– Тебе лучше вернуться назад к мужу, детка. Вот в чем дело. – Она посмотрела на опустошенное лицо Элейн и безошибочно угадала ее мысли: «А что, если он не захочет, чтобы я вернулась назад? Что, если он не захочет, чтобы я была его женой…»
III
Замок Честер. Январь 1233
Граф Честер смотрел на Элейн с непреклонной суровостью.
– Я за тобой не посылал, – сказал он.
– Мне захотелось вернуться. – Элейн чуть вздернула подбородок. Она уже успела забыть, как красив был ее муж, и ощутила волнение, пробившееся сквозь ее опасения.
Над ее головой терялся в сумраке украшенный резьбой сводчатый потолок большого дома замка Честер. После сравнительно небольшого дворца в Абере она была потрясена тем, как сильно подействовал на нее этот огромный замок, который стал теперь ее домом.
Элейн ясно осознала, что вокруг них находится множество мужчин и женщин; они делали вид, будто заняты своими делами или обсуждали что-то, скучившись в другом конце зала, но на самом деле они смотрели или, если было возможно, слушали, наблюдая за разговором между мужем и женой.
Даффид лишь коротко приветствовал лорда Честера, после чего снова сел на коня и ускакал обратно, навстречу буре, стремясь вернуться в Уэльс прежде, чем снег завалит пути и покроет дороги. Словом, он никакие объяснил неожиданное возвращение сестры. Ронвен бесшумно и быстро скрылась где-то в недрах замка; она боялась, как бы граф не отослал ее назад с Даффидам. Так что Элейн осталась приветствовать мужа одна.
Он выглядел намного лучше по сравнению с их расставанием. Он был в большом зале, окруженный друзьями и советниками, высокий и необычайно привлекательный, когда ему доложили о приезде Элейн. Именно в этот момент она предстала перед ним. Окружение графа, группа оживленных смеющихся людей, замолчало, когда Элейн шла через весь зал к его сиденью, чтобы приветствовать мужа. За те долгие недели, пока Элейн гостила в Абере, она еще больше повзрослела. Она почти сравнялась с ним по росту, и ее глаза встретились с его глазами, прежде чем она опустила голову и присела перед ним в глубоком реверансе. Сердце ее отчаянно билось.
– Почему ты решила вернуться? – Он старался говорить как можно тише, чтобы их разговор слышало как можно меньше людей.
– Мое место рядом с вами, милорд.
– Что, твой любовник отверг тебя?
Твердый взгляд Элейн не позволял предполагать, что в горле у нее пересохло, а дыхание участилось. Она сильно сжала кулаки.
– Я уже говорила, милорд, у меня нет любовника. Вы – единственный человек, с которым я хочу быть.
– Наверное, потому, что теперь у тебя уж точно есть обещание короля разрешить тебе выйти после моей смерти за того, кого выберешь сама. – Его глаза пытались понять ее чувства, а голос оставался непреклонным.
– Я не виделась с королем и не писала ему, милорд. – Удерживать свой взгляд на его лице было достаточно трудно, но тем не менее это удавалось Элейн. Она всеми силами старалась убедить его.
– Твой брат слишком уж поспешно покинул нас, – резко произнес Джон, задумчиво скрестив руки на груди.
– Погода очень плохая, милорд. Он не хотел сопровождать меня в Честер, но я настояла на этом. Я хотела вернуться еще до того, как погода ухудшится, иначе я осталась бы в Абере до весны.
– Понятно. – В его глазах сверкнул веселый огонек. – Вот и Абер стал для тебя невыносимым, не так ли? А может быть, это отец заставил тебя уехать? – Эти слова заставили ее покраснеть. – Ага, наконец-то правда выплыла наружу, – мягко сказал он. – Тебя во второй раз отправили оттуда. И за что же на этот раз, жена моя?
– Дело не в отце, а в Изабелле… – Элейн старалась сдержаться и не выдать свои истинные чувства. Она боролась со слезами, которые рвались наружу и уже подступили к глазам. Элейн резко отвернулась, подошла к огромному каменному камину, в котором ярко горели поленья, и протянула руки к пламени. Глаза ее что-то искали в самом сердце огня, однако на этот раз там не было для нее послания. Она почувствовала жжение в глазах и немного отступила назад. В зале воцарилась долгая тишина, которую нарушали только шипение горящих поленьев и тихий шепот.
Джон подошел к ней и положил руки ей на плечи. Она почувствовала, как тело ее напряглось.
