Она двигалась с дикой толпой, слезы рекой
лились по ее лицу. Выхода не было. Когда она окончательно потеряла надежду
вырваться и убежать на тихую улицу, Трейси почти впала в истерику. Она
уцепилась за фонарный столб и долго стояла так, глубоко дыша. Прошло еще
какое-то время, прежде чем Трейси подошла к полицейскому участку.

Лейтенант Миллер был среднего возраста, беспокойный мужчина с
загорелым лицом, которое выражало явное неудобство от предстоящей беседы.
- Извините, что не смог встретить Вас в аэропорте, - сказал он
Трейси. - Мы просмотрели вещи вашей мамы, и Вы оказались единственной,
кому мы смогли позвонить.
- Пожалуйста, лейтенант, скажите, что случилось с мамой?
- Она покончила жизнь самоубийством.
Противный холод разлился по всему телу Трейси.
- Но это невозможно! Почему она убила себя? Она была довольна жизнью.
В тишине ее голос дрожал.
- Она оставила Вам записку.

Морг был холодный, безразличный и ужасный. Трейси по длинному белому
коридору вошла в огромную, стерильную, пустую комнату и вдруг ощутила
ужасный запах смерти. Ее смерти.
Одетый в белое служитель прошел вдоль стены, дотронулся до руки и
открыл ящик.
- Взгляните.
Нет! Не хочу видеть пустое, безжизненное тело в этом ящике. Ей
захотелось уйти, вернуться в то прекрасное время, когда не было того
страшного звонка. Хорошо бы это была просто пожарная тревога, и нет ни
телефонного звонка, ни маминой смерти. Трейси медленно двинулась вперед,
каждый шаг больно отдавался во всем теле. Потом она уставилась на
безжизненное тело, которое когда-то родило ее, нянчилось, смеялось и
любило. Она нагнулась и поцеловала мать в щеку. Щека была гладкой и
холодной.
- О, мама, - всхлипнула Трейси. - Почему? Почему ты сделала это?
- Мы делаем вскрытие, - сказал помощник. - Таков закон при совершении
самоубийства.
Записку Дорис Уитни отдали без всяких вопросов.
"Моя дорогая Трейси.
Пожалуйста, прости меня. Я обанкротилась и не могу стать тяжким
бременем для тебя. Это лучший выход. Я так люблю тебя.
Мама."
Записка была так же безжизненна и бессмысленна, как и тело, лежавшее
в ящике.
После обеда Трейси сделала все необходимые распоряжения по
организации похорон, затем на такси отправилась к себе домой. Даже на
таком большом расстоянии она могла слышать оглушительные раскаты этого
пира во время чумы, подобного чужеземному, мрачному торжеству.
Дом семьи Уитни, построенный в Викторианском стиле, располагался на
Гарден Дистрикт в фешенебельном районе, известном как Верхний Город. Как и
большая часть домов Нового Орлеана, он был сделан из камня и не имел
подвала, так как находился ниже уровня моря.
Трейси выросла в этом доме, полном тепла и уюта. Она не приезжала
домой в прошлом году и, когда такси медленно остановилось перед фасадом
здания, с ужасом увидела огромную вывеску на лужайке:
ПРОДАЕТСЯ
"Невозможно. Я никогда не продам этот старый дом", часто говорила
мать. Мы были так счастливы здесь.
От этих воспоминаний ее бросило в жар. Трейси прошла мимо гигантской
магнолии к входной двери. У нее всегда был собственный ключ от дома с тех
пор, как ей исполнилось семь лет, она никогда не расставалась с ним,
считая его своим талисманом, напоминавшим, что ее всегда здесь ждут.
Она открыла дверь, вошла внутрь и остановилась на пороге,
ошеломленная. Все чудесные предметы исчезли. Дом напоминал старую,
брошенную людьми скорлупу. Трейси перебегала из комнаты в комнату, ее
сомнения росли. Все это напоминало результаты какого-то внезапного
погрома. Она взлетела вверх по лестнице и остановилась перед дверью
комнаты, в которой провела большую часть своей жизни. Господи, что
случилось? Трейси услышала звук дверного звонка и как во сне спустилась
вниз.
На пороге стоял Отто Шмидт. Мастер Компании Уитни был пожилым
человеком с морщинистым лицом, худым, зато с большим выдающимся животом.
На голове вокруг лысины колыхался венчик жирных седых волос.
- Трейси, - начал он с сильным немецким акцентом. - Я только что
узнал. Я... я даже не могу сказать, как мне жаль.
