– Что у нас на ужин? – бодро спросила я, садясь на корточки возле Сета. – Голуби в маринаде?Он лежал на спине и курил.– То, что ты приготовишь, – лениво ответил он.– Приготовлю? – Я резко выпрямилась. – Я последний час провела с лошадьми! Почему ты не подстрелил какую-нибудь дичь? За столько времени вполне можно было успеть приготовить ужин.– Возьми ружье и подстрели, что найдешь, – отрезал он.– Не буду! Я ненавижу стрелять из ружья, ты же знаешь. Я в жизни не стреляла!Я говорила правду, моим единственным оружием был длинный охотничий нож, который я, словно настоящий индейский воин, засовывала в ботинок.– Ладно, давай сейчас не будем об этом спорить. Я умираю с голоду. Я возьму остатки сушеного мяса и сыр. Где мешок с продуктами?– Я лежу на нем, – ответил Сет. И действительно, он положил мешок под голову в качестве подушки.– Поднимись, прошу тебя, – сказала я, наклонясь к мешку.– Что-то не хочется. Сними с меня ботинок, Рони. У меня сегодня сильно затекла нога.Он поднял левую ногу на фут от земли, ожидая, что я подчинюсь ему. Я со злостью стукнула его по ботинку.– Я ничего не буду для тебя делать! По крайней мере до тех пор, пока ты не возьмешься за ум и не перестанешь вести себя, как капризный ребенок. Ради Бога, встань и дай мне что-нибудь поесть.– Это мои продукты, – заявил Сет. – Я тщательно подготовился к походу и полагал, что ты сделаешь то же самое. Ты ходила по магазинам в Индепенденсе. Не моя вина, что ты оказалась такой недальновидной и не запаслась…Я занесла ногу, намереваясь ударить Сета в бок. Но реакция у него была быстрая. Сет схватил меня за лодыжку и одновременно вскочил на ноги. Моя вторая нога беспомощно скользнула вперед, и я рухнула на землю.– Не будь ребенком, Рони, – раздраженно произнес Сет.– Я?! Ребенок?! – В ярости я вскочила на ноги, слегка наклонившись вперед, как боксер перед боем. – Полагаю, это еще одна месть за то, что я высказала тебе в Индепенденсе. – Стиснув кулаки, я размахивала ими перед лицом Сета. – Какой же ты ублюдок! Я бы никогда в жизни не поверила, что тебя и Стивена родила одна и та же мать…– Давай не будем вмешивать сюда Стива, – холодно оборвал меня Сет.– Нет! Я могу вмешивать кого хочу. Ты думаешь, что сможешь запугать меня, уморить голодом и снова сделать твоей рабыней? Нет, этот номер не пройдет! Не пройдет!– Тебе следовало остаться в городе, – сказал Сет. – Еще не поздно вернуться. Я даже могу проводить тебя до Канзас-Сити. Чтобы защитить от опасностей, – язвительно добавил он.– Главная опасность – это ты! – Меня охватило бешенство. – Что с тобой стряслось? Ты боишься, что я увижу, как ты готовишь еду, стираешь свои рубашки и ведешь себя по отношению ко мне по-человечески, а не как… бездушная горилла? Послушай, в моих глазах ты не можешь пасть еще ниже. Я все о тебе знаю, все, что следует знать…– Правда?– Да, ты подлый, бессердечный негодяй, Сет Гаррет-Мак-Клелланд. Ты думаешь, что можешь сломить меня, ты, мерзкая скотина! Но тебе это не удастся. Ты и раньше много раз пытался это сделать, и у тебя ничего не вышло. Ни один мужчина не сможет подчинить меня своей воле! На кой черт мне сдалась твоя еда! Я приготовлю свой собственный ужин, будь ты проклят, и надеюсь… я надеюсь, что ты подавишься своим гнилым мясом!Когда я закончила свою тираду, то осознала, что все это время орала во все горло и даже подпрыгивала на месте от ярости. Сет с интересом разглядывал меня, словно диковинную зверюшку в цирке.– Очень впечатляет, Рони, – заметил он наконец. – Во всяком случае, крик помогает тебе тренировать голос. И еще – ничто так не поднимает аппетит, как вид разбушевавшейся примадонны.