Ч Он похлопывает по одному. Ч Они куда разборчивее оригиналов, Ч по
хлопывает по другому, Ч которые мне любезно одолжили, чтобы я мог изучит
ь их еще раз.
Ч Покажи оригиналы! Ч требует Алан.
Уотерхауз толкает через стол второй конверт, покрытый штампами СОВСЕКР
ЕТНО.
Алан нетерпеливо разрывает конверт, выдергивает листки, раскладывает п
о столу. У него отвисает челюсть.
В первый миг Уотерхауз думает, что его друг неким олимпийским озарением
расшифровал листки с первого взгляда.
Однако это не так. Алан совершенно ошарашен.
Ч Я знаю почерк.
Ч Да ты что?
Ч Видел его тысячу раз. Эти страницы написаны нашим старым другом по вел
осипедным прогулкам, Рудольфом фон Хакльгебером. Руди написал эти стран
ицы.
Всю следующую неделю Уотерхауз мотается на заседания в Бродвей-билдинг
с. Всякий раз, как должны прийти штатские (особенно Ч с аристократически
м прононсом), перед началом заседания появляется Чаттан и жутко бодро ве
лит Уотерхаузу молчать в тряпочку, если только не зададут математически
й вопрос. Уотерхауз не в претензии. Его это вполне устраивает, потому что о
ставляет время для более важных занятий. На последнем заседании в Бродве
й-билдингс он доказал теорему.
Примерно за три дня Уотерхауз вычисляет, что в самих заседаниях нет ника
кого смысла Ч обсуждения явно не могут ни во что вылиться. Он даже пытает
ся доказать это с помощью формальной логики, но не силен в ней и знает слиш
ком мало аксиом, чтобы достичь Q.E.D.
Впрочем, к концу недели он заключает, что все эти заседания Ч одно из след
ствий гибели Ямамото. Уинстон Спенсер Черчилль носится с Блетчли-парком
как курица с яйцом, однако перехват адмиральского самолета пробил замет
ную брешь в завесе секретности. Головотяпы, допустившие этот промах, пыт
аются спасти положение, распространяя байку о туземных лазутчиках, кото
рые якобы проведали о полете и сообщили по рации на Гуадалканал, откуда и
взлетел роковой П-38. Однако баков П-38 еле-еле хватает на полет туда-обратно,
значит, время взлета было рассчитано тютелька в тютельку. Если у японцев
на плечах голова, а не кочан капусты, они не клюнут на эту сказочку. Уинсто
н Черчилль рвет и мечет, и все эти заседания Ч попытка его умиротворить и
выдумать какой-то разумный поворот в политике.
Каждый вечер после заседания Уотерхауз едет на метро до Юстона, потом на
поезде до Блетчли и допоздна сидит над шифрами Руди. Алан работает над ни
ми днем, так что вместе они бьются над задачей почти круглые сутки.
Не все загадки математические. Например, какого дьявола немцы усадили Ру
ди писать длинные числа? Если буквами и впрямь закодирована длинная посл
едовательность цифр, значит, доктору Рудольфу фон Хакльгеберу отведена
роль заурядного писаря. Трудно поверить, что хоть одна бюрократическая с
истема способна на такую несусветную глупость. Кроме того, судя по скудн
ым разведданным из Германии, Руди на самом деле занимает значительный по
ст Ч настолько значительный, что его работа полностью засекречена.
Алан предполагает, что Уотерхауз исходит из понятного, но абсолютно ложн
ого допущения. Числа Ч не шифртекст, а скорее одноразовый шифрблокнот, с
помощью которого капитан U-553 должен был кодировать определенные сообщен
ия, слишком секретные, чтобы пускать их по обычным каналам «Энигмы». Эти о
дноразовые шифрблокноты по какой-то причине составил Руди.
Обычно составление одноразовых шифрблокнотов Ч такое же примитивное
занятие, как и шифрование, работа для писарей, которые выбирают случайны
е буквы с помощью лототрона или стопки карточек. Однако Алан и Уотерхауз
исходят из допущения, что столкнулись с совершенно новым изобретением, в
озможно, созданным Руди, и шифрблокнот генерируется не случайным образо
м, а по какому-то математическому алгоритму.
Другими словами, это какие-то вычисления, какая-то формула, которую приду
мал Руди. Задаешь некий параметр Ч вероятно , дату, возможн
о, какие-то другие данные, скажем, произвольную ключевую фразу или число. П
роводишь последовательные вычисления и получаешь девятисотзначное чи
сло, то есть три тысячи двоичных знаков, что при переводе в код Бодо дает ш
естьсот букв (достаточно, чтобы исписать лист бумаги). Девятисотзначное
десятичное число, трехтысячезначное двоичное и шестьсот букв Ч одно и т
о же абстрактное, чистое число в разных представлениях.
