Любознательность Николь оказалась такой же не­иссякаемой, как и ее энергия. Она забывала об отдыхе и еде и, вернувшись к спутникам, очень удивилась, узнав, что не виделась с ними весь день. Но все равно не чувствовала потребности в отдыхе и удовольствовалась торопливой трапезой из припасов, вывезенных со «Странника». Ее обу­ревал восторг первооткрывателя. Даже ребенок в гостях у Санта-Клауса не был бы столь счастлив. Остальные члены ее команды проводили время примерно так же и, наконец собравшись, чтобы сравнить впечатления, изумились тому, как много узнали, оставаясь простыми наблюдателя­ми и прибегая к тривиальнейшему языку жестов. На следующий день они доставили со «Стран­ника» остатки снаряжения и личного имущества и отправили головной модуль в свободный дрейф, истратив остатки топлива, чтобы услать его подальше от звездолета. Николь стояла у ко­мандирского пульта рядом с инопланетянкой - девушка мысленно окрестила ее «капитаном» - и следила за экраном радара до тех пор, пока светлая искорка «Странника» не исчезла, даже не замечая слез, пока Кьяри не предложил ей пла­ток. Николь покраснела: командир корабля хлю­пает носом, как малое дитя! Хорошенькое впе­чатление сложится у инопланетян! Остается на­деяться, что остальные члены экипажа держатся лучше.
- Невероятно! Просто невероятно! - вос­кликнул Андрей за обедом, после осмотра сило­вых установок. От возбуждения он затараторил по-русски.
- Товарищ, ты восхищен? - спросил Кьяри в тон.
- Да. - Андрей перешел на английский. - Будь я верующим, то подумал бы, что умер и попал в рай.
- Мы все переживаем нечто подобное, при­ятель, - хихикнула Николь. - Что ты выяснил?
- Их основной привод - сверхсветовая уста­новка, судя по всему, аналогична нашему двига­телю Бомэ. А эта мембрана! Прямо не верится! Мне дали маленький кусочек, и я не смог его даже поцарапать! Хотя не возьму в толк, как она противостоит напряжениям, возникающим при переходе в искривленное пространство...
- Да забудь ты о мембране, - пережевывая сандвич, сказала Николь. - Расскажи-ка лучше о двигателе. Говоришь, смахивает на Бомэ?
- Голову даю на отсечение.
- Она ничего не стоит.
- Хана, усохни! - с нарочитой серьезностью отрубила Николь. - Продолжай, Андрей.
- Конечно, сходство не один к одному, раз­личия даже больше, чем в моторах и обводах корпуса самолетов, выпущенных разными ком­паниями. Но при всех отличиях в основе лежит один и тот же набор фундаментальных физи­ческих законов, так что инопланетный сверх­световик в принципе аналогичен двигателю Бомэ.
- Так и должно быть, - добавил Кьяри. - Двигатель Бомэ - чрезвычайно удобное средство передвижения по Галактике. Кроме того, он на редкость прост. Если мы могли создать его, то почему же они не могут?
- В самом деле, - согласилась Николь и по­вернулась к Андрею. - А нельзя ли им помочь ощутимее?
Русский лишь руками развел.
- Закрепление мембраны было, извините, ра­ботой для дебилов, здесь требовалась лишь грубая физическая сила. Для этого много ума не надо. Чтобы добиться большего, необходимо уметь об­щаться. Метаязык понемногу вырабатывается, но он пока слишком примитивен. К сожалению, пока мы не изучим языки друг друга, все усилия напрас­ны. Это касается процедур управления, аппарату­ры, систем подачи топлива, компьютеров, систем регенерации - выбирайте, что пожелаете. Я могу сказать, что произойдет, если нажать на нужные кнопки, только не знаю, где они расположены.
- Это похуже, чем западному человеку пы­таться выучить китайский или японский. - Хана зевнула и вытянулась в воздухе с чувственной грацией, напомнившей Николь пластику капитанши. - Нужно выучить не только новые слова, но совершенно иной набор звуков, к которым че­ловеческая гортань может оказаться совершенно не приспособленной. Я не говорю, что не следует даже пытаться, но надо заранее признать, что по­требуются наилучшие лингвистические компью­теры и многомесячные усилия, чтобы вычленить из их урчания хоть какой-то смысл.
- А как насчет общего математического базиса?
- По-моему, мне удалось подвести их к по­ниманию основ нашей арифметики, а я как-ни­будь управлюсь с их аналогом. Но какой ужас, если любое предложение звучит как дурацкий ко­шачий концерт.
