскорее спуститься с холма...
Вспышка боли. Отказ. Страх.
Гладкие стены, состоящие из полуметалла, и заботливо сохраненные
остатки техники, находящиеся в Коричневой Башне. Садясь, я замечаю, что
мое тело как бы одеревенело.
Воздух прохладен. Есть уровни ниже этого, как я знаю, в скальных
породах под внутренним городом. А над этими защищенными помещениями
находятся обожженные солнцем, пыльные улицы Касабаарде. Я бы охотно вышла
сейчас на свежий воздух, хотя соприкосновение с мшистой травой все еще в
моей памяти...
- Кристи, послушай меня.
"Когда это происходит?" - спрашиваю я себя. Время не воспринимается
как прошлое, если его узнаешь. Существует только вечно длящееся Сейчас.
- Хорошо ли вы себя чувствуете?
Рядом со мной обитатель Топей со сдвинутой назад маской. Разве
обитатели Топей всегда были в Касабаарде или все происходит в другом
месте? Нет, я знаю его имя: Тетмет. Выражение его лица довольным назвать
нельзя.
А этот старый человек... Чародей?
Как нас может быть двое?
Он говорит еще раз:
- Кристи?
- Я думаю... Я не уверена. Это еще одно воспоминание? - Я потираю
себе виски, пытаясь ослабить боль. - Когда я проснулась?
Обитатель Топей протягивает мне чашу с жидкостью. Она горячая,
сладкая, терпка. Она обжигает горло. Это физическое ощущение возвращает
меня в реальность.
Старый человек смотрит на меня несколько испуганно.
- Это эффект, которого я не смог предвидеть, мне очень жаль. Поверьте
мне, вы больше не в машине. Сейчас вы воспринимаете все непосредственно,
не в моих воспоминаниях.
- Ваши воспоминания? Не мои? - Все мое тело болит: кости, суставы,
сухожилия и мышцы. Я смотрю вниз, вижу незнакомые руки, обхватившие чашу.
Короткие пальцы, кожа, потемневшая от загара под звездой Каррика. -
Сколько времени... сколько времени это продолжалось?
- Сейчас полдень, - говорит обитатель Топей, - вы начали вскоре после
восхода солнца.
Старик успокаивает меня.
- Недолго, хотя вам так не кажется.
Ко мне возвращаются подробности. Голова проясняется. Но тут было
что-то еще... Да.
- Вы сказали, что хотели записать мою память. - Я чувствую
напряжение, означающее страх. - Нам бы лучше поскорее закончить с этим
делом.
- Это не нужно, Кристи. Это уже произошло, пока вы здесь находились.
- Уже? Я...
- Это произошло, - говорит старец. Мне потребовалось увидеть
недоумение на лице обитателей Топей, чтобы понять, что сказано это было
по-английски. А старый человек смотрит на меня с таким выражением на лице,
которое мне одновременно знакомо и незнакомо. Я уже видела его однажды.
В зеркале.

26. ИГРОКИ В ОХМИР
Меня ослепил солнечный свет, когда я вышла из Коричневой Башни. Стали
слезиться глаза, я начала жмуриться и моргать и тут поняла, что этим
хотела добиться уменьшения светового потока, что пыталась моими мышцами
земного человека привести в действие что-то, чего у меня не было: третье
веко. Я поспешно надела маску.
- Вы должны еще раз прийти в Башню, - сказал Чародей. Тень входных
ворот скрывала его лицо. Но его голос и манера речи были мне очень хорошо
знакомы. - То, что я узнал о вашем мире, нуждается еще во многих
пояснениях. Возможно, и у вас есть подобное ощущение?
- Да, я... я снова приду, да. - Я была в напряжении и нервничала я
чего-то ожидала... Может быть, самой малой боли, которая пробудила бы меня
в какой-нибудь иной реальности?
- Будьте мужественны, - сказал старик. - Через некоторое время это
пройдет.
Я еще раз пообещала ему снова прийти, и оставила его. Идя по саду, я
все еще испытывала легкое недомогание. Меня преследовали мгновенно
проносившиеся в голове воспоминания. На покрытых песком улицах мне
попадались ортеанцы в светлых одеждах, и я смотрела им вслед.
"Я знаю, что чувствуешь, являясь тобой, знаю, как ты двигаешься,
прикрываешь перепонками свои глаза, как страх заставляет дыбом вставать
волоски гривы вдоль твоего позвоночника и сжиматься в кулаки твои руки,
вооруженные длинными ногтями. Я это узнала."
Обратная дорога до Суниара была долгой. Я неважно чувствовала себя в
своей собственной шкуре.
В домах-орденах невозможно было найти ни палочек для письма, ни
пергамента - они обходятся без подобной жизненной потребности, - поэтому я
заплатила таможенную пошлину и вошла в торговый город. Мне нужно было
написать что-то вроде отчета, прежде чем я забыла бы все подробности,
поскольку у меня нет такой эйдетической памяти, как у Чародея. Попытка
вспомнить видение подобна стремлению задержать движение песка.
Вернувшись в Суниар, я записала их, пока они со всей ясностью
сохранялись в моей памяти.
Бесполый, просветленный облик Бет'ру-элена в дни основания
Пейр-Дадени, Керис и пожар в Кель Харантише во времена возникновения Южной
земли. И совершенное безумие Золотой Женщины, жившей в незапамятные
времена в последние дни Золотой Империи. И Страж. Кто бы он ни был. Все
это охватывало века. Но тут мне на помощь пришел рассудок, мне казалось,
будто все эти события были вчера или даже сегодня.
Если смотреть на прошлое перед внутренним взором глазами земного
человека, то многое оставалось непонятным. У воспоминаний, как и у снов,
есть своя внутренняя логика.

