– Я готова.– Я говорил серьезно, когда запретил тебе одной выходить на улицу.– Неужели? – Мои слова прозвучали слишком резко. – А я-то думала, что ты шутишь.Сет сжал губы, но, не сказав ни слова, вышел. Я последовала за ним.Мы скакали рысью по дорожкам парка, пока не оказались на лугу, и я предложила Сету проверить, кто из нас быстрее.Он отрицательно качнул головой.– Мне кажется, у Хьюго ослабла подкова. – Хьюго был его огромный жеребец. – Сделай круг одна, а потом мы возвратимся домой.Я кивнула и пришпорила Блайза, направив его к поваленному дереву. Блайз легко, словно у него выросли крылья, взял препятствие. Я с любовью потрепала его по холке, а когда подняла глаза, то заметила приближающегося ко мне всадника. Это был Мартин де Верней.Я резко осадила Блайза, он недовольно всхрапнул и затанцевал подо мной.– Я проводил здесь дни и ночи, – задыхаясь от волнения, проговорил подскакавший ко мне Мартин, – все надеялся, что ты снова приедешь сюда. Не могли бы мы поговорить?Оглянувшись, я бросила взгляд на Сета.– Нет, я не могу задерживаться. Пожалуйста, постарайся меня понять. – Я развернула Блайза и поскакала прочь, надеясь, что юноша не станет меня преследовать.– Кто это был? – спросил Сет, когда я вернулась к нему.– Да никто. – Я слегка пожала плечами. – Один из тех глупых мальчишек, с которыми я познакомилась на балу. Я даже не помню его имени. Он решил, что у меня понесла лошадь, и предложил помощь.В тот вечер мы отправились в оперу. Давали «Лючию ди Ламмермур». Как обычно, при моем появлении стали раздаваться одобрительные восклицания, многие поворачивали головы в мою сторону, по крайней мере мужчины. Их спутницы, в свою очередь, начинали шептаться и усиленно обмахивались веерами, словно до них донесся какой-то неприятный запах. Они надеялись, что я взгляну на них, и тогда они смогут облить меня презрением, но я уже научилась здороваться лишь с теми, кто считался друзьями Сета. Даже женщины, которым я была представлена на балу у Делакруа, взяли за правило не говорить со мной, так как я теперь относилась к обитательницам совсем другого мира.В перерыве несколько друзей Сета заглянули к нам в ложу, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Среди них был и Мартин де Верней, который, целуя мне руку, несколько дольше, чем это считалось приличным, держал мои пальцы у своих губ. Он сделал мне комплимент по поводу моего необычайного умения управлять лошадьми.– Так это ты был в лесу этим утром? – спросил Сет. – Надеялся спасти Рони и помешать ей сломать шею? Я сам всегда предупреждаю ее, но она не хочет меня слушать.– Думаю, нам не стоит бояться за мадемуазель Рони, – улыбнулся Мартин. – Она держится на лошади, как гусар.Мартин оставался с нами в течение всего антракта. В его присутствии я ужасно нервничала. Сет и его друг Франциско Нерваль смеялись и болтали друг с другом, а Мартин провожал глазами каждое мое движение. Я же упорно разглядывала зрителей. Затем Сет сказал:– Сегодня, Рони, я отправлю тебя домой одну. У нас с Франциско дела.Дела, как я уже знала, означали карты. Я кивнула. Внезапно раздался голос Мартина:– Может быть, вы позволите мне проводить вас домой, мадемуазель? Это будет большой честью для меня.– Нет, пожалуйста, не беспокойтесь понапрасну, – быстро ответила я. – Можно мне пойти с тобой? – обратилась я к Сету. Он был явно недоволен, но согласился. Опечаленный Мартин тут же покинул ложу, грустно кивнув нам всем на прощание.– Ты вела себя не очень-то вежливо, – сказал мне после его ухода Сет. – Не стоит разочаровывать богатых, титулованных молодых людей, из них со временем могут получиться отличные любовники.– Ради Бога, оставь меня в покое! – прошипела я. – Он мне не нравится! Он зануда! И я не ищу… никого!– Помни, – сказал Сет со смешком, – связи в высшем обществе могут быть чрезвычайно полезными.Я полностью сосредоточилась на том, что происходило на сцене и великолепной музыке Доницетти. Как бы я хотела быть там, петь и срывать аплодисменты, чувствовать любовь зрителей.Карточная игра велась в доме Франциско – элегантном особняке неподалеку от Лувра. Все игроки были уже знакомы между собой. Мужчины тепло приветствовали меня, заметили Сету, что они давно не видели его, и вернулись к прерванной игре. Женщины избегали меня, как прокаженной, так что я не стала присоединяться к ним, а осталась смотреть, что происходит за столом.