Раздался дружный смех - горестные сетова­ния Ханы выражали настроение всей команды.
- Зато мне очень нравится их одежда, - про­должала она, разглаживая свой комбинезон, - мягкая, как шелк, и удобная. Вам всем стоит ис­пробовать.
- Тебя так и тянет на приключения.
Хана вдруг фамильярным жестом откинула прядь волос, упавшую на лоб Николь.
- А тебе пора стричься, - и направилась к двери. - Нанесу-ка еще визит на мостик, пока не сломалась. Может, нам с коллегами удастся совершить качественный скачок. Чао!
Мужчины уставились на Николь.
- В чем дело?
- Ни в чем, - поспешно заверил Андрей.
- Абсолютно, - эхом откликнулся Кьяри.
- В голове сплошная каша, - сердито про­ворчала Николь.
- Хочешь знать, что меня тревожит? А то, что ничего не изменилось. Да, мы на живом корабле, но не решаемся воспользоваться искривителями пространства, а его субсветовые двигатели по большей части ржавый металлолом. Мы застряли на баллистической траектории, ведущей в глубь Системы, и не можем начать радиопередачи еще добрый месяц - точно та же ситуация, с которой мы столкнулись на «Страннике». Наши кошачьи друзья - если они действительно друзья, а это еще вилами на воде писано - вероятно, имеют вооружение на этой жестянке, но от него мало толку, потому что они не могут маневрировать.
- Комиссар, ты считаешь, оно может нам по­надобиться? - поинтересовался Андрей.
- Раз мы засекли этот звездолет с помощью самодельного, дышащего на ладан оборудования «Странника», то и другим это по плечу.
- Например, корсарам.
Кьяри утвердительно склонил голову.
- Если бы я впал в мечтательность, то сказал бы: «Например, космическим войскам», - будь то американские или русские. Пожалуй, я старо­ват для мечтаний.
Николь поняла, что подтекст последней фразы предназначался для нее.
- А доводы?
- Слишком прыткие ублюдки, угробившие нас. Уж такой-то кусок они не упустят, чтоб мне провалиться на этом месте. Надо же отыграться за утрату станции Вулфа.
С каждым словом Кьяри в груди Николь раз­расталась ледяная бездна - но не страха и оце­пенения, как на мостике Чужака, а ярости. На лице ее проступила мрачная, неукротимая реши­мость, бросившаяся в глаза даже Кьяри. Он сам угадал эту черту в Николь и старался взлелеять ее, но ни разу еще не видел воочию. Волчица. Охотница. А он охотник.
- И часа не проходит, чтобы я не думала о случившемся, - сказала она. - Я прокручиваю каждую секунду этой схватки, разбираю ее до мельчайших деталей, анализирую наши ошибки. Но чем больше фрагментов мозаики встают на свои места, тем ужаснее становится истина.
- Не хочешь ли поделиться ею?
- Засада не был случайной, Бен, - пророни­ла она. - Все было подстроено.
- Поясни.
- Мы наткнулись на остов корабля Филиппа Вулфа. Все говорило о несчастном случае, но, не­много покопавшись, мы вытащили свидетельства злого умысла. Поэтому мы решили проверить станцию. Вполне логичный расклад, тем более что они с майором - старые друзья. Мы появ­ляемся возле астероида одновременно с другим кораблем, знающим не только действующий в ВВС код опознавания «свой-чужой», но и по­дробности личной жизни Кэт. Бах! - и мы го­товы. И если бы Кэт, Паоло и Медведь не пожертвовали собой, мы отправились бы прямиком на тот свет.
И ключиком к головоломке является «Скаль­ный пес». Не найди мы выпотрошенный корабль, мы жизнерадостно устремились бы к Плутону, позволив корсарам обглодать астероид Вулфа до косточки.
- Значит, все упирается в корабль. Быть может, это совпадение?
- И не надейся, Андрей. Если уж корсары хо­тели забрать станцию Вулфа, разумнее было бы устранить его. Но зачем же утруждаться, создавая столь презентабельную развалину? Не проще ли было распылить «Скального пса» на атомы и не напрашиваться на лишние неприятности? - Она взглянула на Кьяри в поисках поддержки. Тот кивнул.
- Это типичная военная операция, Андрей.
- Отсюда вывод: кто-то хотел, чтобы мы ока­зались у астероида Вулфа. Подозревая что-то не­ладное, но не располагая фактами, позволяющи­ми вызвать войсковое подкрепление. А зачем? Чтобы уничтожить нас. Иначе это просто не имеет смысла.