Трейси сжала его руки.
- О, Отто, я так рада Вас видеть. Входите.
Она провела его в пустую гостиную.
- Простите, но здесь не на чем даже сидеть, - произнесла она. - Вы не
будете возражать, если мы посидим на полу?
- Нет, что Вы.
Они уселись друг против друга, в их глазах застыла печаль. Отто Шмидт
служил в фирме столько, сколько Трейси помнила себя. Она знала, как ее
отец зависел от Отто. Когда дела фирмы перешли в руки матери, Отто остался
вести дела.
- Отто, я совершенно не понимаю, что же случилось. Полиция говорит,
что мама покончила жизнь самоубийством, но Вы же знаете, у нее не было
причин убивать себя. - Неожиданная мысль пришла ей в голову. - Может быть,
она была больна? Она не хотела терпеть...
- Нет. Все было не так.
Он смотрел в сторону, ему было неудобно, что-то невысказанное
проскользнуло в глазах.
Трейси медленно проговорила.
- Вы знаете, в чем дело?
Он внимательно взглянул на нее голубыми глазами.
- Ваша мама не хотела рассказывать Вам, что произошло. Она не хотела
Вас беспокоить.
Трейси нахмурилась.
- Беспокоить меня из-за чего? Продолжайте, пожалуйста.
Он мял натруженные руки.
- Слышали Вы о мужчине по имени Джо Романо?
- Джо Романо? Нет. Кто он?
Отто Шмидт заморгал.
- Шесть месяцев назад Романо связался с вашей мамой и сказал, что
хочет купить фирму. Она объяснила, что не заинтересована в продаже, но он
раз десять предлагал, увеличивая цену. Она была так возбуждена и
собиралась поместить все деньги в закладные, которые принесли бы доход,
что позволило бы Вам обеим жить с удобствами до конца вашей жизни. Она
собиралась сделать вам сюрприз. Я был рад за нее. Я собирался уйти на
покой последние три года, Трейси, но не мог бросить миссис Уитни одну,
разве я мог? Этот Романо, - Отто произносил это имя почти как
ругательство. - Этот Романо отдал ей небольшую часть. Остальную плату -
воздушный шар - должен был заплатить в прошлом месяце.
Трейси сказала нетерпеливо:
- Продолжайте, Отто. Что же случилось?
- Когда Романо принял дела фирмы, он уволил всех сотрудников и
поставил своих людей. Потом он начал разорять и саму фирму. Он продал все
основные активы и приказал избавиться от оборудования, продал, не заплатив
за все сам. Поставщики не беспокоились о задержке платежей, потому что
думали, что по-прежнему имели дело с Вашей матерью. Когда же в конце
концов они начали настаивать на платежах, она отправилась к Романо и
потребовала объяснить, что же происходит. Он сказал ей, что решил
отказаться от сделки и вернет фирму ей. Но фирма уже не представляла
ценности, и, кроме того, долг вашей матери составил 500 тысяч долларов.
Она отчаянно боролась за спасение фирмы, нам с женой было просто больно
смотреть на это. Выхода не было. Они заставили ее обанкротиться. Они
забрали все - фирму, дом, даже машину.
- О, Господи.
- События развивались. Адвокат района вручил уведомление, что
собирается предъявить ей обвинение в мошенничестве, что грозило тюремным
заключением. Думаю, в этот день она и умерла по-настоящему.
Трейси трясло от бессильной ярости.
- Но все, что она должна была сделать, - лишь рассказать всем правду,
объяснить, что этот мужчина сделал с ней.
Старый мастер покачал головой.
- Джо Романо работает на человека по имени Энтони Орсатти, который
правит Новым Орлеаном. Я слишком поздно узнал, что прежде Романо обделывал
такие же аферы с другими фирмами. Даже если бы Ваша мать смогла загнать
его в угол, прошли бы годы, прежде чем все бы распуталось. И, кроме того,
у нее не было денег бороться с ним.
- Почему же она не сказала мне?
Это был крик страдания, крик страдания за маму.
- Ваша мама была честной женщиной. И что вы сможете сделать? Здесь
бессильны все.
Вы не правы, подумала Трейси.
- Я хочу увидеть Джо Романо. Где бы я смогла найти его?
Шмидт сказал как отрезал:
- Забудьте его. Вы даже не понимаете, насколько он силен.
- Где он живет, Отто?
- У него усадьба около Джексон Сквер, но попасть туда практически
невозможно, Трейси, поверьте мне.