Играли в «фараона», все еще популярную игру в Европе. Правила показались мне довольно простыми: игрок делал ставку, что те или иные карты выиграют, а потом сдающий – они сдавали по очереди – раскрывал карты в двух колодах. Если загаданная карта оказывалась в первой колоде – выигрывал сдающий, если во второй, то игрок. Можно было также делать ставки на то, что определенные карты откроются раньше или позже других.Сет постоянно проигрывал. Каждый раз, когда он делал ставку, его карта оказывалась в первой колоде. Я сразу же почувствовала, как у него ухудшается настроение.– Тебя покинула удача, Сет, – рассмеялся Франциско. – Рони, ты слишком слабо вдохновляешь его.– Может быть, я тебя отвлекаю, – сказала я Сету. – Лучше мне уйти. – Я перегнулась через его плечо, когда он собрался делать очередные ставки, и прошептала: – Выбери шестерку червей и короля крестей, потом десятку пик и королеву бубен.– Что ты напридумывала? – буркнул Сет.– Попробуй, сам увидишь. – Я ушла в гостиную в другом крыле дома. Собравшиеся в уголке за столиком женщины повернули головы, но, узнав меня, тут же укрылись за своими веерами. Я улыбнулась им и села рядом с пианино. Я вспоминала мелодии, которые хорошо знала и любила, и тихо их напевала. У Сета в доме не было пианино, он говорил, что не выносит музыку на близком расстоянии, но на самом деле он просто не выносил моего пения.– Добрый вечер, мадемуазель. Вы уже устали от карт? Я подняла глаза. Рядом стоял высокий худой мужчина с большим носом и пышной гривой русых волос.– Я не играю в карты, – ответила я с улыбкой. – Такое глупое занятие. Сначала ты выигрываешь деньги, а затем на следующий день их же проигрываешь. Вы тоже не любите карты?– Боюсь, что нет. – Незнакомец одарил меня теплой улыбкой. – Пожалуйста, не стесняйтесь меня, продолжайте заниматься тем, чем вы занимались. – Его французский был хорош, хотя все-таки с еле уловимым акцентом. Я поняла, что он иностранец.– Да ничего особенного. – Я пожала плечами. – Пела, чтобы убить время.– И что вы пели?– Песню, которую выучила, когда была маленькой. Цыганская песня.– Спойте ее для меня, – попросил он, ослепительно улыбаясь. – А я попытаюсь подыграть.Он сел на табуретку перед пианино и провел своими невероятно длинными пальцами по клавишам. На меня обрушился каскад звуков.– Вы играете замечательно, мсье. Намного лучше, чем мадам Одетта.– Благодарю. Теперь ваш черед.Я спела грустную цыганскую песню о неразделенной любви, а человеку за пианино удивительным образом удавалось подбирать аккорды, которые создавали как раз нужное для песни настроение грусти и тоски.– Великолепно, – вздохнула я, когда мы закончили. – Вы уверены, что не слышали эту песню раньше?– Абсолютно уверен. Как насчет еще одной? Вы не знаете каких-нибудь песен венгерских цыган? Я их полюбил еще с детства.Наш табор несколько раз проходил через Венгрию, поэтому я с удовольствием напела несколько песен. Мой аккомпаниатор бурно зааплодировал.– Замечательное исполнение! У вас такой богатый тембр. У кого вы учились?– Ни у кого. Пою как могу.– Необыкновенный природный дар! – воскликнул незнакомец. – Вам повезло. Но будет еще лучше, если вы немного позанимаетесь с преподавателем. Я могу порекомендовать вам одного из консерваторских профессоров здесь, в Париже.– Увы, я не могу посещать уроки, – рассмеялась я. – Кроме того, мужчина… эээ… человек, с которым я живу, не любит, когда я пою. Он говорит, что у него от этого болит голова.– Просто невежа, – отозвался мой собеседник. – Вы знакомы с оперными ариями? Помните «Каста Дива» из «Нормы»?Он сыграл мелодию, которую я очень любила. Я напела ее, хотя и без слов. Я слышала ее только однажды, но запомнила каждую ноту.– Извините! – Над нами стояла пухлая блондинка. Незнакомец встал, и она сразу же взяла его под руку. – Дорогой Ференц, ты всегда убегаешь куда-то. Но я знаю, где тебя искать – у пианино. – Женщина бросила на меня холодный взгляд. – Пойдем вместе поужинаем. Вы простите нас, мадемуазель? – Меня она явно не собиралась просить присоединиться к ним.