Ему предстояло ехать слева от Хабибы, словно в почетном эскорте генерала-волшебника. Харлол же уважительно, но непреклонно настаивал на том, что должен ехать впереди, чтобы первым принять бой и, если потребуется, погибнуть за Динху. Этого Льешо позволить не мог. Договорились на том, что ташек поедет рядом с Льешо, в первом ряду, как и подобает послу Акенбада.
Каду поднялась на битву в облике орлицы, для нее на луке седла Хабибы устроили специальное охотничье место. Скоро особый дар девушки сможет проявиться в полной мере.
– А это и правда она? – уточнил Харлол, выравнивая лошадь рядом с Льешо.
– Наверное.
По знаку Хабибы лошади тронулись, унося седоков в полный изломанных теней призрачный лунный пейзаж. Изъеденная ветрами тропинка вилась среди голых холмов, уводя путников все выше и выше, на горные плато Гарнии. Конь Льешо шагал широко и твердо, а потому принц не возражал, чтобы Харлол своими расспросами о Каду отвлек его от размышлений и видений.
– Впрочем, это вполне может оказаться и кто-нибудь другой, а возможно, и настоящий охотничий орел. Но обычно, если знаешь, о ком идет речь, всегда можно понять. Сам генерал, отец Каду, едва дочка меняет облик, приобретает какое-то странное выражение лица – возле рта появляется характерная морщина. Мне кажется, это происходит и от гордости, и от волнения – вдруг красавица забудет, как именно можно вернуться в человеческий облик?
В ужасе вздрогнув, Харлол резко, со всей силой натянул поводья. Лошадь нервно дернулась, но постепенно снова успокоилась.
– Она еще ничего не забыла, – напомнил товарищу Льешо и поправил привязанный к седлу тюк.
Из тюка тут же показалась голова Маленького Братца; обезьянка внимательно обвела взглядом окрестности, однако комментировать пейзаж не стала, и это уже было хорошо. Ведь совсем недавно, когда Льешо пытался отдать ее музыканту, отважный зверек устроил настоящий скандал. Убедить его в том, что ехать среди багажа под охраной карлика гораздо безопаснее и удобнее, так и не удалось. Спорить с упрямой мартышкой было совершенно бесполезно.
Некоторое время Харлол внимательно смотрел на любимца Каду, а потом погрузился в раздумье – возможно, о том, не заключено ли в этом тщедушном тельце также нечто большее, чем просто обезьяна. Льешо и сам порою задумывался об этом, но никогда не замечал иных проявлений, кроме чисто обезьяньих. А если в облике Маленького Братца и скрывался какой-нибудь принц или маг, то не приходилось сомневаться, что он давным-давно забыл обратный путь к человеческому облику.
Впрочем, ничего подобного Хабиба никогда бы не допустил, а значит, можно не волноваться. Однако в душе Льешо таился страх, даже скорее вопрос, оставшийся еще со времени боя на рыночной площади в Шане: действительно ли их предводительница человек, или это лишь форма, фальшивая, как и форма орла? Отец ее тогда стоял в бою словно скала, а сражался как дракон – один из тех, что пришли на помощь и решили исход схватки. Динха называла и Хабибу, и его дочь своими детьми, а дракон Дан сказал то же самое о народе ташеков.
Ну что же, Каду окажется вовсе не первым из драконов в человеческом обличье, с которым принцу довелось подружиться за свою жизнь. Но каково окажется идти под его командой в бой? Практика показала, что драконы не очень-то способны воспринять само понятие смерти.
Тревожить подобными размышлениями Харлола, разумеется, не стоило. Их мог разделить лишь тот, кто уже встречался хотя бы с несколькими созданиями подобного рода, а потому имел возможность сравнивать.
Хабиба казался всецело поглощенным предстоящей битвой, однако, едва посмотрев вокруг, Льешо тут же заметил, что волшебник внимательно наблюдает за ним.
– О чем так глубоко задумался, Льешо?
– Да так, ничего конкретного. – Он поднял руку, но не для того, чтобы оттолкнуть от себя вопрос, а пытаясь отыскать подходящие слова. – Просто вспомнил Кван-ти.
Сказав это, юноша даже не подозревал, насколько он близок к истине.
Хабиба промолчал, словно приглашая к продолжению, и Льешо добавил:
– Она вовсе не походила на остальных драконов.
– Дракон Золотой Реки нравился тебе больше?