Я замахнулась, чтобы дать ему пощечину, но Сет со смехом увернулся. Я отправилась к лошадям и попыталась излить им душу, но они сонно щипали травку и не проявляли ко мне никакого интереса. Опустившись на землю футах в пятидесяти от костра, я услышала, как Сет роется в мешке, доставая мясо, и у меня заурчало в животе. Конечно, я найду, чем набить брюхо, я в этом не сомневалась. Но его эгоизм, его отказ поделиться со мной, его попытка подчинить меня… «Рони, сними с меня ботинки!» – Мне было противно об этом думать.Пока я сидела совершенно неподвижно и размышляла, что мне делать, невдалеке от меня появился крупный кролик. Ничего не подозревая, он подошел еще ближе, остановился и удивленно посмотрел на меня. Я тоже сначала удивилась, но затем сделала резкое движение вперед и схватила его. Бедное создание. Откуда ему было знать, что он попался на пути самого свирепого охотника – голодной цыганки?Я свернула ему шею – быстрая, легкая смерть – и долго сидела, упиваясь своей победой. Потом достала нож и вспорола ему живот, сожалея, что это не живот Сета. Я освежевала кролика, вычистила внутренности и бросила шкуру с кишками волкам и грифам, оставив себе только сердце и печень. Затем встала и отнесла свою добычу к костру.Сет был поражен. Еще бы ему не удивиться. Ведь не было слышно ни выстрела, ни даже самого легкого шума. Я кинула на него торжествующий взгляд и достала котелок. Разрезав тушку на куски, я добавила из своего собственного мешка с продуктами луку, немного соли, дикого чеснока и полила все это бордо, бутылка которого у меня сохранилась еще с Сент-Луиса, каким-то чудесным образом не попав в руки Сету. Вскоре над нашей стоянкой, пропахшей буйволовой кожей, разнесся аромат lapin au vin. кролик в вине (фр.).
Кролика надо готовить час или два, но я с удовольствием тянула время и наслаждалась чудесным запахом, украдкой поглядывая на Сета, который все еще усердно жевал жесткие куски сушеного мяса, делая вид, будто это нежнейший филей. «Да, нужно, проявить терпение, – думала я. – Чем дольше, тем лучше».Сет совсем не уставал. На следующий день он поднял меня до рассвета и приказал собираться в путь. Мы ехали без остановки пятнадцать часов. Во время привала я съела немного холодного кролика, запила вином и, завернувшись и плащ и одеяло, легла спать. На следующий день все повторилось снова. Я начала думать, что Сет решил испытать меня на выносливость, выбирая самый трудный путь по размякшей равнине. Конечно, ведь я похвалялась, что вынесу любые трудности и испытания и не поверну назад.Прошли еще два таких же изнурительных дня, когда внезапно вдали показался караван. Моей радости не было предела. Я надеялась, что нашему путешествию скоро придет конец. Мы уже почти догнали последнюю повозку, как вдруг раздался выстрел. Две темные мужские фигуры отделились от каравана, и мы остановили лошадей.– Простите, парни, – крикнул один из мужчин. С такого расстояния не видно было, что я женщина. На мне была такая же одежда, как на Сете: высокие ботинки, плисовые бриджи, бесформенный плащ и мягкая фетровая шляпа. – Мы не можем позволить вам подойти ближе.– В чем дело? – крикнул Сет.– Карантин. Холера. Она распространяется от повозки к повозке, как лесной пожар.У меня заныло все внутри. Бедняжка Габриэль! Я взглянула на Сета. Он тоже был встревожен.– Это караван Мюррея? – спросил он. – Мы ищем пару по имени Андерсон.– С такой фамилией здесь никого нет, – ответил один из мужчин.