- О чем вы говорите? Если бы подобное происшествие имело бы место,
охрана бы услышала сигнал тревоги.
- Я думаю, что оригинал подменили копией.
Директор снисходительно усмехнулся.
- У вашей теории, синьор, есть один небольшой недостаток. Посетителям
неизвестно, что за каждой картиной установлены сенсоры. Если кто-нибудь
попытается снять картину со стены - что обязательно надо сделать, чтобы
заменить ее копией - зазвучит сигнал тревоги.
Но Даниэль Купер опять не удовлетворился.
- Может быть, сигнализация выведена из строя?
- Нет. Если кто-нибудь попытается перерезать провод, то система опять
сработает. Сеньор, повторяю, невозможно кому-либо украсть картины из
музея. Наша система безопасности работает без сбоев.
Купер стоял совершенно расстроенный. Все, что говорил директор,
звучало убедительно. Действительно, покушение казалось невозможным. Но
почему тогда Трейси Уитни специально пролила краски на пол?
Купер не мог заставить себя отступить.
- Исполните, пожалуйста, мою просьбу. Не можете ли вы попросить
своего помощника пройтись по залам и проверить, все ли на месте? Я буду в
номере отеля.
Большего Даниэль Купер сделать не мог.
В 7 вечера Кристиан Мачада позвонил Куперу:
- Я лично проверил все, сеньор. Каждая картина висит на своем месте.
Из музея ничего не пропало.
Итак, таковы оказались дела. Очевидно, происшествие оказалось
случайностью. Но Даниэль Купер, с его инстинктом охотника, чувствовал, что
добыча ускользнула от него.

Джефф пригласил Трейси поужинать в главный зал ресторана Отеля Ритц.
- Сегодня вечером вы выглядите особенно блистательно, - сделал Джефф
комплимент Трейси.
- Благодарю. Я чувствую себя особенно хорошо.
- Просто хорошая компания. Давайте поедем вместе в Барселону на
следующей неделе. Совершенно очаровательный город. Вы останетесь довольны.
- Простите, Джефф, но я не смогу. Я покидаю Испанию.
- В самом деле? - голос его погрустнел. - И когда?
- Через несколько дней.
- О, я разочарован.
Вы будете еще более разочарованы, думала Трейси, когда узнаете, что я
стащила "Пуэрто".
Ей все-таки было интересно, как он собирался украсть картину. Хотя
это уже не имело особого значения.
Я оказалась умнее Джеффа Стивенса.
Да, но по какой-то необъяснимой причине Трейси чувствовала грусть.

Кристиан Мачада сидел в кабинете, наслаждаясь крепчайшим кофе и
рассказывая, насколько успешным оказался визит принца. За исключением
дурацкого инцидента с разлитыми красками, все прошло точно как
планировалось. Он был благодарен, что принца и его свиту отвлекли до тех
пор, пока зал не привели в порядок. Директор улыбнулся, вспомнив того
идиота-американца, который пытался убедить его, что кто-то украл картину
из Прадо.
Ни вчера, ни сегодня, ни завтра, - подумал он.
В кабинет вошла секретарша.
- Прошу извинить меня, сэр, но там пришел джентльмен, чтобы увидеться
с вами. Он попросил меня передать вам это.
И она передала директору письмо с литерой музея Кунстхауз из Цюриха.
"Уважаемый коллега!
Письмо мое служит для представления вам месье Генри Ренделла, нашего
эксперта живописи, совершающего тур по музеям мира и особенно
интересующегося вашим уникальным собранием. Буду вам очень признателен за
оказанное ему гостеприимство."
Письмо подписал куратор музея.
Рано или поздно, удовлетворенно думал директор, но все обращаются ко
мне.
- Пришлите его ко мне.
Генри Ренделл оказался высоким лысоватым мужчиной с тяжелым
швейцарским акцентом. Они обменялись рукопожатиями, и Мачада отметил, что
указательный палец на правой руке у посетителя отсутствовал.
Генри Ренделл с улыбкой обратился к Мачаде:
- Мне повезло. Впервые мне представилась возможность посетить Мадрид
и увидеть ваши выдающиеся произведения искусства.
Кристиан Мачада ответил со всей скромностью:
- Не думаю, что вы разочаруетесь, месье Ренделл. Пожалуйста,
пройдемте со мной. Я сам вам все покажу.
