- Но вы находитесь в Ремонде, - сказал Арад и был награжден гулом
одобрения со стороны ремондцев. - Это - дом-колодец, и вы находитесь под
властью Закона Богини.
Охранники вывели меня из дома-колодца, и мы прождали большую часть
второй половины дня в расположенной в стороне комнате. Мои протесты не
были услышаны. Я начала это понимать.
Когда меня ввели обратно, уже были зажжены факелы, и последний свет
дня падал в темную шахту колодца. Я стояла на краю головокружительного
глубокого жерла.
- Вы изложили ваши свидетельства, - сказал Арад, обращаясь к
собранию, - а теперь выносите ваш приговор.
Наконец вышла женщина и обернулась к с'анам и священникам.
- Мы долго совещались, - сказала она, помедлив, - и подозреваем, что
обстоятельства не говорят однозначно против нее, но мы не убеждены также и
в том, что она невиновна. Она могла бы быть представительницей колдовского
народа, но, может быть, она ею и не является - мы в этом не уверены.
Послышался одобрительный гомон. Я отыскала глазами лицо Ховиса. Он
был явно недоволен таким оборотом дела.
Арад сказал, посовещавшись с несколькими говорящими с землей:
- Тогда вот мое решение. Она должна быть помещена обратно в камеру и
находиться там под стражей. Мы же поищем новых свидетельств. О них мы еще
услышим. Приемлемо ли это для вас?
Я уже почти не слышала гула с выражением согласия. Значит, я лишь
выиграла немного времени. Однако это было лучше того, чего я опасалась.
Я взглянула через зал на изуродованного шрамами человека. "Он не
видел акустического парализатора, - подумала я, - и он совершенно точно не
видел, что я им пользовалась. Кто-то тщательно подготовил его на роль
свидетеля. Кто-то, кто его уже ранее нанял и знал, что доставит его
сюда..."
Снова ожили старые подозрения, но сейчас я не находила Сулис. Когда
меня ввели в камеру, я мысленно разрабатывала планы и опять отбрасывала
их. Если бы только можно было послать весть на свободу. Если бы поскорее
выздоровела Рурик и вернулась сюда. Если бы Фалкир...
Я обратила внимание на то, что не видела на суде Фалкира.
- Пора, - заключила я, рассказав Халтерну о происшедшем. - Ведь мы
наверняка можем что-нибудь предпринять?
- Мы можем проявлять осторожность. - Он был зол. - Они выслушали
посланницу, и закон дома-колодца дает им право содержать вас в камере,
пока они не решат еще раз заслушать вас. А разве не стало бы для них
желанной случайностью, если бы вы заболели гнилью легких и умерли? Или от
отравленной пищи? Или от меча подосланного убийцы?

Я проснулась, когда мне снился теплый сон, в котором сплелись с
коротко подстриженной гривой.
Дикарка трясла решетку так сильно, что гудели стены. Ее лицо было
поднято к вентиляционным отверстиям в потолке.
- Что случилось?
Она многократно повторяла одно и то же слово, но я поняла его, прежде
чем взглянула вверх. Было утро, внутрь проникал бледный свет. Она пнула
решетку в последний раз и отошла к своей куче соломы. У нее была завидная
способность сохранять силы за счет долгого сна.
Наш разговор с нею никогда не шел дальше уровня "кто ты?". Она не
понимала ни моей, ни Халтерна смеси имирианского с ремондским.
- Какой сегодня день?
- Четвертый день четвертой недели, я думаю. - Я была уверена, что
слушание состоялось во второй день. - Как вы себя чувствуете?
- У нас почти нет топлива. - Однако, мой вопрос он пропустил мимо
ушей. Я слышала, как он ночью кашлял.
- Я не могу в это поверить. - У меня не было возможности выразить
свое раздражение. - Не могу поверить, что невозможно заявить протест. И не
думаю, что эта пародия представляет собой предписанный законом ход
процесса!
- Он неофициален, и речь идет об обычае домов-колодцев. - Халтерн
натянул на свои плечи одеяло, как платок. - Если бы речь шла о Законе
Короны, то вам было бы позволено высказываться и вызывать ваших
собственных свидетелей. Это, как я предполагаю, и есть причина того,
почему Т'Ан Ремонда предоставил вести все дело Араду.
Я наполнила чашу углем, предварительно вытряхнув на пол золу.
- Ховис. Не Колтин.
Он кивнул.