Тем временем твой адресат, возможно, на другом краю света выполняет те же
вычисления, получает тот же одноразовый шифрблокнот и может раскодиров
ать твое сообщение.
Если Тьюринг и Уотерхауз поймут, как вычисляется число они тоже смогут е
го прочесть.
ПЕРЕХВАТ
Дантист ушел, дверь заперта, телефон выдернут из розетки. Рэндалл Лоурен
с Уотерхауз лежит голый на крахмальной простыне поверх непомерно больш
ой кровати. Голова подперта подушкой, чтобы между раздвинутых ступней ви
деть телевизор: идет выпуск всемирных новостей Би-би-си. Десятидолларово
е пиво из мини-бара под рукой. В Америке шесть утра, и, чем смотреть професс
иональный баскетбол, он переключился на новости. Выпуск почти целиком по
священ Южной Азии. Материал о тайфуне, который вот-вот обрушится на Гонко
нг, сменяется длинным и трезвым отчетом о нашествии саранчи на индо-паки
станской границе. Король Таиланда потребовал, чтобы несколько наиболее
коррумпированных чиновников буквально простерлись перед ним ниц. Азиа
тские новости всегда граничат с фантастикой, но все это на полном серьез
е, без всяких тебе кивков и подмигиваний. Теперь рассказывают о заболева
нии нервной системы в Новой Гвинее, которое передается при употреблении
в пищу мозга других людей. Заурядная каннибальская история. Неудивитель
но, что столько американцев, приехавших сюда по делу, исчезают навсегда
Ч это все равно что войти на страницы «Классических комиксов».
В дверь стучат. Рэнди встает, надевает бархатный гостиничный халат. Смот
рит в глазок, почти ожидая увидеть пигмея с трубочкой отравленных стрел,
хотя не отказался бы от соблазнительной восточной куртизанки. Однако эт
о всего лишь Кантрелл. Рэнди открывает дверь. Кантрелл заранее выставил
ладони жестом: «Все, уже заткнулся».
Ч Не беспокойся, Ч предупреждает он. Ч О делах говорить не буду.
Ч В таком случае я не разобью эту бутылку о твою голову, Ч говорит Рэнди.
Вероятно, оба чувствуют одно и то же: сегодня слишком много всего произош
ло, и единственный способ осмыслить события Ч не говорить о них. Мозг про
делывает большую часть работы в то время, когда его хозяин думает о чем-то
другом. Поэтому иногда нужно нарочно сочинять посторонние темы для разг
овора.
Ч Идем ко мне в номер, Ч говорит Кантрелл. Ч У меня Пекка.
Ч Финн, которого взорвали?
Ч Он самый.
Ч А чего он здесь?
Ч А чего ему здесь не быть? С тех пор как его взорвали, он ведет технокочев
ой образ жизни.
Ч Это просто совпадение или...
Ч Нет, Ч говорит Кантрелл. Ч Он помогает мне выиграть пари.
Ч Какое?
Ч Несколько недель назад я рассказал Тому Говарду про ван-эйковский пе
рехват. Том ответил, что это сильно смахивает на брехню. Поспорил на десят
ь акций корпорации «Эпифит», что я не смогу это сделать за пределами лабо
ратории.
Ч Пекка в таких вещах сечет?
Вместо того чтобы просто сказать «да», Кантрелл делает серьезное лицо и
сообщает:
Ч Пекка пишет об этом главу в «Криптономикон». Он считает, что есть лишь
один способ обороняться: осваивать технологии, которые могут использов
ать против нас.
Звучит как призыв к оружию. Отступать стыдно, и Рэнди влезает в брюки, кото
рые так и стоят гармошкой, где он их сбросил, вернувшись от султана.
От султана ! По телевизору идет репортаж о пиратах в Южно-Кит
айском море, которые отправляют команду захваченного корабля прогулят
ься за борт.
Ч Весь континент, блин, один сплошной Диснейленд без мер безопасности,
Ч замечает Рэнди. Ч Это только мне кажется сюрреалистическим?
Кантрелл ухмыляется.
Ч Если мы начнем про сюрреализм, то закончим сегодняшней встречей.
Ч Верно подмечено, Ч говорит Рэнди. Ч Пошли.