Они медленно переходили из зала в зал, наслаждаясь фламандцами,
Рубенсом и его последователями, прошли центральную галерею, где
экспонировались испанские мастера, и Генри Ренделл тщательно изучал каждую
картину. Они вели между собой диалог двух знатоков, обсуждая различные
художественные стили, перспективу и цветовую гамму.
- А сейчас, - объявил директор, - я представлю вам гордость Испании.
- И он повел гостя вниз, в галерею с произведениями Гойи.
- Господи, какой праздник! Позвольте мне просто постоять и
посмотреть.
Кристиан Мачадо ждал, восхищаясь благоговением Ренделла.
- Никогда не видел такого великолепия, - воскликнул Ренделл.
Он медленно стал рассматривать картину за картиной.
- "Шабаш ведьм". Великолепно!
Они подошли к следующей картине.
- "Автопортрет Гойи" - фантастично!
Перед "Пуэрто" Ренделл на мгновение замер.
- Отличная копия. - И хотел двинуться дальше.
Директор схватил его за руку.
- Что? Что вы сказали, сеньор?
- Сказал, что у вас превосходная копия "Пуэрто".
- Вы ошибаетесь, - негодовал директор.
- Ну, почему же?
- Нет. Вы определенно ошибаетесь, - упрямо повторил Мачада. - Уверяю
вас, это подлинник. У меня имеются доказательства.
Генри Ренделл подошел к картине и стал ее тщательно рассматривать.
- Тогда ваши доказательства также фальшивы. Эта картина написана
учеником Гойи и его последователем Эугенио Лукасом у Падилло. Вы должны
знать, что Лукас написал сотни копий Гойи.
- Естественно, я знаю о нем, - резко ответил Мачадо. - Но это не одна
из его копий.
Ренделл пожал плечами.
- Подчиняюсь вашему суждению. - И он было отошел.
- Я лично проверял эту картину. Она прошла спектрографическое
исследование, здесь проверены краски.
- Вы не убедили меня. Лукас писал в то же время, что и Гойя и
использовал те же материалы. - Генри Ренделл нагнулся и принялся
исследовать подпись в углу картины.
- Вы можете, если пожелаете, сами удостовериться. Все очень просто.
Возьмите картину и отнесите ее в реставрационную мастерскую и исследуйте
подпись. - Он усмехнулся. - Самолюбивый Лукас подписывал картины своим
именем, но чтобы цена была значительно выше он замазывал свою подпись
поддельной подписью Гойи.
Тут Ренделл взглянул на часы.
- Извините меня, но боюсь, я опаздываю на встречу. Большое спасибо за
ваши хлопоты.
- Не за что, - ответил холодно директор. Этот мужчина определенно
полный дурак, подумал он.
- Если я вам понадоблюсь, то я остановился на вилле Магна. И еще раз
спасибо, - Генри Ренделл откланялся.
Кристиан Мачада смотрел ему вслед. Как этот идиот швейцарец осмелился
утверждать, что Гойя был подделкой?
Она вернулся снова к картине. Как она прекрасна! Он принялся изучать
подпись Гойи. Совершенно нормальная. Но это было возможно? Сомнения не
уходили. Всем известно, что современник Гойи Эугенно Лукас у Падилло
написал сотни подделок Гойи, сделав карьеру мастера фальшивок. Мачада
заплатил 3.5 миллиона долларов за "Пуэрто". Если он на самом деле окажется
подделкой, то на него, Мачаду, падет черное пятно, он боялся даже думать о
такой возможности.
Генри Ренделл сказал одну вещь, которая имела смысл: существовал
простой способ проверить его подлинность. Он проверит подпись и потом
позвонит Ренделлу и как можно учтивее скажет, что тому надо заняться
чем-то более подходящим.
Директор вызвал ассистента и приказал отнести "Пуэрто" в
реставрационную мастерскую.

Определение автора картины весьма деликатное мероприятие и должно
осуществляться очень тщательно, потому что может разрушить нечто
устоявшееся и бесценное. Все реставраторы в Прадо считались экспертами.
Как правило, они были неудавшимися художниками, взявшимися за
реставрационные работы, чтобы быть ближе к боготворимому ими искусству.
Все они начинали подмастерьями, изучая мастерство реставратора, и
работали годами, прежде чем становились ассистентами и им позволяли
прикоснуться к шедеврам, но всегда под присмотром старшего мастера.
Жуан Дельгадо, опытный реставратор, поместил "Пуэрто" в специальную
раму под наблюдением Кристиана Мачадо.
- Я хочу, чтобы вы исследовали подпись, - сообщил ему директор.
