Если рядом с нотой "до"
вверху появится следом "ля-бемоль", получится так называемая секста, и
появится смысл, порождаемый связью семантических единиц. Вы можете
возразить, встретив в китайском музыколо-гическом трактате утверждение, что
у ноты "до", называемой "хуан-ту" - "черный колокол", есть самостоятельное
значение, но там речь идет о совершенно другом - о том символе, который
осуществляется семантической единицей. И все равно опять нужна связь. И все
равно все опять творится по законам бейесо-вой логики. Но, я надеюсь, вы
самостоятельно ознакомитесь с этой темой. А сейчас нас интересует работа с
другими схемами, символами, знаками, которые можно использовать для того,
чтобы уметь управлять собой, чтобы хорошо учиться. Мы должны понимать,
откуда берется наше осознанное ощущение - цвет на картине Синьяка или цвет
на портрете кисти Рафаэля? Я думаю цвет и краска в нашем понимании дадут
возможность определять по аналогии некоторые другие вещи; грамотно задавая
вопросы самому себе при морфологизации. Иллюстрируя короткими размышлениями
различные возможности появления знаковости и появления материалов, мы можем
разложить весь материал на материал эстетический и материал для связей,
выстраивая довольно любопытную цепочку. Символ появляется из образа: мы
увидели образ и замерли от его необычности, но от долгого обращения
необычность теряется и остается символ. Вспомните, какой сложнейший путь
проделало слово "медведь"! Нельзя было вслух произносить имя этого животного
- табуированность возникает в том месте бытия, где есть обожествление - его
обожествляли. Но надо же было как-то обозначать - и говорили в обход,
говорили образно, связав мед и ведание, знание, где этот мед есть,
"медведь", "медведь" - тот, кто знает, где мед. Символ родился, используя в
данном случае два словесных корня, в другом - это могут быть краски-цветная
грязь, в третьем - колебания воздуха и музыкальные звуки, которые только
тогда становятся музыкальными, когда у меня есть осознание их как таковых.
Эти начальные знания теории смыслов нам, я надеюсь, очень пригодятся
для того, чтобы, продолжая заниматься самоанализом, начать работать с
методикой, которую мы называем ассоциативной. Мы расширительно толкуем слово
"ассоциативность", говоря об ассоциативности не только как о литературной
ассоциативности, а как о теории и методике, порождающей любые смыслы из
любого материала. Мы можем возвращать некоторые символы с аристотелевого
уровня на бейесов, доставая смыслы на уровне осознанного и неосознанного в
подвалах сознания и в предмышлении, расшифровывать их, как только что делали
со словом "медведь", превращая его опять в образ, использовать
двунаправленно наши ассоциативные способности и создавать замечательную
возможность творить повторы, спасая себя не от чего иного, как от скуки.
Занимаясь ассоциативной методикой, мы будем уходить от того что по
Прёдингеру теоретически нехорошо, а по Пэна терапевтически плохо, - от
нездоровья, которое является одной из ипостасей зла. При помощи этой
ипостаси нечто, что мы называем космическим сознанием или, может,
коллективным бессознательным, наводит общий порядок, ибо воззрение о
наказуемости за грехи, не исчезающее почему-то из нашего ментального узуса,
и в Европе в особенности, существует очень давно.
