Вэнион написал мне, что был он и трое
рыцарей из других Орденов.
- Мы оставили их в Мэйделе. Они слишком не похожи на рендорцев и не
умеют держаться по-рендорски. Так вот, скажи, ты ничего не слыхал о
докторе Тэньине в Дабоуре?
- Это тот, про которого говорят, что он излечил королевского брата от
какого-то странного недуга? Еще бы, хотя вряд ли он захочет говорить об
этом. Здесь ходит множество злобных слухов насчет того, как он раздобыл
это лекарство, а ты знаешь, как рендорцы относятся к магии.
- Ничего, если он сам не захочет, я заставлю его говорить.
- Все же зря ты отправился без Келтэна и остальных. Дабоур теперь
очень недружелюбное место.
- Теперь я должен сделать все сам, - сказал Спархок. - Я послал им из
Киприа приказ вернуться домой и ждать там.
- Через кого это ты умудрился послать из Киприа что-то?
- Это настоятель одного арсианского монастыря на окраине города, я
знаю его уже давно.
Воррен рассмеялся.
- Он все еще пытается скрыть, что он сириникиец?
- Ты как всегда знаешь все, Воррен.
- Для того я здесь и поставлен. Однако настоятель хороший человек. Он
умеет делать свое дело, хотя и слегка прозаичным способами.
- Ну так ты, может быть, расскажешь, что творится сейчас в Дабоуре?
Мне не хочется соваться туда с закрытыми глазами.
Воррен удобно развалился на траве у ног Сефрении, положив руку на
свое согнутое колено.
- Дабоур всегда был странным местом. Это город Эшанда, и кочевники
почитают его за святыню. В свое время там существовало с дюжину
религиозных конфессий, борющихся за власть в тамошних святилищах, - он
криво усмехнулся. - Поверишь ли, целых двадцать три гробницы претендуют на
звание последнего пристанища Эшанда. Конечно, большинство из них
поддельные, если только они не расчленили тело святого старца на части и
не похоронили его по кусочкам.
Спархок опустился на траву рядом со своим другом.
- Это интересно, - проговорил он. - А не могли бы мы оказать тайную
поддержку одной из этих конфессий, чтобы подорвать позиции Эрашама?
- Это прекрасная идея, Спархок, но беда в том, что сегодня уже не
существует этих конфессий. После того, как Эрашам узрел свое знамение, он
потратил сорок лет на искоренение всех своих соперников. В срединном
Рендоре была колоссальная кровавая бойня. Вся пустыня усеяна пирамидами из
черепов. В конце концов он получил полную власть в Дабоуре и установил там
такие порядки, что Отт из Земоха кажется по сравнению с ним добродушнейшим
из правителей. У него там тысячи последователей, слепо выполняющих все его
прихоти и капризы, почитая их за откровения свыше. Они бродят по улицам с
испеченными солнцем мозгами, выискивая каких-нибудь нарушений
невразумительных эрашамовых религиозных законов. Толпы немытых,
завшивевших, потерявших всякий человеческий облик людей ищут любой
возможности сжечь кого-нибудь у столба.
- Теперь более или менее ясно, - Спархок взглянул на Сефрению. Флейта
смочила в фонтане платок и мягкими прикосновениями обтирала лицо женщины.
Сефрения склонила голову над плечом ребенка, если конечно, Флейта была
ребенком. - Так что же, теперь Эрашам собирает там армию?
Воррен фыркнул.
- Только идиот может назвать это армией. Они же ничего не могут
делать толком - им ведь надо каждые полчаса молиться, и, к тому же они
слепо подчиняются всем дурацким приказам своего одряхлевшего вождя, -
Воррен рассмеялся. - У Эрашама иногда заплетается язык, а порой он просто
путает слова, что не удивительно, ведь он наполовину бабуин. Однажды во
время своей проповеди где-то в глухомани, он отдал неподражаемый приказ.
Он хотел сказать: "Падите на своих врагов!" но что-то, видно у него
спуталось, и старец завопил: "Падите на свои мечи!". Три тысячи его воинов
в точности выполнили его призыв. Эрашам возвращался домой один, пытаясь
понять, что же случилось.
- Ты слишком долго пробыл здесь, Воррен, - засмеялся Спархок. -
Рендор начинает портить твой характер.
- Я не выношу тупость и грязь, Спархок. А сторонники Эрашама свято в
них верят.
- Ты становишься хорошим оратором, Воррен.