Дельгадо удивился про себя, но ответил:
- Да, сеньор, директор.
Он налил изопропилового спирта на маленький ватный тампон и поставил
на столик рядом с картиной. На второй тампон он налил чистого керосина,
нейтрализующего агента.
- Я готов, сеньор.
- Начинайте. Но будьте осторожны.
Мачада вдруг обнаружил, что ему трудно дышать. Он смотрел, как
Дельгадо поднял первый тампон и нежно коснулся им буквы "G" в подписи
Гойи. Следом Дельгадо провел вторым тампоном и нейтрализовал им
поверхность, чтобы спирт не мог сильно пропитать холст. Мужчины начали
исследовать холст.
Дельгадо нахмурился.
- Простите, но я ничего не могу сказать, - произнес он. - Я должен
использовать более сильный растворитель.
- Возьмите его, - скомандовал директор.
Дельгадо открыл другую бутылочку. Он аккуратно капнул диметилкетон на
свежий тампон и им протер первую букву, и промокнул керосином. Комната
наполнилась едкими химическими запахами. Кристиан Мачада стоял и смотрел
на картину, не веря собственным глазам. Буква Г в имени Гойя исчезла и на
ее месте стала видна буква Л.
Дельгадо повернулся с побелевшим лицом.
- Мне продолжать?
- Да, - хрипло ответил Мачадо. - Продолжайте.
Медленно, буква за буквой, подпись Гойи под действием растворителя
исчезала и выступала подпись Лукаса. Каждая буква словно ударяла Мачаду
поддых. Его, главу одного из самых лучших музеев мира, обманули. Комиссия
директоров узнает об этом, узнает и король Испании, весь мир услышит.
Он погиб.
Он побрел в свой кабинет и позвонил Генри Ренделлу.

Мужчины сидели в кабинете Мачады.
- Вы оказались правы, - тяжело вздохнул директор. - Это Лукас. Когда
слово исчезло, я думал сойду с ума.
- Лукас обманул многих знатоков, - утешил его Ренделл. - Его подделки
стали для меня своеобразным хобби.
- За это полотно я заплатил 3.5 миллиона долларов.
Ренделл пожал плечами.
- Хотите получить деньги назад?
Директор в отчаянии покачал головой.
- Я получил ее прямо из рук вдовы, которая утверждала, что картина
находилась в семье ее мужа три поколения. Если я буду просить ее вернуть
деньги назад, случай будет известен повсюду, а это плохая реклама. Все
экспонаты в музее окажутся подозрительными.
Генри Ренделл тяжело задумался.
- Действительно, не следует выносить случай на суд общественности.
Почему бы вам не объяснить вашему начальству, что произошло, и просто не
избавиться от Лукаса. Вы можете отправить картину на аукцион Сотби или
Кристи и продать ее там.
Мачада покачал головой.
- Нет. Тогда весь мир узнает эту историю.
Лицо Ренделла вдруг просияло.
- Возможно, вам повезло. У меня есть клиент, который, может быть,
приобретет Лукаса. Он собирает его картины. И он человек осторожный и не
будет болтать языком.
- Я бы с радостью избавился бы от нее. Не хочу больше ее видеть.
Подделка среди шедевров! С удовольствием отдам ее даром, - добавил он с
горечью.
- В этом нет необходимости. Мой клиент может и заплатить, скажем,
пятьдесят тысяч долларов. Так я позвоню ему.
- Очень обяжете, сеньор.

Быстрое совещание совета директоров решило любой ценой избежать
огласки того, что одна из самых ценных картин Прадо оказалась подделкой.
Постановили, что, соблюдая все меры предосторожности, необходимо
избавиться от несчастной картины как можно скорее. Одетые все как один в
темные костюмы мужчины в молчании вышли из кабинета. Никто не сказал ни
слова Мачаде, стоящему словно побитая собака.
В полдень сделка свершилась. Генри Ренделл отправился в банк Испании
и вернулся с чеком на 50 тысяч долларов, и картина Лукаса, тщательно
завернутая, перешла в руки Ренделла.
- Совет директоров очень боится, чтобы эта история не получила
огласки, - деликатно попросил Мачада, - но я уверил их, что клиент ваш -
человек очень осторожный.
- Можете не сомневаться, - утвердительно кивнул Ренделл.