– Элейн, я хочу представить тебе одного родственника. – Голос его смягчился. – Взгляни сюда. Это кузен моей бабушки Роберт Фитцут.
Тяжело вздохнув, она повернулась к присутствующим и заставила себя улыбнуться. На нее смотрел симпатичный молодой человек с неотразимым блеском в глазах, ростом ничуть не ниже Джона; он низко поклонился ей.
– Леди Честер, я так много о вас слышал и уже оставил надежду увидеть вас до отъезда. Приветствую вас, мадам, и добро пожаловать домой.
Она тоже улыбнулась ему, сразу же всем сердцем откликнувшись на его теплое и доброе приветствие, такое прямое и открытое по сравнению с холодным приветствием ее мужа. Незаметно для самой себя Элейн позволила ему снять с ее плеч тяжелый плащ и положить его на скамью, затем он предложил ей бокал вина.
– Вам очень повезло, – бросил он через плечо графу. – Вы никогда не говорили мне, что она так красива и что, когда она вернется, закончится буря, растает снег и в этом зале снова будет светить солнце.
Элейн улыбнулась и увидела, что Джон тоже улыбается. Он смотрел на них обоих, скрестив на груди руки. Точно так же терпеливый отец наблюдает за игрой двух маленьких детей.
– Вы ей понравились, Роберт, – сказал он с улыбкой. – Счастливчик, попробуйте воспользоваться этим.
После ужина Роберт устроил в зале игры и танцы; весь вечер он танцевал только с Элейн, а Джон сидел на стуле возле камина и наблюдал за происходящим. Когда пора было идти спать, Элейн чувствовала себя совершенно обессилевшей.
Роберт посмотрел на нее, а затем рассмеялся, глядя на своего кузена.
– Наверное, вы проклинаете меня за то, что я так утомил вашу жену. Прежде чем настал ваш черед ее утомлять. Извините, милорд.
Джон вымученно улыбнуться в ответ:
– Элейн понравился вечер. Приятно видеть, что она счастлива. – Он встал, прошел через весь зал и взял ее за руку. – И тем не менее действительно уже слишком поздно. Мы должны удалиться.
Рука об руку они вышли из зала, пройдя между рядами кланяющихся женщин и мужчин, понимая, что танцы возобновятся, стоит им только выйти.
За дверями огромного зала было очень холодно. Ветер теперь задувал с севера, и снежный покров тут же покрылся коркой льда. Элейн, чувствуя, что промерзла до костей, пока поднималась по широкой винтовой лестнице в покои графа, успела подумать о том, сможет ли Даффид добраться до дома, прежде чем обледенеют дороги. За все путешествие в Честер Даффид обменялся с ней несколькими словами. Их взаимная неприязнь была заметна невооруженным глазом, возвышаясь между ними неодолимой преградой.
Уже в самом конце лестницы Джон, шедший впереди, остановился и посмотрел вниз на Элейн. Он уже не улыбался.
– Мне показалось, ты нашла моего родственника Роберта весьма привлекательным, – сказал он ничего не выражающим голосом.
Она тоже остановилась, подняла на него глаза и почувствовала, как какая-то теплота разливается по ее телу.
– Да, он и в самом деле очень мил, – вызывающе ответила она.
– И без сомнения, привлекательнее твоего мужа.
Элейн печально улыбнулась.
– А разве может быть для жены кто-нибудь привлекательнее мужа, милорд? – мягко произнесла она. На долю секунды перед ней возник образ Уильяма де Броуза.
– Да, возможно, ты и права, – заметил он и продолжил подъем.
Элейн последовала за ним, приподняв свои тяжелые юбки, чтобы они не волочились по ступенькам.
– И все же вам приятно видеть меня снова, милорд? – Ее тихий голос смешался с шумом ветра и едва достиг его ушей.
– Конечно, – сказал он, не останавливаясь.
Наверху, в конце лестницы, коридор раздваивался. В восточном крыле была маленькая часовня и покои лорда, а в северном – большой квадратный зал, вокруг которого располагались спальные комнаты для гостей. Элейн остановилась, затем глубоко вздохнула и пошла вслед за мужем.
У двери в свою спальную он галантно поклонился ей.
– Ты можешь занять эту комнату, Элейн. Я уже распорядился, чтобы слуги принесли сюда твои сундуки. Я сам устроюсь где-нибудь в другом месте. – Тут он многозначительно посмотрел на нее. – Во всяком случае, пока ты отдыхаешь от этого путешествия.
– А потом, милорд? – спросила она, не сознавая, что в ее глазах стоит немая мольба.