– Дело не в этом. Кван-ти тоже мне очень нравилась. Во всяком случае, она не съела никого из тех людей, кто пытался мне помочь.
Льешо по-своему любил Кван-ти. Конечно, далеко не так, как ее мать, но глубже, чем кого-нибудь другого со времени Долгого Пути. В годы рабства на Жемчужном острове лишь Кван-ти да министр отца приносили истинное утешение. Разумеется, тогда Льешо еще не знал, кем окажется Кван-ти на самом деле. Не знал он этого даже тогда, когда она спасла его глупую жизнь в неудачной попытке бегства с Жемчужного острова.
– Дракон Жемчужной Бухты молод, разумеется, по драконьим меркам, куда моложе Дракона Золотой Реки. А тот, в свою очередь, моложе Дана, и ему еще не надоело жить в мире, среди людей. А кроме этого, Дракон Жемчужной Бухты – не дракон, а драконша. Она мать, а потому ее инстинкты всегда на стороне юных, тех, чья магия только возникает.
Льешо кивнул, показывая, что все понимает: не он сам, а его магия собирает под крыло птенцов. Но на главный, волнующий вопрос он так и не получил ответа. Пришлось уточнять:
– Я считал, что драконы давным-давно покинули этот мир. И вдруг встретил сразу троих. Так, может быть, где-то неподалеку бродят и другие?
– Не много, конечно, но есть.
– А ты с ними встречался?
Скользкий вопрос, причем такой, на который Льешо имел собственный ответ. Ответ этот звучал следующим образом: «Больше никаких драконов, особенно для меня».
Действительно, в таком случае не о чем было бы и волноваться, кроме как о существовании злого волшебника, способного проникнуть в сновидения человека и убить его там.
– Да, не много, но есть. Время драконов прошло. Сейчас они преимущественно спят или занимаются собственными делами.
Хабиба не торопил разговор и отвечал лишь на те вопросы, которые Льешо задавал напрямую.
– Я вот все думаю, хорошо ли встретиться с драконом в его настоящем обличье? – поинтересовался Льешо. Он имел в виду Кван-ти и Хабибу, то есть того дракона, с которым встречался волшебник, и того, которым он мог быть сам.
– Можно восхищаться Драконом Золотой Реки, но назвать его другом никак нельзя.
– Наверное, дружбы от драконов вообще нельзя требовать, – согласился Хабиба. – Хотя все считают их очень преданными и верными существами.
– А волшебник Хабиба, генерал ее сиятельства, тоже дракон?
Вопрос лишил собеседника душевного равновесия и заставил сидящего на луке его седла орла нахохлиться. Льешо мог бы гордиться собой, если бы сам до дрожи не испугался собственного вопроса и того ответа, который может последовать.
– Дракон Дан сказал… – начал принц, словно пытаясь направить волшебника по верному пути.
– Кровь дракона Дана течет в венах народа ташеков.
Хабиба повторил сказанное самим драконом, а потом напомнил юноше приветствие Динхи, как будто его можно было забыть: «Я ташекской крови».
Ответом на заданный вопрос эти слова, разумеется, считать было нельзя, но больше Льешо знать и не хотел. Впрочем, оказалось, что это еще не конец.
– Все волшебники имеют драконьи черты.
– И мастер Марко?
Спросив, Льешо со страхом ждал ответа.
– Разумеется, не в такой степени, как можно было бы ожидать. – Хабиба поспешил развеять опасения юноши. – А более могущественным он кажется лишь потому, что отточил мастерство в искусствах, способных принести наибольший вред. А кроме того, все свое внимание он сосредоточил на одной-единственной цели – найти нас и помешать двигаться дальше.
На самом деле, конечно, мастер Марко искал одного лишь Льешо, хотя со стороны Хабибы было очень любезно разделить ответственность.
Волшебник словно прочитал мысли принца.
– На нас свет клином не сошелся, Льешо, – изрек он. – Когда силы смерти возрастают в своем могуществе, в бой должны вступить все, кто исповедует жизнь.
Льешо взглянул в суровое лицо Хабибы и увидел, что в нем отражается больше битв, чем восходов и закатов в его собственной, пока еще такой короткой жизни.
– Ну, так я в этой битве – всего лишь пешка.
– Я бы так не сказал. – Хабиба натянул поводья, словно стремясь вывести лошадь из круга непростых вопросов. – А что касается света клином, то я соврал.