Сет описал внешность наших беглецов, полагая, что они могли снова изменить фамилию, но ответ снова был отрицательный. Мы с облегчением вздохнули.– Среди вас, случайно, нет доктора? Я почувствовала, как Сет напрягся.– Нам очень нужен врач. Мы уже потеряли пятнадцать человек, половина из них женщины и дети.Подул легкий ветерок, и до нас донеслись стоны людей, обреченных на смертельную муку. Наши лошади нервно вздрагивали и топтались на месте.– Ну? – сказала я Сету. – Вот тебе и представился случай сделать добро для кого-нибудь еще, кроме себя.– Не будь дурой, – огрызнулся Сет. – Простите! – крикнул он. – И прощайте!Он взмахнул ружьем и повернул Блайза.– Ты же не можешь оставить их здесь умирать! – вскричала я. Стоны этих несчастных разрывали мне сердце. Там дети. Я стегнула Огненную и направилась к каравану. Сет что-то крикнул мне в спину, но я не остановилась.До крайней повозки оставалось не больше дюжины ярдов, когда Сет бросился мне наперерез и схватил Огненную за поводья.– Ты не пойдешь туда, – со злостью сказал он. – Ты ничем не сможешь им помочь, только сама заразишься. Ты что-нибудь знаешь о холере? Она за два дня уложит в гроб здорового мужчину. От нее умирают пятьдесят человек из ста. Без лекарств нет никаких шансов выжить. Ты пойдешь ухаживать за ними и останешься там навсегда.– Так вот почему ты не хочешь им помочь? Ты боишься! – Сет нетерпеливо мотнул головой.– Без лекарств я не смогу сделать больше того, что они делают сами. Поверь мне, Рони, я только…– Я не верю тебе. Я не верю ни одному твоему слову!Я попыталась вырвать поводья у него из рук, но он крепко держал их. Я стала драться, оцарапала ему лицо, попала кулаком по скуле. Сет вышиб меня из седла, и мы покатились по земле. Я кричала что-то нечленораздельное и проклинала его на разных языках.– Трус! Зверь! Жадное, эгоистичное животное!Он крепко держал меня за запястья и пытался говорить спокойно, но я не слушала его. В конце концов Сет с размаху ударил меня кулаком в челюсть, и я провалилась в темноту.Должно быть, он забросил меня на спину Огненной, потому что когда я очнулась, то обнаружила, что лежу на траве и солнце греет мне лицо и безумно ноющий живот. Я села и потерла распухшую челюсть. Каравана не было видно. Сет стоял рядом и, поглаживая ноздри Блайзу, смотрел на меня.– Ты не имел права так поступать, – тихо сказала я.– Я не мог пустить тебя в караван, – сказал он, даже не пытаясь извиниться, – но ты не слушала никаких доводов.– Да, – с горечью сказала я, – и не послушаю. Кроме того, тебе представился отличный повод ударить меня. Сет Мак-Клелланд, самый сильный и храбрый мужчина, выместил свою злость на слабой, беззащитной женщине!Он вдруг усмехнулся и сказал:– Да, ты, конечно, женщина. Но что касается слабой и беззащитной…– Заткнись, – пробормотала я, затем встала и, шатаясь, направилась к Огненной. – У меня нет настроения ругаться с тобой.– Вот никогда бы не подумал, – ответил он.Мы тронулись в путь и не останавливались до захода солнца. На следующее утро нас разбудил проливной дождь.Я устала и ослабела, к тому же меня стал мучить понос, и я была вынуждена часто слезать с лошади. Мне больше не хотелось состязаться с Сетом в выносливости.Во время очередной остановки он подошел ко мне и принялся выговаривать, что я его задерживаю.– Что ты понимаешь! – огрызнулась я. – Ты не женщина!– А ты часом не беременна? – спросил Сет.– Слава Богу, нет. Поезжай. Я догоню тебя. – Я махнула ему рукой.