– А потом будет видно. – Он протянул руку и коснулся ее щеки. – Я надеюсь, ты не привезла с собой из Уэльса эту леди Ронвен, Элейн?
Внутри у Элейн все похолодело; она не могла отвести глаз от мужа.
– Ты знаешь, как я не доверяю этой женщине, – продолжал граф. – Она плохо обращалась с тобой, когда ты была ребенком, и это она увлекла тебя на путь греха… – Он замолчал, заметив ее испуг, и тяжело вздохнул, после чего открыл дверь своей спальни и исчез за ней.
Ронвен наблюдала, как распаковывали вещи Элейн. Она стояла в середине комнаты, в то время как полдюжины служанок суетились вокруг нее со стопками льняного белья, разгружая резные сундуки и ящики, которые стояли вдоль стены. От возникшего из открытой двери сквозняка свечи замигали, и Ронвен огляделась вокруг. Некоторое время она и лорд Честер молча смотрели друг на друга, затем спокойно, почти безнадежно он, рассмеявшись, произнес:
– Вот, значит, как.
– Но вы никогда не говорили, что ей нельзя вернуться, милорд, – крикнула Элейн. – Вы не говорили, что она должна остаться в Уэльсе.
– Неужели? – Он смерил ее холодным взглядом. – А мне казалось, что это и без того было ясно.
Той ночью Элейн спала очень беспокойно; она ворочалась, лежа одна в огромной кровати и слушая, как ветер завывает в трубах замка; к утру у нее созрело решение. Прослушав в домашней часовне мессу, бок о бок с мужем, она дождалась, пока прислуга закончит свои дела, и проследовала за ним в боковую комнату, где он уже сидел за рабочим столом. Он потянулся за первым письмом. Лицо его было бледным, движения – скованными, а руки холодными. Его клерки стояли поблизости в ожидании начала работы; один из них, с красным опухшим носом, чихнул в кулак, после чего утерся рукавом.
– Я бы хотела поговорить с вами наедине, милорд, – смело сказала она, гордо расправив плечи и глядя ему прямо в лицо; она сжала одну руку другой, чтобы придать себе смелости.
Сначала она подумала, что он откажет, но легким кивком головы он велел клеркам удалиться. Поклонившись, они последовали его приказанию.
– Если ты беспокоишься о том, почему Роберта не было на завтраке, то должен тебе сказать, что он уже покинул замок, – коротко заметил он. – Он очень боялся, что где-нибудь застрянет в такую погоду, но просил меня передать тебе его наилучшие пожелания.
– Я не спускалась на завтрак, милорд, – парировала Элейн. – И где бы ни находился сейчас сэр Роберт, мне это совершенно не интересно. – От явного недосыпания у нее слипались глаза и болела голова. Она не должна терять самообладание, ей надо было собрать все свое мужество, и она должна помнить о своей клятве. – Я пришла поговорить с вами по поводу Ронвен. Если вы так хотите, я отошлю ее обратно в Уэльс. Все, о чем я прошу, это о том, чтобы мы дали ей небольшое приданое, и тогда она сможет удачно выйти замуж. Я люблю ее как собственную мать и не хочу, чтобы она скиталась по миру, точно бродяга.
Джон пристально посмотрел на нее.
– Ты уже сказала ей об этом своем намерении? – спросил он, прищурившись.
Элейн опустила голову, но затем снова расправила плечи.
– Пока нет, милорд, – честно ответила она и слабо улыбнулась. – У меня не хватило смелости, но я сделаю это немедленно, если вы скажете. – Боль, плеснувшаяся в ее глазах, говорила сама за себя, хотя голос Элейн был тверд.
– Ты и вправду любишь эту женщину? – Джон нахмурился. – Даже зная о том, что она не христианка'?
– Она будет слушать мессы, милорд, если я попрошу ее, – твердо произнесла Элейн, а затем глубоко вздохнула. – Я была еще совсем ребенком, когда приехала к вам, и не могла знать, что Эинион учил меня дурному. Он помог мне понять смысл моих видений, и за это я благодарна ему. Но я знаю, что поступала неправильно, и я не жрица древних богов Уэльса, – я ваша жена, и я больше не ребенок. Все те знания, которые дал мне Эинион, я оставила в прошлом, и Ронвен это известно. Я видела Эиниона… – Она замолчала. Рассказать ему всю правду было большим риском. Возможно, это был ключ к ее будущему. – Я видела его перед возвращением в Честер, и он лишь подтвердил то, что я и сама знала, – что мое место рядом с вами, милорд, и что наше будущее связано с Шотландией.