- Это и так бессмысленно, - возразил Анд­рей. - К чему ломать копья ради нас? Это же первый, учебный полет! Случайно напороться на перестрелку - это я еще понимаю. Но замыш­лять покушение на нас?!. Абсурд!
- Согласна. Как раз это и убивает меня больше всего... - Николь умолкла на полусло­ве, когда Кьяри метнулся к двери, отшвырнув Андрея в сторону, и резко раздвинул ее. Осталь­ные ринулись в коридор следом за ним как раз вовремя, чтобы увидеть, как за поворотом скры­вается щуплая инопланетянка, преследуемая Кьяри.
- Проклятие, ну и прыть! - буркнул он, вер­нувшись минуту спустя.
- Черт побери, что это значит? - требова­тельно поинтересовалась Николь.
- Последнее время, стоит мне обернуться, как я обнаруживаю за спиной кошку, целящуюся в меня каким-то прибором. Но едва они пони­мают, что обнаружены, как удирают во все ло­патки. Или смешиваются с толпой. Я допускаю, что они по природе пугливы. Или застенчивы.
Несомненно любознательны. Возможно, просто фотографируют, как поступили мы, попав на борт звездолета. К сожалению, все легавые по природе - параноики. Я заметил, что дверь при­открыта. И впрямь, снаружи оказалась эта ино­планетянка.
- Я тоже это заметила, - кивнула Николь, - хотя на меня они произвели не столь сильное впечатление.
- Может, это дистанционные сканеры?
- Вполне возможно.
- Если они что-то замыслили, Бен, фиг ли тут поделаешь?
- Готовить динамит на эпитафии, Ши.
- Порой, комиссар, вы бываете ужасной язвой.
- Я жив. И хочу оставаться таким. Коридор упирался в другой, пошире. Они уже повернулись к двери, когда Хана высунулась из-за угла и возбужденно позвала их.
- Ты не встречала инопланетянку? - спро­сил Кьяри, присовокупив подробное описание, хотя видел ее всего лишь миг.
- Метрах в ста отсюда. Направлялась в носо­вую часть. А что?
После легких понуканий Николь Хана тоже осознала, что находится под наблюдением. Но не удивилась и не встревожилась, заявив, что в по­добных обстоятельствах на их месте поступила бы точно так же.
Она привела их в большое просторное поме­щение, в центре которого находилось обширное голографическое поле, какое Николь не доводилось видеть прежде, и она не сдержала изумлен­ного восклицания. Проекция казалась настолько достоверной, что Николь решилась дотронуться до изображения, дабы убедиться в его нереаль­ности. В иллюзии объема не было ни малейшего изъяна. Вначале на картине появился морской пляж, и пока Николь облетала его, пейзаж изме­нился. Обрамленный скалами горизонт подер­нулся дымкой, и Николь влетела в прибой, ин­стинктивно отпрянув от большой волны и вос­хищенно ухмыльнувшись при виде друзей, стоя­щих на безупречно белом песке. Подняв голову, Николь прикрыла глаза руками и прищурилась, чтобы защититься от сияния невероятно яркого солнца. К тому же и более горячего - в переде­лах поля действовала специальная климатизационная установка, так что Николь сразу вспотела, услышала крики странных птиц, почуяла соленое дыхание моря. Ну, по крайней мере родные пла­неты обеих рас хоть в чем-то схожи. Не хватало только физического ощущения воды, чему Ни­коль весьма обрадовалась, поскольку в против­ном случае непременно захлебнулась бы. Океан с шипением забурлил, и на поверхность с леде­нящим душу ревом вырвалась тварь, достаточно громадная и зубастая, чтобы разом проглотить че­ловека. Отшатнувшись, Николь полетела сквозь голографическое поле кувырком, погрузившись под воду, где ее глазам открылось радужное тело чудища, вооруженное гигантскими плавниками и жуткими шипами на спине. Затем Николь снова вылетела в воздух, нелепо размахивая руками в тщетной попытке восстановить равновесие. Сделав полный оборот, она достигла «земли», но толку от этого не было, поскольку грунт оказался такой же иллюзией, как и вода. Легко пройдя сквозь песок, Николь на пару секунд погрузилась в полнейшую темноту, затем снова выскочила на свет и наконец оказалась в объятиях Кьяри. Сквозь грохот ее собственного сердца она услы­шала смех команды.
Опомнившись, она тоже расхохоталась, пред­ставив, как ее приключения выглядели с берега. Кьяри - благослови его Господь! - сжимал ее в объятиях, вселяя в нее столь нужные силу и спо­койствие. Николь мимолетно поцеловала его, а он ответил ей крепким объятием.