- Презрение - прекрасная закваска для пламенной речи. Мне некому
высказать все это в Рендоре, зато есть куча времени отшлифовывать
отдельные высказывания про себя, - лицо Воррена посерьезнело. - Будь очень
осторожен в Дабоуре, Спархок. У Эрашама есть дюжина или две
последователей, о которых он, может и сам не знает, но в действительности
всем в городе заправляют именно они. А они такие же спятившие, как и сам
старец.
- Это плохо? - спросил Спархок.
- Даже еще хуже.
- Ты всегда умел обнадежить, Воррен, - сухо заметил Спархок.
- Может, это мой недостаток, но я стараюсь никогда не терять надежды
и не давать терять ее другим. А в Киприа произошло что-нибудь интересное?
- Да, есть кое-что. - ответил Спархок, играя травинками. - Там
появились чужестранцы, которые распускают слухи, что в эленийских
королевствах на севере простой народ собрался поднять мятеж против церкви,
потому как якобы поддерживает эшандистское движение.
- Да, я слышал кое-что, но в Джирохе это еще не зашло далеко.
- Боюсь, это дело времени. Все это хорошо организовано.
- Ты не подозреваешь, кто может стоять за всем этим?
- Мартэл, а мы все хорошо знаем, на кого он работает. Они хотят
подвигнуть горожан присоединиться к эрашамовскому восстанию против церкви
как раз тогда, когда курия соберется в Чиреллосе выбирать нового
Архипрелата. Рыцарям Храма придется прибыть сюда для подавления восстания,
а это развяжет руки Энниасу и его сторонниками на выборах, - Спархок
встал. - Как ты думаешь, долго еще проходит твой слуга? Нам лучше уйти до
его прихода. Может он и не слишком умен, но я знаю рендорцев, они любят
посплетничать.
- Я думаю, у нас есть время, мой Джинтал по любому заданию идет не
быстрее, чем на неторопливой прогулке. Вы успеете перекусить а я пополню
ваши съестные припасы.
- А в Дабоуре есть какое-нибудь безопасное место, где можно было бы
остановиться? - спросила Сефрения.
- Нет в Дабоуре места действительно спокойного, - сказал Воррен и
посмотрел на Спархока. - Ты помнишь Перрейна? - спросил он.
- Этакий тощий человек, который почти никогда не разговаривает?
- Вот-вот. Он в Дабоуре прикидывается скототорговцем, у него дом
рядом со скотными дворами. Кочевники нуждаются в нем, поэтому он может
более-менее спокойно ходить по городу. Он живет там под именем Меррелик.
Он приютит вас, и выручит из беды, если что. - Воррен тонко улыбнулся. -
Кстати, насчет неприятностей, Спархок. Я бы посоветовал тебе покинуть
Джирох до того, как Лильяс узнает о твоем возвращении.
- Она все еще несчастна? - спросил Спархок. - Я думал, она уже нашла
себе содержателя.
- Наверно, и, я думаю, не одного. Но ты же знаешь, Спархок, она
злопамятна, как кошка.
- Я оставил ей свою лавку, и она могла бы жить припеваючи, если бы
хоть немного думала о деле.
- Да, я слышал, что все оно так и есть, но ты лишил ее другого, ты
уехал, попрощавшись с ней и оставив ей наследство запиской, не доставив
бедной женщине удовольствия поубиваться, покричать, что она "сейчас
пронзит свое несчастное сердце вот этим кинжалом".
- Но только так я и мог незаметно исчезнуть.
- Но все же ты поступил с ней ужасно, Спархок. Лильяс ведь прекрасная
актриса, а ты... Ускользнуть среди ночи, лишить ее возможности устроить
спектакль, Спархок!
- Тебе обязательно так долго обсуждать этот вопрос, Воррен?
- Я просто пытаюсь дать тебе дружеский совет, Спархок. Все что тебе
грозит в Джирохе - это несколько воющих фанатиков, а здесь тебе грозит
гораздо, гораздо большая опасность - встреча с разъяренной Лильяс.

21
Примерно через полчаса они тихо покинули дом Воррена. Когда они
забирались на лошадей, Спархок внимательно посмотрел на Сефрению. Хотя
едва перевалило за полдень, она выглядела очень усталой.
- А это существо, что следит за нами, может устроить смерч на реке? -
спросил он.
Она нахмурилась.
- Вообще-то там слишком мало открытой воды, но создание мира тьмы
иногда могут преступить естественные законы природы, - она подумала и
спросила: - А река широкая?
