Далее, я вижу солнце,
горы, реки, людей, животных и т. д. и т.д. Где же тут мир и
как, собственно, я должен представлять себе мир? Отдельные
вещи не суть мир: где же самый-to мир? Передо мною необо-
зримое количество частей мира: где же самый мир как целое?
Я его не вижу, и материалист мне его не указывает. Но пусть
даже я увидел бы мир как целое, как ограниченное и опреде-
ленное тело, подобно тому как видели его антично-средневе-
ковые мыслители. Но тогда уже и младенцу ясно, что мир как
313

целое отнюдь не есть простая сумма своих частей и увидеть
дерево, луну, солнце и т.д. не значит еще увидеть мир. А кроме
того, вопрос с материей тогда уже и совсем запутается, ибо не
только о материи, но даже о материальных вещах и даже о
всей их сумме, оказывается, недостаточно говорить, если i
зашел вопрос о мире как целом.
Итак, материя не есть 1) ни материальная вещь, 2) ни их
сумма, механическая или органическая, 3) ни внешний мир ;
как целое. Что же еще остается говорить материалистам? Они i
еще говорят вот что. Материя есть 4) то, что мы воспринимаем ;
внешними чувствами. Вот это определение очень интересно.
Оно с головой выдает мифологически-догматическую приро- 1
ду материализма.
с) 1. Во-первых, это есть беспомощный призыв к спасе- ;
нию при помощи субъективизма. Что такое <мы> и что такое
<внешние чувства>? Всякому школьнику известно, что суще-
ствовала бесконечная цепь восхождения живых существ и бес- \
конечно разнообразная эволюция их органов чувств. Где вы,
дарвинисты? Каждому животному и каждому органу на каж-
дой ступени его развития соответствует определенное воспри-
ятие и определенная картина внешнего мира. Где же тут мате-
рия, которую к тому же материалисты понимают как нечто
вечное и постоянное? Одна картина восприятия у паука, дру-
гая - у рака, третья - у рыб, четвертая - у различных млеко-
питающих, пятая - у человека (у одного человека можно на-
считать сотни и тысячи различных типов восприятия), шес-
тая - у тех более совершенных существ, до которых, вероятно,
разовьется человек и которые, быть может, уже существуют на
других планетах. Ясно, что вышеприведенное определение
материи страдает субъективизмом, а следовательно, п реляти-
визмом, упованием на случайность и барахтаньем в ползучем и
слепом эмпиризме.
2. Кроме того, и по существу совершенно не верно, что ма-
терия есть то, что мы воспринимаем внешними чувствами.
Внешними чувствами мы воспринимаем не материю, но матери-
альные вещи. <Материю> же мы совершенно абстрактно от-
влекаем от вещей, как <красноту> от красных вещей, <кругло-
ту> от круглых вещей и т. д. Нельзя видеть <красноту> как та-
ковую, но - лишь красные вещи; <красноту> же можно лишь
отвлеченно мыслить; она есть абстрактное понятие. Точно
также невозможно видеть, слышать, осязать материю как та-
ковую. Это - абстрактное понятие. Материю можно только
мыслить.
314
Однако что же мы мыслим в понятии материи? Быть
может, хоть здесь заключено нечто связанное с внешними
чувствами? Другими словами, быть может, материя есть аб-
страктное понятие связанности вещей с нашими внешними чув-
ггпвами"! И с этим согласиться невозможно. В понятии материи
ровно не мыслится ничего субъективного, да и сами материа-
лпсты утверждают, что материя - вечна и что она существова-
ла раньше жизни и живых существ со всеми их восприятиями
и самыми органами. Значит, указание на связь с внешними
чувствами ни в каком смысле ничему не помогает.
d) В последнее время материалисты прибегли просто к
подлогу. Они объявили материю не чем иным, как 5) принци-
пом реальности, а материализм просто учением об объектив-
ности вещей и мира. Но тут остается только развести руками.