- Четвертый день четвертой недели... Если бы Т'Ан Рурик чувствовала
себя достаточно хорошо, чтобы смогла вернуться...
- "Если бы". Мысль об этом беспокоила меня. Я знала, что Халтерн
ошибался, и что Ховис в данный момент еще не отдал приказа убить меня. Еще
нет, потому что ему еще нужно было самому выйти из трудного положения,
которое он создал, посадив в тюрьму принятую королевой посланницу. Но если
бы ему удалось утаить от Рурик, где я нахожусь, а она уехала бы на юг,
тогда бы он придумал что-нибудь новое. Он был, пожалуй слишком осторожен,
чтобы устранить посланницу.
Он, должно быть, не мог сделать ничего, чтобы меня оскорбило.

Воздух был очень влажен. Тонкие струйки воды стекали вниз через
вентиляционные щели и образовывали лужи на каменном полу. В чаше
оставалась только теплая зола.
Дикарка схватилась за прутья двери своей камеры и стала трясти ее.
Лицо ее по прежнему ничего не выражало.
- Прекрати этот проклятый шум! О, Богиня! - Халтерн добавил серию
бранных слов из пейр-даденийского языка. Его руки дрожали. Он швырнул в
нее пустую винную бутылку, разбившуюся о прутья решетки и усеянную
осколками лужу на полу.
- Не кричите на нее, ведь ее вины нет в том, что мы здесь.
- Моей также нет, - сказал он с ядовитой резкостью.
- Проклятые, полуцивилизованные дикари, - сказала я. - Вы все тут
заодно.
Дождь прекратился. Влага мельчайшими каплями осела на мехе моего
халата. Холодные железные прутья пощипывали руки.
- Халтерн, простите меня. Мне очень жаль.
Наши руки прикоснулись сквозь решетку друг к другу.
- Мне тоже. Извините. Эти ремондцы... - Он пожал плечами. - Я думал,
что был слишком хитер, чтобы меня схватили таким образом. В моем-то
возрасте.
- Это неправда, что вы полуцивилизованные. - Я следовала за ходом
своих мыслей. - Колдовские народы не являются только легендой. А я не
подготовлена к встрече с обществом, пережившим катастрофу.
- Кристи, - крикнула дикарка. Она отошла от решетки и стала наблюдать
за входной дверью.
- Что?..
Дверь отворилась. Я ждала, что принесут побольше пищи и вина, которые
передавались нам анонимно, или стражников Т'Ана Ремонде. Вместо этого
вошла женщина и прикрыла за собой дверь.
- Верек Сетин. - Халтерн подошел к решетке.
- У меня мало времени. - Женщина открыла дверь его камеры, потом
моей.
Я спросила:
- Где Фалкир?
- У моего брата Ховиса. Организуется выезд на охоту. Сегодня праздник
пятого дня.
- Его здесь нет?
Она непонимающе смотрела на меня. Я вышла из камеры. Я не хотела
задавать следующий вопрос.
- Он знает об этой истории?
Сетин покачала головой.
- Мой сын лоялен по отношению к телестре. Т'Ан, вам нужно побыстрее
идти со мной.
Халтерн скатывал менее толстые одеяла. Я смотрела на него. Моя голова
стала плохо соображать.
- Она должна пойти с нами, - сказала я, когда Сетин проходила мимо
камеры дикарки.
Халтерн кивнул.
- Вы правы. Они вытянут из нее, что она видела, если она останется
здесь.
Его разумность поразила меня.
Дикарка сначала отпрянула назад, но потом стояла спокойно, пока я
обматывала ее тело под руками одним одеялом, а другое надела ей на голову,
как капюшон и платок. Так она могла бы сойти за жительницу Ремонде. Я
надеялась на это.
Она шла за Сетин и Халтерном, одеяло скрывало ее ноги. Я следовала за
ними. У Сетин были две вещи из моего багажа, лежавшие в опустевшем
караульном помещении. Мы поднялись наверх по длинным каменным коридорам и
казавшимся бесконечными лестницам.
- Сетин. - Я прошла вперед мимо Халтерна, чтобы поговорить с ней. -
Если он не... кто тогда позаботился, чтобы нас снабдили жизненно
необходимыми вещами?
- Это произошло по желанию Фалкира. - Она продолжала идти, не сбавляя
скорости. - Он желал сделать для арикей все, что только мог. Он
действительно сделал многое. Это он говорил с Ховисом о том, что вас
признала Богиня...
