Позовите Карину и мастера Дена!
– Хорошо.
Стайпс вышел, краем одежды задев полог палатки. Раз Стайпс сказал, что Льешо появился в своей постели, значит, это его палатка. Но наверняка он ничего не узнает, пока не откроет глаза, а сделать это оказалось совсем непросто. Но все же, поморгав и прищурившись от света масляной лампы, принц достиг желаемого и прямо над головой увидел красную крышу.
– Постарайся не двигаться. – Бикси, растерявшись, замолчал, а потом решил обратиться более официально: – Мой принц, пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Думаю, вас отравили. Мастер Ден знает, что делает.
– Стайпс говорит, что Льешо… – в палатку ворвалась Каду и, увидев принца, на время потеряла дар речи, – … вернулся.
Уже через секунду она пришла в себя и ледяным тоном поинтересовалась:
– Что сделал с ним этот старый колдун?
– Отравил, – коротко ответил Бикси. – Я видел это и раньше. И мастер Ден тоже. Через некоторое время его организм сам справится с действием яда, во всяком случае, так всегда было на Жемчужном острове. Но смотреть на него, конечно, страшно. Будем надеяться, что Карина найдет, чем помочь. Ты можешь остаться до ее прихода?
– А куда идешь ты?
– Отправляюсь на расправу с гарнским шаманом, который это сотворил, – объявил Бикси. – А после этого поговорю и с мастером Деном – ведь это он позволил предателю увести принца без всякой охраны. И вообще не могу понять, почему идея лукавого бога отправиться на вражескую территорию показалась Льешо привлекательной.
– Подожди, – остановила пылкую речь Каду. – Нас всего пятьдесят человек в многотысячном лагере. И прежде чем убивать местного святого, надо выяснить, что произошло.
Каду легко говорить, подумал Льешо. Ее не было на Жемчужном острове, когда он буквально по кусочкам умирал там от ядов мастера Марко. И все же воительница не окончательно отменила поход против шамана, хотя не приходится сомневаться, что добром он не закончится. А в том, что сначала надо получить ответы на вопросы, она права. Он не мог позволить своим людям пожертвовать жизнью во имя опрометчивой угрозы, а потому, собравшись с силами, произнес:
– Болгай не виноват. Все это сделал мастер Марко – во сне.
– Марко. Опять Марко. Проклятая магия еще никогда и никому не приносила ничего, кроме вреда, – пробормотал Бикси.
Говорил он тихо и даже на всякий случай отвернулся, чтобы не услышала Каду, хотя старался совершенно напрасно. Но прежде чем воительница успела ответить, в палатку вошли Карина и принцы, а следом за ними – мастер Ден и карлик-музыкант.
– Все воины, на выход! – скомандовала целительница, повелительно хлопнув в ладоши. – Вам лучше занять пост на улице, возле входа, а мне нужно место для работы.
Бикси с недовольным ворчанием поплелся к выходу, но Каду лишь немного отошла в сторону.
– Чтобы защитить его, потребуются не одни лишь копья и мечи, начальник, – заметила она.
Собачьи Уши успокоительно похлопал девушку по руке:
– Не волнуйся, дитя, у него есть все необходимое.
Говорил он уверенно и с сочувствием. Между этими двумя промелькнула какая-то искра, и Каду, склонив голову, покорно вышла.
– Кто же ты такой? – поинтересовался Льешо.
До сих пор он не особенно стремился замечать ту власть, которой, несомненно, обладал музыкант, однако никак не мог игнорировать неожиданную странную покорность Каду какому-то жалкому слуге.
– Карлик по имени Ясное Утро и по кличке Собачьи Уши.
Льешо постарался найти подходящее объяснение спокойствию и уверенности музыканта, однако, заглянув ему в глаза, обнаружил в них лишь печаль – глубже, чем горное озеро, но гораздо теплее. Усталый и разбитый принц решил отложить решение этой проблемы до лучших времен. Он не стал возражать, когда Карина сжала его запястье, измеряя пульс; позволил помять себе живот и внимательно рассмотреть ногти и кончики пальцев; однако результат был ему известен еще до того, как целительница заговорила.