Трейси не ответила. Ее переполнило совершенно незнакомое чувство -
ненависть.
Джо Романо должен заплатить за убийство моей мамы, поклялась себе
Трейси.

3
Ей нужно было время. Время, чтобы подумать, время, чтобы спланировать
дальнейшие действия. Она не могла заставить себя вернуться в разграбленный
дом, поэтому перебралась в маленький отель на Мэгэзин-стрит, далеко от
Французского Квартала, где все еще продолжалось дикое шествие. У нее не
было багажа, и подозрительный портье за конторкой сказал: "Мы берем плату
вперед. Ваш номер стоит 40 долларов за ночь."
Из своего номера она позвонила Чарльзу Десмонду и сказала, что не
сможет приходить на службу несколько дней.
Он с трудом скрыл раздражение.
- Не беспокойтесь, - сказал он Трейси. - Я найду кого-нибудь заменить
Вас на время вашего отсутствия.
Он надеялся, что она не забудет сказать Чарльзу Стенхоупу, каким
понимающим он может быть.
Следующий звонок Трейси был Чарльзу.
- Чарльз, дорогой...
- Какого черта, где ты? Мать пыталась найти тебя все утро. Она хочет
позавтракать с тобой, вам следует многое обсудить.
- Прости, милый. Я в Новом Орлеане.
- Где ты? Что ты делаешь в Новом Орлеане?
- Моя мама - умерла.
Слово застряло в горле.
- О.
Его голос изменился.
- Прости, Трейси. Все это так неожиданно. Она же была еще вполне
молода, не так ли?
Она была еще очень молода, подумала Трейси грустно. Вслух она
ответила:
- Да. Да, она была молода.
- Что случилось? С тобой все в порядке?
Как-то получилось, но Трейси не смогла сказать Чарльзу, что мать
покончила жизнь самоубийством. Ей отчаянно хотелось прокричать всю ужасную
историю о том, что они сделали с ее мамой, но она остановила себя.
Это моя проблема, подумала она. Я не могу перекладывать мою ношу на
Чарльза". Она сказала:
- Не беспокойся, дорогой. Все в порядке.
- Хочешь, я прилечу, Трейси?
- Не надо. Спасибо. Я сама справлюсь. Завтра мамины похороны. Я
вернусь в Филадельфию в понедельник.
Положив трубку, она в изнеможении опустилась на гостиничную постель,
мысли ее разбежались. Она считала пятнистые кафельные плитки на потолке.
Раз... два... три... Романо... четыре... пять... Джо Романо... шесть...
семь... он должен заплатить. У нее не было никакого плана. Она только
знала, что не позволит Джо Романо улизнуть с награбленным, что она должна
найти способ отомстить за свою мать.
Ближе к вечеру Трейси покинула отель и пешком по Кэнэл-стрит
направилась к оружейному магазину. Грубоватый мужчина, одетый в
старомодный зеленый костюм, сидел в кабинке позади прилавка.
- Чем могу помочь Вам?
- Я... Я хочу купить оружие.
- Какого типа?
- Вы знаете, э-э... револьвер.
- Вы желаете 32, 45...
Трейси никогда раньше даже не держала оружия.
- Я думаю, 32 подойдет.
- У меня есть отличный револьвер 32 калибра. Смит и Вессон, всего за
229 долларов, или Чартер Армс тридцать второго за 159...
Она взяла с собой недостаточную сумму.
- У вас есть что-нибудь подешевле?
Он пожал плечами.
- Дешевле - только рогатка, леди. Я вот что скажу Вам. Я отдам Вам
тридцать второй за 150 и добавлю коробку пуль.
- Хорошо.
Трейси смотрела, как он подошел к арсеналу на столе позади него и
выбрал револьвер. Он положил его на прилавок.
- Вы знаете, как пользоваться?
- Нажать... нажать на курок.
Он заворчал.
- Вы хотите, чтобы я показал, как заряжать его?
Она хотела сказать, что не собирается пользоваться им, а просто хочет
попугать кое-кого, но тут же сообразила, как это будет выглядеть глупо.
- Да, пожалуйста.
Трейси проследила, как он вставлял патроны в магазин.
- Благодарю.
Она полезла в кошелек и отсчитала деньги.
- Мне нужно ваше имя и адрес для записи в полицию.
Это не приходило Трейси в голову. Угрожать Джо Романо оружием было
преступлением. Но он же сам преступник, не только я.
Глаза продавца на фоне зеленого лица светились желтым светом, он
ждал.