Прежде чем Пекка стал известен в Силиконовой Долине как «финн, которого
взорвали», он назывался «чувак с виолончелью», потому что питал к своей в
иолончели почти аутистскую привязанность, таскал ее повсюду и все время
старался запихать в верхнюю багажную сетку. Без всякой связи, его специа
льностью было радио, и занимался он аналоговыми штучками.
Когда пакетная радиосвязь стала серьезной альтернативой посылке данны
х по проводам, Пекка переехал в Менло-парк и основал фирму, оборудование д
ля которой закупил на компьютерной барахолке. Так Пекка обзавелся девят
надцатидюймовым MultiSync-монитором с высоким разрешением, как раз под свои мо
лодые глаза (ему было тогда двадцать четыре). Монитор он подключил к почти
новому пентиуму, до отказа набитому оперативной памятью.
Еще он установил Finux, бесплатную операционку на базе UNIX'a, созданную финнами
почти исключительно для того, чтобы показать всем «какие мы крутые», и ра
спространяемую через сеть. Разумеется, Finux удивительно мощный и гибкий; в ч
астности, позволяет контролировать цепь видеосигнала до энной степени,
выбирать много разных частот развертки и полос пропускания видеоплаты,
если вы таким увлекаетесь. Пекка увлекался и, как многие другие финуксои
ды, настроил комп так, чтобы тот показывал уйму крохотных пикселей (помещ
ается много информации, но утомительно для глаз) или меньшее число более
крупных пикселей, а также разные промежуточные разрешения. Всякий раз, к
ак он менял разрешение, экран на секунду гас и раздавался щелчок Ч пьезо
кристаллы переходили на другой диапазон частот.
Как-то в три часа ночи Пекка переключил режим. Экран погас, щелкнул и взорв
ался ему в лицо. Передняя часть кинескопа была, естественно, из толстого с
текла Ч ее осколки вошли Пекке в лицо, тело, торс. Тот самый люминофор, кот
орый светился под бегущим электронным лучом, передавая информацию глаз
ам Пекки, теперь впился в его тело. Один осколок уничтожил глаз и останови
лся, не дойдя до мозга самую малость. Другой перерезал связки, третий прос
вистел рядом с головой и выкусил аккуратный треугольник из левого уха.
Другими словами, Пекка стал первой жертвой Дигибомбера. Он едва не умер о
т потери крови, и его друзья-евтропийцы несколько дней толклись у больни
чной койки с баллонами фреона, готовые немедленно приступить к делу, есл
и он умрет. Однако Пекка не умер и вызвал новую шумиху тем, что оказался не
застрахован. Местные газеты долго заламывали руки по поводу того, как бе
дный наивный мальчик из страны бесплатной медицины не нашел в себе духа
потратиться на медицинскую страховку. В итоге несколько хайтечных магн
атов скинулись на оплату медицинских счетов и компьютерный голосовой а
ппарат, как у Стивена Хокинга.
И вот теперь Пекка сидит у Кантрелла в номере. Виолончель стоит в углу, в р
айоне кобылки еще видна канифолевая пыль. К стене изолентой приклеены пр
оволочные петли и загогулины. Они тянутся к каким-то явно самопальным пл
атам, те, в свою очередь, подключены к ноутбуку.
«Здравствуй Рэнди поздравляю с успехом», Ч говорит компьютерно сгенер
ированный голос, как только за Кантреллом и Рэнди закрывается дверь. Это
маленькое приветствие Пекка, очевидно, набрал заранее. Все вполне в поря
дке вещей, удивляет другое: Пекка думает, что корпорация «Эпифит» уже доб
илась каких-то успехов.
Ч Как продвигается? Ч спрашивает Кантрелл.
Пекка печатает ответ. Потом подносит одну руку к изуродованному уху, а др
угой жмет на кнопку голосового генератора: «Он в душе. (И впрямь слышно, ка
к в стене шумят трубы.) Его компьютер излучает».
Ч Ой, Ч удивляется Рэнди. Ч Том Говард Ч в соседней комнате?
Ч Через стенку от нас, Ч кивает Кантрелл. Ч Я нарочно так попросил, чтоб
ы выиграть пари. Его номер Ч зеркальное отражение моего, так что компьют
ер всего в нескольких дюймах, сразу за стеной. Идеальные условия для ван-э
йковского перехвата.
Ч Пекка, ты прямо сейчас получаешь сигналы с его компьютера? Ч спрашива
ет Рэнди.