– Я ничем не могу помочь, – наконец произнесла Карина, поворачиваясь к стоящим здесь же с выражением гнева и тревоги на лицах братьям. – Это очень старые яды: не те, которые попали в организм недавно, а уже успевшие стать его неотъемлемой частью. Какая-то сила разбудила их ото сна, а другая удивительная сила, недоступная моему пониманию, снова заставила их замолчать. Все, что я могу сделать, это дать что-нибудь болеутоляющее на время выздоровления, однако, чтобы нейтрализовать нанесенный организму вред, потребуется время и длительный отдых.
– Я в сознании, ты могла бы говорить все это и мне, – подал голос Льешо. – А где Болгай?
– У Чимбай-хана. Потеряв тебя в мире сновидений, он впал в отчаяние и заявил, что хан должен принять твое испытание в качестве духовного долга перед твоей потерянной душой. Услышав же о том, что ты вернулся, он страшно обрадовался, но пока не может оставить своих обязанностей по отношению к хану.
Льешо кивнул, показывая, что понимает не только слова Карины, но и суть обязанностей Болгая.
– Он ни в чем не виноват, – снова повторил юноша, – я с самого начала сознавал грозящую опасность.
Мысленно же он добавил, что не мог ее не сознавать, поскольку стал свидетелем разрушения Акенбада.
– Обязательно передам хану твои слова, – пообещала Карина. – А теперь выпей-ка вот это.
Она наполнила чашу вином, а потом открыла одну из множества украшавших ее наряд маленьких сумочек. Оттуда появилась крошечная серебряная фляжка, и целительница отсчитала ровно семь капель густой темной жидкости.
– Лекарство поможет тебе уснуть, – пояснила она и поднесла чашу к губам больного.
Льешо, сморщившись, отвернулся; он мечтал лишь о прохладной воде небесного сада. Карина все поняла и убрала вино, а принц извинился:
– Я вполне тебе доверяю, но иногда память оказывается сильнее рассудка.
– А иногда, – согласилась Карина, – память предупреждает нас о невидимых опасностях. Я хотела помочь тебе отдохнуть, но теперь боюсь, что мое лекарство принесет больше вреда, чем пользы.
– Позволь мне помочь, – предложил Собачьи Уши. – Музыка, конечно, не лекарство, но в полной мере обладает способностью и приносить, и снимать боль. Все зависит от того, какую именно песню играть.
– Можем ли мы быть уверены, что ты исполнишь именно вторую? – торжественно поклонившись, уточнил Шокар.
Льешо ожидал, что карлик ухмыльнется и ответит одной из своих многочисленных шуточек, но тот вместо этого самым серьезным образом поклонился и заверил:
– Мои флейты поют только исцеляющими голосами, добрый принц и почтенная целительница. Я не причиню избранному супругу Великой Богини боли, а, наоборот, постараюсь облегчить его страдания.
Мастер Ден метнул на музыканта предостерегающий взгляд, однако, как это ни странно, возражать не стал. Собачьи Уши скромно устроился в углу и достал тростниковую флейту. Палатку наполнил нежный, неторопливый напев.
Мастер Ден с задумчивым видом провел рукой по глазам ученика.
– Засыпайте, юный принц, – проговорил он, – и пусть вас посетят только мирные сны.
Слова лукавого бога прозвучали подобно заклинанию, и вслед за теплой мелодией Льешо уплыл в нежную тьму.
Глава тридцатая
– Льешо! Ты проснулся!
Шокар вышел из угла, где сидел, слушая мягкую песню флейты. Раздобыв где-то лютню, к импровизированному концерту присоединился Балар. Нигде не было видно одного лишь Льюки.
– Тебе лучше? Я пошлю охранника за целительницей.
– Не надо.
Льешо сел в постели и подождал, пока желудок смирится с этим движением. За время сна самые неприятные ощущения пропали; о сновидениях напоминали лишь слабые следы безвредных образов. Если принц еще и не полностью пришел в себя, то сама мысль о возможности продолжать жить казалась долгожданным облегчением, а не проклятием. Этим он, конечно, был обязан самой Богине. Вознося молчаливую благодарность, юноша надеялся, что те силы, которые его охраняли, позаботятся о том, чтобы она достигла цели.
Полог палатки откинулся, и появилось копье, а за ним Бикси, вернее, половина его. А когда появилась вторая половина, то в поле зрения попал стоящий на часах Стайпс, а вместе с ним полдюжины пустынников и столько же хорошо обученных фибов.