- Ваше имя?
- Смит. Джоан Смит.
Он сделал пометку в картотеке.
- Адрес?
- Даумен Роуд. 30-12 Даумен Роуд.
Не смотря на нее, он сказал:
- Нет такого адреса - 30-12 Даумен Роуд. Это было бы где-то на
середине реки. Мы напишем 50-12.
Он положил квитанцию перед ней.
Она подписалась: Джоан Смит.
- Все?
- Это все. - Он осторожно протянул револьвер через решетку. Трейси
уставилась на него, взяла и положила в сумку, повернулась и торопливо
пошла к выходу.
- Эй, леди, - крикнул он ей в след. - Не забудьте, пистолет заряжен.

Джексон-сквер располагался в самом сердце Французского Квартала, с
чудесным Кафедральным Собором Сент Луи, возвышающемся над городом подобно
благословению. Красивые старые дома и имения, расположенные на площади,
были скрыты от суматохи улицы высокими живыми изгородями и стройными
высокими магнолиями. Джо Романо жил в одном из этих домов.
Трейси подождала, пока не стемнело. Праздничное шествие перешло на
Чартерс-стрит, и даже на расстоянии Трейси могла слышать отголоски того
бедлама, в котором побывала раньше.
Она стояла в тени и изучала дом, ощущая тяжесть револьвера в сумочке.
План, который она разработала, был прост. Она собиралась урезонить Джо
Романо, просить его восстановить доброе имя матери. Если он откажется, ей
придется пригрозить ему пистолетом и заставить подписать признание. Она
передаст его лейтенанту Миллеру. Тот арестует Джо Романо, и доброе имя ее
матери будет восстановлено. Ей отчаянно захотелось, чтобы Чарльз был
сейчас с ней, но все-таки лучше сделать все одной. Чарльз должен быть вне
ее дел. Она расскажет ему, когда все будет позади и Джо Романо будет за
решеткой, где ему и место. Приближался пешеход. Она подождала, пока он
прошел и улица опустела.
Она направилась к входной двери и позвонила. Ответа не последовало.
Он, наверное, на одном из званых балов, посвященных Масленице. Но я
могу и подождать, думала Трейси. Я буду ждать, пока он не приедет домой.
Вдруг крыльцо осветилось, входная дверь отворилась и на пороге появился
мужчина. Его появление было для Трейси сюрпризом. Она представляла его
зловещим гангстером, у которого на лице было просто написано, что он -
негодяй. Вместо этого, она оказалась лицом к лицу с привлекательным
интересным мужчиной, которого легко можно было принять за университетского
профессора. Его голос был низок и приятен.
- Привет. Чем могу быть Вам полезен?
- Вы Джозеф Романо? - спросила она дрожащим голосом.
- Да. Чем могу быть полезен?
У него были изысканные, подкупающие манеры. Ничего удивительного, что
этот мужчина сумел надуть мать, подумала Трейси.
- Я... Я хотела бы поговорить с вами, мистер Романо.
Он моментально изучил ее фигуру.
- Конечно. Пожалуйста, проходите в дом.
Трейси вошла в гостиную, обставленную прекрасной, старинной мебелью.
Джозеф Романо жил хорошо. На деньги моей мамы, жестко подумала Трейси.
- Я собирался немного выпить. Что вам принести?
- Ничего.
Он взглянул на нее с любопытством.
- Так о чем же вы хотели поговорить со мной, - мисс?..
- Трейси Уитни. Я дочь Дорис Уитни.
Первое мгновение он смотрел отсутствующим взглядом, потом вспомнил
что-то.
- О, да, да. Я слышал о вашей маме. Так ужасно.
"Ужасно". Он был причиной смерти ее матери, а его единственным
комментарием было: "Так ужасно."
- Мистер Романо, окружной адвокат думает, что моя мама замешана в
мошенничестве. Вы знаете, что это не правда. Я хочу, чтобы вы помогли мне
оправдать ее имя.
Он пожал плечами.
- Я никогда не занимаюсь делами во время Масленицы. Это против моих
принципов.
Романо подошел к бару и начал смешивать коктейль.
- Я думаю, вам будет лучше, если вы немножко выпьете.
У нее не осталось выбора. Трейси открыла сумочку, вытащила пистолет и
прицелилась в него.
- Я скажу вам, что позволит мне чувствовать себя лучше, мистер
Романо. Признайтесь, что именно вы сделали моей матери.
Джо Романо повернулся и посмотрел на пистолет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43