Пекка кивает, печатает, жмет кнопку: «Настраиваю. Калибрую». Вводное устр
ойство голосового генератора Ч MIDI-клавиатура под одну руку, пристегнута
я к бедру. Пекка вслепую пробегает по нему пальцами, через несколько мгно
вений слышится голос: «Нужен Кантрелл».
Ч Извини. Ч Кантрелл садится рядом с Пеккой. Рэнди некоторое время смот
рит им через плечо. Он примерно понимает, что они делают.
Если положить лист белой бумаги на старый могильный камень и провести ка
рандашом черту, вы получите одну горизонтальную линию, где-то темнее, где-
то светлее, однако ничего особенного не означающую. Если провести вплотн
ую вторую черту, и так раз за разом, начнет проступать рисунок. Технарь наз
вал бы этот процесс разверткой или сканированием. В обычном мониторе Ч
электронно-лучевой трубке Ч электронный луч действительно пробегает
по стеклу от шестидесяти до восьмидесяти раз за секунду, в дисплее ноутб
ука, как у Рэнди, ничего по-настоящему не бегает, отдельные пиксели включа
ются и выключаются прямую. Однако процесс развертки все равно имеет мест
о: при этом считывается и отображается на дисплее определенная область к
омпьютерной памяти, называемая экранным буфером. Содержимое экранного
буфера должно передаваться на дисплей шестьдесят-восемьдесят раз за се
кунду, иначе (1) экран будет мерцать, (2) изображение Ч дергаться.
Компьютер, общаясь с вами, не управляет экраном непосредственно, а манип
улирует с битами экранного буфера, зная, что другие подсистемы передадут
информацию на реальный дисплей. Шестьдесят-восемьдесят раз за секунду с
истема говорит себе: «Блин, пора обновлять экран», лезет в начало буфера
Ч а это, не забывайте, просто часть памяти Ч и считывает первые нескольк
о байтов, определяющих, какого цвета будет пиксель в верхнем левом углу э
крана. Информация отправляется тем, кто, собственно обновляет экран, буд
ь то электронный луч или что-то такое в ноутбуке. Потом считываются следу
ющие несколько байтов, обычно для пикселя справа от первого, и так до прав
ого края экрана. Проводится первая черта натирки с могильного камня.
Теперь, когда достигнут правый край экрана, в этом направлении пикселей
больше нет. Значит, следующие несколько байтов отвечают за крайний левый
пиксель второй строки. В электроннолучевой трубке возникает небольшая
заминка: луч на правом краю экрана, а его просят нарисовать пиксель на лев
ом краю. Он должен переместиться обратно. Это занимает время Ч небольшо
е, но дольше, чем на переход между соседними пикселями. Называется Ч врем
я обратного хода по строке. Так продолжается, пока не будет достигнут пос
ледний пиксель в нижнем правом углу и натирка с могильного камня не буде
т завершена. Однако теперь пора начинать по новой; электронный луч (если о
н есть) должен скользнуть по диагонали к верхнему левому пикселю. Тут тож
е налицо заминка, которая называется временем обратного хода по кадру.
Все это происходит от того, что реальный электронный луч по-настоящему д
вижется в электронно-лучевой трубке. Для дисплея как в ноутбуке, который
Том Говард поставил через стенку от Пекки, такие ограничения вроде бы сн
яты. Однако тайминг сигнала у такого дисплея все равно взят у электронно-
лучевой трубки. (Просто потому, что старая технология всем, кому надо, поня
тна и нормально работает, под нее сделаны и протестированы все программн
ые и электронные технологии, а лучшее враг хорошего, особенно если прибы
ль у тебя настолько мала, что различить ее можно только с помощью методов
квантовой механики, и любые помехи в совместимости подкосят компанию на
корню.)
В ноутбуке Тома каждая секунда разделена на семьдесят пять абсолютно од
инаковых интервалов, в каждый из которых полностью укладывается натирк
а с могильного камня плюс время обратного хода по кадру. Как понял Рэнди и
з разговора Пекки с Кантреллом, они уже установили по идущему через стен
ку сигналу, что Том настроил дисплей на разрешение 768 строк и 1024 пикселя в ст
роке. Для каждого пикселя из буфера считываются и передаются по проводу
на экран четыре байта. (Том выставил максимальное цветовое разрешение. Э
то значит, что нужно по байту на яркость каждого из основных цветов Ч кра
сного, зеленого и синего. Один байт лишний, но его все равно оставляют, пот
ому что компьютеры любят степени двойки, а мощность и быстродействие у н
их сейчас такие, что лишний байт решительно ничего не меняет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
хлопывает по другому, Ч которые мне любезно одолжили, чтобы я мог изучит
ь их еще раз.