Дождь промочил меня насквозь. Я замерзла и чувствовала себя ужасно. Лошади увязали копытами в размокшем торфе. Гром гремел прямо над нашими головами, а один раз молния ударила так близко, что я почувствовала запах паленой земли. Я мечтала, чтобы мы сделали привал, но не хотела просить об этом Сета. Мы продолжали двигаться вперед. Почва постепенно становилась все более твердой и каменистой. Наконец мы оказались на берегу реки Платт – в трехстах шестнадцати милях от Индепенденса. По сравнению с Миссисипи Платт была не рекой, а болотом в милю шириной, непроходимым из-за плывунов.Но какое мне дело до плывунов? Я чувствовала себя ужасно. Меня так измучили поносы, что я еле сидела в седле. В очередной раз я слезла с коня, потому что началась рвота. Поднявшись наконец с колен, я тяжело привалилась к Огненной.К нам подъехал Сет.– Снова зов природы? – язвительно спросил он. – Послушай, Рони, если ты не можешь ехать вровень со мной…Из-за шума дождя и раскатов грома я почти не слышала Сета, но сказала громко, как только могла:– Я скорее умру в седле, чем…Внезапная боль в животе согнула меня пополам. Я упала на колени, и меня снова вырвало. Уже не едой, а какой-то жижей молочного цвета, которую тут же смыл дождь.Сильные руки Сета подхватили меня под локти и поставили на ноги. Над самым ухом прозвучал его голос:– У тебя понос? Да?Я была почти без чувств, но все же покраснела, как помидор, и с возмущением, на какое только была способна, сказала:– Что за глупые вопросы? Это не твоего ума дело, черт побери.– Нет, моего! – крикнул Сет, и, клянусь, его голос перекрыл раскат грома. – Да или нет? Ну, отвечай!– Да. – Я пожала плечами. Конечно, он принимал моего ребенка, но это не дает ему никакого права…– Когда это началось?– Прошлой ночью.– Боже, почему ты мне не сказала?Глупый вопрос. Прежде чем я успела ответить, мой живот пронзила такая боль, что я упала на колени прямо в грязь и до крови закусила нижнюю губу, чтобы не закричать. Меня снова вырвало. Потом еще раз.Я видела словно в тумане, как Сет натянул нашу маленькую парусиновую палатку и развел костер. Я даже зауважала его. Мне много раз приходилось видеть, как цыгане под проливным дождем пытаются развести костер: Сету это удалось поразительно быстро. Конечно, ему немало помогли в этом кусочки буйволовой кожи, которые он носил с собой под курткой специально для этой цели.Через полчаса он затащил меня в палатку. В центральной части ее высота достигала четырех футов, то есть места было достаточно, чтобы мужчина мог, не сгибаясь, стоять на коленях.Сет начал снимать с меня одежду, всю, даже тонкую нижнюю рубашку и кружевные панталоны.– Что ты делаешь? – спросила я и сама не узнала свой голос: низкий, хриплый, скрипучий. У меня пересохло во рту.– Легче будет тебя мыть, когда ты сделаешь под себя, – прямо ответил Сет. Я содрогнулась. Там, откуда я пришла, мужчины не обсуждали так открыто подобные вещи. По крайней мере при женщинах. – И потом, ты будешь сильно потеть, вся твоя одежда промокнет, и ты замерзнешь.– Сделаю под себя? – пробормотала я. – Что за глупости. После вчерашней ночи во мне уже ничего не осталось. Только вода. Я очень хочу пить. Это, наверное, из-за кролика. Послушай моего совета, Сет. Не трать дорогое бордо на здешних кроликов. Они черствые, как подошва.– Это не кролик, – возразил он, заворачивая меня в одеяло. – У тебя холера.– Ба! – Не успела я как следует вдуматься в слова Сета, как меня согнул очередной приступ боли, закончившийся рвотой. Сет держал меня за плечи, а потом вытер мне рот и помог лечь на спину. – Я умру?– Может быть. А может, и нет. Я же говорил тебе: смертность пятьдесят процентов.