Она увидела, как загорелись его глаза, и тоже ощутила радостное волнение.
– В Шотландии? – повторил он. – Он так сказал?
– Да, милорд. Он сказал, что я должна находиться рядом с королем Шотландии, что я буду жить в этой стране и там я умру.
Джон встал. Он бросил на стол письмо, которое теребил в руках, и посмотрел, как оно, упав, медленно раскрылось.
– Значит, вот что должно произойти. И когда же? – Он повернулся к ней, и она увидела, как его лицо посветлело.
Она неопределенно покачала головой.
– Он не назвал точной даты, милорд. – Она улыбнулась, и ее сердце забилось от радости.
– А что с нашим будущим? У нас будут дети?
Надежда и страх, которые выдавал его голос, заставили Элейн зардеться, и она ответила:
– Он сказал, что я дам жизнь королевской династии.
– Вот как! – Торжествуя, он сложил руки. – Я так и знал, я чувствовал это всем сердцем! И ты, – он, протянув руку, взял ее ладонь, – ты должна родить мне наследника.
Она улыбнулась.
– Все идет к тому, милорд. – Она взглянула на мужа, и тот крепче прижал ее к себе. Она почувствовала, как у нее перехватило дыхание и как учащенно забилось сердце. Все получилось, получилось даже лучше, чем она могла предположить. «Пусть это случится сейчас, – бессвязно подумала она, подняв к нему лицо и ища его губы для поцелуя. – Пусть это случится теперь, пока он так рад, так полон надежды, полон сил. Пусть случится сейчас!»
– Может быть, нам удалиться в спальню, моя Элейн? – прошептал он между поцелуями. – Боже правый, тебя так долго не было, и я очень соскучился. – Он слегка отодвинул ее от себя, словно лишний раз хотел убедиться в том, что она уже стала женщиной и жаждала принадлежать ему. – Тебе не страшно?
Сердце бешено колотилось у нее в груди.
– О нет, милорд, я не боюсь. – Она снова приблизилась к нему и поцеловала его. Ее губы скользнули по его щеке, ощутив мягкую кожу его лица и жесткую бородку; он же взял ее за руку и увлек к двери.
Три клерка терпеливо ожидали снаружи, когда их позовут обратно, чтобы приняться за дела. Они увидели, как открылась дверь, но ни граф, ни графиня не заметили их, даже когда все тот же клерк чихнул, когда они прошли мимо. Держа Элейн за талию, Джон легко прошел по каменному полу к лестнице; Элейн приходилось почти бежать, чтобы поспевать за ним. Они совершенно не видели, что из тени за ними наблюдают любопытствующие клерки, думая лишь о том, что произойдет, когда они уединятся в спальных покоях. Джон открыл дверь и замер.
Вместе с двумя другими женщинами у камина сидела Ронвен; они негромко сплетничали, согретые уютным теплом. Все трое удивленно уставились на дверь, когда она с грохотом распахнулась и ударилась о стену.
– Вон! – Джон указал большим пальцем на дверь. Женщины поднялись и, положив веретена, которые держали в своих руках, прошмыгнули мимо него. Ронвен некоторое время колебалась, будто собираясь что-то сказать, но одного взгляда Джона было достаточно, чтобы заставить ее передумать, и она проследовала за остальными, закрыв за собой дверь.
– Ну наконец-то. – Джон повернул ключ в замочной скважине. Отстегнув плащ, он бросил его на пол. – Жена моя… – Он притянул ее к себе и поцеловал.
Элейн ощутила всю силу, всю мощь своего мужа, – сейчас он ничем не напоминал прежнего, осторожного Джона. Коснувшись губами его губ, Элейн почувствовала, как от желания у нее кружится голова.
– Неужели ты готова стать моей?
– Вы же знаете, что да, – прошептала она. Ей хотелось сорвать с себя одежду, чувствовать, как его руки сжимают ее грудь, ощущать его тело рядом с собой, броситься на пол и голой кататься по полу перед огнем. Все ее тело пело от жажды жизни. Только чуть позже какой-то осторожный внутренний голос предупредил Элейн о том, что ей не нужно шокировать его своим желанием. Она не должна была позволить ему думать, что она может вести себя как распутная женщина; она должна была предоставить главную роль ему.
Закрыв глаза, она прижалась к нему, в ту же секунду почувствовав, как его руки обняли ее.