Откуда берется ассоциативность, использующая самые различные материалы-
мы не знаем - это нечто предначертанное нам к осуществлению, но мы можем с
уверенностью сказать, что осознавая эти процессы, созерцая образы, ощущая их
переход в предмышление, наблюдая осуществление связей мы совершаем доброе,
нужное всему человечеству дело. Отсюда появляется еще один вывод: все, что
мы ни делаем, является в какой-то большой мере ассоциативной работой,
работой по созданию своеобразных метафор. Мы непрерывно творим метафору,
видя, как сталкиваются два материала, которые сигнализируют некий смысл,
воздействующий и биологически, и как знак. который имеет права гражданства в
данной культуре. Мы, связывая, как нам велено. образуем переосмысление;
потому что любой смысл мог быть только порождением переосмысления. И этот
процесс не имеет остановки, он в движении, следовательно, перенос назначения
неизбежен, поэтому мы можем утверждать, что Т. Эдисон сначала сочинил
..стихотворение", а потом сделал лампочку, и каждый из нас, начиная с
детства, многократно сочинял стихи, сам того не ведая, ибо стихотворение или
его атомарная частица и есть переосмысление, которое мы грубо назвали сейчас
метафорой. Ведь метафора еще не все, в переосмыслении есть что-то, связанное
не только с метафоризацией. Но, безусловно, это акт поэтического
существования, и человек в своем онтогенезе должен понимать, что творение
есть поэтическое действо. Но если в своем личном развитии, в своей личной
эволюции учитывать еще и филогенез, коллективное существование и, тем паче,
космическое сознание. у человека широчайшим образом откроются глаза, и он
сможет использовать гораздо большее количество приемов, чтобы расковаться.
стать талантливее во много раз. Вот почему люди, которые снимают логический
контроль, начинают легко заниматься творчеством. однако, логический контроль
нельзя полностью снять без особых усилий - войти в нирвану удается только
большим Мастерам, поэтому, уходя в затвор, многие из визионеров, многие из
святых или намеревающихся ими стать, чувствовали медитативное состояние.
Наша медитация связана с несколько другими установками, нежели те,
которые широко бытуют на необъятных просторах не только нашей Родины, но и
Европы, и всего мира. кроме, пожалуй. Дальнего Востока, где бережно
сохранялась культура медитирования. Многие, я бы сказал, бизнесмены от
медитации занимаются пропагандой совершенно иного, очень неполезного
инакомыслия в этой области. Я подчеркну, что медитировать можно, говоря
словами директора Института медитации в Стокгольме, толь ко тогда, "когда вы
начитались". Для многих это становится неожиданностью, многие думают, что
медитировать можно, будучи чем-то похожим на кошку, коровку или других
симпатичных животных. А человек не может организовать спонтанность сознания
в себе. если не остается человеком, если отрывается (во всяком случае, в
европейской традиции это пока точно невозможно. может быть, со временем
что-то кто-то придумает) от тех императивов, которые поступают от
коллективного бессознательного. У нас нет другого пути, как путь к прошлому,
к культуре и будущему в культуре, которая воспроизводит и продуцирует
множество клише. И тот благ, тот сотворяет благо, кто сегодня, впервые слыша
"Белеет парус одинокий" или "Реве та стогне Днiпр широкий", волнуется, кто
воспроизводит это многократно и не затирает своим воспроизведением, ибо
варьирует их. В тысячный раз играя Первый концерт Чайковского для фортепиано
с оркестром, великий музыкант играет его по-другому. Он потому и велик, что
хоть и в тысячный раз, но у него это не банально звучит. То же самое должно
происходить и со всеми учебными материалами, до которых мы будем
дотрагиваться душой и своими педагогическими умениями.
Я говорю с вами образно, овеществляя, персонифицируя то, что раньше
было опасно овеществлять или персонифицировать. Теперь вы будете понимать
меня лучше и глубже, и выше будут наши состояния, потому что мы вступаем в
сферу разговора в уплотненной манере, которая связана с уплотнением жизни, с
проживанием каждого мгновения. Для того, чтобы жизнь стала больше, нужно
обязательно в такой манере заниматься и обучением. осуществляя эмотивную
плотность, плотность волнений, связанную с ощущением своего времени. Это
стало уже рутинным и хорошо известным. Но не всем.