Снова боль в животе. Я скривила лицо и отвернулась, чтобы Сет не видел, как я страдаю.– Оставь… меня, – еле выговорила я. Мне было неловко, что кто-то видит меня такой: слабой, больной, беспомощной, скорчившейся от боли.– Почему ты не кричишь? – спросил он. – Тебе будет легче.– Чтобы я… цыганка… закричала? – Меня прошиб обильный пот. Я ждала, когда приступ кончится. – Нет, горгио. Я не могу!Сет попытался взять меня за руку, но я не позволила ему. Новый приступ резкой боли разметал мои мысли и сжал мое тело в комок. Я вся горела и так хотела пить, что была готова перегрызть ткань укрывавшей нас палатки и пить дождевую воду.– Воды, – попросила я. – Пожалуйста, Сет, воды. Такая… жажда. – Меня снова вырвало.Сет помог мне приподняться и поднес к моим губам чашку. Но он позволил мне сделать лишь маленький глоток. Я хотела еще, но он не дал.– Тебя снова вырвет, – объяснил он.– Так… жестоко! – еле выговорила я. – Ты… о! – Снова приступ боли. Снова рвота.– Послушай, Рони, у тебя в сумке есть какие-нибудь лекарства? Опий или его настойка? Что-нибудь, что прекратило бы…– Ради чего… мне таскать с собой… такие вещи? – простонала я. – Мне они не нужны. У меня только… цыганские мази.– Плохо. Должно быть что-то, – пробормотал он. – Нужно остановить рвоту.Он что-то делал снаружи палатки. Я собрала все силы, чтобы не закричать: я не хотела показаться слабой. Через некоторое время Сет приподнял меня и дал проглотить какой-то порошок. Потом позволил запить маленьким глотком воды. У порошка был отвратительный вкус.– Что это?– Вдоль реки растет конопля, – ответил он, вытирая мне рот и промокая мой влажный лоб. – Индейцы используют ее и как успокоительное, и как возбуждающее средство. А на дне твоего чемодана я нашел несколько пилюль камфары. Надеюсь, вместе они дадут слабый наркотический эффект, который остановит рвоту. Попробуй проглотить и держи сколько сможешь. Ах, черт! – Снова рвота. – Попробуй съесть еще.Я взяла в рот еще немного приготовленной Сетом смеси и подавилась. Он дал мне глоток воды.– Ты говоришь… как по медицинскому учебнику, – сказала я.– А где ты видела медицинские учебники, цыганка? – насмешливо спросил он, заботливо вытирая мне потное лицо. Наверное, одно из правил, которому его обучали в медицинском колледже, гласило: «Рассмеши пациента». Жаль, что он не применял его в повседневной жизни.– Я все равно… не смогла бы их прочесть, – задыхаясь, сказала я. Голос звучал отвратительно. – Воды. Пожалуйста.– Не разговаривай так много, – тихо посоветовал он. – Ты не сможешь выпить больше одного глотка.– Еще, – просила я, – пожалуйста, Сет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Кролика надо готовить час или два, но я с удовольствием тянула время и наслаждалась чудесным запахом, украдкой поглядывая на Сета, который все еще усердно жевал жесткие куски сушеного мяса, делая вид, будто это нежнейший филей. «Да, нужно, проявить терпение, – думала я. – Чем дольше, тем лучше».Сет совсем не уставал. На следующий день он поднял меня до рассвета и приказал собираться в путь. Мы ехали без остановки пятнадцать часов. Во время привала я съела немного холодного кролика, запила вином и, завернувшись и плащ и одеяло, легла спать. На следующий день все повторилось снова. Я начала думать, что Сет решил испытать меня на выносливость, выбирая самый трудный путь по размякшей равнине. Конечно, ведь я похвалялась, что вынесу любые трудности и испытания и не поверну назад.