- Не очень, - ответил Спархок. - Во всем Рендоре не хватит воды на
широкую реку.
- В узких берегах управлять смерчем будет трудно, ты же видел, как
блуждал тот, что разрушил корабль Мабина.
- Ну что ж, тогда мы должны попробовать. Ты не выдержишь пути до
Дабоура верхом.
- Не надо рисковать из-за меня, Спархок.
- Но это, вообще-то, не только из-за тебя, Сефрения. Мы и так
потеряли много времени, а путь на лодке будет намного быстрей, чем посуху.
Мы будем плыть рядом с берегом, и в случае чего успеем выскочить.
- Ну хорошо, Спархок. Сделаем так, как ты хочешь.
Они ехали по запруженным народом улицам, где одетые в черное
кочевники смешивались с горожанами. В нос лезли навязчивые рендорские
запахи - специи, духи и одуряющий аромат кипящего оливкового масла.
Уличный шум оглушал.
- А кто эта Лильяс? - с любопытством спросил Кьюрик.
- Это неважно сейчас.
- Если эта личность опасна, я бы сказал, что напротив - мне очень
важно знать об этом сейчас.
- Лильяс не опасна в том смысле, который ты имеешь в виду.
- Но все же, Спархок, я бы хотел знать.
Было видно, что Кьюрик не намеревается прекратить расспросы. Спархок
удрученно вздохнул.
- Ну ладно, - сказал он. - я прожил здесь целых десять лет. Воррен
дал мне место владельца маленького магазинчика, где я жил под именем
Махкра. Это было сделано для маскировки, чтобы люди Мартэла не могли
обнаружить меня. Ну а чтобы не бездельничать, я собирал сведения для
Воррена. Чтобы как следует натурализоваться, мне надо было выглядеть как и
остальные купцы на этой улице, а все они имели любовниц, содержанок. Вот и
я завел себе такую, ее имя - Лильяс. Ты удовлетворен?
- Слишком кратко, Спархок. Я так понимаю, у леди был вспыльчивый
характер?
- Не совсем, Кьюрик. Лильяс из той породы женщин, что долго
вынашивают свое недовольство, а потом...
- А, вот оно как. Интересно было бы познакомиться с ней.
- Вряд ли. Я сомневаюсь, что ты вообще выдержал бы все эти вопли и
визги, эти драматические представления.
- А что, это так страшно?
- А почему, как ты думаешь, я убрался из города среди ночи? Тебе не
кажется, что тема исчерпала себя?
Кьюрик довольно захихикал.
- Простите меня за мой смех, мой Лорд, - сказал он. - Но, насколько я
помню, вы без восторга восприняли мой рассказ о моих отношениях с матерью
Телэна.
- Хорошо, Кьюрик, мы квиты, - ответил Спархок и далее ехал сжав губы,
не обращая внимания на усмешки Кьюрика.
На рахитичных пристанях, врезавшихся в мутные замусоренные струи реки
Гулл, были развешаны пропахшие тухлой рыбой сети. Несколько дюжин
баркасов, что ходили по реке между Джирохом и Дабоуром были привязаны к
ним. Смуглые лодочники в бурнусах лениво развалились на палубах, подложив
под голову сложенную одежду. Спархок спешился и подошел к злобного вида
одноглазому человеку в свободном полосатом халате. Тот стоял на пристани,
выкрикивая приказы ленивой троице босоногих матросов на борту старой
грязной шаланды.
- Твоя лодка? - спросил Спархок.
- И что из этого?
- Она идет в наем?
- Смотря сколько заплатишь.
- Не бойся, сговоримся. Сколько дней ты идешь до Дабоура?
- Три или четыре дня, в зависимости от ветра и от цены, - одноглазый
оценивающе поглядел на Спархока и его спутников. Его угрюмое лицо
растянулось в сладкой улыбке. - Может быть, мы поговорим о цене, уважаемый
господин.
Спархок попытался было для виду поторговаться, а потом полез в полный
кошелек, который вручил ему перед их уходом Воррен, и вложил в испачканную
руку речного капитана серебряк. Единственный глаз того хищно заблестел при
виде набитого монетами кошелька.
Они взобрались в шаланду и привязали лошадей посередине, а матросы
уже отвязали лодку от пристани, отдав ее на волю течения и принялись
поднимать единственный косой парус. Течение в реке было довольно медленно,
и крепкий ветер с Арсианского залива легко толкал суденышко против
течения.
