!! Что-то у нас не то!
- Ты о чем?
- Компьютерные выкладки не сходятся. Я хочу пробежаться по ним еще разок.
- Поль, нет времени.
- Только один оборот! Николь, пожалуйста! Я ведь не просто так!
Но корабль совершил полтора витка, прежде чем Поль проверил расчеты на своем компьютер-блокноте, кляня на чем свет стоит неуклюжие ру­кавицы, весьма осложнившие работу на крохот­ной клавиатуре.
- На сей раз все сходится, командир. - Он сообщил ей итоги вычислений, отличавшиеся от высвеченных на главном дисплее. Николь без колебаний внесла поправки и, по команде Поля, нажала на тумблер зажигания. Безрезультатно.
- Потрясссно, - тихонько проронила она. И тут погас свет.
Жутковатая пауза наполнилась бездонной тьмой и безмолвием. Ни огонька, кроме солнеч­ных лучей, на мгновение врывающихся в кабину, отмечая очередной виток. Умолкла аппаратура, даже едва уловимое фоновое шипение в наушни­ках прекратилось. Тишину нарушал лишь шелест дыхания Николь да грохот ее сердца.
Заговорив, Николь подскочила от неожидан­ности. Ей казалось, что она шепчет, но у нее в ушах слова прозвучали как крик. Сказались годы тренинга: она нащупала муфту воздухопровода и отсоединила шланг. Если и впрямь отказали все до единой системы, значит, и систему жизнео­беспечения постигла та же участь; воздух теперь только в скафандре, и отключение воздухопрово­да воспрепятствует его утечке, а заодно и защитит от ядовитых газов. Пока Николь не ощущала ни­каких опасных симптомов. Без электричества нет и обогрева, но скафандр теплоизолирован. С уг­рюмым смешком она признала, что задохнется раньше, чем замерзнет. И задолго до этого будет расплющена о «Вышку».
Тут ее легонько тряхнуло - это Поль, нава­лившись на панель, коснулся ее шлема своим.
- Все вырубилось. - Его голос забился в шлеме гулко, словно в стеклянной банке.
- Это уж наверняка.
- Хочешь увидеть обалденное зрелище?
- Разумеется.
Поль указал рукой куда-то сквозь фонарь. Глянув в ту сторону, Николь не сдержала не­вольного вздоха изумления и благоговения. Не­босвод впереди заполнила «Вышка», выплыв­шая словно ниоткуда, - титаническое колесо диаметром в пять километров, не уступающее по площади острову Манхэттен. Из ступицы уже показался скелет конструкции нового коле­са, будущего компаньона «Вышки». Николь доводилось видеть фотографии и голограммы по­селения L-5, но даже самые смелые ее фантазии уступали реальности. Казалось немыслимым, чтобы челнок размером с обычный авиалайнер мог причинить спутнику сколь-нибудь замет­ный ущерб, но Николь прекрасно понимала, что это не так. Свободного пространства на станции практически нет. Столкновение не фа­тально для поселения в целом, но локальный урон окажется значительным - и для сельского хозяйства, и для промышленности, и, что хуже всего, для обитателей станции.
- Рано еще поднимать лапки, дружище, - произнесла Николь, лихорадочно пытаясь вы­искать какой-нибудь путь к спасению. - Топ­ливо ОМС самовоспламеняется при контакте с окислителем. По моей команде откроешь слив­ные вентили.
- Это может сработать, - кивнул Поль. - Но без дросселей мы не сможем управлять про­цессом горения.
- Дело зашло так далеко, что лишь полная тяга может дать какой-нибудь толк.
- А как ты определишь момент зажигания?
- Придется на глазок.
- Это безумие, ничего не выйдет!
- А ты можешь предложить что-нибудь по­лучше? - Не услышав ответа, Николь продолжа­ла: - Действуй по моей команде. Хочу пуститься в отрыв на следующем кувырке.
Она так пристально вглядывалась сквозь фо­нарь, пытаясь поточнее выбрать момент для сиг­нала Полю, что не заметила, как тот занял пози­цию у вентилей, пока компьютер-блокнот не стукнул ее по шлему. Сунув компьютер в карман скафандра, Николь выждала, когда под заострен­ным носом челнока мелькнет светлая полоска, и яростно замотала головой, так что луч фонаря за­плясал размытым пятном.