– Дорогая Элейн, – прошептал он, нащупывая пояс ее платья. Она замерла, дрожа от желания, пока он раздевал ее, осторожно снимая каждый предмет ее туалета, пока совершенно не обнажил ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
III
Замок Честер. Январь 1233
Граф Честер смотрел на Элейн с непреклонной суровостью.
– Я за тобой не посылал, – сказал он.
– Мне захотелось вернуться. – Элейн чуть вздернула подбородок. Она уже успела забыть, как красив был ее муж, и ощутила волнение, пробившееся сквозь ее опасения.
Над ее головой терялся в сумраке украшенный резьбой сводчатый потолок большого дома замка Честер. После сравнительно небольшого дворца в Абере она была потрясена тем, как сильно подействовал на нее этот огромный замок, который стал теперь ее домом.
Элейн ясно осознала, что вокруг них находится множество мужчин и женщин; они делали вид, будто заняты своими делами или обсуждали что-то, скучившись в другом конце зала, но на самом деле они смотрели или, если было возможно, слушали, наблюдая за разговором между мужем и женой.
Даффид лишь коротко приветствовал лорда Честера, после чего снова сел на коня и ускакал обратно, навстречу буре, стремясь вернуться в Уэльс прежде, чем снег завалит пути и покроет дороги. Словом, он никакие объяснил неожиданное возвращение сестры. Ронвен бесшумно и быстро скрылась где-то в недрах замка; она боялась, как бы граф не отослал ее назад с Даффидам. Так что Элейн осталась приветствовать мужа одна.
Он выглядел намного лучше по сравнению с их расставанием. Он был в большом зале, окруженный друзьями и советниками, высокий и необычайно привлекательный, когда ему доложили о приезде Элейн. Именно в этот момент она предстала перед ним. Окружение графа, группа оживленных смеющихся людей, замолчало, когда Элейн шла через весь зал к его сиденью, чтобы приветствовать мужа. За те долгие недели, пока Элейн гостила в Абере, она еще больше повзрослела. Она почти сравнялась с ним по росту, и ее глаза встретились с его глазами, прежде чем она опустила голову и присела перед ним в глубоком реверансе. Сердце ее отчаянно билось.
– Почему ты решила вернуться? – Он старался говорить как можно тише, чтобы их разговор слышало как можно меньше людей.
– Мое место рядом с вами, милорд.
– Что, твой любовник отверг тебя?
Твердый взгляд Элейн не позволял предполагать, что в горле у нее пересохло, а дыхание участилось. Она сильно сжала кулаки.
– Я уже говорила, милорд, у меня нет любовника. Вы – единственный человек, с которым я хочу быть.
– Наверное, потому, что теперь у тебя уж точно есть обещание короля разрешить тебе выйти после моей смерти за того, кого выберешь сама. – Его глаза пытались понять ее чувства, а голос оставался непреклонным.
– Я не виделась с королем и не писала ему, милорд. – Удерживать свой взгляд на его лице было достаточно трудно, но тем не менее это удавалось Элейн. Она всеми силами старалась убедить его.
– Твой брат слишком уж поспешно покинул нас, – резко произнес Джон, задумчиво скрестив руки на груди.
– Погода очень плохая, милорд. Он не хотел сопровождать меня в Честер, но я настояла на этом. Я хотела вернуться еще до того, как погода ухудшится, иначе я осталась бы в Абере до весны.
– Понятно. – В его глазах сверкнул веселый огонек. – Вот и Абер стал для тебя невыносимым, не так ли? А может быть, это отец заставил тебя уехать? – Эти слова заставили ее покраснеть. – Ага, наконец-то правда выплыла наружу, – мягко сказал он. – Тебя во второй раз отправили оттуда. И за что же на этот раз, жена моя?
– Дело не в отце, а в Изабелле… – Элейн старалась сдержаться и не выдать свои истинные чувства. Она боролась со слезами, которые рвались наружу и уже подступили к глазам. Элейн резко отвернулась, подошла к огромному каменному камину, в котором ярко горели поленья, и протянула руки к пламени. Глаза ее что-то искали в самом сердце огня, однако на этот раз там не было для нее послания. Она почувствовала жжение в глазах и немного отступила назад. В зале воцарилась долгая тишина, которую нарушали только шипение горящих поленьев и тихий шепот.
Джон подошел к ней и положил руки ей на плечи. Она почувствовала, как тело ее напряглось.
– Элейн, я хочу представить тебе одного родственника. – Голос его смягчился. – Взгляни сюда. Это кузен моей бабушки Роберт Фитцут.