Высокий джентльмен осторожно высвободил руку и сказал:– Я уже поужинал, Луиза. Мы с этой прелестной девушкой питаемся музыкой, и думаю, что пора перейти к следующему блюду. Ты нас извинишь?Женщина побледнела и, недовольно пожав плечами, вышла из комнаты.– Ну что ж, соловей, – подзадорил меня мой новый друг Ференц, возвращаясь на свое место у пианино. – Вы знаете что-нибудь из Шуберта? Вот очень простая мелодия. Если хотите, я напишу вам слова…– Не стоит беспокоиться, – произнесла я в легком замешательстве. – Я не слишком хорошо умею читать. Просто напойте мне, и я попытаюсь запомнить.Он рассмеялся и принялся учить меня мелодии и словам «Соловья», очень простой и нежной песни. Пел он не слишком хорошо, но зато великолепно играл на пианино. Мы провели вместе два часа. Я сидела рядом с ним и пела. Я учила его русским и цыганским песням, а он меня – немецким и итальянским. В комнату постоянно заходили люди, чтобы послушать нас. Ференц говорил всем, что разрешает им остаться только при условии, что будет сохранена абсолютная тишина, и, как ни странно, никто не возражал. Когда я устала петь, он сыграл пронзительную, печальную композицию, которую, по его словам, написал сам. Мне она очень понравилась, и я сказала, что он играет так, словно у него шесть рук вместо двух.Вечер подходил к концу. Игра в карты расстроилась, и мужчины собрались в гостиной. Я услышала шаги Сета и характерное постукивание его трости. Он подошел к пианино и сказал мне, что нам пора домой. Ференц встал и кивнул Сету.– Это ваш друг? – спросил он у меня. Я, покраснев, кивнула. – Вам очень повезло, мсье, – сказал он Сету. – У вашей протеже огромный талант. Я бы и сам взялся за ее обучение, но, к сожалению, не могу остаться в Париже надолго.– Очень любезно с вашей стороны, мсье Лист, – отозвался Сет. – К счастью, у Рони есть и другие таланты.Я выбежала из комнаты, чтобы найти свою шаль, и слышала, как мужчины весело рассмеялись. Черт побери Сета, неужели обязательно быть таким откровенным? Я высказала свое недовольство, когда мы возвращались на рю де Монморанси.Сет сухо рассмеялся.– Нет другого такого человека в Европе, который ценил бы светлые стороны жизни лучше Ференца Листа. Он же самый большой ловелас на континенте. Можешь быть уверена, что уроки, которые он собирался тебе давать, не были бы уроками музыки.– Ты все это придумал, – яростно заявила я. – Я тебе не верю!– Нет? – Сет рассмеялся. – Если бы ты могла читать, я бы показал тебе статьи в газетах. Ну а поскольку ты вынуждена довольствоваться сплетнями, просто спроси любого. Франциско, например. Он знает Ференца много лет.– Негодяй! – Я отвернулась. – Когда-нибудь я обязательно выучусь читать. Если бы ты по-настоящему заботился обо мне, ты бы уже давно сам научил меня!– Вот уж нет! Ты мне больше нравишься необразованной. Красивой и необразованной. – Он наклонился и поцеловал меня в плечо. По моему телу мгновенно пробежала сладкая дрожь. – Не сердись, Рони. Разве тебе не приятно бы завоевать сердце самого известного пианиста в Европе?– Думаешь, завоевала? – Я слегка наклонила голову. – Он сказал, что у меня очень красивый голос. Интересно, он действительно так думает?– Нет, мне кажется, он лишь пытался соблазнить тебя. – Сет ухмыльнулся, когда я сердито нахмурилась, и произнес уже совершенно другим тоном: – Признайся, Рони, как ты узнала, какие мне следует выбрать карты?Я пожала плечами.– Просто знала, и все. У меня было предчувствие. Так ты выиграл?– Да. На всех названных тобою картах. Как ты это делаешь? Снова цыганское волшебство? У тебя действительно дар предвидения?– Да не было никакого предвидения. Мне просто повезло, только и всего. Глупая игра: карта должна выиграть или проиграть, ведь так? Это значит, что половина карт в колоде выиграет, а вторая половина проиграет. У меня были просто – как ты это называешь? – хорошие шансы угадать.– Ты все ловишь на лету, – заметил Сет. Коляска замедлила ход и остановилась. Когда мы вошли в дом, я собралась уже пойти в свою комнату, но Сет подозвал меня к себе.– Зайди сюда на минуту. – Я последовала за ним в маленький салон рядом со столовой, который он использовал для игры в карты с друзьями. Вечер был прохладным, поэтому Сет разжег огонь в камине и налил нам немного бренди. Помню, что в ту ночь он пил мало – видимо, устал от своего беспробудного пьянства.