Прошли еще два таких же изнурительных дня, когда внезапно вдали показался караван. Моей радости не было предела. Я надеялась, что нашему путешествию скоро придет конец. Мы уже почти догнали последнюю повозку, как вдруг раздался выстрел. Две темные мужские фигуры отделились от каравана, и мы остановили лошадей.– Простите, парни, – крикнул один из мужчин. С такого расстояния не видно было, что я женщина. На мне была такая же одежда, как на Сете: высокие ботинки, плисовые бриджи, бесформенный плащ и мягкая фетровая шляпа. – Мы не можем позволить вам подойти ближе.– В чем дело? – крикнул Сет.– Карантин. Холера. Она распространяется от повозки к повозке, как лесной пожар.У меня заныло все внутри. Бедняжка Габриэль! Я взглянула на Сета. Он тоже был встревожен.– Это караван Мюррея? – спросил он. – Мы ищем пару по имени Андерсон.– С такой фамилией здесь никого нет, – ответил один из мужчин.Сет описал внешность наших беглецов, полагая, что они могли снова изменить фамилию, но ответ снова был отрицательный. Мы с облегчением вздохнули.– Среди вас, случайно, нет доктора? Я почувствовала, как Сет напрягся.– Нам очень нужен врач. Мы уже потеряли пятнадцать человек, половина из них женщины и дети.Подул легкий ветерок, и до нас донеслись стоны людей, обреченных на смертельную муку. Наши лошади нервно вздрагивали и топтались на месте.– Ну? – сказала я Сету. – Вот тебе и представился случай сделать добро для кого-нибудь еще, кроме себя.– Не будь дурой, – огрызнулся Сет. – Простите! – крикнул он. – И прощайте!Он взмахнул ружьем и повернул Блайза.– Ты же не можешь оставить их здесь умирать! – вскричала я. Стоны этих несчастных разрывали мне сердце. Там дети. Я стегнула Огненную и направилась к каравану. Сет что-то крикнул мне в спину, но я не остановилась.До крайней повозки оставалось не больше дюжины ярдов, когда Сет бросился мне наперерез и схватил Огненную за поводья.– Ты не пойдешь туда, – со злостью сказал он. – Ты ничем не сможешь им помочь, только сама заразишься. Ты что-нибудь знаешь о холере? Она за два дня уложит в гроб здорового мужчину. От нее умирают пятьдесят человек из ста. Без лекарств нет никаких шансов выжить. Ты пойдешь ухаживать за ними и останешься там навсегда.– Так вот почему ты не хочешь им помочь? Ты боишься! – Сет нетерпеливо мотнул головой.– Без лекарств я не смогу сделать больше того, что они делают сами. Поверь мне, Рони, я только…– Я не верю тебе. Я не верю ни одному твоему слову!Я попыталась вырвать поводья у него из рук, но он крепко держал их. Я стала драться, оцарапала ему лицо, попала кулаком по скуле. Сет вышиб меня из седла, и мы покатились по земле. Я кричала что-то нечленораздельное и проклинала его на разных языках.– Трус! Зверь! Жадное, эгоистичное животное!Он крепко держал меня за запястья и пытался говорить спокойно, но я не слушала его. В конце концов Сет с размаху ударил меня кулаком в челюсть, и я провалилась в темноту.Должно быть, он забросил меня на спину Огненной, потому что когда я очнулась, то обнаружила, что лежу на траве и солнце греет мне лицо и безумно ноющий живот. Я села и потерла распухшую челюсть. Каравана не было видно. Сет стоял рядом и, поглаживая ноздри Блайзу, смотрел на меня.– Ты не имел права так поступать, – тихо сказала я.– Я не мог пустить тебя в караван, – сказал он, даже не пытаясь извиниться, – но ты не слушала никаких доводов.– Да, – с горечью сказала я, – и не послушаю. Кроме того, тебе представился отличный повод ударить меня. Сет Мак-Клелланд, самый сильный и храбрый мужчина, выместил свою злость на слабой, беззащитной женщине!