- Солнце, солнце!
- Ты еще увидишь это солнце, - прокричал сверху Ууламетс, - если ты
не ответишь мне. Я хочу вернуть свою дочь.
Существо прикрыло свое лицо, издавая лишь тихое сопенье.
- Учти, что он так и поступит, - продолжал уговоры Петр. - Это очень
страшный старик.
- И это все, что он хочет? - прошипело созданье, прикрывая лицо
когтистыми пальцами. - Его интересует эта тонкая изящная девушка? Я могу
сказать ему. Я готов сделать это, только убери это железо. - Теперь между
пальцами показался один бледный змеиный глаз, во всяком случае не
человеческий. - Я знаю то место, где находится она, и я могу принести ее
сюда: ее кости и все остальное. Только скажи этому колдуну, чтобы он
отпустил меня.
- Скажи мне лучше, где она! - закричал Ууламетс.
Но в то же мгновенье перед ними снова была змея, извивавшаяся почти
на уровне земли, которая мгновенно ускользнула в темную нору, пока
дворовик только собирался погнаться за ней.
Вслед за исчезнувшей змеей из норы полилась жидкая грязь. Дворовик
отскочил назад, издавая рычанье и отплевываясь, а, тем временем, отверстие
исчезло, заполненное вязкой тиной.
- Дурак! - закричал Ууламетс. - Как ты смог упустить его?!
- Сам ты дурак! - закричал в ответ Петр, поворачиваясь кругом, но
Саша быстро ухватил его за руку, и возможно, что в этот момент Петр вновь
подумал о том, что в этой осыпающейся яме он был не один, а вдвоем, и даже
втроем, если считать раздраженного дворовика, и даже вчетвером, если
считать змею, которая только что исчезла под землей в направлении реки, и
лишь один старик был наверху.
- Он обещал, - сказал Саша, обращаясь к Ууламетсу. - Он обещал
сделать это. Учитель Ууламетс, вытащите нас отсюда.
Некоторое время, которое показалось им очень долгим, Ууламетс стоял и
пристально смотрел на них, будто поджидая, пока появятся первые признаки
бледного рассвета, а затем опустил вниз свой посох.
- Держите, - сказал он.

Петр ухватил конец посоха, стоя на осыпавшейся сверху земле, и
удерживал его на высоте своего роста, в то время как Саша влез на плечи
Петру, изрядно перемазав его землей и грязью, и полез вверх. Петр
отплевывался, ругался, но продолжал удерживать его.
Наконец Саша добрался до верха и ползком перебрался через край ямы,
помогая себе локтями и коленями, и вглядывался в предрассветный сумрак,
стараясь отыскать старика, который теперь сидел на остатках прошлогодней
травы и колдовал над своими горшочками, стоявшими перед ним полукругом.
Саша повернулся и лег грудью на самый край ямы, нагибаясь вниз, чтобы
ухватить посох, который ему протягивал Петр и, дотянувшись, изо всех сжал
рукой его гладкую поверхность, чтобы Петр мог попытаться при его помощи
вскарабкаться наверх. Но он потерпел неудачу в своей попытке удержать
посох в таком положении, и в итоге бросил его рядом с собой на траву.
- Я бы использовал для этого большой сук, - заметил Ууламетс, следя
за происходящим как беспристрастный наблюдатель.
- Учитель Ууламетс советует взять большой сук или что-нибудь такое, -
сообщил вниз Саша.
Петр с явным страданьем взглянул на него. Дворовик по-прежнему был в
яме рядом с ним, но Петр решительно не смотрел в его сторону.
- Тогда побыстрее сделай что-нибудь, - сказал он.
Саша поднялся и побежал вниз по склону в сторону видневшихся
ближайших деревьев, где наверняка было то, что ему нужно. Он подобрал
прямо на земле вполне подходящий на вид длинный и толстый ветвистый сук и
поволок его назад к яме, торопясь, как только мог, мимо старика, который
по-прежнему сидел на траве, вытряхивая из горшочков какие-то порошки и
бормоча под нос непонятные протяжные заклинания.