Свое время мы ваяем. Я предложил концепцию времени-мысли. В согласии с
этой концепцией, мы можем изобретать свое собственное время, выкладывая его
в пространстве-времени, которое нам дано, при помощи актуализированных
интересов, прижатых друг к другу за счет их парадоксальной неуничтожаемое,
когда мы, бросая, оставляем их зажженными, не доводя до того, чтобы они
погасли. Видите, какой образ? Тут, где-то рядом, еще один, который дремлет,
как говорил Налимов, опять-таки в подвалах подсознания, соединяясь с
предыдущими, порождая состояние, плодотворное для рождения последующего еще
и еще. Этот процесс является самым главным в обучении. И нет метода
прекрасней и плодотворней, чем этот. Потому, наверное, ассопиирование и
берется нами под наблюдение как модус мышления, как возможность работать
микродемиургически, как возможность все абсолютно превращать в поэзию.
Я не соглашусь с теми учеными, которые говорят, что математика
непоэтична. Поэзия есть все, она тотальна. Если говорить о человеческой
жизни, рассматриваемой с позиций Добра, то эта жизнь в Добре равна жизни в
поэзии. И сегодня насилие над собой, над учеником, который пытается добиться
мастерства. - такой же ужасный недемократический акт, как избиение детей в
школе.
В средние века были монахи, добивавшиеся лучшей жизни в запредельности
с помощью бичей, которыми они исхлестывали себя на виду у всего честного
народа. Этих монахов называли флагеллантами. Флагеллантствовать сегодня,
когда мы учимся, нужно меньше всего, Пожалуйста, дело вкуса, можно
покаяться, можно воспользоваться воображаемым бичом, воля на то есть у
каждого. По строить педагогику самообучения и педагогику вообще сегодня
нужно на уважении ученика в нас. А этот ученик всегда юн, он всегда мальчик
или девочка, он никогда не стареет. Любопытное наблюдение сделали психологи:
они заметили, что после 35-45 лет человек учится лучше, если обучение
происходит не механически. а связно-логически. А это уже близко к концепции
ассоциативных методик. Я думаю, что все, разбираемое нами по поводу
различных методик, пригодится как раз для того, чтобы вы работали конкретно
с ассоциативностью.
Итак, мы знаем, что у образа есть архетип, - это абрис. Почему архетип?
Да потому что абрис, если, конечно, говорить о значительном абрисе, - это
тоже выдумка наша, мы сотворяем абрис. или очертания, ведь абриса не
существует в природе. Заметьте, мы смотрим на солнце и видим его круг
заполненным, если он на закате красен. Но ведь солние в это время уже зашло,
мы видим его отражение, мы видим очертания, сами сотворяя линии, потому
что у нас есть искусство. А искусство - это, безусловно, отработанные
нашими постоянно развивающимися рецепторами и манерами мыслить (в разных
культурах они разные поэтому во множественном числе) различные способы
трансформации бытия. Материалами для ассоииирования могут быть жесты, но не
литературного ассоциирования, а знакового. Проанализируйте то. что вы уже
видели из спектакля, из кино. и вы убедитесь, что жест тоже переосмыслен то
есть любое проявление человека в этом смысле является двойным: с одной
стороны в нем есть грязь, а с другой -определение "цветная". Сделать так.
чтобы абсолютно любое проявление в природе могло при нашем намерении
облагораживаться с помощью собственного эстетического видения - и есть цель.
Когда-то Жан Лерон Д'Аламбер сказал (под этими словами мог бы
подписаться любой современный французский авангардист): ...Все звуки природы
в том числе звуки водопада или па дающего камня, могут превратиться а
музыкальные". Гениальная мысль! Д'Аламбер. конец XVIII столетия! Как
удивительно бывают озаряемы люди вне зависимости от того смотрели они
телевизор или нет. катались ли они на автомобиле или вообще не знали, что
это такое* А многие думают: ..Пушкин жил тогда, когда вот таких вот благ не
было. значит, он не такой развитой как я". Это конечно блажь но она не
осознанна. Мы сейчас поговорим с вами о так называемом сквозьвременном
движении мыслей потому что нам обязательно необходимо сегодня поставить
технику сквозьвременного, транстемпоралъного или диахронического
(по-гречески) ассоииирования.