На этом глубокомысленную беседу пришлось прервать, так как из разведки вернулись двое пустынников, а вместе с ними и Бикси.
Глава восемнадцатая
Хабиба поднял руку, призывая войско остановиться, потом знаком приветствовал Бикси:
– Расскажи, что видел.
– Палатки. – Бикси отсалютовал в ответ, а потом, состроив гримасу, пояснил: – Черные войлочные шатры, очень похожие на ядовитые грибы-поганки. Всего лишь за час пути я насчитал их не меньше полусотни.
Ответ казался вполне резонным. Солнце достигло зенита. Половина пути от Акенбада уже пройдена. Если бы не высота, воины давно испеклись бы в своих седлах. Гарны спустились в пустыню Гансау из страны с более прохладным климатом, так что в самое жаркое время суток никак не могли двигаться вперед и были вынуждены разбивать лагерь. Впрочем, здравый смысл диктовал увести войско с дороги и дождаться наступления вечерней свежести в стороне от нее. Это обстоятельство Хабиба комментировать не стал, а лишь уточнил:
– Они тебя видели?
– Нет, господин.
Бикси ответил от имени всех троих разведчиков, хотя мог бы и промолчать – оба стоящих за его спиной ташека обиженно фыркнули: ни единый чужестранец не мог заметить номада, если тот не хотел быть замеченным.
– Каратели тоже отправили разведчиков – по собственному пути, но в обратном направлении. Они наверняка сообщили и о погоне Бор-ка-мара, и о том, что имперские войска также вынуждены прятаться от солнца. Но вот об атаке со стороны пустыни враги не подозревают.
Прищурившись, Хабиба взглянул на белесое, словно выгоревшее на солнце небо и рассеянно потрепал по шее сидевшего перед ним орла. Льешо решил, что он может приказать остановиться прямо здесь – не зря же он оценивает ситуацию. Но можно поступить и иначе – поторопиться и перехватить врагов, пока те еще не ожидают опасности.
– А вы не заметили, мастер Марко не присоединился к карателям? – спросил Хабиба, продолжая всматриваться в пространство.
– Нет, мой господин волшебник. И это притом, что мы специально его разыскивали.
Первый из разведчиков-ташеков, назвавший себя Цепором, изъяснялся с такой изощренной вежливостью и с таким количеством нижайших поклонов, что Льешо показалось, будто он просто издевается. Впрочем, вполне вероятно, что человек этот просто очень испугался волшебника. Наверное, причина заключалась именно в этом, поскольку Бикси не осуждал товарища.
– Как и рассказывала Каду, лагерь разделен на две части. Те, кто держит в плену фибов, стоят в первых рядах, а те, кто охраняет Шу, – в конце колонны. Причем среди вторых постоянно происходят перебранки и даже стычки.
– А как. сам император?
– Увы, его увидеть нам не удалось. – Бикси расстроенно, словно извиняясь, пожал плечами. – Мастера Дена направили на работу – он таскает в кухонную палатку воду, и охраняет его всего лишь один солдат. У входа в кухню мы заметили целительницу Карину. Она выглядела расстроенной, но совершенно здоровой.
Бикси замолчал, однако ни один из ташеков даже не попытался воспользоваться паузой, чтобы вступить в разговор. Больше того, оба взволнованно смотрели на товарища, предоставляя ему высказать вывод, к которому пришли совместно.
– Некоторые из карателей хотят убить заложников, поскольку те замедляют движение, другие готовы вести переговоры с преследователями даже сейчас, когда решающая схватка так близка. Они считают, что выкуп куда выгоднее сражения, даже если оно закончится их полной победой.
– Бор-ка-мар не вступит ни в какие переговоры, – вставил Хабиба.
– Вы правы, господин, – согласился Бикси.
Каду уже пыталась убедить капитана, но ей это не удалось. Льешо вспомнил слова волшебника о том, что смертельная пытка Хмиши еще не состоялась.
– До тех пор, пока гарны считают, что захватили меня, они не осмелятся убить фибских пленников. Мастер Марко сотрет их за это в порошок, а может, придумает что-нибудь и пострашнее. А потому каратели могут изменить все свои планы и в конце концов отдать в руки мастера Марко и Шу, и всех остальных, таким образом сразу решив проблему лишних пленников.
– Если мастер Марко еще не в курсе, что вместо тебя к нему попал Хмиши, то скоро он это узнает.