- Господь всемогущий, - дрожащим голосом проговорила Николь, - вы видели это чудище?!
- Впечатляет, - заметила Хана.
- У них есть акулы, - сказал Кьяри, отпус­кая Николь.
Хана пренебрежительно фыркнула и задумчи­во вымолвила:
- Или касатки. Киты-убийцы.
- Разумные? - Кьяри уловил ее намек.
- Трудно сказать, комиссар, но я впервые увидела морскую тварь с такой выразительной физиономией.
- Ты чересчур антропоморфна.
- Быть может. Но все же было бы любопытно узнать.
Пейзаж снова сменился. Их обступили горы с заснеженными вершинами, сверкающими в лучах закатного солнца, словно бриллианты, воздух за­дрожал от гула далекой лавины. Затем крупным планом появился лес. Буйная растительность самых причудливых видов и цветов вызвала у зем­лян единодушный вздох изумления. Деревья, точ­нее, их инопланетные аналоги, вздымались в вы­шину, порождая на земле вечные сумерки. Повеяло тысячами ароматов, не все из которых оказались приятными, но не было ни малейших признаков животной жизни. Николь оттолкнулась от палубы, но ударилась о потолок, не долетев даже до нижних ветвей. Теперь прямо на глазах началась смена вре­мен года. Листья вспыхнули красками, разнообра­зием и яркостью затмевая осенние пейзажи Новой Англии, родины Николь, затем землю окутал снег. И хотя на ветках не осталось ни единого листочка, разглядеть небо по-прежнему не удавалось. Лес сменился глухой пустыней, затем водопадом, нис­падавшим с величественного утеса на многие мили вниз. Видели они полярные шапки и остров, за­росший экваториальными джунглями. Даже Кьяри забылся в этом фейерверке открытий, увлечен­ный уникальной возможностью исследовать со­вершенно незнакомую планету. Потеряв счет вре­мени, они пристально вглядывались в каждый образ, возбужденно перекликаясь и обмениваясь впечатлениями.
- Прямо «Клуб кинопутешественников», - заметил Андрей, когда ревущий буран согнал их в кучу.
- Ладно тебе, ворчун, - огрызнулась Хана, - пусть мы видим то, что нам показывают они, все равно узнаем много нового.
- Да, они весьма откровенные режиссеры, - согласился Андрей. - Но не забывай, Хана, я - дитя общества, где контроль государства над ин­формацией считался задачей первостепенной важности. В итоге мы становились настоящими экспертами подтекста.
Что мы наблюдали, в сущности? Дикие края. Или, скажем, парки. Но ни разу не было ясных ночных небес, когда их ничто не заслоняло от взора - следовательно, не догадываемся, где на­ходится их планета. Мы ни разу не видели их луну. Имеется ли у них таковая? Две? Или ни одной? Где и как они живут? Есть ли у них го­рода, научные центры, производственные мощ­ности? Нас познакомили с планетой, но отнюдь не с обществом.
- Не совсем, - ответила Николь. - Если предположить, что они не подтасовывают инфор­мацию, то воздух у них чистый. Мы не видели дымки, которая свидетельствовала бы о загрязне­нии воздуха продуктами сгорания тепловых электростанций. Воздух у них куда свежее, чем на Земле.
- Ну и с какой целью они это делают? - вслух размышлял Андрей.
- С целью проверки.
- В каком смысле, Бен?
- Представьте, что вы взяли на борт четверых чужаков, представителей незнакомой цивилиза­ции примерно того же уровня развития. Вам не­пременно захочется выяснить, что они за люди. И вы выпускаете их на своеобразную игровую площадку. Как они будут реагировать на ситуа­ции, в которых окажутся, как будут взаимодействовать? Есть ли у них жесткая иерархия, или поступают кто во что горазд? Дайте им возмож­ность поиграть достаточно долгое время, чтобы они утратили бдительность, и увидите, каковы они на самом деле. Если они не забудут про ос­мотрительность, это тоже ответ на вопрос.
- Интересно, как мы себя зарекомендова­ли? - спросила Николь больше у себя самой.
Картина сменилась, снова явив взору мор­ской пейзаж, хотя и не тот, что вначале. Солнце низко висело над морем на небосклоне, кото­рый следовало бы назвать «западным», окрасив горизонт в красные, оранжевые и изумрудно-зеленые тона. Небо было не таким синим, как на Земле; когда солнце стояло высоко, небо вы­цветало почти до белизны. Вглубь, к югу, про­стиралась плоская равнина, но с противополож­ной стороны вздымался исполинский обрывис­тый утес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31