– По-моему, здесь раздались голоса. – Бикси окинул Льешо оценивающим взглядом; судя по всему, картина не слишком ему понравилась. – Карина непременно захочет на него взглянуть, да и покормить его надо обязательно – хорошо бы раздобыть козьего молока. Оно при таких хворях хорошо помогает. Пища втягивает в себя яды; во всяком случае, на Жемчужном острове все происходило именно так.
– Мне гораздо лучше…
Не обращая внимания на отказ Льешо от внимания и помощи, Бикси разослал во все стороны охранников: одного отправил за Кариной, второго – оповестить Каду о состоянии принца, а третьего – на поиски подходящей случаю пищи. Когда посыльные помчались исполнять поручение, воин вернулся к постели больного.
– Что здесь происходило в мое отсутствие? – поинтересовался Льешо, а про себя продолжил вопрос: и сколько же я отсутствовал?
– Три дня назад ты ушел с этим гарнским колдуном – шаманом. Вчера он возвратился и рассказал, что какая-то мощная сила выхватила тебя из пространства сна, и теперь он нигде не может тебя найти: ни в реальном мире, ни в царстве снов.
Бикси тяжело опустился на пол возле койки, на какое-то мгновение снова предавшись впечатлениям от рассказа шамана. Конечно, воин ни за что на свете не признал бы собственного горя, но оно явно проступило в печальной складке губ.
– Пустынники разыскивали тебя по всем степным землям, а Болгай вместе с Кариной своими шаманскими способами прочесывали подземный мир. Каду высматривала с высоты птичьего полета, и все же никто не смог тебя найти. Я привел наш отряд в боевую готовность – на случай, если придется давать бой хану за то, что шаман намеренно оставил тебя в священном мире. Мы даже предположили, что тебя мог убить сын хана – за то, что ты унизил его в игре, однако твое исчезновение вызвало у него неподдельное сожаление.
Лишь безумие могло толкнуть их небольшой отряд на сражение с армией хана. Но, с другой стороны, Каду приходилась родственницей дракону Дану, а дракон Золотой Реки приходился отцом целительнице Карине. Вполне вероятно, дойди дело до открытого сражения, Чимбай-хан горько раскаялся бы в том, что приютил в своем улусе эту банду чудовищ. Но, к счастью, напомнил Бикси, Льешо вернулся до того, как дело дошло до разбирательства.
– Ты вернулся прошлой ночью, как раз перед восходом Великой Луны Лан, а сейчас уже почти достигло зенита солнце. Мне показалось, что негодный старый маг на сей раз загнал тебя далеко на поле смерти, но Карина возразила, что ты несешь на себе отпечаток небес, а это означает, что отдых принесет выздоровление. Сейчас она помогает Болгаю, которому пришлось держать ответ перед ханом. Каду отправилась вместе с Льюкой – ведь тот решил, что ты не сможешь сам держать ответ, а потому взял на себя смелость вести переговоры с ханом от твоего имени.
– Я думал, что с подобными претензиями мы уже покончили, – пробормотал Льешо. – Почему никто его не остановил?
Шокар напрягся, готовясь принять на себя гнев младшего брата.
– После того, как ты исчез и найти тебя не смог даже старый шаман, мы обсудили, кому придется занять твое место. Я не захотел…
– Я тоже, – вставил из своего угла Балар. – А Льюка сказал, что мы и так уже совершили ошибку, позволив тебе уйти. А он якобы с самого начала не доверял шаману, и получилось, что именно он был прав.
– Но Болгай ни в чем не виноват.
Шокар с сожалением пожал плечами:
– Это говоришь ты, но мы не имеем никаких тому доказательств. Действительно, мастер Марко проник в Акенбад и убил прорицателей, но их тела там и остались. А ты попросту исчез, испарился из вселенной и телом, и душой. Кто бы мог подумать, что волшебник настолько могуч?
– А могущество Болгая предполагали?
– Не его собственное. – Балар, склонившись над лютней, спрятал лицо, словно скорее был готов исчезнуть сам, чем отвечать на вопросы Льешо. – Карина объяснила, что ты берешь уроки магической трансформации и путешествий во сне. Вот мы и решили, что он загнал тебя в западню.
На какой-то момент Льешо задумался, а не было ли это правдой. Он не сомневался, что мастеру Марко не удалось бы захватить его в плен подобным образом, если бы до этого он уже не совершал самостоятельных полетов в царство снов. Неужели и правда Болгай таким способом содействовал волшебнику? Нет, это никак не походило на правду.