1. Если материя вещи есть реальность вещи и больше ни-
чего, то материалисты - Платон, Аристотель и Плотин, ибо
они признавали реальность космоса и даже давали его велико-
лепную диалектику; материалисты - все отцы Церкви, ибо
они признавали реальность Бога, реальность творения мира,
реальность творения и грехопадения человека, реальность
Христа и всей евангельской истории, реальность гибели и
спасения людей и т. д. Таким образом, подлог явно обнаружи-
вается: материя вовсе не есть просто реальность, но это - спе-
цифическая реальность. Какая же? Чувственных вещей? Но
тогда опять опора на эмпирический сенсуализм и, стало быть,
релятивизм. Всего мира? Но тогда неясно, что такое для мате-
риалиста мир. И т. д. И т.д. Словом, все предыдущие затруд-
нения тут только повторятся.
2. Допустим, что известно, каких именно вещей и чего
именно реальностью является материя. Но тогда опять-таки
мы скажем, что реальности как таковой мы не видим, не слы-
шим и не осязаем и что она, взятая самостоятельно, есть не
материальная вещь, но абстрактное понятие. В таком случае
при чем же тут <материализм>?
Наконец, в 6) физические теории материи я уже и не загля-
дываю. Если бы я здесь привел хотя бы только один список
всех теорий материи, которые только существовали в физике,
начиная от теории особой жидкости до теории полного и аб-
солютного уничтожения материи, то от этого у читателя толь-
ко закружилась бы голова. Изучение истории физики как раз
и показывает, что в материализме дело вовсе не в научной тео-
рии материи, ибо таких теорий - целые десятки и они летят
одна за другой, как однодневные мотыльки. На этом хаосе
315
совсем нельзя обосновать тот упор и напор, который обнару-
живают материалисты в своем нападении на людей.
е) Из всего этого вывод вытекает сам собою. Материя, взя-
тая сама по себе, есть абстрактное понятие, и материализм
есть абсолютизация абстрактного понятия, т. е. типичная аб-
страктная метафизика. В самом деле, у человека очень много
абстрактных понятий, без которых он не может мыслить мира
и жизни. <Материя> - одно из таких законнейших и необхо-
димейших понятий человеческого разума. Почему я должен
вырывать одно понятие из цельной диалектической системы
всех понятий вообще, ставить его в центр всего и по его имени
называть всю свою философскую систему? Все абстрактные
понятия в одинаковой мере абсолютны, и нет никаких логи-
ческих оснований одно из них абсолютизировать в ущерб дру-
гому. CJтом? Если материалисты утверждают очевидность того <про-
стого> факта, что все основано на материи, и если материя на
самом деле есть не больше чем абстрактное понятие, то ясно,
что материализм основывается на особого рода интеллекту-
альной интуиции и что исходным пунктом его является особое
откровение материи, подобно тому как бывает явление анге-
лов, светящегося креста на небе и т. д. Я вполне согласен, что
материалистам это их откровение <материального> абсолюта
вполне очевидно и убедительно; и я признаю за ними их логи-
ческое право осознавать этот опыт и строить его научную сис-
тему. Но зато и материалисты должны признать, что:
1. в основе их учения лежит не логика и знание, но непо-
средственное, и притом сверхчувственное, откровение (ибо
материя, как мы согласились, не есть нечто чувственное);
2. что это откровение дает опыт, который претендует на
абсолютную исключительность, т. е. что этот опыт зацветает
религиозным мифом,
3. и что этот миф получает абсолютную утвержденность в
мысли, т. е. становится догматом.
В этом оправдание т. н. диалектического материализма.
В самом деле, если стать на точку зрения чистой диалектики,
то, как я показал, совершенно нет никакой возможности так
абсолютизировать понятие материи; оно оказывается равно-
сильным со всяким другим, ибо все диалектические понятия,
раз они выведены диалектически, в совершенно одинаковой
мере необходимы, истинны, объективны и абсолютны. И с
этой точки зрения <диалектический материализм> есть во-
пиющая нелепость, полное попрание всякой диалектики и ти-
316

пичнейшая буржуазная абстрактная метафизика. Но освобо-
дите диалектический материализм от необходимости доказы-
вать примат веры; признайте, что он утверждает свой объект
(т. е. абстрактное понятие материи) как абсолют, и притом как
абсолют, данный в особом откровении, не допускающем ни-
какой критики и сомнения; признайте, что некто, Некий,
был автором этого откровения и веры и насадителем этого
единственно истинного мифа; дайте диалектике свободно раз-
вивать свои категории (материи, духа и т.д. и т. д.) при усло-
вии, что уже есть некая непререкаемая абсолютная материаль-
ная действительность, вездесущая, вечная, неизменяемая,
всемогущая, всеблагая и вседовольная: диалектический мате-
риализм станет стройной теорией, и притом чисто диалекти-
ческой теорией (уже не абстрактной, не метафизической), по-
добно тому как диалектичен и абсолютно последователен и
непротиворечив античный и средневековый платонизм, как
непротиворечиво всякое догматическое богословие, посколь-
ку не ставится вопрос об основании его последнего объекта,
ухватываемого только верой, в мифе, как высшее откровение.