Я могу вспомнить по ассоциации какие-то вещи. которые посещают меня
спонтанно, если я уже знаю историю, если я начитался. У меня не всплывает
образ Перикла или Конфуция или Цюй Юаня если я не знал о них на телесном
уровне, если у меня не было эмоций если мои полипептиды не сотворили их - то
есть я телесно должен влюбиться в Конфуция я должен оценить его как бы на
уровне тела. Помимо связей вертикальных, диа хронических разновременных,
разбросанных по всем стратам истории и уводящих в глубину есть связи
горизонтальные, сип хронические. Синхроника естественно глубока не так как
вертикаль и представляет собой то. что свежо н памяти начиняясь свежим
составом ментального бытия, наших мыслей. Этот состав не метафизичен он
присутствует, он живет в нашей моде- в нашем обучении, в нашем стремлении
учить что-то определенное в наших привычках в наших разговорах- в других
самых различных проявлениях. Этот состав Физичен поэтому говоря о синхронной
толщине мы должны учитывать что не сразу все забывается.
В сегодняшний день входит еще и позавчерашний. Мы знаем, мы помним, что
было пять-шесть дней назад, у нас еще довольно свежо в памяти то, что было
год-два назад. И это постепенное удаление в сторону диахроники - вещь вполне
понятная, резкой границы между историческим пониманием времени и между
пониманием времени как настоящего нет, поэтому следить за тем. как день
сегодняшний превращается в день исторический (в смысле его диахронического
восприятия) - удивительно интересная вещь. Бывает, что такие историзмы
встречаются на веку современного человека- Вспомните запуск спутника и
запуск человека в космос - эти события как бы сразу становились воспринятыми
в диахронике мы ставили их в ряд исторический. П когда нам нелепо сообщали,
что какой-то там съезд был историческим; мы естественно, понимали
нетождественное применение понятий в данном случае. Но такие же
нетождественные соответствия могут возникать, когда мы учимся про себя.
Следовательно, наш оценочный аппарат при ассоциировании может спасти только
опыт, накопленный умными культурными людьми которые дарят не просто бейесову
или аристотелеву или математическую логику, а дают те замечательные пакеты
состояний которые просто так не распечатываются. Нужно откупорить бутылку с
добрым джином и амфору с благовониями, чтобы они сослужили нам свою службу-
Мы говорим о вечных ценностях и к ним нужно прийти, естественно. уже
наготове. Ассоциирование. которым мы будем заниматься, избавит нас от
мучительных ощущений, ибо диахроническое ассопиирование связанное с
синхроническим, дает непрерывное чувство опоры на культуру, которая в данном
случае становится Ф^зичной мы ощущаем ее как перила на которые можно
опереться. Но сколько бы мы ни говорили о теоретической сути ассоциативного
метола, мы не скажем ничего, если не будем заниматься по этой методике
поэтому давайте тихонько подберемся к практическим действиям.
Изреченность мысли и ассоциирование. Адекватное восприятие понятий.