Льешо решил, что Свин обязательно предупредил бы его. А Богиня не стала бы возвращать его сообщнику мучителя, в этом сомневаться не приходилось. Вывод: Болгай никак не мог работать на мастера Марко. А вот Цу-тан действительно служил в руках волшебника марионеткой. Так что появляться в его лагере было нельзя, но ведь он просто обязан был узнать, что там происходит.
– А что Льюка успел сделать в мое отсутствие?
Принц не стал уточнять, что теперь ему придется устранять негативные последствия этой деятельности, однако товарищи и так поняли это по его тону и воинственной позе. Странно, но Шокар в ответ улыбнулся:
– Не так уж и много.
– Помогло то, что хан объявил, что не склонен принимать посетителей, – пояснил Бикси. – А потому принцу Льюке пришлось ждать, пока во дворце шел совет. В нем участвовали Болгай и Карина, Каду и Харлол в качестве эскорта Карины, а также мастер Ден, который, как всегда, ходит куда хочет и когда хочет. Каду утверждает, что хан воспринимает нападение мастера Марко как оскорбление его гостеприимству, а кроме того, волнуется, что принесет его улусу близость столь могущественного и злобного мага.
– Эта близость принесет жестокую битву, – согласился принц. – Мне необходимо многое обсудить с ханом. Судя по всему, он наш друг.
Услышав столь важное заявление, Шокар скрестил руки на груди, а Бикси упрямо выставил подбородок.
– Прежде всего – еда, – возразил он, а Шокар возразил по-своему:
– Не раньше, чем Карина сочтет тебя здоровым.
Льешо хотел было отказаться, но одновременное появление целительницы и кухонного слуги со свежим ароматным хлебом изменило его решение. Да, хану придется подождать.
Впрочем, как выяснилось, совсем недолго. Вскоре появилась Каду, приглашая всех принять приглашение властителя. Она особо подчеркнула, что гостей ждут, «как только принцу станет лучше».
Льешо сразу начал собираться в дорогу, а воительница настояла, что сопровождать его будет весь отряд.
– Пора преподносить себя как короля, ваше королевское величество, а не как мальчишку. В конце концов, короли разговаривают с королями, а мальчишек учат жить.
Бикси опустил голову, отказываясь встречаться с Льешо глазами, зато Харлол, как всегда, поспешил занять сторону Каду.
– Ты забыл об этом, и во время игры забывчивость могла стоить жизни и тебе самому, и сыну хана.
– Я это уже осознал.
Действительно, ему потребуются все силы, в том числе и та, которую дает уверенность в своем положении. Только тогда принц – нет, юный король – сможет достойно сразиться с тем злом, которое пленило брата и товарищей и поработило родину. Если не удастся остановить зло в степных просторах юга, где оно и зародилось, оно разрастется и расползется по всему свету. А потому Льешо отправил братьев надевать достойные торжественного случая придворные наряды. Его же Бикси и Стайпс одели в вышитый фибский халат и такие же шаровары – этот костюм неотступно следовал в багаже. Конечно же, не обошлось без меча и кинжала на поясе. Льешо привычно провел пальцем по лезвию кинжала, словно здороваясь с оружием, а потом повесил за спину то самое копье, которое шептало о могуществе и смерти.
Каду и Харлол быстро построили подозрительно готовых к парадному маршу всадников. Отряд наемников из Фаршо, фибские рекруты, пустынники Акенбада – все были в мундирах единой королевской формы, которая сразу превратила их в единый полк. Льешо вспомнил о Маленьком Братце – после возвращения из царства снов он обезьянку еще не видел. Спрашивать о ней сейчас казалось как-то несолидно, не по-королевски, а потому пришлось отложить вопрос па более подходящее время.
Когда все наконец было готово, Льешо принял салют собственного войска и встал во главе. Братья заняли места справа и слева от короля, военачальники – за его спиной. Ясное Утро (он же Собачьи Уши) настоял на необходимости собственного присутствия в качестве летописца и славослова, а Карина присоединилась, поскольку должна была вернуться к учителю.
С церемониальной медлительностью продвигаясь по широкой улице между двух рядов белых юрт, войско постоянно встречало на своем пути всадников-гарнов. Некоторые из них ехали своей дорогой, другие же с характерной для кочевников остротой восприятия просто наблюдали за чужестранцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
– Хорошо.