6. Почему миф о всемогуществе знания или о примате ма-
терии не кажется мифом и обычно никем и не трактуется как
миф? Миф, сказали мы, есть личностное бытие. А как пони-
мается личностное бытие в новоевропейскую эпоху индиви-
дуализма и буржуазного субъективизма? Исключительно -
как чисто субъективное бытие. Личности нет в объектив-
ном - напр., в природном - бытии. Материализм и атеизм,
как детище буржуазной культуры, понимает, в силу этого,
природу как безличностный механизм; и потому он не в силах
отнестись к природе личностно. Механизм просто и есть ме-
ханизм, и - больше ничего. Разумеется, если механизм пони-
мать как механизм, как чистый механизм, это опять-таки не
будет мифологией, как не есть мифология ни Евклидова гео-
метрия, ни чистая диалектика или силлогистика. Но только ли
о чистом механизме говорит материалистическое мировоззре-
ние? Только ли о некоей логической категории, построяемой
исключительно средствами чистого разума? Конечно, нет.
Оно гипостазирует, овеществляет, абсолютизирует механизм,
обожестшяет его, ставит его на место всего. В таком случае
оно должно, если только хочет быть логически последователь-
ным, понимать механистический мир личностно. Ведь <лич-
ность> есть одна из самых обыкновенных категорий челове-
ческого сознания, подобно категориям времени, пространства,
причинности и пр. В особенности диалектические материа-
317
листы должны это хорошо знать. Итак, <личность> есть необ-
ходимая категория среди прочих. Вера же заставляет утверж-
дать, что фактически есть только материя и материя управля-
ет всем. Куда же девать категорию личности? Ясно, таким об-
разом, что последовательный материалист, а в особенности
диалектический материалист (как не боящийся выводить
любые категории), должен понять материю личностно, с
точки зрения категории личности. Я уже указал, что это вовсе
не равносильно олицетворению или одушевлению материи.
Папоротник в мифе и в магии отнюдь не становится чем-ни-
будь одушевленным, хотя только личностная его интерпрета-
ция и может превратить этот чисто ботанический экземпляр в
достояние мифического сознания. Но и помимо одушевления
и персонификации материя, в условиях личностной ее интер-
претации, уже перестает быть невинной логической катего-
рией. Она становится безглазым, черным, мертвым, тяжелым
чудищем, которое, несмотря на свою смерть, все же управляет
всем миром. Материю нельзя одушевлять. Но вероучение за-
ставляет утверждать, что ничего нет вообще, кроме материи.
Если так, то ясно, что материя есть смерть. Этим я не хочу
сказать, что материя как таковая, чистая материя есть смерть.