Тяжело вздохнув, она повернулась к присутствующим и заставила себя улыбнуться. На нее смотрел симпатичный молодой человек с неотразимым блеском в глазах, ростом ничуть не ниже Джона; он низко поклонился ей.
– Леди Честер, я так много о вас слышал и уже оставил надежду увидеть вас до отъезда. Приветствую вас, мадам, и добро пожаловать домой.
Она тоже улыбнулась ему, сразу же всем сердцем откликнувшись на его теплое и доброе приветствие, такое прямое и открытое по сравнению с холодным приветствием ее мужа. Незаметно для самой себя Элейн позволила ему снять с ее плеч тяжелый плащ и положить его на скамью, затем он предложил ей бокал вина.
– Вам очень повезло, – бросил он через плечо графу. – Вы никогда не говорили мне, что она так красива и что, когда она вернется, закончится буря, растает снег и в этом зале снова будет светить солнце.
Элейн улыбнулась и увидела, что Джон тоже улыбается. Он смотрел на них обоих, скрестив на груди руки. Точно так же терпеливый отец наблюдает за игрой двух маленьких детей.
– Вы ей понравились, Роберт, – сказал он с улыбкой. – Счастливчик, попробуйте воспользоваться этим.
После ужина Роберт устроил в зале игры и танцы; весь вечер он танцевал только с Элейн, а Джон сидел на стуле возле камина и наблюдал за происходящим. Когда пора было идти спать, Элейн чувствовала себя совершенно обессилевшей.
Роберт посмотрел на нее, а затем рассмеялся, глядя на своего кузена.
– Наверное, вы проклинаете меня за то, что я так утомил вашу жену. Прежде чем настал ваш черед ее утомлять. Извините, милорд.
Джон вымученно улыбнуться в ответ:
– Элейн понравился вечер. Приятно видеть, что она счастлива. – Он встал, прошел через весь зал и взял ее за руку. – И тем не менее действительно уже слишком поздно. Мы должны удалиться.
Рука об руку они вышли из зала, пройдя между рядами кланяющихся женщин и мужчин, понимая, что танцы возобновятся, стоит им только выйти.
За дверями огромного зала было очень холодно. Ветер теперь задувал с севера, и снежный покров тут же покрылся коркой льда. Элейн, чувствуя, что промерзла до костей, пока поднималась по широкой винтовой лестнице в покои графа, успела подумать о том, сможет ли Даффид добраться до дома, прежде чем обледенеют дороги. За все путешествие в Честер Даффид обменялся с ней несколькими словами. Их взаимная неприязнь была заметна невооруженным глазом, возвышаясь между ними неодолимой преградой.
Уже в самом конце лестницы Джон, шедший впереди, остановился и посмотрел вниз на Элейн. Он уже не улыбался.
– Мне показалось, ты нашла моего родственника Роберта весьма привлекательным, – сказал он ничего не выражающим голосом.
Она тоже остановилась, подняла на него глаза и почувствовала, как какая-то теплота разливается по ее телу.
– Да, он и в самом деле очень мил, – вызывающе ответила она.
– И без сомнения, привлекательнее твоего мужа.
Элейн печально улыбнулась.
– А разве может быть для жены кто-нибудь привлекательнее мужа, милорд? – мягко произнесла она. На долю секунды перед ней возник образ Уильяма де Броуза.
– Да, возможно, ты и права, – заметил он и продолжил подъем.
Элейн последовала за ним, приподняв свои тяжелые юбки, чтобы они не волочились по ступенькам.
– И все же вам приятно видеть меня снова, милорд? – Ее тихий голос смешался с шумом ветра и едва достиг его ушей.
– Конечно, – сказал он, не останавливаясь.
Наверху, в конце лестницы, коридор раздваивался. В восточном крыле была маленькая часовня и покои лорда, а в северном – большой квадратный зал, вокруг которого располагались спальные комнаты для гостей. Элейн остановилась, затем глубоко вздохнула и пошла вслед за мужем.
У двери в свою спальную он галантно поклонился ей.
– Ты можешь занять эту комнату, Элейн. Я уже распорядился, чтобы слуги принесли сюда твои сундуки. Я сам устроюсь где-нибудь в другом месте. – Тут он многозначительно посмотрел на нее. – Во всяком случае, пока ты отдыхаешь от этого путешествия.
– А потом, милорд? – спросила она, не сознавая, что в ее глазах стоит немая мольба.
– А потом будет видно. – Он протянул руку и коснулся ее щеки. – Я надеюсь, ты не привезла с собой из Уэльса эту леди Ронвен, Элейн?