Стайпс вышел, краем одежды задев полог палатки. Раз Стайпс сказал, что Льешо появился в своей постели, значит, это его палатка. Но наверняка он ничего не узнает, пока не откроет глаза, а сделать это оказалось совсем непросто. Но все же, поморгав и прищурившись от света масляной лампы, принц достиг желаемого и прямо над головой увидел красную крышу.
– Постарайся не двигаться. – Бикси, растерявшись, замолчал, а потом решил обратиться более официально: – Мой принц, пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Думаю, вас отравили. Мастер Ден знает, что делает.
– Стайпс говорит, что Льешо… – в палатку ворвалась Каду и, увидев принца, на время потеряла дар речи, – … вернулся.
Уже через секунду она пришла в себя и ледяным тоном поинтересовалась:
– Что сделал с ним этот старый колдун?
– Отравил, – коротко ответил Бикси. – Я видел это и раньше. И мастер Ден тоже. Через некоторое время его организм сам справится с действием яда, во всяком случае, так всегда было на Жемчужном острове. Но смотреть на него, конечно, страшно. Будем надеяться, что Карина найдет, чем помочь. Ты можешь остаться до ее прихода?
– А куда идешь ты?
– Отправляюсь на расправу с гарнским шаманом, который это сотворил, – объявил Бикси. – А после этого поговорю и с мастером Деном – ведь это он позволил предателю увести принца без всякой охраны. И вообще не могу понять, почему идея лукавого бога отправиться на вражескую территорию показалась Льешо привлекательной.
– Подожди, – остановила пылкую речь Каду. – Нас всего пятьдесят человек в многотысячном лагере. И прежде чем убивать местного святого, надо выяснить, что произошло.
Каду легко говорить, подумал Льешо. Ее не было на Жемчужном острове, когда он буквально по кусочкам умирал там от ядов мастера Марко. И все же воительница не окончательно отменила поход против шамана, хотя не приходится сомневаться, что добром он не закончится. А в том, что сначала надо получить ответы на вопросы, она права. Он не мог позволить своим людям пожертвовать жизнью во имя опрометчивой угрозы, а потому, собравшись с силами, произнес:
– Болгай не виноват. Все это сделал мастер Марко – во сне.
– Марко. Опять Марко. Проклятая магия еще никогда и никому не приносила ничего, кроме вреда, – пробормотал Бикси.
Говорил он тихо и даже на всякий случай отвернулся, чтобы не услышала Каду, хотя старался совершенно напрасно. Но прежде чем воительница успела ответить, в палатку вошли Карина и принцы, а следом за ними – мастер Ден и карлик-музыкант.
– Все воины, на выход! – скомандовала целительница, повелительно хлопнув в ладоши. – Вам лучше занять пост на улице, возле входа, а мне нужно место для работы.
Бикси с недовольным ворчанием поплелся к выходу, но Каду лишь немного отошла в сторону.
– Чтобы защитить его, потребуются не одни лишь копья и мечи, начальник, – заметила она.
Собачьи Уши успокоительно похлопал девушку по руке:
– Не волнуйся, дитя, у него есть все необходимое.
Говорил он уверенно и с сочувствием. Между этими двумя промелькнула какая-то искра, и Каду, склонив голову, покорно вышла.
– Кто же ты такой? – поинтересовался Льешо.
До сих пор он не особенно стремился замечать ту власть, которой, несомненно, обладал музыкант, однако никак не мог игнорировать неожиданную странную покорность Каду какому-то жалкому слуге.
– Карлик по имени Ясное Утро и по кличке Собачьи Уши.
Льешо постарался найти подходящее объяснение спокойствию и уверенности музыканта, однако, заглянув ему в глаза, обнаружил в них лишь печаль – глубже, чем горное озеро, но гораздо теплее. Усталый и разбитый принц решил отложить решение этой проблемы до лучших времен. Он не стал возражать, когда Карина сжала его запястье, измеряя пульс; позволил помять себе живот и внимательно рассмотреть ногти и кончики пальцев; однако результат был ему известен еще до того, как целительница заговорила.