Теперь ей казалось, что время застыло и вмес­те с тем несется со скоростью света. Поль навер­няка уже открыл слив, и центробежная сила гонит реагенты в камеру сгорания; смесь вот-вот полыхнет - но что ж так долго ни слуху ни духу? Без регулирующих насосов компоненты смеши­ваются неравномерно - корабль скакнет с места в карьер и дальше затрясется, как на ухабах. Пламя может даже прорваться в баки, устроив грандиозный взрыв, от которого челнок разлетит­ся вдребезги. «Кто знает, - пронзила Николь предательская мысль, - может, так оно и лучше, во всяком случае, для станции». Впрочем, как только более-менее прилично полыхнет, челнок по инерции рванет вперед, камера сгорания будет работать до отказа.
- Держись! - крикнула она Полю, забыв, что радио скафандров отказало заодно с прочей ап­паратурой. - Начинается!
Сквозь перчатки уже ощущалась легкая виб­рация. Корпус задрожал сильнее, и ускорение мягко вдавило Николь в кресло. Затем ее задел за руку пробиравшийся на свое место Поль. Лицо его окаменело от напряжения; затраченные уси­лия будут стоить ему немалой толики невоспол­нимого запаса кислорода.
То ли у Николь разыгралось воображение, то ли вращение действительно замедлилось, но чел­нок ощутимо затрясся, и сквозь скафандр вроде бы даже пробился басовитый рокот двигателей, докатившийся до слуха благодаря вибрации. А к рокоту примешивался еще какой-то совершенно неуместный здесь звук; Николь даже не сразу по­няла, что это она сама негромко то ли напевает, то ли речитативом чеканит «Звездный зов» - ставшую уже классической песню своей любимой рок-звезды Лайлы Чени. Поймав себя на этом, Николь смущенно тряхнула головой, но петь не перестала. «Вышка» уже заслонила небосвод, а траектория челнока по-прежнему пересекалась с тороидом станции.
Затем с мучительной медлительностью стан­ция начала смещаться в сторону, под носом ко­рабля уже обозначилась полоска тьмы. Сближе­ние будет почти вплотную, но на это наплевать; достаточно разминуться хотя бы на миллиметрик.
- Прорвемся, - выдохнула она, - непре­менно прорвемся, дьявол им в селезенку!
Негромко цокнули столкнувшиеся шлемы: это Поль, отстегнув привязные ремни, навалил­ся на панель управления, чтобы переговорить с Николь. Похоже, ускорение уже превысило 3 g, а Поль растрачивает остатки сил и драгоценного воздуха, чтобы удержаться в этом неудобном положении.
- Не годится, - спокойно проговорил он.
- Как это?!
- Я прикинул нашу траекторию. До них было слишком близко, когда мы раскочегарились. Не проскочим.
Николь попыталась мысленно рассчитать по­зицию, но не могла удержать в голове сразу всю трехмерную математическую модель. Подобное по силам только Полю, имеющему особый дар к визуализации сложных задач небесной механики.
Оставив это пустое занятие, она снова потяну­лась к тумблерам аварийного сброса и один за дру­гим нажала три из них. Пиропатроны питаются от собственных батарей и рассчитаны на безупречное срабатывание даже при полном отказе прочего обо­рудования. Корпус с правой стороны содрогнулся, и челнок ощутимо накренился.
- Что ты сделала? - поинтересовался Поль.
- Взорвала баки малого пилотажа по штир­борту. Тогда мы плюхнемся на станцию брюхом. Если повезет, столкновение будет не столь рез­ким. Челноку наверняка каюк при любом раскла­де, но зато «Вышка» пострадает куда меньше.
Николь посмотрела на станцию, затем на медленно расширяющуюся полоску черноты - теперь там даже замерцали две-три звезды, несмотря на сияние станции - и наконец пере­вела взгляд на лицо второго пилота. Громада станции приблизилась настолько, что можно было рассмотреть недостроенную секцию, хит­рую вязь распорок каркаса, рабочих, лихорадоч­но карабкающихся по обшивке подальше от места предполагаемой катастрофы, похожие на муравьев фигурки людей в заполненных возду­хом отсеках, со всех ног мчащиеся к воздушным шлюзам, добраться до которых большинству уже не суждено. Секунда-другая, и все будет кончено. Николь ломала голову в тщетной по­пытке отыскать еще какой-нибудь хитроумный ход, который она проглядела, еще одну послед­нюю возможность предотвратить неизбежное, и лишь краешком сознания отметила, что Поль взял ее за руку.
А за миг до удара, когда массивная стальная балка неслась прямо на фонарь, станция L-5 вдруг исчезла, сменившись мягким сиянием го­лографического поля, посреди которого парила надпись:
ПРИМИТЕ ПОЗДРАВЛЕНИЯ, АСТРОНАВ­ТЫ, ВЫ ТОЛЬКО ЧТО РАЗБИЛИСЬ.