– Садись, – сказал он. Я подчинилась. Сет принес две колоды карт. – Мы проведем маленький опыт. Выбери четыре карты. По одной каждой масти. Положи их перед собой вниз рубашками.Я так и сделала. Сет начал тасовать две колоды. Все выбранные мною карты оказались выигрышными.Мы еще дважды повторили все сначала. И оба раза мои карты выигрывали. Один раз Сет в последнюю секунду заменил колоду, пытаясь, как я решила, сбить меня с толку. Но я все равно выиграла.– Невероятно. – Сет шумно выдохнул воздух и сел на кресло. – Как ты это делаешь?– Я ничего не делаю, – сонно отозвалась я. – Не пора ли нам идти спать?– Еще нет. Я хочу попробовать кое-что другое. – Сет выбрал четыре карты из колоды и положил их на стол рубашками вверх. – Скажи мне, какие это карты.– Откуда мне знать, – вскинулась я. – Я же не читаю мысли.– Заткнись и сконцентрируй внимание. Какие это карты? Я подскажу тебе: здесь по одной карте каждой масти.Я глубоко вздохнула и закрыла глаза. Сет молча ждал.– Восьмерка треф. Двойка бубен… нет, червей. Десятка пик. – Я нахмурилась и потерла лоб. – Десятка бубен.Сет перевернул карты. Те, что я и назвала.– Проклятие. – Сет допил свой бокал и встал, чтобы налить новый. – Ты сможешь еще раз повторить это?Он выбрал другие карты. Я угадала половину, а потом сдалась.– Слишком много картинок, – устало сказала я, подперев голову руками. – Они похожи друг на друга.– Все равно довольно горячо. – Сет перевернул карты. – Проклятие! – выругался он. – Что ты еще можешь, цыганка? Что ты еще… видишь?– Хочешь, чтобы я погадала тебе, горгио? – усмехнулась я, протягивая ему руку. – Давай свою ладонь и я предскажу тебе будущее.Сет рассмеялся и взял меня за руку.– Я не хочу знать будущее. Я хочу только выигрывать в карты. Ты гений, Рони! Я обожаю тебя! – Сет поцеловал кончики моих пальцев, и мое сердце пропустило удар. – Что ты хочешь в награду за то, что была такой хорошей девочкой? Бриллиантовое ожерелье? Мешок с золотом?– Я хочу спать. С тобой.– Надо выполнить твое желание. – Сет обошел стол, поднял меня с кресла и прижал к себе. Он провел пальцами по моей щеке. – Ты полна сюрпризов, цыганка. Что еще ждет своего часа? – Он ласково поцеловал меня, крепко прижав к себе, потом откинул назад голову и рассмеялся. – О, мы с тобой выиграем целое состояние! А сейчас пора спать.Он помог мне снять платье и корсет и уложил в кровать. Потом погасил лампу и лег рядом, нежно обнимая меня, словно оберегал свою внезапно ставшую очень дорогой цыганку от всех невзгод и опасностей. Как он отличался в ту минуту от зверя, что ударил меня всего несколько дней назад.На следующий день Сет учил меня делать ставки.– Твой дар будет растрачен впустую, если ты не научишься, как обращаться с деньгами, – говорил он мне. – Если ты поставишь все на первые же четыре карты, то с тобой скоро никто не захочет сесть за стол. Нет, ты должна выучиться играть с другими людьми, выуживать из них деньги, да так, чтобы они и не чувствовали, что постоянно проигрывают. Вот, смотри. В «фараоне» ты можешь делать ставку, что определенная карта выиграет или проиграет, а также будет ли выигрышная карта больше или меньше той, что проиграет. Туз самый младший, король старший.Я выбрала четыре карты, и Сет смешал колоду.– Почему ты выбрал карты, чтобы зарабатывать себе на жизнь? – спросила я. – Ты всегда этим занимался?– Нет. Какая разница, как я зарабатываю деньги, пока у меня их достаточно, чтобы купить все, что я захочу.– Красивый дом, одежду и женщин, – тихо перечислила я. Сет бросил на меня пронзительный взгляд. – Не злись. Еще слишком рано, чтобы ссориться. Я просто хотела узнать.– А тебе не надо ничего знать, – грубо рявкнул Сет. – Радуйся тому, что имеешь. Так, твой король победил и валет треф тоже. Какова вероятность, что валет будет выше, чем любая другая карта?– Что ты имеешь в виду?– В колоде пятьдесят две карты, по тринадцать каждой масти. Король самый старший, а это означает, что выше валета только две карты: дама и король. Десять карт – ниже: от туза до десяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59