Федор Иванович Тютчев, сам того не зная. фразой:
,,Мысль изреченная есть ложь" - невольно перевел замечательную
китайскую поговорку: .Дао кэ дао Фэй чан дао''. Какая смычка! Дао. которое
явлено, высказано, уже не Дао. Имя которое явлено уже не имя. "Мысль
изреченная есть ложь"' - лучше не переведешь! Любопытно, но мы часто
забываем о том. что наше увлечение Востоком сегодня - это опять-таки
императив, нам это нужно, только пока неизвестно откуда эта нужность
берется, Вероятней всего, она связана с эволюциониоованием поэтому сегодня
мы должны заниматься учебным процессом как люди, сливающие воедино
философские подходы Востока и Запада, не стараясь ни в коем случае поставить
их в конфронтирующую позицию, что делают некоторые. Нам необходимо
адекватное, тождественное восприятие понятий, которое могут помочь
организовать люди, жившие до нас, через книги, спектакли и т. д., но самое
интересное - педагогически - увидеть живых носителей. Мы заинтересованы в
существовании духовного образца, он должен сопровождать нас постоянно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
вверху появится следом "ля-бемоль", получится так называемая секста, и
появится смысл, порождаемый связью семантических единиц. Вы можете
возразить, встретив в китайском музыколо-гическом трактате утверждение, что
у ноты "до", называемой "хуан-ту" - "черный колокол", есть самостоятельное
значение, но там речь идет о совершенно другом - о том символе, который
осуществляется семантической единицей. И все равно опять нужна связь. И все
равно все опять творится по законам бейесо-вой логики. Но, я надеюсь, вы
самостоятельно ознакомитесь с этой темой. А сейчас нас интересует работа с
другими схемами, символами, знаками, которые можно использовать для того,
чтобы уметь управлять собой, чтобы хорошо учиться. Мы должны понимать,
откуда берется наше осознанное ощущение - цвет на картине Синьяка или цвет
на портрете кисти Рафаэля? Я думаю цвет и краска в нашем понимании дадут
возможность определять по аналогии некоторые другие вещи; грамотно задавая
вопросы самому себе при морфологизации. Иллюстрируя короткими размышлениями
различные возможности появления знаковости и появления материалов, мы можем
разложить весь материал на материал эстетический и материал для связей,
выстраивая довольно любопытную цепочку. Символ появляется из образа: мы
увидели образ и замерли от его необычности, но от долгого обращения
необычность теряется и остается символ. Вспомните, какой сложнейший путь
проделало слово "медведь"! Нельзя было вслух произносить имя этого животного
- табуированность возникает в том месте бытия, где есть обожествление - его
обожествляли. Но надо же было как-то обозначать - и говорили в обход,
говорили образно, связав мед и ведание, знание, где этот мед есть,
"медведь", "медведь" - тот, кто знает, где мед. Символ родился, используя в
данном случае два словесных корня, в другом - это могут быть краски-цветная
грязь, в третьем - колебания воздуха и музыкальные звуки, которые только
тогда становятся музыкальными, когда у меня есть осознание их как таковых.
Эти начальные знания теории смыслов нам, я надеюсь, очень пригодятся
для того, чтобы, продолжая заниматься самоанализом, начать работать с
методикой, которую мы называем ассоциативной. Мы расширительно толкуем слово
"ассоциативность", говоря об ассоциативности не только как о литературной
ассоциативности, а как о теории и методике, порождающей любые смыслы из
любого материала. Мы можем возвращать некоторые символы с аристотелевого
уровня на бейесов, доставая смыслы на уровне осознанного и неосознанного в
подвалах сознания и в предмышлении, расшифровывать их, как только что делали
со словом "медведь", превращая его опять в образ, использовать
двунаправленно наши ассоциативные способности и создавать замечательную
возможность творить повторы, спасая себя не от чего иного, как от скуки.
Занимаясь ассоциативной методикой, мы будем уходить от того что по
Прёдингеру теоретически нехорошо, а по Пэна терапевтически плохо, - от
нездоровья, которое является одной из ипостасей зла. При помощи этой
ипостаси нечто, что мы называем космическим сознанием или, может,
коллективным бессознательным, наводит общий порядок, ибо воззрение о
наказуемости за грехи, не исчезающее почему-то из нашего ментального узуса,
и в Европе в особенности, существует очень давно.