Бикси произнес эти слова с тяжелым сердцем, как и все остальные, он этой ночью проснулся от страшных криков Льешо и слышал рассказ о пророческом сне. Однако, собравшись с духом и распрямив плечи, он все-таки доложил:
– Я заметил, как от лагеря удаляется Цу-тан, охотник за колдунами. Ты, Льешо, видел его, когда работал ловцом жемчуга. Уже в то время он принадлежал мастеру Марко, так что скорее всего знает всю компанию с Жемчужного острова в лицо: Хмиши и Льинг, мастера Дена – ведь он был среди гладиаторов, стирал белье и обучал рукопашному бою.
– Но мастер Марко ничего не узнает до тех пор, пока до него не дойдет известие…
Хабиба на мгновение прикрыл глаза и за это время успел все обдумать.
– Все, что видел охотник за колдунами, мастеру Марко уже известно, – заметил он.
– А это означает, что все, что я видел во сне, уже началось, – продолжил Льешо.
Да, скорее всего где-нибудь среди черных шатров Цу-тан сейчас подвергал смертным пыткам того, кто когда-то был одним из самых верных его друзей.
– Возможно, – согласился Хабиба. А заметив, как нахмурился Льешо, добавил: – Вероятно.
Взволнованное выражение лица Бикси сменилось хорошо тренированным солдатским равнодушием, однако Льешо умел смотреть в душу. Он понимал, как волнуется за товарищей Бикси.
Харлол откашлялся – именно так ташеки обычно привлекали внимание окружающих.
– А Цу-тан знает Шу?
– Нет, – ответил Бикси.
– Маг сумеет извлечь из глаз своего шпиона все, что захочет увидеть, – напомнил Хабиба. – А кроме того, мастер Марко знает Шу как генерала, командовавшего армией провинции Шан.
Мастер Марко и Шу сражались друг против друга в той самой битве, в которой погиб мастер Якс, военный советник и учитель Льешо. Что же предпримет Марко, дабы развеять тайну высокопоставленного офицера императорской армии, оказавшегося так близко от границы Гарнии в компании всего лишь нескольких фибов да простой прачки мужского пола?
Принц взглянул на Каду, стремясь понять, что она думает обо всех этих новостях, и похолодел – зрелище было не для слабонервных. Маленький Братец сидел очень тихо, уставившись на хозяйку так, как самый прилежный ученик смотрит на учителя. А сама Каду в облике орла, не обращая внимания ни на что вокруг, неотрывно смотрела на обезьянку, словно собиралась на нее напасть.
– Надо трогаться в путь, – как и предполагал Льешо, решил Хабиба. – Вы сможете провести нас стороной так, чтобы никто не заметил?
– Да, мой господин маг. – Пустынник по имени Данел решительно кивнул. – Гарны полагают, что горы надежно защищают их спины, однако с этой стороны дорога гораздо легче, а тропинки шире и не обрываются в пропасть. Наши воины обрушатся на головы врагам словно небесная кара.
Льешо подумал, что это случится еще не сейчас. Богиня все еще остается в заточении, за воротами своего небесного сада, и даже ее слеза не может упасть на землю. Однако они смогут освободить ее. Трудно было представить, как удастся незаметно пересечь Гарнию после яростной битвы на ее границе, и все же принц не сомневался, что с помощью Льюки и Балара, ощущая близкое присутствие Адара и Шокара и тепло спрятанных на груди жемчужин Богини, он сделает все, что нужно. Единственным вопросом оставалась цена успеха: не придется ли Хмиши и Шу оплачивать его своей жизнью?
Хабиба не спешил отдавать команды. Он задумчиво посмотрел на небо, а потом на дорогу.
– Дорога поворачивает на восток, – наконец произнес он. Так оно и было. А им предстояло перехватить гарнов, которые двигались на юго-запад. Что тут скажешь?
– Мы выйдем не спеша, – решил Хабиба, – легким шагом, так, чтобы не утомлять коней.
Льешо дрожал – и это несмотря на жару. Он понимал, куда и зачем они направляются. Среди гарнских шатров таится слишком много смертей. Оставалось лишь надеяться, что Шу среди погибших не окажется, этого требовали интересы империи. Его личные интересы требовали полной безопасности братьев и боевых товарищей. Принц оглянулся на орла – птица ехала на луке седла Хабибы совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Можно ли довериться этому созданию и отправиться вслед за ним в бой, надеясь выйти из него живым? Движением руки Хабиба приказал птице взлететь, и она повиновалась: взмыла в воздух, описала над всадниками круг и исчезла из виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Каду поднялась на битву в облике орлицы, для нее на луке седла Хабибы устроили специальное охотничье место. Скоро особый дар девушки сможет проявиться в полной мере.