Ч Покажи оригиналы! Ч требует Алан.
Уотерхауз толкает через стол второй конверт, покрытый штампами СОВСЕКР
ЕТНО.
Алан нетерпеливо разрывает конверт, выдергивает листки, раскладывает п
о столу. У него отвисает челюсть.
В первый миг Уотерхауз думает, что его друг неким олимпийским озарением
расшифровал листки с первого взгляда.
Однако это не так. Алан совершенно ошарашен.
Ч Я знаю почерк.
Ч Да ты что?
Ч Видел его тысячу раз. Эти страницы написаны нашим старым другом по вел
осипедным прогулкам, Рудольфом фон Хакльгебером. Руди написал эти стран
ицы.
Всю следующую неделю Уотерхауз мотается на заседания в Бродвей-билдинг
с. Всякий раз, как должны прийти штатские (особенно Ч с аристократически
м прононсом), перед началом заседания появляется Чаттан и жутко бодро ве
лит Уотерхаузу молчать в тряпочку, если только не зададут математически
й вопрос. Уотерхауз не в претензии. Его это вполне устраивает, потому что о
ставляет время для более важных занятий. На последнем заседании в Бродве
й-билдингс он доказал теорему.
Примерно за три дня Уотерхауз вычисляет, что в самих заседаниях нет ника
кого смысла Ч обсуждения явно не могут ни во что вылиться. Он даже пытает
ся доказать это с помощью формальной логики, но не силен в ней и знает слиш
ком мало аксиом, чтобы достичь Q.E.D.
Впрочем, к концу недели он заключает, что все эти заседания Ч одно из след
ствий гибели Ямамото. Уинстон Спенсер Черчилль носится с Блетчли-парком
как курица с яйцом, однако перехват адмиральского самолета пробил замет
ную брешь в завесе секретности. Головотяпы, допустившие этот промах, пыт
аются спасти положение, распространяя байку о туземных лазутчиках, кото
рые якобы проведали о полете и сообщили по рации на Гуадалканал, откуда и
взлетел роковой П-38. Однако баков П-38 еле-еле хватает на полет туда-обратно,
значит, время взлета было рассчитано тютелька в тютельку. Если у японцев
на плечах голова, а не кочан капусты, они не клюнут на эту сказочку. Уинсто
н Черчилль рвет и мечет, и все эти заседания Ч попытка его умиротворить и
выдумать какой-то разумный поворот в политике.
Каждый вечер после заседания Уотерхауз едет на метро до Юстона, потом на
поезде до Блетчли и допоздна сидит над шифрами Руди. Алан работает над ни
ми днем, так что вместе они бьются над задачей почти круглые сутки.
Не все загадки математические. Например, какого дьявола немцы усадили Ру
ди писать длинные числа? Если буквами и впрямь закодирована длинная посл
едовательность цифр, значит, доктору Рудольфу фон Хакльгеберу отведена
роль заурядного писаря. Трудно поверить, что хоть одна бюрократическая с
истема способна на такую несусветную глупость. Кроме того, судя по скудн
ым разведданным из Германии, Руди на самом деле занимает значительный по
ст Ч настолько значительный, что его работа полностью засекречена.
Алан предполагает, что Уотерхауз исходит из понятного, но абсолютно ложн
ого допущения. Числа Ч не шифртекст, а скорее одноразовый шифрблокнот, с
помощью которого капитан U-553 должен был кодировать определенные сообщен
ия, слишком секретные, чтобы пускать их по обычным каналам «Энигмы». Эти о
дноразовые шифрблокноты по какой-то причине составил Руди.
Обычно составление одноразовых шифрблокнотов Ч такое же примитивное
занятие, как и шифрование, работа для писарей, которые выбирают случайны
е буквы с помощью лототрона или стопки карточек. Однако Алан и Уотерхауз
исходят из допущения, что столкнулись с совершенно новым изобретением, в
озможно, созданным Руди, и шифрблокнот генерируется не случайным образо
м, а по какому-то математическому алгоритму.
Другими словами, это какие-то вычисления, какая-то формула, которую приду
мал Руди. Задаешь некий параметр Ч вероятно , дату, возможн
о, какие-то другие данные, скажем, произвольную ключевую фразу или число. П
роводишь последовательные вычисления и получаешь девятисотзначное чи
сло, то есть три тысячи двоичных знаков, что при переводе в код Бодо дает ш
естьсот букв (достаточно, чтобы исписать лист бумаги). Девятисотзначное
десятичное число, трехтысячезначное двоичное и шестьсот букв Ч одно и т
о же абстрактное, чистое число в разных представлениях.