2
Присаживаясь в кресло перед столом шеф-астронавта НАСА доктора Дэвида Элиаса, Николь невольно поморщилась - вокруг глаза снова запульсировала боль. Теперь, два дня спус­тя, синяк вполне сгодился бы на роль местной достопримечательности. Поль предпочел сесть на кушетку позади; Николь такой роскоши позво­лить себе не могла, опасаясь свалиться и мгно­венно уснуть. Еще ни разу в жизни не чувство­вала она такой усталости, даже в то изнуритель­ное лето, когда только-только поступила в Академию. После того как они с Полем выползли из симулятора, ей удавалось слегка вздремнуть в перерывах между медкомиссией, устным отчетом, выматывающим душу своей доскональной до­тошностью, и, наконец, слушаниями перед аттес­тационной комиссией, прежде чем им позволили покинуть «Вышку» и улететь на Луну. Слушания-то и оказались самым скверным испытанием: чем дольше они тянулись, тем больше Николь убеждалась, что с треском провалилась и может рас­проститься с едва наметившейся карьерой. Сей­час прямо перед ней на столе шефа высилась толстая пачка компьютерных распечаток - надо полагать, воплотивших в букве и цифре все про­махи и недочеты экипажа в критической ситуа­ции, а заодно рекомендации комиссии. Нетрудно догадаться, о чем там говорится, и подобная до­гадка отнюдь не согревала душу.
Доктор Элиас оказался массивным мужчиной ростом с Николь, но более широкоплечим, с ре­деющей соломенно-рыжеватой шевелюрой и об­манчиво открытым лицом. По слухам, этот не­превзойденный игрок в покер не знал равных по части блефа и не отличался благородством по от­ношению к своим партнерам. Отойдя от бара, он протянул Николь стакан с янтарной жидкостью.
- За здоровье героев-победителей! - с мимо­летной улыбкой и нескрываемой иронией про­возгласил он, намеренно растягивая слова, чтобы подчеркнуть акцент уроженца Джорджии. Вручив стакан Полю, он наконец налил порцию и для себя. - Судя по вашему виду, глоток-другой вам не помешает.
Николь осторожно отхлебнула; чистейшее солодовое виски прокатилось в желудок будто глоток жидкого пламени. Наверняка импорти­ровано с Земли на грузовом корабле из Флори­ды. Честь удостоиться подобного обхождения достается не многим, но в данный момент ал­коголь угрожает свалить ее с ног, так что Ни­коль отставила стакан.
- Как ваш нос? - осведомился Элиас.
- Говорят, уже лучше. А побудь эти чертовы доктора в моей шкуре, оптимизма у них бы поубавилось. Дескать, я еще радоваться должна, что обошлось без перелома.
- Нет, вам следует радоваться, что вы не ли­шились глаза, - хладнокровно возразил Элиас. - Еще бы немного, и пиши пропало.
- А если бы она серьезно пострадала, сэр, то по чьей вине? - с вызовом спросил Поль. Николь пыталась знаками заставить его заткнуться; мол, спасибо, я и сама могу за себя постоять. Но Поль не обратил на ее жестикуляцию ни малей­шего внимания. - Все разыгравшееся в симуляторе было подстроено нарочно.
- Совершенно верно, мистер, вы попали в точку. Ситуацию спланировали таким образом, чтобы вынудить одного из вас нарушить целост­ность скафандра. Сложилось так, что повезло именно вам, Ши, но с равным успехом на вашем месте мог оказаться и да Куна. Но у Ши было вполне достаточно времени, чтобы надеть шлем снова. Правду сказать, - Элиас опустился в кресло и откинулся на спинку, придерживая стакан на груди, - разгерметизация была импрови­зированным дополнением к испытанию в каче­стве прямого отклика на затруднительное поло­жение, в котором пребывала мисс Ши.
- Допустим, меня вынесло бы в грузовой отсек?
- Испытание было бы прервано.
- А меня бы отчислили, - закончила она.
- А кто вам сказал, что вас не отчислили? - Элиас выпрямился.
- Никто. - Николь перевела взгляд с него на распечатки, с мукой осознавая, насколько тихим и несчастным был ее голос.
- Так нечестно! - возмутился Поль.
- О честности речь и не шла, лейтенант.
- В реальной ситуации ничего подобного не случилось бы!