– А это и правда она? – уточнил Харлол, выравнивая лошадь рядом с Льешо.
– Наверное.
По знаку Хабибы лошади тронулись, унося седоков в полный изломанных теней призрачный лунный пейзаж. Изъеденная ветрами тропинка вилась среди голых холмов, уводя путников все выше и выше, на горные плато Гарнии. Конь Льешо шагал широко и твердо, а потому принц не возражал, чтобы Харлол своими расспросами о Каду отвлек его от размышлений и видений.
– Впрочем, это вполне может оказаться и кто-нибудь другой, а возможно, и настоящий охотничий орел. Но обычно, если знаешь, о ком идет речь, всегда можно понять. Сам генерал, отец Каду, едва дочка меняет облик, приобретает какое-то странное выражение лица – возле рта появляется характерная морщина. Мне кажется, это происходит и от гордости, и от волнения – вдруг красавица забудет, как именно можно вернуться в человеческий облик?
В ужасе вздрогнув, Харлол резко, со всей силой натянул поводья. Лошадь нервно дернулась, но постепенно снова успокоилась.
– Она еще ничего не забыла, – напомнил товарищу Льешо и поправил привязанный к седлу тюк.
Из тюка тут же показалась голова Маленького Братца; обезьянка внимательно обвела взглядом окрестности, однако комментировать пейзаж не стала, и это уже было хорошо. Ведь совсем недавно, когда Льешо пытался отдать ее музыканту, отважный зверек устроил настоящий скандал. Убедить его в том, что ехать среди багажа под охраной карлика гораздо безопаснее и удобнее, так и не удалось. Спорить с упрямой мартышкой было совершенно бесполезно.
Некоторое время Харлол внимательно смотрел на любимца Каду, а потом погрузился в раздумье – возможно, о том, не заключено ли в этом тщедушном тельце также нечто большее, чем просто обезьяна. Льешо и сам порою задумывался об этом, но никогда не замечал иных проявлений, кроме чисто обезьяньих. А если в облике Маленького Братца и скрывался какой-нибудь принц или маг, то не приходилось сомневаться, что он давным-давно забыл обратный путь к человеческому облику.
Впрочем, ничего подобного Хабиба никогда бы не допустил, а значит, можно не волноваться. Однако в душе Льешо таился страх, даже скорее вопрос, оставшийся еще со времени боя на рыночной площади в Шане: действительно ли их предводительница человек, или это лишь форма, фальшивая, как и форма орла? Отец ее тогда стоял в бою словно скала, а сражался как дракон – один из тех, что пришли на помощь и решили исход схватки. Динха называла и Хабибу, и его дочь своими детьми, а дракон Дан сказал то же самое о народе ташеков.
Ну что же, Каду окажется вовсе не первым из драконов в человеческом обличье, с которым принцу довелось подружиться за свою жизнь. Но каково окажется идти под его командой в бой? Практика показала, что драконы не очень-то способны воспринять само понятие смерти.
Тревожить подобными размышлениями Харлола, разумеется, не стоило. Их мог разделить лишь тот, кто уже встречался хотя бы с несколькими созданиями подобного рода, а потому имел возможность сравнивать.
Хабиба казался всецело поглощенным предстоящей битвой, однако, едва посмотрев вокруг, Льешо тут же заметил, что волшебник внимательно наблюдает за ним.
– О чем так глубоко задумался, Льешо?
– Да так, ничего конкретного. – Он поднял руку, но не для того, чтобы оттолкнуть от себя вопрос, а пытаясь отыскать подходящие слова. – Просто вспомнил Кван-ти.
Сказав это, юноша даже не подозревал, насколько он близок к истине.
Хабиба промолчал, словно приглашая к продолжению, и Льешо добавил:
– Она вовсе не походила на остальных драконов.
– Дракон Золотой Реки нравился тебе больше?
– Дело не в этом. Кван-ти тоже мне очень нравилась. Во всяком случае, она не съела никого из тех людей, кто пытался мне помочь.