Тем временем твой адресат, возможно, на другом краю света выполняет те же
вычисления, получает тот же одноразовый шифрблокнот и может раскодиров
ать твое сообщение.
Если Тьюринг и Уотерхауз поймут, как вычисляется число они тоже смогут е
го прочесть.
ПЕРЕХВАТ
Дантист ушел, дверь заперта, телефон выдернут из розетки. Рэндалл Лоурен
с Уотерхауз лежит голый на крахмальной простыне поверх непомерно больш
ой кровати. Голова подперта подушкой, чтобы между раздвинутых ступней ви
деть телевизор: идет выпуск всемирных новостей Би-би-си. Десятидолларово
е пиво из мини-бара под рукой. В Америке шесть утра, и, чем смотреть професс
иональный баскетбол, он переключился на новости. Выпуск почти целиком по
священ Южной Азии. Материал о тайфуне, который вот-вот обрушится на Гонко
нг, сменяется длинным и трезвым отчетом о нашествии саранчи на индо-паки
станской границе. Король Таиланда потребовал, чтобы несколько наиболее
коррумпированных чиновников буквально простерлись перед ним ниц. Азиа
тские новости всегда граничат с фантастикой, но все это на полном серьез
е, без всяких тебе кивков и подмигиваний. Теперь рассказывают о заболева
нии нервной системы в Новой Гвинее, которое передается при употреблении
в пищу мозга других людей. Заурядная каннибальская история. Неудивитель
но, что столько американцев, приехавших сюда по делу, исчезают навсегда
Ч это все равно что войти на страницы «Классических комиксов».
В дверь стучат. Рэнди встает, надевает бархатный гостиничный халат. Смот
рит в глазок, почти ожидая увидеть пигмея с трубочкой отравленных стрел,
хотя не отказался бы от соблазнительной восточной куртизанки. Однако эт
о всего лишь Кантрелл. Рэнди открывает дверь. Кантрелл заранее выставил
ладони жестом: «Все, уже заткнулся».
Ч Не беспокойся, Ч предупреждает он. Ч О делах говорить не буду.
Ч В таком случае я не разобью эту бутылку о твою голову, Ч говорит Рэнди.
Вероятно, оба чувствуют одно и то же: сегодня слишком много всего произош
ло, и единственный способ осмыслить события Ч не говорить о них. Мозг про
делывает большую часть работы в то время, когда его хозяин думает о чем-то
другом. Поэтому иногда нужно нарочно сочинять посторонние темы для разг
овора.
Ч Идем ко мне в номер, Ч говорит Кантрелл. Ч У меня Пекка.
Ч Финн, которого взорвали?
Ч Он самый.
Ч А чего он здесь?
Ч А чего ему здесь не быть? С тех пор как его взорвали, он ведет технокочев
ой образ жизни.
Ч Это просто совпадение или...
Ч Нет, Ч говорит Кантрелл. Ч Он помогает мне выиграть пари.
Ч Какое?
Ч Несколько недель назад я рассказал Тому Говарду про ван-эйковский пе
рехват. Том ответил, что это сильно смахивает на брехню. Поспорил на десят
ь акций корпорации «Эпифит», что я не смогу это сделать за пределами лабо
ратории.
Ч Пекка в таких вещах сечет?
Вместо того чтобы просто сказать «да», Кантрелл делает серьезное лицо и
сообщает:
Ч Пекка пишет об этом главу в «Криптономикон». Он считает, что есть лишь
один способ обороняться: осваивать технологии, которые могут использов
ать против нас.
Звучит как призыв к оружию. Отступать стыдно, и Рэнди влезает в брюки, кото
рые так и стоят гармошкой, где он их сбросил, вернувшись от султана.
От султана ! По телевизору идет репортаж о пиратах в Южно-Кит
айском море, которые отправляют команду захваченного корабля прогулят
ься за борт.
Ч Весь континент, блин, один сплошной Диснейленд без мер безопасности,
Ч замечает Рэнди. Ч Это только мне кажется сюрреалистическим?
Кантрелл ухмыляется.
Ч Если мы начнем про сюрреализм, то закончим сегодняшней встречей.
Ч Верно подмечено, Ч говорит Рэнди. Ч Пошли.