Внутри у Элейн все похолодело; она не могла отвести глаз от мужа.
– Ты знаешь, как я не доверяю этой женщине, – продолжал граф. – Она плохо обращалась с тобой, когда ты была ребенком, и это она увлекла тебя на путь греха… – Он замолчал, заметив ее испуг, и тяжело вздохнул, после чего открыл дверь своей спальни и исчез за ней.
Ронвен наблюдала, как распаковывали вещи Элейн. Она стояла в середине комнаты, в то время как полдюжины служанок суетились вокруг нее со стопками льняного белья, разгружая резные сундуки и ящики, которые стояли вдоль стены. От возникшего из открытой двери сквозняка свечи замигали, и Ронвен огляделась вокруг. Некоторое время она и лорд Честер молча смотрели друг на друга, затем спокойно, почти безнадежно он, рассмеявшись, произнес:
– Вот, значит, как.
– Но вы никогда не говорили, что ей нельзя вернуться, милорд, – крикнула Элейн. – Вы не говорили, что она должна остаться в Уэльсе.
– Неужели? – Он смерил ее холодным взглядом. – А мне казалось, что это и без того было ясно.
Той ночью Элейн спала очень беспокойно; она ворочалась, лежа одна в огромной кровати и слушая, как ветер завывает в трубах замка; к утру у нее созрело решение. Прослушав в домашней часовне мессу, бок о бок с мужем, она дождалась, пока прислуга закончит свои дела, и проследовала за ним в боковую комнату, где он уже сидел за рабочим столом. Он потянулся за первым письмом. Лицо его было бледным, движения – скованными, а руки холодными. Его клерки стояли поблизости в ожидании начала работы; один из них, с красным опухшим носом, чихнул в кулак, после чего утерся рукавом.
– Я бы хотела поговорить с вами наедине, милорд, – смело сказала она, гордо расправив плечи и глядя ему прямо в лицо; она сжала одну руку другой, чтобы придать себе смелости.
Сначала она подумала, что он откажет, но легким кивком головы он велел клеркам удалиться. Поклонившись, они последовали его приказанию.
– Если ты беспокоишься о том, почему Роберта не было на завтраке, то должен тебе сказать, что он уже покинул замок, – коротко заметил он. – Он очень боялся, что где-нибудь застрянет в такую погоду, но просил меня передать тебе его наилучшие пожелания.
– Я не спускалась на завтрак, милорд, – парировала Элейн. – И где бы ни находился сейчас сэр Роберт, мне это совершенно не интересно. – От явного недосыпания у нее слипались глаза и болела голова. Она не должна терять самообладание, ей надо было собрать все свое мужество, и она должна помнить о своей клятве. – Я пришла поговорить с вами по поводу Ронвен. Если вы так хотите, я отошлю ее обратно в Уэльс. Все, о чем я прошу, это о том, чтобы мы дали ей небольшое приданое, и тогда она сможет удачно выйти замуж. Я люблю ее как собственную мать и не хочу, чтобы она скиталась по миру, точно бродяга.
Джон пристально посмотрел на нее.
– Ты уже сказала ей об этом своем намерении? – спросил он, прищурившись.
Элейн опустила голову, но затем снова расправила плечи.
– Пока нет, милорд, – честно ответила она и слабо улыбнулась. – У меня не хватило смелости, но я сделаю это немедленно, если вы скажете. – Боль, плеснувшаяся в ее глазах, говорила сама за себя, хотя голос Элейн был тверд.
– Ты и вправду любишь эту женщину? – Джон нахмурился. – Даже зная о том, что она не христианка'?
– Она будет слушать мессы, милорд, если я попрошу ее, – твердо произнесла Элейн, а затем глубоко вздохнула. – Я была еще совсем ребенком, когда приехала к вам, и не могла знать, что Эинион учил меня дурному. Он помог мне понять смысл моих видений, и за это я благодарна ему. Но я знаю, что поступала неправильно, и я не жрица древних богов Уэльса, – я ваша жена, и я больше не ребенок. Все те знания, которые дал мне Эинион, я оставила в прошлом, и Ронвен это известно. Я видела Эиниона… – Она замолчала. Рассказать ему всю правду было большим риском. Возможно, это был ключ к ее будущему. – Я видела его перед возвращением в Честер, и он лишь подтвердил то, что я и сама знала, – что мое место рядом с вами, милорд, и что наше будущее связано с Шотландией.
Она увидела, как загорелись его глаза, и тоже ощутила радостное волнение.