Льешо по-своему любил Кван-ти. Конечно, далеко не так, как ее мать, но глубже, чем кого-нибудь другого со времени Долгого Пути. В годы рабства на Жемчужном острове лишь Кван-ти да министр отца приносили истинное утешение. Разумеется, тогда Льешо еще не знал, кем окажется Кван-ти на самом деле. Не знал он этого даже тогда, когда она спасла его глупую жизнь в неудачной попытке бегства с Жемчужного острова.
– Дракон Жемчужной Бухты молод, разумеется, по драконьим меркам, куда моложе Дракона Золотой Реки. А тот, в свою очередь, моложе Дана, и ему еще не надоело жить в мире, среди людей. А кроме этого, Дракон Жемчужной Бухты – не дракон, а драконша. Она мать, а потому ее инстинкты всегда на стороне юных, тех, чья магия только возникает.
Льешо кивнул, показывая, что все понимает: не он сам, а его магия собирает под крыло птенцов. Но на главный, волнующий вопрос он так и не получил ответа. Пришлось уточнять:
– Я считал, что драконы давным-давно покинули этот мир. И вдруг встретил сразу троих. Так, может быть, где-то неподалеку бродят и другие?
– Не много, конечно, но есть.
– А ты с ними встречался?
Скользкий вопрос, причем такой, на который Льешо имел собственный ответ. Ответ этот звучал следующим образом: «Больше никаких драконов, особенно для меня».
Действительно, в таком случае не о чем было бы и волноваться, кроме как о существовании злого волшебника, способного проникнуть в сновидения человека и убить его там.
– Да, не много, но есть. Время драконов прошло. Сейчас они преимущественно спят или занимаются собственными делами.
Хабиба не торопил разговор и отвечал лишь на те вопросы, которые Льешо задавал напрямую.
– Я вот все думаю, хорошо ли встретиться с драконом в его настоящем обличье? – поинтересовался Льешо. Он имел в виду Кван-ти и Хабибу, то есть того дракона, с которым встречался волшебник, и того, которым он мог быть сам.
– Можно восхищаться Драконом Золотой Реки, но назвать его другом никак нельзя.
– Наверное, дружбы от драконов вообще нельзя требовать, – согласился Хабиба. – Хотя все считают их очень преданными и верными существами.
– А волшебник Хабиба, генерал ее сиятельства, тоже дракон?
Вопрос лишил собеседника душевного равновесия и заставил сидящего на луке его седла орла нахохлиться. Льешо мог бы гордиться собой, если бы сам до дрожи не испугался собственного вопроса и того ответа, который может последовать.
– Дракон Дан сказал… – начал принц, словно пытаясь направить волшебника по верному пути.
– Кровь дракона Дана течет в венах народа ташеков.
Хабиба повторил сказанное самим драконом, а потом напомнил юноше приветствие Динхи, как будто его можно было забыть: «Я ташекской крови».
Ответом на заданный вопрос эти слова, разумеется, считать было нельзя, но больше Льешо знать и не хотел. Впрочем, оказалось, что это еще не конец.
– Все волшебники имеют драконьи черты.
– И мастер Марко?
Спросив, Льешо со страхом ждал ответа.
– Разумеется, не в такой степени, как можно было бы ожидать. – Хабиба поспешил развеять опасения юноши. – А более могущественным он кажется лишь потому, что отточил мастерство в искусствах, способных принести наибольший вред. А кроме того, все свое внимание он сосредоточил на одной-единственной цели – найти нас и помешать двигаться дальше.
На самом деле, конечно, мастер Марко искал одного лишь Льешо, хотя со стороны Хабибы было очень любезно разделить ответственность.
Волшебник словно прочитал мысли принца.
– На нас свет клином не сошелся, Льешо, – изрек он. – Когда силы смерти возрастают в своем могуществе, в бой должны вступить все, кто исповедует жизнь.
Льешо взглянул в суровое лицо Хабибы и увидел, что в нем отражается больше битв, чем восходов и закатов в его собственной, пока еще такой короткой жизни.
– Ну, так я в этой битве – всего лишь пешка.
– Я бы так не сказал. – Хабиба натянул поводья, словно стремясь вывести лошадь из круга непростых вопросов. – А что касается света клином, то я соврал.
На этом глубокомысленную беседу пришлось прервать, так как из разведки вернулись двое пустынников, а вместе с ними и Бикси.