"Боже мой! Как я могла забыть об этом?" подумала я. Но это было так и
данный факт совершенно вылетел у меня из головы. Я предполагала и считала
это отчасти любопытной церемонией туземцев, а отчасти одним из добрых
намерений Рурик, но так больше ни разу и не вспомнила о ритуале, даже в
доме-колодце.
- Вам бы не поздоровилось, если бы вы об этом упомянули, - добавила
Сетин. - Ховис знал об этом, Арад также знал, и как бы это прозвучало,
если бы вы сказали, что вы признаны Богиней, а сопровождавшая вас в это
самое время была тяжело больна?
- Но Фалкир...
- Он сделал, что смог, не нарушая законов телестре.
- А вы? - О чем я действительно хотела спросить, так это о том,
почему здесь она, а не он?
- Я делаю то, что могу сделать, - сказала она, - и у меня уже нет ни
сил, ни времени, чтобы высказывать мои пожелания телестре, а потому я
действую на свой страх и риск.
Над нами высился отвесный берег. В лицо мне ударил теплый влажный
воздух, поднимавшийся от земли. Солнце перешло зенит, дневные звезды
белели над башнями Корбека. Мы стояли на дороге, обозначенной следами
колес, смотрели на ясный свет, дышали свежим воздухом и молчали несколько
долгих минут.
Прошло менее недели. Восемь дней. И все, однако, изменилось. Окраска
деревьев в садах сменилась с желтой на серую. В воздухе ощущался пряный
запах осени.
- Я больше ничего не могу сделать и ничего не знаю, - сказала Сетин.
- Идите. Покиньте Корбек.
Она стояла в двери, свет безжалостно выделял резкие складки на ее
лице. Ее глаза были мутными, под ними виднелись бурые пятна. Такого же
цвета пятна были вокруг ее губ. Одежда свисала с ее худых плеч.
У нее был холодный и упрямый вид, такое же выражение я часто замечала
на лице ее сына.
Фалкир. Он был прежде всего обитателем Ремонде и членом телестре
Талкул. Как бы ни была мне приятна мысль о том, что моя свобода могла
зависеть от чужих рук, я все еще доверяла ему и представляла себе, как он
старался меня освободить. Теперь же я была предана. Не им, но мною самой,
потому что я ожидала при всем этом, будто мы одинаково мыслили и
чувствовали. Потому что я думала, будто поняла, что такое есть телестре.
- Я благодарю вас. - Я взяла в свои руки холодные руки Сетин. - Я не
буду говорить об этом, что бы ни случилось.
- Когда пройдет некоторое время, для меня это не будет иметь никакого
значения. - Она криво улыбнулась. - Мне передать что-нибудь от вас моему
сыну, Кристи?
Мое благоразумие уступило место чувству горечи. Я молча покачала
головой. Я не могла теперь доверять и себе самой.
- Мы благодарим вас, т'ан, - сказала Халтерн. - Корона узнает о вашем
поступке, в частном порядке, если вы этого желаете. А если бы вы смогли
что-нибудь сообщить Т'Ан Рурик о нашем местонахождении?
- Не за пределы Корбека. Если она приедет сюда, то да. Сетин
внимательно смотрела на меня. - Не думайте о нас слишком плохо. Арад
поступает в согласии со своей совестью, он верит, что вы из народа
колдунов и представляете опасность. Даже Ховис в своих действиях
руководствуется нашим общим благом. Он любит власть, это я признаю, и это
играет во всем большую роль, но и он со всей искренностью верит, что может
совершить для телестре то, что никому кроме него не под силу.
- Тогда ему следует подождать, - ответил Халтерн. - Когда умрет
старик, люди, возможно, выберут его Т'Ан Ремонде.
- Но может быть и так, что они этого не сделают. А он так долго ждал.
- Ее лицо снова стало замкнутым и холодным, как и прежде. - А теперь
идите.
Дверь за нею закрылась. Я взяла дикарку за руку и пошла за Халтерном
в город.

12. БЕГСТВО НА ЮГ
- Куда же мы идем? Нам нужно побыстрее отсюда исчезнуть!
- Будьте же разумны, - ответил Халтерн. - Будет объявлена тревога,
когда вернется Ховис, скажем, при заходе солнца или, самое позднее, ранним
утром. Он вышлет во все стороны быстрых всадников, чтобы предупредить
телестре. Если вам придет в голову, как нам в темноте миновать ремондские
телестре...
- Хорошо. Согласна, но что мы еще можем сделать? Мы не можем здесь
оставаться.