Вовсе нет. Я уже много раз говорил, что материя как таковая,
чистая материя есть только одна из самых обыкновенных аб-
стракций человеческого ума. Она не смерть, но некое отвле-
ченное понятие. Однако же материалист ни в коем случае не
может и даже не имеет права говорить о материи только как о
таковой, т. е. только как об отвлеченном понятии. Он должен
его абсолютизировать, т. е. представить в виде единственно
возможного абсолютного бытия. Но как только мы допустим
это, так тотчас же материя обращается во вселенское мертвое
чудище, которое, будучи смертью, тем не менее всем управля-
ет. Позвольте, да почему же <мертвое>, почему <чудище>, -
спросит материалист. А потому, что мне некуда деть катего-
рию личности и категорию жизни. Ведь эти же две категории
есть совершенно неизбежное, совершенно естественное и, я
бы сказал, совершенно банальное достояние и всякого живого
опыта, и всякой диалектической мысли. Куда же мне деть эти
категории? Если бы вероучение материализма допускало по-
ложить в основу бытия <жизнь> и <личность>, тогда я не мог
бы говорить ни о смерти, ни о чудище, но тогда и материализм
перестал бы быть материализмом. Материализм же утвержда-
ет, что все в конечном счете управляется материей и сводится
на материю. В таком случае все управляется мертвым трупом
318

и сводится на него. Тут, таким образом, центральный и основ-
ной объект материалистического вероучения и чисто логическая
необходимость мыслить категорию <личности> и <жизни>, ибо
если я сказал <чудище> и <смерть>, то этим я уже использовал
категории <личности> и <жизни>. Тут с полной убедительнос-
тью выясняется вся необходимость понимать материализм
именно как особого рода мифологию и как некое специальное
догматическое богословие. Тот факт, что обычно материализм
понимается иначе, свидетельствует только о буржуазном ин-
дивидуализме и либеральном субъективизме, который окон-
чательно не способен понять миф как объективную категорию
и который одинаково свойственен как обычным критикам ма-
териализма, так и самому материализму.
Мертвое и слепое вселенское чудище - вот вся личность, вот
все живое и вот вся история живой личности, на которую
только и способен материализм. В этом его полная ориги-
нальность и полная несводимость на прочие мировоззрения.
Наука и научность не есть признак материализма. Идеалисты
тоже разрабатывают и создают науку; и научность построений
прельщает их не менее, чем материалистов. <Реализм>, <жиз-
ненность>, <практика> и прочие принципы также не характер-
ны для материализма. Это - чисто религиозные категории; и
всякий религиозный человек также хочет утверждаться только
на подлинно реальном бытии, только на жизненном опыте, и
также запрещено ему быть простым теоретиком и оставлять в
небрежении практику, жизненное осуществление его идеалов.
Даже и призыв к земной жизни не характерен для материализ-
ма, так как все язычество есть также не что иное, как славо-
словие земле, плоти, земным радостям и утешениям, а языче-
ство есть мистика. Единственное и исключительное оригиналь-
ное творчество новоевропейского материализма заключается
именно в мифе о вселенском мертвом Левиафане, который - и
в этом заключается материалистическое исповедание чуда - во-
площается в реальные вещи мира, умирает в них, чтобы потом
опять воскреснуть и вознестись на черное небо мертвого и ту-
пого сна без сновидений и без всяких признаков жизни. Ведь
это же подлинное чудо- появление вещей из материи. Возь-
мите несколько деревянных досок: ни на одной из них нет
ровно никакого признака стола. Как же вдруг появляется стол
или шкаф? Говорят, - из соединения досок и палок. Но ведь
<шкафности> не было ни в одной доске и ни в одной палке.
Как же она появилась из соединения досок или палок? У вас в
кармане нет ни гроша, и у меня в кармане нет ни гроша: как же
""явится вдруг грош, если мы соединим наши с вами карма-
319
ны? Ясно, что должно совершиться чудо. Материалисты верят в
чудесное, сверхъестественное воплощение - чуть-чуть только
что не отца, а пока только какой-то глухой и слепой матери-
материи - воплощение в некое ясное и осмысленное слово, в
реальные вещи, причем материалистический догмат требует,
чтобы была <сила и материя>, чтобы было движение, а не про-
сто мертвые вещи (некоторые даже и материалистическую
диалектику определяют как науку об общих законах движе-
ния), подобно тому как и в христианской религии воплотив-
шееся Слово Божие обещает ниспослать и ниспосылает <иного
утешителя, Духа Истины, который от Отца исходит>, чтобы он
сообщил благодатные силы для жизни, проповеди, творчества
и <движения>. Так материалистическое учение о материи, за-
конах природы (действующих в вещах) и движении есть вы-
рождение христианского учения о троичности Лиц Божества и
о воплощении Сына Божия, - вырождение, которое, тем не
менее, в такой же мере мифологично и догматично, как и
любая религиозная догма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46