Покинув музей, Генри Ренделл взял такси и направился в зеленый район
на северной окраине Мадрида, поднялся на третий этаж дома и постучал в
дверь. Ему открыла Трейси. За ней стоял Сезар Поретти. Трейси
вопросительно взглянула на Ренделла, и он утвердительно кивнул.
- Им не терпелось поскорее сплавить картину, - бросил он.
Трейси обняла его.
- Входите.
Поретти взял картину и положил ее на стол.
- Сейчас, - проговорил горбун, - вы увидите чудо. - Гойя оживет.
Он достал бутылочку метилового спирта и открыл ее. Едкий запах
наполнил комнату. Пока Трейси и Ренделл смотрели, Поретти намочил ватку в
спирте и очень аккуратно промокнул Лукаса. Немедленно подпись Лукаса
начала исчезать. Под ней оказалась подпись Гойи.
Ренделл с восторгом произнес:
- Великолепно.
- Идея была мисс Уитни, - признался горбун. - Она спросила, возможно
ли закрасить подлинную подпись художника фальшивой подписью и затем вновь
сделать подпись художника.
- А он придумал, как осуществить трюк, - улыбнулась Трейси.
Поретти скромно ответил:
- Совершенно просто. Заняло не больше двух минут. Весь фокус
заключался в красках, которые я использовал. Во-первых, я покрыл подпись
Гойи слоем супер-очищенного прозрачного лака, чтобы сохранить ее. На нее я
нанес имя Лукаса быстро сохнущей акриловой краской. Затем поверх нее
написал имя Гойи масляной краской с использованием яркого лака картины.
Когда верхнюю подпись убрали, то выступило имя Лукаса. Если бы они стали
смывать и дальше, то обнаружили бы первоначальную подпись Гойи. Но,
конечно же, они так не поступили.
Трейси пожала всем руки.
- Я хочу отблагодарить вас обоих.
- Иногда вы все-таки нуждаетесь в эксперте картин, - подмигнул Генрих
Ренделл.
Поретти спросил:
- Как вы собираетесь вывезти картину из страны?
- Я ожидаю курьера, который и заберет ее. Ждите моего звонка. - Она
еще раз пожала им руки и вышла.
По дороге в Ритц Трейси переполняло радостное чувство.
- Все дело в психологии, - думала она.
С самого начала она убедилась, что совершенно невозможно украсть
картину из Прадо, и ей необходимо было перехитрить всех и подставить им
нечто в раме, отчего дирекция не преминула бы избавиться сама. Тут Трейси
представила лицо Джеффа Стивенса, когда он узнает, что его обскакали, и
вслух рассмеялась.
Она ждала в номере отеля курьера, и когда он прибыл, то сразу же
позвонила Сезару Поретти.
- Курьер у меня, - сказала Трейси, - я посылаю его к вам за картиной.
Смотрите, чтобы...
- Что? О чем вы говорите? - воскликнул Поретти. - Ваш курьер забрал
картину полчаса назад.

31
Париж. Среда, 9 июля - полдень
В частном офисе на Рю Матиньон Гюнтер Хартог говорил:
- Я понимаю ваши чувства относительно того, что случилось в Мадриде,
Трейси, но Джефф Стивенс оказался первым.
- Нет, - поправила его резко Трейси. - Я была там первой. Он оказался
последним.
- Но Джефф доставил ее. "Пуэрто" уже в пути к моему клиенту.
После всех ее планов и проработок, Джефф Стивенс перехитрил ее. Он
сидел в засаде и поджидал, пока она проведет самую опасную работу и в
самый последний момент преспокойно сбежал с призом. Как он, должно быть,
смеялся над ней все это время!
Вы совершенно особенная, Трейси. Фу, какой мерзавец.
Трейси не могла без стыда вспомнить ту ночь, когда они с Джеффом
смотрели танцы фламенко.
Господи, какая же я была дура! - думала она.
- Я всегда считала, что никогда не смогу убить человека, - твердила
Трейси Гюнтеру, - но с каким удовольствием убила бы сейчас Джеффа
Стивенса.
Гюнтер кротко отвечал:
- О, дорогая, надеюсь, только не здесь. Он как раз собирается прибыть
сюда.
- Он... что? - Трейси даже вскочила со своего места.
- Я говорил вам, что у меня для вас предложение. Оно потребует
партнера. По моему мнению, он единственный, кто...
- Я лучше умру от голода, - воскликнула Трейси. - Джефф Стивенс самое
ничтожное...
- О, что такое, я слышу, кто-то упоминает мое имя, - в дверях, сияя,
стоял Джефф Стивенс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43