- С другой стороны, вы оба все еще живы. Мы прогоняем пилотов через симулятор в «Вышке» по той же причине, что и на Земле - поставить вас в невыносимые условия, чтобы на­учить поведению и управлению кораблем в экс­тремальных ситуациях, когда дело касается жизни и смерти. Разумеется, вы разбились, вы не могли не разбиться, все ваши попытки исправить поло­жение ни в коей степени не повлияли бы на итог. Мы хотели посмотреть, что вы будете делать и, главное, как вы будете себя вести. То, что вам довелось вынести, по сути, являлось отнюдь не испытанием вашего мастерства... Боже мой, не­ужели вы думаете, будто после шести лет учебы в Академии, после стольких летных часов, после тренировок в открытом космосе мы не знаем, на что вы способны?.. Это была проба вашего характера.
- Моего характера, - уточнила Николь, пото­му что во время речи Элиас не сводил с нее глаз.
- Верно, Ши. Вы сидели в левом кресле, вы были комкором - командиром корабля, так что ответственность в полной мере возлагалась на вас. А вы, - он дал волю гневу, и глаза его сверк­нули, - пустили все псу под хвост! Вы, дорогу­ша, отморозили невесть что!
- Да, я ошиблась, так неужто это преступ­ление?
- Вы совершили абсолютно дурацкую ошиб­ку. Вы утратили бдительность! А вот это как раз преступление. - Он одним духом осушил стакан и плеснул еще, прежде чем продолжить.
Николь хотела спорить, оправдываться, мо­лить о снисхождении и обещать никогда больше так не делать - что угодно, только бы это по­могло, - но сидела молча и неподвижно. Он прав. Мысленно она уже видела себя на борту рейсовика «Луна - Земля», оставшаяся за кор­мой Луна уменьшается прямо на глазах; отныне Николь обречена на такое существование, кото­рое позволит ей покидать пределы атмосферы лишь в качестве пассажира. Все ее труды, все мечтания рассыпались в прах. Вздрогнув, она вдруг услышала, что Элиас продолжает говорить.
- Выписывая кренделя на весьма совершен­ном самолете, старший лейтенант, вы получаете в свое распоряжение оборудование стоимостью в добрый десяток миллионов долларов, и чем круп­нее летательный аппарат, тем дороже. А здесь от­счет начинается с миллиарда - один лишь ска­фандр стоит больше, чем вы способны заработать за всю свою службу, а мы открыли массу спосо­бов выводить их из строя и без влияния челове­ческого фактора. А вы думаете, будто все работает само собой, Николь, вот мы вас и поприжали. Если бы не была запущена программа топливного бака, мы бы в качестве альтернативы пробили фонарь.
- А если я скажу, что усвоила преподанный урок - это чем-нибудь поможет?
- А разве помогли бы извинения, случись это на самом деле?
- Нет, - едва слышно шепнула она.
- Найдите лифт до поверхности, найдите шлюз, выйдите наружу - и вы покойница. Проще простого. А какое расстояние отделяет вас от вакуума - пять метров, пять тысяч ки­лометров или пять световых лет - роли не иг­рает. Таковы местные условия, мы вырабатыва­ем кодекс этой жизни, и безупречные выжива­ют, а совершившие одну-единственную ошибку гибнут. До вашей задницы мне и дела нет, но от вас будут зависеть другие - вот с ними-то как быть?
- Значит, на мне поставили крест?
- Мы отчисляем вас, и это отмечено в лич­ном деле. Вы по-прежнему значитесь стажером, и у вас имеется возможность уйти в отставку - вы даже не представляете, сколько виртуозных пилотов, даже асов, проходивших выучку на астронавтов, не могут приноровиться к здеш­ним требованиям. Подайте рапорт по собствен­ному желанию, и вернетесь домой с незапят­нанной анкетой.
- Не делай этого, Николь!
- А вы, мистер, не болтайте языком, ваше бу­дущее тоже висит на волоске.
Николь отрицательно тряхнула головой.
- Можете выгнать меня, доктор Элиас, на­верное, даже весьма заслуженно...
- Без всяких «наверное».
- ...но, простите, сама я не уйду. - Поглядев шефу прямо в глаза, Николь внутренне подобра­лась, чтобы выдержать удар, который должен вот-вот обрушиться.
- Вам известно, что вы офигенный пилот, лучший из всех, какие выходили из стен Акаде­мии за двадцать лет, и рассчитываете на это.
- Нет, сэр, ничего такого мне не известно.
- Не надо вправлять мне мозги, Ши, всякий пилот вашего уровня осознает это. Заглянув в вашу анкету, комиссия хотела отослать вас домой прямо с «Вышки». Они не видели никакого смыс­ла позволять вам вернуться на Луну.
- Ну и ну! - изумился Поль. - Мне-то каза­лось, что подобных пилотов ценят на вес золота!
- Дело в самонадеянности? - вслух гадала Николь. - Или в самодовольстве?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31