Глава восемнадцатая
Хабиба поднял руку, призывая войско остановиться, потом знаком приветствовал Бикси:
– Расскажи, что видел.
– Палатки. – Бикси отсалютовал в ответ, а потом, состроив гримасу, пояснил: – Черные войлочные шатры, очень похожие на ядовитые грибы-поганки. Всего лишь за час пути я насчитал их не меньше полусотни.
Ответ казался вполне резонным. Солнце достигло зенита. Половина пути от Акенбада уже пройдена. Если бы не высота, воины давно испеклись бы в своих седлах. Гарны спустились в пустыню Гансау из страны с более прохладным климатом, так что в самое жаркое время суток никак не могли двигаться вперед и были вынуждены разбивать лагерь. Впрочем, здравый смысл диктовал увести войско с дороги и дождаться наступления вечерней свежести в стороне от нее. Это обстоятельство Хабиба комментировать не стал, а лишь уточнил:
– Они тебя видели?
– Нет, господин.
Бикси ответил от имени всех троих разведчиков, хотя мог бы и промолчать – оба стоящих за его спиной ташека обиженно фыркнули: ни единый чужестранец не мог заметить номада, если тот не хотел быть замеченным.
– Каратели тоже отправили разведчиков – по собственному пути, но в обратном направлении. Они наверняка сообщили и о погоне Бор-ка-мара, и о том, что имперские войска также вынуждены прятаться от солнца. Но вот об атаке со стороны пустыни враги не подозревают.
Прищурившись, Хабиба взглянул на белесое, словно выгоревшее на солнце небо и рассеянно потрепал по шее сидевшего перед ним орла. Льешо решил, что он может приказать остановиться прямо здесь – не зря же он оценивает ситуацию. Но можно поступить и иначе – поторопиться и перехватить врагов, пока те еще не ожидают опасности.
– А вы не заметили, мастер Марко не присоединился к карателям? – спросил Хабиба, продолжая всматриваться в пространство.
– Нет, мой господин волшебник. И это притом, что мы специально его разыскивали.
Первый из разведчиков-ташеков, назвавший себя Цепором, изъяснялся с такой изощренной вежливостью и с таким количеством нижайших поклонов, что Льешо показалось, будто он просто издевается. Впрочем, вполне вероятно, что человек этот просто очень испугался волшебника. Наверное, причина заключалась именно в этом, поскольку Бикси не осуждал товарища.
– Как и рассказывала Каду, лагерь разделен на две части. Те, кто держит в плену фибов, стоят в первых рядах, а те, кто охраняет Шу, – в конце колонны. Причем среди вторых постоянно происходят перебранки и даже стычки.
– А как. сам император?
– Увы, его увидеть нам не удалось. – Бикси расстроенно, словно извиняясь, пожал плечами. – Мастера Дена направили на работу – он таскает в кухонную палатку воду, и охраняет его всего лишь один солдат. У входа в кухню мы заметили целительницу Карину. Она выглядела расстроенной, но совершенно здоровой.
Бикси замолчал, однако ни один из ташеков даже не попытался воспользоваться паузой, чтобы вступить в разговор. Больше того, оба взволнованно смотрели на товарища, предоставляя ему высказать вывод, к которому пришли совместно.
– Некоторые из карателей хотят убить заложников, поскольку те замедляют движение, другие готовы вести переговоры с преследователями даже сейчас, когда решающая схватка так близка. Они считают, что выкуп куда выгоднее сражения, даже если оно закончится их полной победой.
– Бор-ка-мар не вступит ни в какие переговоры, – вставил Хабиба.
– Вы правы, господин, – согласился Бикси.
Каду уже пыталась убедить капитана, но ей это не удалось. Льешо вспомнил слова волшебника о том, что смертельная пытка Хмиши еще не состоялась.
– До тех пор, пока гарны считают, что захватили меня, они не осмелятся убить фибских пленников. Мастер Марко сотрет их за это в порошок, а может, придумает что-нибудь и пострашнее. А потому каратели могут изменить все свои планы и в конце концов отдать в руки мастера Марко и Шу, и всех остальных, таким образом сразу решив проблему лишних пленников.
– Если мастер Марко еще не в курсе, что вместо тебя к нему попал Хмиши, то скоро он это узнает.