– Я ничем не могу помочь, – наконец произнесла Карина, поворачиваясь к стоящим здесь же с выражением гнева и тревоги на лицах братьям. – Это очень старые яды: не те, которые попали в организм недавно, а уже успевшие стать его неотъемлемой частью. Какая-то сила разбудила их ото сна, а другая удивительная сила, недоступная моему пониманию, снова заставила их замолчать. Все, что я могу сделать, это дать что-нибудь болеутоляющее на время выздоровления, однако, чтобы нейтрализовать нанесенный организму вред, потребуется время и длительный отдых.
– Я в сознании, ты могла бы говорить все это и мне, – подал голос Льешо. – А где Болгай?
– У Чимбай-хана. Потеряв тебя в мире сновидений, он впал в отчаяние и заявил, что хан должен принять твое испытание в качестве духовного долга перед твоей потерянной душой. Услышав же о том, что ты вернулся, он страшно обрадовался, но пока не может оставить своих обязанностей по отношению к хану.
Льешо кивнул, показывая, что понимает не только слова Карины, но и суть обязанностей Болгая.
– Он ни в чем не виноват, – снова повторил юноша, – я с самого начала сознавал грозящую опасность.
Мысленно же он добавил, что не мог ее не сознавать, поскольку стал свидетелем разрушения Акенбада.
– Обязательно передам хану твои слова, – пообещала Карина. – А теперь выпей-ка вот это.
Она наполнила чашу вином, а потом открыла одну из множества украшавших ее наряд маленьких сумочек. Оттуда появилась крошечная серебряная фляжка, и целительница отсчитала ровно семь капель густой темной жидкости.
– Лекарство поможет тебе уснуть, – пояснила она и поднесла чашу к губам больного.
Льешо, сморщившись, отвернулся; он мечтал лишь о прохладной воде небесного сада. Карина все поняла и убрала вино, а принц извинился:
– Я вполне тебе доверяю, но иногда память оказывается сильнее рассудка.
– А иногда, – согласилась Карина, – память предупреждает нас о невидимых опасностях. Я хотела помочь тебе отдохнуть, но теперь боюсь, что мое лекарство принесет больше вреда, чем пользы.
– Позволь мне помочь, – предложил Собачьи Уши. – Музыка, конечно, не лекарство, но в полной мере обладает способностью и приносить, и снимать боль. Все зависит от того, какую именно песню играть.
– Можем ли мы быть уверены, что ты исполнишь именно вторую? – торжественно поклонившись, уточнил Шокар.
Льешо ожидал, что карлик ухмыльнется и ответит одной из своих многочисленных шуточек, но тот вместо этого самым серьезным образом поклонился и заверил:
– Мои флейты поют только исцеляющими голосами, добрый принц и почтенная целительница. Я не причиню избранному супругу Великой Богини боли, а, наоборот, постараюсь облегчить его страдания.
Мастер Ден метнул на музыканта предостерегающий взгляд, однако, как это ни странно, возражать не стал. Собачьи Уши скромно устроился в углу и достал тростниковую флейту. Палатку наполнил нежный, неторопливый напев.
Мастер Ден с задумчивым видом провел рукой по глазам ученика.
– Засыпайте, юный принц, – проговорил он, – и пусть вас посетят только мирные сны.
Слова лукавого бога прозвучали подобно заклинанию, и вслед за теплой мелодией Льешо уплыл в нежную тьму.
Глава тридцатая
– Льешо! Ты проснулся!
Шокар вышел из угла, где сидел, слушая мягкую песню флейты. Раздобыв где-то лютню, к импровизированному концерту присоединился Балар. Нигде не было видно одного лишь Льюки.
– Тебе лучше? Я пошлю охранника за целительницей.
– Не надо.
Льешо сел в постели и подождал, пока желудок смирится с этим движением. За время сна самые неприятные ощущения пропали; о сновидениях напоминали лишь слабые следы безвредных образов. Если принц еще и не полностью пришел в себя, то сама мысль о возможности продолжать жить казалась долгожданным облегчением, а не проклятием. Этим он, конечно, был обязан самой Богине. Вознося молчаливую благодарность, юноша надеялся, что те силы, которые его охраняли, позаботятся о том, чтобы она достигла цели.
Полог палатки откинулся, и появилось копье, а за ним Бикси, вернее, половина его. А когда появилась вторая половина, то в поле зрения попал стоящий на часах Стайпс, а вместе с ним полдюжины пустынников и столько же хорошо обученных фибов.