Прежде чем Пекка стал известен в Силиконовой Долине как «финн, которого
взорвали», он назывался «чувак с виолончелью», потому что питал к своей в
иолончели почти аутистскую привязанность, таскал ее повсюду и все время
старался запихать в верхнюю багажную сетку. Без всякой связи, его специа
льностью было радио, и занимался он аналоговыми штучками.
Когда пакетная радиосвязь стала серьезной альтернативой посылке данны
х по проводам, Пекка переехал в Менло-парк и основал фирму, оборудование д
ля которой закупил на компьютерной барахолке. Так Пекка обзавелся девят
надцатидюймовым MultiSync-монитором с высоким разрешением, как раз под свои мо
лодые глаза (ему было тогда двадцать четыре). Монитор он подключил к почти
новому пентиуму, до отказа набитому оперативной памятью.
Еще он установил Finux, бесплатную операционку на базе UNIX'a, созданную финнами
почти исключительно для того, чтобы показать всем «какие мы крутые», и ра
спространяемую через сеть. Разумеется, Finux удивительно мощный и гибкий; в ч
астности, позволяет контролировать цепь видеосигнала до энной степени,
выбирать много разных частот развертки и полос пропускания видеоплаты,
если вы таким увлекаетесь. Пекка увлекался и, как многие другие финуксои
ды, настроил комп так, чтобы тот показывал уйму крохотных пикселей (помещ
ается много информации, но утомительно для глаз) или меньшее число более
крупных пикселей, а также разные промежуточные разрешения. Всякий раз, к
ак он менял разрешение, экран на секунду гас и раздавался щелчок Ч пьезо
кристаллы переходили на другой диапазон частот.
Как-то в три часа ночи Пекка переключил режим. Экран погас, щелкнул и взорв
ался ему в лицо. Передняя часть кинескопа была, естественно, из толстого с
текла Ч ее осколки вошли Пекке в лицо, тело, торс. Тот самый люминофор, кот
орый светился под бегущим электронным лучом, передавая информацию глаз
ам Пекки, теперь впился в его тело. Один осколок уничтожил глаз и останови
лся, не дойдя до мозга самую малость. Другой перерезал связки, третий прос
вистел рядом с головой и выкусил аккуратный треугольник из левого уха.
Другими словами, Пекка стал первой жертвой Дигибомбера. Он едва не умер о
т потери крови, и его друзья-евтропийцы несколько дней толклись у больни
чной койки с баллонами фреона, готовые немедленно приступить к делу, есл
и он умрет. Однако Пекка не умер и вызвал новую шумиху тем, что оказался не
застрахован. Местные газеты долго заламывали руки по поводу того, как бе
дный наивный мальчик из страны бесплатной медицины не нашел в себе духа
потратиться на медицинскую страховку. В итоге несколько хайтечных магн
атов скинулись на оплату медицинских счетов и компьютерный голосовой а
ппарат, как у Стивена Хокинга.
И вот теперь Пекка сидит у Кантрелла в номере. Виолончель стоит в углу, в р
айоне кобылки еще видна канифолевая пыль. К стене изолентой приклеены пр
оволочные петли и загогулины. Они тянутся к каким-то явно самопальным пл
атам, те, в свою очередь, подключены к ноутбуку.
«Здравствуй Рэнди поздравляю с успехом», Ч говорит компьютерно сгенер
ированный голос, как только за Кантреллом и Рэнди закрывается дверь. Это
маленькое приветствие Пекка, очевидно, набрал заранее. Все вполне в поря
дке вещей, удивляет другое: Пекка думает, что корпорация «Эпифит» уже доб
илась каких-то успехов.
Ч Как продвигается? Ч спрашивает Кантрелл.
Пекка печатает ответ. Потом подносит одну руку к изуродованному уху, а др
угой жмет на кнопку голосового генератора: «Он в душе. (И впрямь слышно, ка
к в стене шумят трубы.) Его компьютер излучает».
Ч Ой, Ч удивляется Рэнди. Ч Том Говард Ч в соседней комнате?
Ч Через стенку от нас, Ч кивает Кантрелл. Ч Я нарочно так попросил, чтоб
ы выиграть пари. Его номер Ч зеркальное отражение моего, так что компьют
ер всего в нескольких дюймах, сразу за стеной. Идеальные условия для ван-э
йковского перехвата.
Ч Пекка, ты прямо сейчас получаешь сигналы с его компьютера? Ч спрашива
ет Рэнди.