Саша спустил сук вглубь ямы, а Петр протащил его почти до самого дна,
обламывая на ходу мелкие ветки, которые явно мешали ему. Саша опять улегся
на краю, чтобы удерживать самые верхние ветки для большей устойчивости.
Теперь в яме словно бы росло дерево, макушка которого выходила за ее край,
где ее из всех сил держал Саша. По этому засохшему дереву Петр начал
подниматься наверх, переступая ногами с ветки на ветку. В конце концов он
добрался до сашиной руки и поднялся еще выше, в то время как Саша, стиснув
зубы, изо всех сил удерживал сук.
- Малыш! - позвал старик своего помощника.
Дворовик начал быстро карабкаться вверх по веткам и вскоре появился
над самым краем ямы. От неожиданности, с которой черный шар возник перед
ним, Саша едва не завизжал и отпрянул в сторону, усевшись рядом с Петром,
в то время как маленькое существо перемахнуло через край ямы и со всех ног
бросилось к Ууламетсу.
Но старик, однако, продолжал, не оборачиваясь, посыпать землю вокруг
себя, меняя горшочки и не обращая никакого внимания на его
раболепствования.
- И что же он такое делает? - спросил Петр. - Что он думает о своем
занятии?.. И что это за странное существо?
- Я не знаю, - сказал Саша и подумал о том, что он должен был бы
почувствовать хоть что-то, если то, что делал учитель Ууламетс, как он
теперь его называть, и было самым настоящим колдовством. Но он чувствовал
только дрожь во всем теле, пробиравшую его до костей, да предательскую
слабость в глубине желудка.
- Мы должны убираться отсюда, - сказал Петр, и Саша подумал о том же
самом, но только более спокойно и хладнокровно. Он хотел учесть все
складывающиеся обстоятельства. - Ведь мы так и не знаем, куда ускользнуло
то мерзкое созданье.
- Мы уйдем, - сказал Саша, желая этого всей душой, и желая при этом
понять, на что же все-таки был способен Ууламетс. - Теперь уже скоро.
Но Ууламетс по-прежнему разбрасывал щепотки непонятно для никому
ненужного порошка, продолжая при этом напевать себе под нос, потом
неожиданно надергал полные ладони сухой травы и попросил принести кусок
дерева.
- Для чего? - спросил Петр. - Ты хочешь развести огонь? Здесь, в
такое время?
- Я принесу, - сказал Саша, стараясь сдерживать дыхание. Он просто не
видел иного выхода, поэтому вскочил и побежал в сторону деревьев. Отыскав
там несколько сучьев разной величины, он так же бегом вернулся к Ууламетсу
и положил охапку на землю, опускаясь рядом с ней на колени. - Учитель
Ууламетс...
Дворовик набросился на него с громким рычаньем. Старик ни на кого не
обращал внимания, а лишь продолжал свое заунывное пенье, которое вызвало у
Саши малоприятные воспоминания о той ночи, когда Петр едва не умер. Это
была точно такая же песня, исполняемая очень тихо, напоминавшая тот же
самый бессвязный бред, лишенный основной мелодии. Затем Саша увидел, как
Ууламетс взял мелкие сучки и ветки, разломал их на части и в середину этой
кучи поместил охапку сухой травы. После этого старик взял маленький клочок
шерсти из горшочка и подсунул его под траву, и наконец взял тлеющий уголек
из отдельного горшочка. Саша даже подпрыгнул на месте, когда все
сооружение охватил огонь.
- Дурак, - произнес едва слышно старик и даже прервал свое пение. Он
протянул руку, в которой был пустой горшочек. - А теперь - воды... Да будь
осторожен, с водяным шутки плохи, особенно в его владениях.
- Это то самое существо, что было в яме? Вопрос сорвался с языка
прежде, чем Саша вспомнил, что учитель произносил заклинания, и его не
следовало отвлекать. Поэтому он втянул голову в плечи, торопливо
пробормотал извинения и пустился вниз, где, как он припоминал, был ручей,
впадавший в реку. Он был напуган всего лишь одной простой мыслью о том,
что отправляется к реке, где оно может устроить засаду.
Он ощущал преследование, и когда обернулся, то сквозь достаточно
густой мертвый лес увидел Петра, спускающегося вниз по склону.