– По-моему, здесь раздались голоса. – Бикси окинул Льешо оценивающим взглядом; судя по всему, картина не слишком ему понравилась. – Карина непременно захочет на него взглянуть, да и покормить его надо обязательно – хорошо бы раздобыть козьего молока. Оно при таких хворях хорошо помогает. Пища втягивает в себя яды; во всяком случае, на Жемчужном острове все происходило именно так.
– Мне гораздо лучше…
Не обращая внимания на отказ Льешо от внимания и помощи, Бикси разослал во все стороны охранников: одного отправил за Кариной, второго – оповестить Каду о состоянии принца, а третьего – на поиски подходящей случаю пищи. Когда посыльные помчались исполнять поручение, воин вернулся к постели больного.
– Что здесь происходило в мое отсутствие? – поинтересовался Льешо, а про себя продолжил вопрос: и сколько же я отсутствовал?
– Три дня назад ты ушел с этим гарнским колдуном – шаманом. Вчера он возвратился и рассказал, что какая-то мощная сила выхватила тебя из пространства сна, и теперь он нигде не может тебя найти: ни в реальном мире, ни в царстве снов.
Бикси тяжело опустился на пол возле койки, на какое-то мгновение снова предавшись впечатлениям от рассказа шамана. Конечно, воин ни за что на свете не признал бы собственного горя, но оно явно проступило в печальной складке губ.
– Пустынники разыскивали тебя по всем степным землям, а Болгай вместе с Кариной своими шаманскими способами прочесывали подземный мир. Каду высматривала с высоты птичьего полета, и все же никто не смог тебя найти. Я привел наш отряд в боевую готовность – на случай, если придется давать бой хану за то, что шаман намеренно оставил тебя в священном мире. Мы даже предположили, что тебя мог убить сын хана – за то, что ты унизил его в игре, однако твое исчезновение вызвало у него неподдельное сожаление.
Лишь безумие могло толкнуть их небольшой отряд на сражение с армией хана. Но, с другой стороны, Каду приходилась родственницей дракону Дану, а дракон Золотой Реки приходился отцом целительнице Карине. Вполне вероятно, дойди дело до открытого сражения, Чимбай-хан горько раскаялся бы в том, что приютил в своем улусе эту банду чудовищ. Но, к счастью, напомнил Бикси, Льешо вернулся до того, как дело дошло до разбирательства.
– Ты вернулся прошлой ночью, как раз перед восходом Великой Луны Лан, а сейчас уже почти достигло зенита солнце. Мне показалось, что негодный старый маг на сей раз загнал тебя далеко на поле смерти, но Карина возразила, что ты несешь на себе отпечаток небес, а это означает, что отдых принесет выздоровление. Сейчас она помогает Болгаю, которому пришлось держать ответ перед ханом. Каду отправилась вместе с Льюкой – ведь тот решил, что ты не сможешь сам держать ответ, а потому взял на себя смелость вести переговоры с ханом от твоего имени.
– Я думал, что с подобными претензиями мы уже покончили, – пробормотал Льешо. – Почему никто его не остановил?
Шокар напрягся, готовясь принять на себя гнев младшего брата.
– После того, как ты исчез и найти тебя не смог даже старый шаман, мы обсудили, кому придется занять твое место. Я не захотел…
– Я тоже, – вставил из своего угла Балар. – А Льюка сказал, что мы и так уже совершили ошибку, позволив тебе уйти. А он якобы с самого начала не доверял шаману, и получилось, что именно он был прав.
– Но Болгай ни в чем не виноват.
Шокар с сожалением пожал плечами:
– Это говоришь ты, но мы не имеем никаких тому доказательств. Действительно, мастер Марко проник в Акенбад и убил прорицателей, но их тела там и остались. А ты попросту исчез, испарился из вселенной и телом, и душой. Кто бы мог подумать, что волшебник настолько могуч?
– А могущество Болгая предполагали?
– Не его собственное. – Балар, склонившись над лютней, спрятал лицо, словно скорее был готов исчезнуть сам, чем отвечать на вопросы Льешо. – Карина объяснила, что ты берешь уроки магической трансформации и путешествий во сне. Вот мы и решили, что он загнал тебя в западню.
На какой-то момент Льешо задумался, а не было ли это правдой. Он не сомневался, что мастеру Марко не удалось бы захватить его в плен подобным образом, если бы до этого он уже не совершал самостоятельных полетов в царство снов. Неужели и правда Болгай таким способом содействовал волшебнику? Нет, это никак не походило на правду.