- Будьте осторожны, - прошептал Спархок Сефрении и Кьюрику, когда они
расседлывали своих лошадей. - Похоже, наш капитан не прочь будет
поживиться на наш счет, и не упустит возможности получить больше, чем
просто плату за проезд. - Он направился на корму, туда, где одноглазый
сидел на румпеле. - Держись как можно ближе к берегу, - сказал Спархок.
- Это еще зачем? - одинокий глаз капитана стал настороженным.
- Моя сестра боится открытой воды, - сымпровизировал Спархок. - Раз я
сказал, так делай как сказано.
- Ты платишь, - пожал плечами капитан. - Я сделаю, как ты хочешь.
- А по ночам ты идешь или останавливаешься?
Капитан покачал головой.
- Слишком много коряг и подводных камней на мой вкус. Нет, я
останавливаюсь по ночам, когда стемнеет.
- Хорошо, я люблю осторожность. Это делает путешествие безопасней,
что немаловажно, - Спархок раскрыл плащ, чтобы показать кольчугу и тяжелый
меч, висевший на поясе. - Ты понимаешь, что я хочу сказать?
На лице капитана отразилась досада.
- Ты не имеешь права угрожать мне на моем корабле! - зашумел он.
- Как ты сказал, я плачу. А мне что-то не нравится твоя команда,
капитан, да и твое лицо не внушает доверия.
- Не нужно обижать так бедного лодочника, - угрюмо сказал одноглазый.
- Если я ошибся, я попрошу у тебя прощения - позднее. У нас есть с
собой кое-какие ценности, и мы бы хотели сохранить их. Я и мои спутники
будем спать на носу, а ты со своими матросами - на корме. Надеюсь, ты не
сочтешь это за особую обиду?
- Уж больно ты осторожен, нет?
- Смутные времена, приятель, смутные времена. Так что, когда мы
пристанем на ночь к берегу, предупреди своих людей, чтобы они держались
поближе к корме и не разгуливали во сне. Мало ли что может случиться, а у
меня чуткий сон, - он развернулся и отошел от капитана.
По обоим берегам реки над водой нависала буйная тропическая
растительность, но холмы, поднимающиеся над узкой речной долиной были
голыми и бесплодными, единственным их украшением служили разбросанные там
и тут скальные обломки. Спархок и его друзья сидели на носовой палубе,
неусыпно следя за капитаном и его оборванной командой и стараясь не
упустить любых признаков необычной погоды.
Флейта разместилась верхом на бушприте, наигрывая что-то на свирели,
а Спархок вел тихую беседу с Сефренией и Кьюриком. Сефрения была уже
знакома со здешними обычаями, поэтому наставления Спархока касались в
основном оруженосца. Он предупреждал его о многих условностях,
несоблюдение которых могли здесь счесть за личное оскорбление, и о других,
которые могли посчитать святотатством.
- И кто придумал эти идиотские правила? - не переставал удивляться
Кьюрик.
- Эшанд, - ответил Спархок. - Он был сумасшедший, а сумасшедшие
особенно любят всякие бессмысленные ритуалы.
- Есть еще что-нибудь?
- Да. Если ты случайно повстречаешься с какой-нибудь овцой, тебе
следует почтительно уступить ей дорогу.
- А ну-ка, повтори, - недоверчиво сказал Кьюрик.
- Это очень важно, Кьюрик.
- Ты что, издеваешься?
- Да нет же, я серьезен, как никогда. Эшанд в юности был пастухом и
приходил в бешенство, когда кто-то проезжал через его стадо. Когда он
пришел к власти, он заявил, что Богом ему открыто, будто овца - священное
животное, и что каждый должен уступать ей дорогу.
- Бред какой-то, Спархок! - возмутился Кьюрик.
- Конечно, но здесь это закон.
- Странно, как откровения эленийского Бога всегда совпадают с
суевериями его пророков, - прошептала Сефрения.
- Они хоть что-то делают как нормальные люди? - поинтересовался
Кьюрик.
- Не многое.

С заходом солнца одноглазый капитан пришвартовал свою шаланду и
вместе с командой расстелил соломенную циновку на корме. Спархок поднялся,
вышел на середину суденышка и положил руку на шею Фарэна.
- Будь настороже, - шепнул он на ухо своему коню. - Если кто вздумает
бродить тут, дай мне знать.
Фарэн оскалил зубы и повернулся мордой к корме. Спархок одобрительно
похлопал его по крупу и отправился обратно на нос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46