Откуда берется ассоциативность, использующая самые различные материалы-
мы не знаем - это нечто предначертанное нам к осуществлению, но мы можем с
уверенностью сказать, что осознавая эти процессы, созерцая образы, ощущая их
переход в предмышление, наблюдая осуществление связей мы совершаем доброе,
нужное всему человечеству дело. Отсюда появляется еще один вывод: все, что
мы ни делаем, является в какой-то большой мере ассоциативной работой,
работой по созданию своеобразных метафор. Мы непрерывно творим метафору,
видя, как сталкиваются два материала, которые сигнализируют некий смысл,
воздействующий и биологически, и как знак. который имеет права гражданства в
данной культуре. Мы, связывая, как нам велено. образуем переосмысление;
потому что любой смысл мог быть только порождением переосмысления. И этот
процесс не имеет остановки, он в движении, следовательно, перенос назначения
неизбежен, поэтому мы можем утверждать, что Т. Эдисон сначала сочинил
..стихотворение", а потом сделал лампочку, и каждый из нас, начиная с
детства, многократно сочинял стихи, сам того не ведая, ибо стихотворение или
его атомарная частица и есть переосмысление, которое мы грубо назвали сейчас
метафорой. Ведь метафора еще не все, в переосмыслении есть что-то, связанное
не только с метафоризацией. Но, безусловно, это акт поэтического
существования, и человек в своем онтогенезе должен понимать, что творение
есть поэтическое действо. Но если в своем личном развитии, в своей личной
эволюции учитывать еще и филогенез, коллективное существование и, тем паче,
космическое сознание. у человека широчайшим образом откроются глаза, и он
сможет использовать гораздо большее количество приемов, чтобы расковаться.
стать талантливее во много раз. Вот почему люди, которые снимают логический
контроль, начинают легко заниматься творчеством. однако, логический контроль
нельзя полностью снять без особых усилий - войти в нирвану удается только
большим Мастерам, поэтому, уходя в затвор, многие из визионеров, многие из
святых или намеревающихся ими стать, чувствовали медитативное состояние.
Наша медитация связана с несколько другими установками, нежели те,
которые широко бытуют на необъятных просторах не только нашей Родины, но и
Европы, и всего мира. кроме, пожалуй. Дальнего Востока, где бережно
сохранялась культура медитирования. Многие, я бы сказал, бизнесмены от
медитации занимаются пропагандой совершенно иного, очень неполезного
инакомыслия в этой области. Я подчеркну, что медитировать можно, говоря
словами директора Института медитации в Стокгольме, толь ко тогда, "когда вы
начитались". Для многих это становится неожиданностью, многие думают, что
медитировать можно, будучи чем-то похожим на кошку, коровку или других
симпатичных животных. А человек не может организовать спонтанность сознания
в себе. если не остается человеком, если отрывается (во всяком случае, в
европейской традиции это пока точно невозможно. может быть, со временем
что-то кто-то придумает) от тех императивов, которые поступают от
коллективного бессознательного. У нас нет другого пути, как путь к прошлому,
к культуре и будущему в культуре, которая воспроизводит и продуцирует
множество клише. И тот благ, тот сотворяет благо, кто сегодня, впервые слыша
"Белеет парус одинокий" или "Реве та стогне Днiпр широкий", волнуется, кто
воспроизводит это многократно и не затирает своим воспроизведением, ибо
варьирует их. В тысячный раз играя Первый концерт Чайковского для фортепиано
с оркестром, великий музыкант играет его по-другому. Он потому и велик, что
хоть и в тысячный раз, но у него это не банально звучит. То же самое должно
происходить и со всеми учебными материалами, до которых мы будем
дотрагиваться душой и своими педагогическими умениями.
Я говорю с вами образно, овеществляя, персонифицируя то, что раньше
было опасно овеществлять или персонифицировать. Теперь вы будете понимать
меня лучше и глубже, и выше будут наши состояния, потому что мы вступаем в
сферу разговора в уплотненной манере, которая связана с уплотнением жизни, с
проживанием каждого мгновения. Для того, чтобы жизнь стала больше, нужно
обязательно в такой манере заниматься и обучением. осуществляя эмотивную
плотность, плотность волнений, связанную с ощущением своего времени. Это
стало уже рутинным и хорошо известным. Но не всем.