Бикси произнес эти слова с тяжелым сердцем, как и все остальные, он этой ночью проснулся от страшных криков Льешо и слышал рассказ о пророческом сне. Однако, собравшись с духом и распрямив плечи, он все-таки доложил:
– Я заметил, как от лагеря удаляется Цу-тан, охотник за колдунами. Ты, Льешо, видел его, когда работал ловцом жемчуга. Уже в то время он принадлежал мастеру Марко, так что скорее всего знает всю компанию с Жемчужного острова в лицо: Хмиши и Льинг, мастера Дена – ведь он был среди гладиаторов, стирал белье и обучал рукопашному бою.
– Но мастер Марко ничего не узнает до тех пор, пока до него не дойдет известие…
Хабиба на мгновение прикрыл глаза и за это время успел все обдумать.
– Все, что видел охотник за колдунами, мастеру Марко уже известно, – заметил он.
– А это означает, что все, что я видел во сне, уже началось, – продолжил Льешо.
Да, скорее всего где-нибудь среди черных шатров Цу-тан сейчас подвергал смертным пыткам того, кто когда-то был одним из самых верных его друзей.
– Возможно, – согласился Хабиба. А заметив, как нахмурился Льешо, добавил: – Вероятно.
Взволнованное выражение лица Бикси сменилось хорошо тренированным солдатским равнодушием, однако Льешо умел смотреть в душу. Он понимал, как волнуется за товарищей Бикси.
Харлол откашлялся – именно так ташеки обычно привлекали внимание окружающих.
– А Цу-тан знает Шу?
– Нет, – ответил Бикси.
– Маг сумеет извлечь из глаз своего шпиона все, что захочет увидеть, – напомнил Хабиба. – А кроме того, мастер Марко знает Шу как генерала, командовавшего армией провинции Шан.
Мастер Марко и Шу сражались друг против друга в той самой битве, в которой погиб мастер Якс, военный советник и учитель Льешо. Что же предпримет Марко, дабы развеять тайну высокопоставленного офицера императорской армии, оказавшегося так близко от границы Гарнии в компании всего лишь нескольких фибов да простой прачки мужского пола?
Принц взглянул на Каду, стремясь понять, что она думает обо всех этих новостях, и похолодел – зрелище было не для слабонервных. Маленький Братец сидел очень тихо, уставившись на хозяйку так, как самый прилежный ученик смотрит на учителя. А сама Каду в облике орла, не обращая внимания ни на что вокруг, неотрывно смотрела на обезьянку, словно собиралась на нее напасть.
– Надо трогаться в путь, – как и предполагал Льешо, решил Хабиба. – Вы сможете провести нас стороной так, чтобы никто не заметил?
– Да, мой господин маг. – Пустынник по имени Данел решительно кивнул. – Гарны полагают, что горы надежно защищают их спины, однако с этой стороны дорога гораздо легче, а тропинки шире и не обрываются в пропасть. Наши воины обрушатся на головы врагам словно небесная кара.
Льешо подумал, что это случится еще не сейчас. Богиня все еще остается в заточении, за воротами своего небесного сада, и даже ее слеза не может упасть на землю. Однако они смогут освободить ее. Трудно было представить, как удастся незаметно пересечь Гарнию после яростной битвы на ее границе, и все же принц не сомневался, что с помощью Льюки и Балара, ощущая близкое присутствие Адара и Шокара и тепло спрятанных на груди жемчужин Богини, он сделает все, что нужно. Единственным вопросом оставалась цена успеха: не придется ли Хмиши и Шу оплачивать его своей жизнью?
Хабиба не спешил отдавать команды. Он задумчиво посмотрел на небо, а потом на дорогу.
– Дорога поворачивает на восток, – наконец произнес он. Так оно и было. А им предстояло перехватить гарнов, которые двигались на юго-запад. Что тут скажешь?
– Мы выйдем не спеша, – решил Хабиба, – легким шагом, так, чтобы не утомлять коней.
Льешо дрожал – и это несмотря на жару. Он понимал, куда и зачем они направляются. Среди гарнских шатров таится слишком много смертей. Оставалось лишь надеяться, что Шу среди погибших не окажется, этого требовали интересы империи. Его личные интересы требовали полной безопасности братьев и боевых товарищей. Принц оглянулся на орла – птица ехала на луке седла Хабибы совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Можно ли довериться этому созданию и отправиться вслед за ним в бой, надеясь выйти из него живым? Движением руки Хабиба приказал птице взлететь, и она повиновалась: взмыла в воздух, описала над всадниками круг и исчезла из виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56