- Именно это мы и можем. - Он был разгорячен и взволнован; свобода
наполнила его свежей энергией. - Во всяком случае, на некоторое время.
Белые стены домов телестре во внутреннем городе были для нас
исключены. Дорога была скользкой, грязи было по щиколотку, а следы колес
заполнены дождевой водой.
Я все еще держала дикарку за руку, потому что не надеялась, что она
останется с нами. Я несла свои вещи, перекинув их через плечо; это было
нетрудно, и я спрашивала себя, сколько же осталось в узелке от моего
добра.
- Телук, - сказала я.
- Вы хотите пойти в дом-колодец? - недоверчиво спросил Халтерн.
- Она сказала, что хранителям колодца можно доверять, к тому же она
не в приятельских отношениях с Арадом.
- Если она еще в Корбеке... - Он помедлил, когда мы вышли на
перекресток. - Хорошо, но не для того, чтобы там оставаться; это было бы
слишком рискованно.
- Вы думаете, что здесь находиться менее рискованно? Давайте уйдем с
дороги.
Если хоть немного повезет, то я сойду за жительницу Ремонде, опустив
вниз глаза и спрятав руки. Однако женщина-дикарка, закутанная в одеяла,
уже стала привлекать к себе взгляды прохожих. Мы попали в толпу жителей,
праздновавших пятый день. И Халтерн стал весело смеяться. Это выглядело
нелепо, но мне пришлось присоединиться к его смеху; я вырвалась из грязной
норы, а это было главным, что сейчас имело значение.
Дом-колодец был закрыт, но Халтерн дергал железную решетку, пока не
открылась внутренняя дверь и оттуда не выбежала сама Телук.
- Входите, живо! Как вы... все равно, спрячьтесь.
Во дворе она остановилась, оглядела нас и произнесла пару выражений,
которые я слышала от всадников Рурик. Она открыла дверь одного из
помещений рядом с куполом над колодцем и затем спросила:
- Что это такое?
Дикарка испуганно отпрянула от двери. Я поняла, что ей не хотелось
опять находиться под какой-нибудь крышей.
- Ты хочешь остаться здесь? - Я показала на двор, и она кивнула в
ответ. Телук тем временем заперла внешние ворота.
- Ты и твои друзья покинуть это?.. - Она сказала слово, которого я не
поняла, но жест, сделанный ее грубой рукой, охватил весь Корбек.
- Да, скоро.
Я оставила ее сидеть на каменных плитах скрестив ноги. Она сняла
одеяло с головы и устремила лицо в небо.
Внутри плохо освещенного помещения встал аширен, как раз собиравшийся
разжечь огонь в очаге.
- Т'ан!
Марик схватил меня за руки. Я была смущена; у него не было причин
радоваться, увидев меня. Он ушел, чтобы принести что-нибудь поесть, тогда
как Халтерн наскоро описывал Телук события, а я стала разбирать свои
пожитки.
Аптечка была здесь, но наполовину пуста, нашла я еще кое-что из
одежды и несколько серебряных монет. Ни следа от микрорекордера. Но на дне
узелка я обнаружила парализатор, завернутый в лоскуток ткани из
хирит-гойена.
Я подумала, что мне нужно было поблагодарить за это Сетин, когда у
меня еще была для этого возможность. В ее действиях не было
половинчатости, когда она следовала голосу своей совести. Я надеялась, что
Ховис не станет причинять ей боль.
- По реке пройти невозможно, - сказала Телук. - Я пыталась проплыть
на восток на лодке, но они хотят видеть разрешения на поездки, подписанные
Т'Аном Ремонде.
- На восток было бы лучше всего... нужно бы сесть на корабль у устья
реки Берут и на нем добраться до Таткаэра. Двигаться на юг опасно; слишком
многие телестре там поддерживают Талкула. - Лицо Халтерна помрачнело. -
Разрешения на поездки на территории одной и той же провинции? Не слышал ни
о чем подобном, что бы таким вот образом нарушало закон и обычай!
- За это вам следует благодарить Арада.
- У нас хватит денег на мархацев?
Я пересчитала свое серебро.
Телук помотала головой.
- Разрешение требуется и на то, чтобы купить в Корбеке мархаца.
Халтерн безудержно сыпал проклятиями, затем сказал:
- Я спрашиваю себя, не подкупить ли нам кого-нибудь?
- Я пыталась это сделать, но тут мне удалось только не угодить в
тюрьму. - Телук обратилась ко мне: - Вам нельзя здесь оставаться, т'ан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67