– В Шотландии? – повторил он. – Он так сказал?
– Да, милорд. Он сказал, что я должна находиться рядом с королем Шотландии, что я буду жить в этой стране и там я умру.
Джон встал. Он бросил на стол письмо, которое теребил в руках, и посмотрел, как оно, упав, медленно раскрылось.
– Значит, вот что должно произойти. И когда же? – Он повернулся к ней, и она увидела, как его лицо посветлело.
Она неопределенно покачала головой.
– Он не назвал точной даты, милорд. – Она улыбнулась, и ее сердце забилось от радости.
– А что с нашим будущим? У нас будут дети?
Надежда и страх, которые выдавал его голос, заставили Элейн зардеться, и она ответила:
– Он сказал, что я дам жизнь королевской династии.
– Вот как! – Торжествуя, он сложил руки. – Я так и знал, я чувствовал это всем сердцем! И ты, – он, протянув руку, взял ее ладонь, – ты должна родить мне наследника.
Она улыбнулась.
– Все идет к тому, милорд. – Она взглянула на мужа, и тот крепче прижал ее к себе. Она почувствовала, как у нее перехватило дыхание и как учащенно забилось сердце. Все получилось, получилось даже лучше, чем она могла предположить. «Пусть это случится сейчас, – бессвязно подумала она, подняв к нему лицо и ища его губы для поцелуя. – Пусть это случится теперь, пока он так рад, так полон надежды, полон сил. Пусть случится сейчас!»
– Может быть, нам удалиться в спальню, моя Элейн? – прошептал он между поцелуями. – Боже правый, тебя так долго не было, и я очень соскучился. – Он слегка отодвинул ее от себя, словно лишний раз хотел убедиться в том, что она уже стала женщиной и жаждала принадлежать ему. – Тебе не страшно?
Сердце бешено колотилось у нее в груди.
– О нет, милорд, я не боюсь. – Она снова приблизилась к нему и поцеловала его. Ее губы скользнули по его щеке, ощутив мягкую кожу его лица и жесткую бородку; он же взял ее за руку и увлек к двери.
Три клерка терпеливо ожидали снаружи, когда их позовут обратно, чтобы приняться за дела. Они увидели, как открылась дверь, но ни граф, ни графиня не заметили их, даже когда все тот же клерк чихнул, когда они прошли мимо. Держа Элейн за талию, Джон легко прошел по каменному полу к лестнице; Элейн приходилось почти бежать, чтобы поспевать за ним. Они совершенно не видели, что из тени за ними наблюдают любопытствующие клерки, думая лишь о том, что произойдет, когда они уединятся в спальных покоях. Джон открыл дверь и замер.
Вместе с двумя другими женщинами у камина сидела Ронвен; они негромко сплетничали, согретые уютным теплом. Все трое удивленно уставились на дверь, когда она с грохотом распахнулась и ударилась о стену.
– Вон! – Джон указал большим пальцем на дверь. Женщины поднялись и, положив веретена, которые держали в своих руках, прошмыгнули мимо него. Ронвен некоторое время колебалась, будто собираясь что-то сказать, но одного взгляда Джона было достаточно, чтобы заставить ее передумать, и она проследовала за остальными, закрыв за собой дверь.
– Ну наконец-то. – Джон повернул ключ в замочной скважине. Отстегнув плащ, он бросил его на пол. – Жена моя… – Он притянул ее к себе и поцеловал.
Элейн ощутила всю силу, всю мощь своего мужа, – сейчас он ничем не напоминал прежнего, осторожного Джона. Коснувшись губами его губ, Элейн почувствовала, как от желания у нее кружится голова.
– Неужели ты готова стать моей?
– Вы же знаете, что да, – прошептала она. Ей хотелось сорвать с себя одежду, чувствовать, как его руки сжимают ее грудь, ощущать его тело рядом с собой, броситься на пол и голой кататься по полу перед огнем. Все ее тело пело от жажды жизни. Только чуть позже какой-то осторожный внутренний голос предупредил Элейн о том, что ей не нужно шокировать его своим желанием. Она не должна была позволить ему думать, что она может вести себя как распутная женщина; она должна была предоставить главную роль ему.
Закрыв глаза, она прижалась к нему, в ту же секунду почувствовав, как его руки обняли ее.
– Дорогая Элейн, – прошептал он, нащупывая пояс ее платья. Она замерла, дрожа от желания, пока он раздевал ее, осторожно снимая каждый предмет ее туалета, пока совершенно не обнажил ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60