На плоской крыше Башни стояли каменные чаны. В них из ярко-красного
мха росли ветви кустарника с пепельно-серыми и фиолетовыми листьями. Между
ними стояли скамьи, над которыми нависали тенты. Здесь можно было сидеть и
любоваться видом куполов внутреннего города, обозревая все до самого
порта. Свет дневных звезд слегка размывался воздушной дымкой.
Тишину нарушило гудение. Чародей посмотрел на небольшой купол в
середине сада на крыше. Его половинки раздвинулись в стороны, и снизу на
платформе лифта возник Тетмет.
Обитатель Топей подошел к нам, бросая на меня обычные недоверчивые
взгляды, и передал старцу какое-то послание.
- Это вас также могло бы заинтересовать, Кристи, - сказал Чародей и
медленно прочел: - Т'Ан Сутаи-Телестре и такширие вернулись в Таткаэр...
Первая неделя дуресты, да, верно оно шло сюда три недели. - Он улыбнулся.
- Иногда известия идут довольно медленно.
- А есть ли новости насчет убийства Андрете? - Если бы они нашли
преступника... Внезапно меня охватило волнение.
- Нет, об этом здесь ничего не написано. Что же касается остальной
части послания... - Он взглянул на обитателя Топей. - Скажи им, что я
сейчас спущусь в вестибюль.
Обитатель Топей поклонился и вернулся к лифту. Я поймала себя на том,
что щиплю красный мох из чаши рядом с собой. Его разорванные кусочки
лежали на гладком полу.
- Не волнуйтесь, - сказал старый человек. - Они найдут убийцу. Ведь
она была Андрете, и ее охраняли. Она находилась в Хрустальном зале, чтобы
встретиться со своими агентами... Для кого-то это являлось единственной
возможностью, потому что в этот момент рядом не было ее личной охраны. Это
сделал кто-то, кого она знала и кому доверяла, иначе бы она стала
защищаться.
- Вы довольно уверены в том, что я невиновна.
- Вы забываете, - его рука взяла меня за локоть, - что я был там.
Смешение наших личностей, существовавшее с момента обмена
воспоминаниями, все еще шокировало меня.
Когда он ослабил свою руку, я встала и подошла к краю крыши.
Атмосфера слабо мерцала. Пот сразу высыхал на жаре. Я потерла себе
затылок, по которому било солнце: мои подстриженные волосы были слишком
коротки, чтобы хоть немного защитить его.
Меня мучили обманчивые ощущения; все время хотелось почесать себя
когтистыми пальцами по густой гриве вдоль позвоночника.
Внизу, во внутреннем городе, улицы выглядели пустынными, но в
торговом городе я видела клубы пыли, поднимаемой повозками.
Как обычно, под уличными навесами собирались люди. Отдельные лица
среди них менялись, но по нескольку ортеанцев там находилось всегда. Да и
почему вдруг должно бы было быть иначе, если ордена кормили их, давали
крышу над головой и одевали?
Я опустила рукава на обожженные солнцем руки. Чувство неловкости у
меня вызывало то, что я была на целую голову выше всех, кто меня здесь
окружал. Это выделяло меня точно так же, как мой иноземный внешний вид и
визиты в Башню. А я ожидала, что скоро перестану отличаться.
Город - слишком беспокойное место, чтобы в нем жить. Я постояла так
еще некоторое время, задумчиво глядя на город, в котором была возможна
любая вера, на это средоточие мистики и безделья, дикости и внутреннего
самосозерцания.
- Идемте со мной вниз, - сказал Чародей. - Мне нужно соблюсти одну
договоренность, которая заинтересует и вас.
Он шел мучительно медленно. Наконец мы достигли купола лифта. Звезда
Каррика своим светом мягко освещала внутренние помещения Башни. Я не могла
точно сказать, где мы остановились; я ориентировалась здесь весьма
поверхностно.
Вошли несколько ортеанцев в коричневых одеяниях и передали Чародею
свои послания. Он принял их и продолжил свой путь к вестибюлю.
Здесь было так же пусто и строго, как и во всех прочих помещениях
Башни, не считая помещение самого чародея. Тетмет следил за расстановкой
стульев вокруг овального стола и за разливанием чая.
- Вели им войти, - сказал Чародей и занял резной стул у края стола.
Вошла группа людей. Я узнала имирианскую одежду. "Она слишком тепла
для этих мест". - подумала я, а потом поняла, что это были жители Южной
земли. По обе стороны портала стояло несколько человек в униформе Короны.
Они были без оружия.
Вошли гости: высоко роста женщина с удивительно знакомым лицом и
несколько других, которых я видела при дворе. Всех их сопровождали люди в
коричневых робах.
- Далзиэлле Эвален Керис - Андрете, - объявил Тетмет. - Т'Ан Эвален,
вы находитесь пред Чародеем.
- Да подарит вам богиня добрый день... - прозвучало с хорошо знакомым
мне имирским акцентом. А лицо этой молодой женщины это было лицом
Сутафиори, но моложе лет на тридцать. Ее взгляд упал на меня, и она
замолчала.
- Вы уже успели познакомиться с посланницей Доминиона? - спросил
старец.
- Со мной есть несколько человек, которые ее знают, - гневно сказала
она. - Халтерн!
"Он выглядит так же беспокойно, как и всегда", - сразу же подумала я.
И держу пари, что ему была ненавистна каждая минута поездки сюда. И что
все это время он что-то придумывал. И что он ловил любой слух по дороге от
Таткаэра до Касабаарде.
Там.
- Хал!
Он неуверенно взглянул на женщину, потом на меня, выступил вперед и
взял меня за руки. Я подумала: "Неужели дела с моей репутацией обстоят так
плохо?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67