Льешо решил, что Свин обязательно предупредил бы его. А Богиня не стала бы возвращать его сообщнику мучителя, в этом сомневаться не приходилось. Вывод: Болгай никак не мог работать на мастера Марко. А вот Цу-тан действительно служил в руках волшебника марионеткой. Так что появляться в его лагере было нельзя, но ведь он просто обязан был узнать, что там происходит.
– А что Льюка успел сделать в мое отсутствие?
Принц не стал уточнять, что теперь ему придется устранять негативные последствия этой деятельности, однако товарищи и так поняли это по его тону и воинственной позе. Странно, но Шокар в ответ улыбнулся:
– Не так уж и много.
– Помогло то, что хан объявил, что не склонен принимать посетителей, – пояснил Бикси. – А потому принцу Льюке пришлось ждать, пока во дворце шел совет. В нем участвовали Болгай и Карина, Каду и Харлол в качестве эскорта Карины, а также мастер Ден, который, как всегда, ходит куда хочет и когда хочет. Каду утверждает, что хан воспринимает нападение мастера Марко как оскорбление его гостеприимству, а кроме того, волнуется, что принесет его улусу близость столь могущественного и злобного мага.
– Эта близость принесет жестокую битву, – согласился принц. – Мне необходимо многое обсудить с ханом. Судя по всему, он наш друг.
Услышав столь важное заявление, Шокар скрестил руки на груди, а Бикси упрямо выставил подбородок.
– Прежде всего – еда, – возразил он, а Шокар возразил по-своему:
– Не раньше, чем Карина сочтет тебя здоровым.
Льешо хотел было отказаться, но одновременное появление целительницы и кухонного слуги со свежим ароматным хлебом изменило его решение. Да, хану придется подождать.
Впрочем, как выяснилось, совсем недолго. Вскоре появилась Каду, приглашая всех принять приглашение властителя. Она особо подчеркнула, что гостей ждут, «как только принцу станет лучше».
Льешо сразу начал собираться в дорогу, а воительница настояла, что сопровождать его будет весь отряд.
– Пора преподносить себя как короля, ваше королевское величество, а не как мальчишку. В конце концов, короли разговаривают с королями, а мальчишек учат жить.
Бикси опустил голову, отказываясь встречаться с Льешо глазами, зато Харлол, как всегда, поспешил занять сторону Каду.
– Ты забыл об этом, и во время игры забывчивость могла стоить жизни и тебе самому, и сыну хана.
– Я это уже осознал.
Действительно, ему потребуются все силы, в том числе и та, которую дает уверенность в своем положении. Только тогда принц – нет, юный король – сможет достойно сразиться с тем злом, которое пленило брата и товарищей и поработило родину. Если не удастся остановить зло в степных просторах юга, где оно и зародилось, оно разрастется и расползется по всему свету. А потому Льешо отправил братьев надевать достойные торжественного случая придворные наряды. Его же Бикси и Стайпс одели в вышитый фибский халат и такие же шаровары – этот костюм неотступно следовал в багаже. Конечно же, не обошлось без меча и кинжала на поясе. Льешо привычно провел пальцем по лезвию кинжала, словно здороваясь с оружием, а потом повесил за спину то самое копье, которое шептало о могуществе и смерти.
Каду и Харлол быстро построили подозрительно готовых к парадному маршу всадников. Отряд наемников из Фаршо, фибские рекруты, пустынники Акенбада – все были в мундирах единой королевской формы, которая сразу превратила их в единый полк. Льешо вспомнил о Маленьком Братце – после возвращения из царства снов он обезьянку еще не видел. Спрашивать о ней сейчас казалось как-то несолидно, не по-королевски, а потому пришлось отложить вопрос па более подходящее время.
Когда все наконец было готово, Льешо принял салют собственного войска и встал во главе. Братья заняли места справа и слева от короля, военачальники – за его спиной. Ясное Утро (он же Собачьи Уши) настоял на необходимости собственного присутствия в качестве летописца и славослова, а Карина присоединилась, поскольку должна была вернуться к учителю.
С церемониальной медлительностью продвигаясь по широкой улице между двух рядов белых юрт, войско постоянно встречало на своем пути всадников-гарнов. Некоторые из них ехали своей дорогой, другие же с характерной для кочевников остротой восприятия просто наблюдали за чужестранцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56