Свое время мы ваяем. Я предложил концепцию времени-мысли. В согласии с
этой концепцией, мы можем изобретать свое собственное время, выкладывая его
в пространстве-времени, которое нам дано, при помощи актуализированных
интересов, прижатых друг к другу за счет их парадоксальной неуничтожаемое,
когда мы, бросая, оставляем их зажженными, не доводя до того, чтобы они
погасли. Видите, какой образ? Тут, где-то рядом, еще один, который дремлет,
как говорил Налимов, опять-таки в подвалах подсознания, соединяясь с
предыдущими, порождая состояние, плодотворное для рождения последующего еще
и еще. Этот процесс является самым главным в обучении. И нет метода
прекрасней и плодотворней, чем этот. Потому, наверное, ассопиирование и
берется нами под наблюдение как модус мышления, как возможность работать
микродемиургически, как возможность все абсолютно превращать в поэзию.
Я не соглашусь с теми учеными, которые говорят, что математика
непоэтична. Поэзия есть все, она тотальна. Если говорить о человеческой
жизни, рассматриваемой с позиций Добра, то эта жизнь в Добре равна жизни в
поэзии. И сегодня насилие над собой, над учеником, который пытается добиться
мастерства. - такой же ужасный недемократический акт, как избиение детей в
школе.
В средние века были монахи, добивавшиеся лучшей жизни в запредельности
с помощью бичей, которыми они исхлестывали себя на виду у всего честного
народа. Этих монахов называли флагеллантами. Флагеллантствовать сегодня,
когда мы учимся, нужно меньше всего, Пожалуйста, дело вкуса, можно
покаяться, можно воспользоваться воображаемым бичом, воля на то есть у
каждого. По строить педагогику самообучения и педагогику вообще сегодня
нужно на уважении ученика в нас. А этот ученик всегда юн, он всегда мальчик
или девочка, он никогда не стареет. Любопытное наблюдение сделали психологи:
они заметили, что после 35-45 лет человек учится лучше, если обучение
происходит не механически. а связно-логически. А это уже близко к концепции
ассоциативных методик. Я думаю, что все, разбираемое нами по поводу
различных методик, пригодится как раз для того, чтобы вы работали конкретно
с ассоциативностью.
Итак, мы знаем, что у образа есть архетип, - это абрис. Почему архетип?
Да потому что абрис, если, конечно, говорить о значительном абрисе, - это
тоже выдумка наша, мы сотворяем абрис. или очертания, ведь абриса не
существует в природе. Заметьте, мы смотрим на солнце и видим его круг
заполненным, если он на закате красен. Но ведь солние в это время уже зашло,
мы видим его отражение, мы видим очертания, сами сотворяя линии, потому
что у нас есть искусство. А искусство - это, безусловно, отработанные
нашими постоянно развивающимися рецепторами и манерами мыслить (в разных
культурах они разные поэтому во множественном числе) различные способы
трансформации бытия. Материалами для ассоииирования могут быть жесты, но не
литературного ассоциирования, а знакового. Проанализируйте то. что вы уже
видели из спектакля, из кино. и вы убедитесь, что жест тоже переосмыслен то
есть любое проявление человека в этом смысле является двойным: с одной
стороны в нем есть грязь, а с другой -определение "цветная". Сделать так.
чтобы абсолютно любое проявление в природе могло при нашем намерении
облагораживаться с помощью собственного эстетического видения - и есть цель.
Когда-то Жан Лерон Д'Аламбер сказал (под этими словами мог бы
подписаться любой современный французский авангардист): ...Все звуки природы
в том числе звуки водопада или па дающего камня, могут превратиться а
музыкальные". Гениальная мысль! Д'Аламбер. конец XVIII столетия! Как
удивительно бывают озаряемы люди вне зависимости от того смотрели они
телевизор или нет. катались ли они на автомобиле или вообще не знали, что
это такое* А многие думают: ..Пушкин жил тогда, когда вот таких вот благ не
было. значит, он не такой развитой как я". Это конечно блажь но она не
осознанна. Мы сейчас поговорим с вами о так называемом сквозьвременном
движении мыслей потому что нам обязательно необходимо сегодня поставить
технику сквозьвременного, транстемпоралъного или диахронического
(по-гречески) ассоииирования.