- Ты не должен идти за мной! - сказал ему Саша, и покрепче сжал
горшок. - Ведь я отправился всего лишь за водой!
- Ты что, превратился в его слугу? - Петр слегка притормозил,
спускаясь по склону. - Пусть идет за водой сам.
- Ну, пожалуйста, не пытайся враждовать с ним. Саша добрался до
ручья, который был ему всего лишь по щиколотки, зачерпнул воду, а затем
торопливо отправился назад. - Старик сказал, что в яме был водяной.
- Это созданье могло быть кем угодно, - заметил Петр, - но я не хочу
больше иметь со всем этим никакого дела. - Сейчас Петр полностью напоминал
человека, который изо всех сил старался показать, что то, что он видел в
темноте, было всего-навсего либо бревно, либо большая змея, либо что-то
еще в этом роде, но который никак не хочет перешагивать в своих
рассуждениях за этот безопасный предел. Петр все время был рядом с ним,
когда Саша возвращался через гребень холма, до тех самых пор, пока не
передал горшок с водой учителю Ууламетсу.
Старик взял горшок и укрепил его на рогатине, которую наклонил над
огнем.
- Послушай, дедушка, - сказал Петр, приблизившись к нему еще на один
шаг. - У меня есть намерение отбыть в Киев. Я думаю, что все, что мы тебе
задолжали, мы уже давным-давно отработали, и поэтому вполне можем уйти. Ты
слышишь меня?
- По реке? - спросил Ууламетс. - Или через лес? Встречу с кем ты
предпочитаешь: с водяным или с моей дочерью?
Петр рассердился и кивнул Саше.
- Он говорит правду, - сказал мальчик. - Петр, мы не должны так
делать.
- Мы сделали уже достаточно много, а помощь от старика была очень
небольшой. "Принеси мне дрова, зачерпни мне воды". Он, как я предполагаю,
будет попивать свой утренний чай, в то время как мы будем охранять его от
нападок его проклятого любимца, или еще от кого-то,
кто-он-там-такой-на-самом-деле...
- Водяной, - достаточно любезно тут же вставил свое замечание
Ууламетс, даже не взглянув ни на того, ни на другого.
- Именно, водяной. Существо, живущее в воде. Но кем бы оно ни было,
оно, так или иначе, сбежало. Твоя же дочь способна лишь на то, чтобы
запускать холодные пальцы в чью-нибудь шею, да разбить несколько горшков,
которые падают, когда она сотрясает ставни. Очень немного для призрака,
сказал бы я.
- Возможно, что это и так, - отозвался Ууламетс. - Во всяком случае
до сих пор, пока я удерживаю ее от безрассудства, и делаю это вполне
умышленно. Но пойди и попробуй справиться с ней в одиночку. Один из вас
наверняка дорого заплатит за это, а другой будет горько раскаиваться. Ты
не должен уходить отсюда, Петр Ильич. Ведь ты не дурак, и не следует тебе
поступать по-дурацки.
В какой-то момент все, что говорил Петр, казалось очень разумным и
обоснованным. Но слова старика все перевернули, выбивая остатки
доказательств. От этих слов повеяло реальной опасностью, которой был
наполнен окружавший их лес, так что Саша даже почувствовал необходимость
оглянуться вокруг, но вовремя погасил эту попытку. Он только сжал руками
свой пояс и упорно продолжал думать о том, что Петр был прав.
Холодок пробежал по его шее и начал опускаться вниз, как бы
растворяясь в нем. Затем это ощущение повторилось. Саша был почти уверен,
что сзади него что-то есть, несмотря на то, что даже Петр, стоявший прямо
перед ним, не подавал никаких признаков беспокойства. В какой-то момент он
не был даже уверен, что может положиться на Петра, если Ууламетс, чего
доброго, околдовал его и тот стал слеп и глух ко всякой подстерегавшей их
опасности.
- Прекратите это! - сказал наконец Саша. Это был очень серьезный
поступок: перечить этому старику. - Учитель Ууламетс, вы хотите запугать
нас, и я знаю, что вы все время делаете это.