Он вдруг усмехнулся и сказал:– Да, ты, конечно, женщина. Но что касается слабой и беззащитной…– Заткнись, – пробормотала я, затем встала и, шатаясь, направилась к Огненной. – У меня нет настроения ругаться с тобой.– Вот никогда бы не подумал, – ответил он.Мы тронулись в путь и не останавливались до захода солнца. На следующее утро нас разбудил проливной дождь.Я устала и ослабела, к тому же меня стал мучить понос, и я была вынуждена часто слезать с лошади. Мне больше не хотелось состязаться с Сетом в выносливости.Во время очередной остановки он подошел ко мне и принялся выговаривать, что я его задерживаю.– Что ты понимаешь! – огрызнулась я. – Ты не женщина!– А ты часом не беременна? – спросил Сет.– Слава Богу, нет. Поезжай. Я догоню тебя. – Я махнула ему рукой.Дождь промочил меня насквозь. Я замерзла и чувствовала себя ужасно. Лошади увязали копытами в размокшем торфе. Гром гремел прямо над нашими головами, а один раз молния ударила так близко, что я почувствовала запах паленой земли. Я мечтала, чтобы мы сделали привал, но не хотела просить об этом Сета. Мы продолжали двигаться вперед. Почва постепенно становилась все более твердой и каменистой. Наконец мы оказались на берегу реки Платт – в трехстах шестнадцати милях от Индепенденса. По сравнению с Миссисипи Платт была не рекой, а болотом в милю шириной, непроходимым из-за плывунов.Но какое мне дело до плывунов? Я чувствовала себя ужасно. Меня так измучили поносы, что я еле сидела в седле. В очередной раз я слезла с коня, потому что началась рвота. Поднявшись наконец с колен, я тяжело привалилась к Огненной.К нам подъехал Сет.– Снова зов природы? – язвительно спросил он. – Послушай, Рони, если ты не можешь ехать вровень со мной…Из-за шума дождя и раскатов грома я почти не слышала Сета, но сказала громко, как только могла:– Я скорее умру в седле, чем…Внезапная боль в животе согнула меня пополам. Я упала на колени, и меня снова вырвало. Уже не едой, а какой-то жижей молочного цвета, которую тут же смыл дождь.Сильные руки Сета подхватили меня под локти и поставили на ноги. Над самым ухом прозвучал его голос:– У тебя понос? Да?Я была почти без чувств, но все же покраснела, как помидор, и с возмущением, на какое только была способна, сказала:– Что за глупые вопросы? Это не твоего ума дело, черт побери.– Нет, моего! – крикнул Сет, и, клянусь, его голос перекрыл раскат грома. – Да или нет? Ну, отвечай!– Да. – Я пожала плечами. Конечно, он принимал моего ребенка, но это не дает ему никакого права…– Когда это началось?– Прошлой ночью.– Боже, почему ты мне не сказала?Глупый вопрос. Прежде чем я успела ответить, мой живот пронзила такая боль, что я упала на колени прямо в грязь и до крови закусила нижнюю губу, чтобы не закричать. Меня снова вырвало. Потом еще раз.Я видела словно в тумане, как Сет натянул нашу маленькую парусиновую палатку и развел костер. Я даже зауважала его. Мне много раз приходилось видеть, как цыгане под проливным дождем пытаются развести костер: Сету это удалось поразительно быстро. Конечно, ему немало помогли в этом кусочки буйволовой кожи, которые он носил с собой под курткой специально для этой цели.Через полчаса он затащил меня в палатку. В центральной части ее высота достигала четырех футов, то есть места было достаточно, чтобы мужчина мог, не сгибаясь, стоять на коленях.Сет начал снимать с меня одежду, всю, даже тонкую нижнюю рубашку и кружевные панталоны.– Что ты делаешь? – спросила я и сама не узнала свой голос: низкий, хриплый, скрипучий. У меня пересохло во рту.