Я могу вспомнить по ассоциации какие-то вещи. которые посещают меня
спонтанно, если я уже знаю историю, если я начитался. У меня не всплывает
образ Перикла или Конфуция или Цюй Юаня если я не знал о них на телесном
уровне, если у меня не было эмоций если мои полипептиды не сотворили их - то
есть я телесно должен влюбиться в Конфуция я должен оценить его как бы на
уровне тела. Помимо связей вертикальных, диа хронических разновременных,
разбросанных по всем стратам истории и уводящих в глубину есть связи
горизонтальные, сип хронические. Синхроника естественно глубока не так как
вертикаль и представляет собой то. что свежо н памяти начиняясь свежим
составом ментального бытия, наших мыслей. Этот состав не метафизичен он
присутствует, он живет в нашей моде- в нашем обучении, в нашем стремлении
учить что-то определенное в наших привычках в наших разговорах- в других
самых различных проявлениях. Этот состав Физичен поэтому говоря о синхронной
толщине мы должны учитывать что не сразу все забывается.
В сегодняшний день входит еще и позавчерашний. Мы знаем, мы помним, что
было пять-шесть дней назад, у нас еще довольно свежо в памяти то, что было
год-два назад. И это постепенное удаление в сторону диахроники - вещь вполне
понятная, резкой границы между историческим пониманием времени и между
пониманием времени как настоящего нет, поэтому следить за тем. как день
сегодняшний превращается в день исторический (в смысле его диахронического
восприятия) - удивительно интересная вещь. Бывает, что такие историзмы
встречаются на веку современного человека- Вспомните запуск спутника и
запуск человека в космос - эти события как бы сразу становились воспринятыми
в диахронике мы ставили их в ряд исторический. П когда нам нелепо сообщали,
что какой-то там съезд был историческим; мы естественно, понимали
нетождественное применение понятий в данном случае. Но такие же
нетождественные соответствия могут возникать, когда мы учимся про себя.
Следовательно, наш оценочный аппарат при ассоциировании может спасти только
опыт, накопленный умными культурными людьми которые дарят не просто бейесову
или аристотелеву или математическую логику, а дают те замечательные пакеты
состояний которые просто так не распечатываются. Нужно откупорить бутылку с
добрым джином и амфору с благовониями, чтобы они сослужили нам свою службу-
Мы говорим о вечных ценностях и к ним нужно прийти, естественно. уже
наготове. Ассоциирование. которым мы будем заниматься, избавит нас от
мучительных ощущений, ибо диахроническое ассопиирование связанное с
синхроническим, дает непрерывное чувство опоры на культуру, которая в данном
случае становится Ф^зичной мы ощущаем ее как перила на которые можно
опереться. Но сколько бы мы ни говорили о теоретической сути ассоциативного
метола, мы не скажем ничего, если не будем заниматься по этой методике
поэтому давайте тихонько подберемся к практическим действиям.
Изреченность мысли и ассоциирование. Адекватное восприятие понятий.
Федор Иванович Тютчев, сам того не зная. фразой:
,,Мысль изреченная есть ложь" - невольно перевел замечательную
китайскую поговорку: .Дао кэ дао Фэй чан дао''. Какая смычка! Дао. которое
явлено, высказано, уже не Дао. Имя которое явлено уже не имя. "Мысль
изреченная есть ложь"' - лучше не переведешь! Любопытно, но мы часто
забываем о том. что наше увлечение Востоком сегодня - это опять-таки
императив, нам это нужно, только пока неизвестно откуда эта нужность
берется, Вероятней всего, она связана с эволюциониоованием поэтому сегодня
мы должны заниматься учебным процессом как люди, сливающие воедино
философские подходы Востока и Запада, не стараясь ни в коем случае поставить
их в конфронтирующую позицию, что делают некоторые. Нам необходимо
адекватное, тождественное восприятие понятий, которое могут помочь
организовать люди, жившие до нас, через книги, спектакли и т. д., но самое
интересное - педагогически - увидеть живых носителей. Мы заинтересованы в
существовании духовного образца, он должен сопровождать нас постоянно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26