Пекка кивает, печатает, жмет кнопку: «Настраиваю. Калибрую». Вводное устр
ойство голосового генератора Ч MIDI-клавиатура под одну руку, пристегнута
я к бедру. Пекка вслепую пробегает по нему пальцами, через несколько мгно
вений слышится голос: «Нужен Кантрелл».
Ч Извини. Ч Кантрелл садится рядом с Пеккой. Рэнди некоторое время смот
рит им через плечо. Он примерно понимает, что они делают.
Если положить лист белой бумаги на старый могильный камень и провести ка
рандашом черту, вы получите одну горизонтальную линию, где-то темнее, где-
то светлее, однако ничего особенного не означающую. Если провести вплотн
ую вторую черту, и так раз за разом, начнет проступать рисунок. Технарь наз
вал бы этот процесс разверткой или сканированием. В обычном мониторе Ч
электронно-лучевой трубке Ч электронный луч действительно пробегает
по стеклу от шестидесяти до восьмидесяти раз за секунду, в дисплее ноутб
ука, как у Рэнди, ничего по-настоящему не бегает, отдельные пиксели включа
ются и выключаются прямую. Однако процесс развертки все равно имеет мест
о: при этом считывается и отображается на дисплее определенная область к
омпьютерной памяти, называемая экранным буфером. Содержимое экранного
буфера должно передаваться на дисплей шестьдесят-восемьдесят раз за се
кунду, иначе (1) экран будет мерцать, (2) изображение Ч дергаться.
Компьютер, общаясь с вами, не управляет экраном непосредственно, а манип
улирует с битами экранного буфера, зная, что другие подсистемы передадут
информацию на реальный дисплей. Шестьдесят-восемьдесят раз за секунду с
истема говорит себе: «Блин, пора обновлять экран», лезет в начало буфера
Ч а это, не забывайте, просто часть памяти Ч и считывает первые нескольк
о байтов, определяющих, какого цвета будет пиксель в верхнем левом углу э
крана. Информация отправляется тем, кто, собственно обновляет экран, буд
ь то электронный луч или что-то такое в ноутбуке. Потом считываются следу
ющие несколько байтов, обычно для пикселя справа от первого, и так до прав
ого края экрана. Проводится первая черта натирки с могильного камня.
Теперь, когда достигнут правый край экрана, в этом направлении пикселей
больше нет. Значит, следующие несколько байтов отвечают за крайний левый
пиксель второй строки. В электроннолучевой трубке возникает небольшая
заминка: луч на правом краю экрана, а его просят нарисовать пиксель на лев
ом краю. Он должен переместиться обратно. Это занимает время Ч небольшо
е, но дольше, чем на переход между соседними пикселями. Называется Ч врем
я обратного хода по строке. Так продолжается, пока не будет достигнут пос
ледний пиксель в нижнем правом углу и натирка с могильного камня не буде
т завершена. Однако теперь пора начинать по новой; электронный луч (если о
н есть) должен скользнуть по диагонали к верхнему левому пикселю. Тут тож
е налицо заминка, которая называется временем обратного хода по кадру.
Все это происходит от того, что реальный электронный луч по-настоящему д
вижется в электронно-лучевой трубке. Для дисплея как в ноутбуке, который
Том Говард поставил через стенку от Пекки, такие ограничения вроде бы сн
яты. Однако тайминг сигнала у такого дисплея все равно взят у электронно-
лучевой трубки. (Просто потому, что старая технология всем, кому надо, поня
тна и нормально работает, под нее сделаны и протестированы все программн
ые и электронные технологии, а лучшее враг хорошего, особенно если прибы
ль у тебя настолько мала, что различить ее можно только с помощью методов
квантовой механики, и любые помехи в совместимости подкосят компанию на
корню.)
В ноутбуке Тома каждая секунда разделена на семьдесят пять абсолютно од
инаковых интервалов, в каждый из которых полностью укладывается натирк
а с могильного камня плюс время обратного хода по кадру. Как понял Рэнди и
з разговора Пекки с Кантреллом, они уже установили по идущему через стен
ку сигналу, что Том настроил дисплей на разрешение 768 строк и 1024 пикселя в ст
роке. Для каждого пикселя из буфера считываются и передаются по проводу
на экран четыре байта. (Том выставил максимальное цветовое разрешение. Э
то значит, что нужно по байту на яркость каждого из основных цветов Ч кра
сного, зеленого и синего. Один байт лишний, но его все равно оставляют, пот
ому что компьютеры любят степени двойки, а мощность и быстродействие у н
их сейчас такие, что лишний байт решительно ничего не меняет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57