– Легче будет тебя мыть, когда ты сделаешь под себя, – прямо ответил Сет. Я содрогнулась. Там, откуда я пришла, мужчины не обсуждали так открыто подобные вещи. По крайней мере при женщинах. – И потом, ты будешь сильно потеть, вся твоя одежда промокнет, и ты замерзнешь.– Сделаю под себя? – пробормотала я. – Что за глупости. После вчерашней ночи во мне уже ничего не осталось. Только вода. Я очень хочу пить. Это, наверное, из-за кролика. Послушай моего совета, Сет. Не трать дорогое бордо на здешних кроликов. Они черствые, как подошва.– Это не кролик, – возразил он, заворачивая меня в одеяло. – У тебя холера.– Ба! – Не успела я как следует вдуматься в слова Сета, как меня согнул очередной приступ боли, закончившийся рвотой. Сет держал меня за плечи, а потом вытер мне рот и помог лечь на спину. – Я умру?– Может быть. А может, и нет. Я же говорил тебе: смертность пятьдесят процентов.Снова боль в животе. Я скривила лицо и отвернулась, чтобы Сет не видел, как я страдаю.– Оставь… меня, – еле выговорила я. Мне было неловко, что кто-то видит меня такой: слабой, больной, беспомощной, скорчившейся от боли.– Почему ты не кричишь? – спросил он. – Тебе будет легче.– Чтобы я… цыганка… закричала? – Меня прошиб обильный пот. Я ждала, когда приступ кончится. – Нет, горгио. Я не могу!Сет попытался взять меня за руку, но я не позволила ему. Новый приступ резкой боли разметал мои мысли и сжал мое тело в комок. Я вся горела и так хотела пить, что была готова перегрызть ткань укрывавшей нас палатки и пить дождевую воду.– Воды, – попросила я. – Пожалуйста, Сет, воды. Такая… жажда. – Меня снова вырвало.Сет помог мне приподняться и поднес к моим губам чашку. Но он позволил мне сделать лишь маленький глоток. Я хотела еще, но он не дал.– Тебя снова вырвет, – объяснил он.– Так… жестоко! – еле выговорила я. – Ты… о! – Снова приступ боли. Снова рвота.– Послушай, Рони, у тебя в сумке есть какие-нибудь лекарства? Опий или его настойка? Что-нибудь, что прекратило бы…– Ради чего… мне таскать с собой… такие вещи? – простонала я. – Мне они не нужны. У меня только… цыганские мази.– Плохо. Должно быть что-то, – пробормотал он. – Нужно остановить рвоту.Он что-то делал снаружи палатки. Я собрала все силы, чтобы не закричать: я не хотела показаться слабой. Через некоторое время Сет приподнял меня и дал проглотить какой-то порошок. Потом позволил запить маленьким глотком воды. У порошка был отвратительный вкус.– Что это?– Вдоль реки растет конопля, – ответил он, вытирая мне рот и промокая мой влажный лоб. – Индейцы используют ее и как успокоительное, и как возбуждающее средство. А на дне твоего чемодана я нашел несколько пилюль камфары. Надеюсь, вместе они дадут слабый наркотический эффект, который остановит рвоту. Попробуй проглотить и держи сколько сможешь. Ах, черт! – Снова рвота. – Попробуй съесть еще.Я взяла в рот еще немного приготовленной Сетом смеси и подавилась. Он дал мне глоток воды.– Ты говоришь… как по медицинскому учебнику, – сказала я.– А где ты видела медицинские учебники, цыганка? – насмешливо спросил он, заботливо вытирая мне потное лицо. Наверное, одно из правил, которому его обучали в медицинском колледже, гласило: «Рассмеши пациента». Жаль, что он не применял его в повседневной жизни.– Я все равно… не смогла бы их прочесть, – задыхаясь, сказала я. Голос звучал отвратительно. – Воды. Пожалуйста.– Не разговаривай так много, – тихо посоветовал он. – Ты не сможешь выпить больше одного глотка.– Еще, – просила я, – пожалуйста, Сет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59