- Да, это делаю я, - сказал Ууламетс, но ощущение холода и страха не
исчезало. Старик повернул голову и взглянул на Петра. - Мальчик верит
тебе. Он готов даже враждовать со мной, защищая тебя, а для такого
восприимчивого парня это требует значительной храбрости. Но он еще слишком
молод. Он может позволить себе попасться на удочку какому-нибудь
благовидному мерзавцу из-за своих самых лучших побуждений. Точно так же,
как моя дочь. Вот почему я так терпелив по отношению к нему. Но зато ты,
не имеющий такого чуткого восприятия мира, в котором Бог отказал тебе, а
получивший взамен лишь неисправимый эгоистичный нрав, который не позволяет
тебе видеть что-либо в собственном окружении, не укладывающееся в рамки
твоего понимания, ты, без всяких сомнений, постараешься использовать этого
мальчика для своих бессмысленных целей. Для каких? Чтобы попасть в Киев?
Каждое очередное место не будет для тебя лучше, чем предыдущее, где ты
потерпел неудачу, потому что неудачи твои, сударь, находятся в самом тебе.
И ты будешь вынужден безуспешно переезжать с места на место, таская за
собой этот багаж. Но в каком бы месте ты ни оказался, ты везде найдешь
лишь самого себя. И что еще более важно: ведь ты хочешь выглядеть мужчиной
в глазах этого ребенка, и полагаю, что ты все-таки задумаешься над всей
ответственностью, к которой обязывает такое положение.
- Интересно, кем же это ты хочешь представиться, в конце концов? -
возразил ему Петр. - Ты и колдун, и учитель, и вообще ученый человек. Но
вот только что же все-таки ты изучаешь? Ведь все свое время ты проводишь
сидя в полном одиночестве в этом лесу, смешивая это отвратительное зелье и
развлекаясь разговорами с птицами и змеями!
- Если ты думаешь, что у тебя достаточно ума, чтобы поговорить об
этом, мы оба получим лишь пользу от этого разговора. Сядь и прекрати нести
вздор. Представь себе, что если бы я вовремя не подсказал тебе про солнце,
и представь себе, что если бы ты беспечно допустил мысль самостоятельно
вернуть водяного назад и был бы достаточно глуп и полез в его темную нору?
Думаю, что тебе пришлось бы очень горько сожалеть об этом. И то же самое
ждало бы и мальчика.
- Он убежал лишь потому, что испугался меча, - возразил Саша. Его
очень расстроило то, что старик говорил Петру столь обидные слова, хотя
они и были близки к правде. Это расстраивало его еще больше, потому что
Петр стоял здесь же, рядом с ним, охваченный гневом, однако ничего не
предпринимал в свою защиту.
- Он убежал, потому что солнечный свет ослабляет его, - сказал
Ууламетс. - Да, да. Но хорошего пока во всем происшедшем очень мало.
Поэтому я и приготовил для тебя работу.
- Что?
- Внутри вот этого холма, в той его части, которая спускается к реке,
есть большая впадина, похожая на пещеру. В ней находится его гнездо. И я
хочу, чтобы ты положил туда кое-что.
- Не следует так шутить надо мной, - сказал Петр.
- Ты сделаешь это, - сказал Ууламетс, и на его лице появилась как
никогда отвратительная усмешка, - как можно быстрее, пока, как я почти
уверен, он все еще не вернулся в свою берлогу, а я не смогу предоставить
возможности, чтобы он задержался подольше. - С этими словами Ууламетс
закрепил горшок на рогатине. - Вот, возьми. Просто брось его туда. Ты уже
пытался один раз запугать его, а сейчас тебе даже не надо будет входить
внутрь. И, разумеется, ты можешь использовать для защиты свой меч.
- Нет, - сказал Саша, - не ходи туда.
- Это, в конце концов, для его же собственного спасения, - заметил
Ууламетс. - Я сделал бы это и сам, если бы мог. Или ты смог бы сделать
это. Но в данном случае наш отважный приятель так хочет доказать, что он
уверен в возможностях своего меча...
- Ты думаешь, я дурак? - воскликнул Петр.
- Разумеется, нет. И не трус, я надеюсь? Так, может быть, мне самому
сделать это? Я, конечно, не такой проворный или сильный...
Петр подошел к нему и взял в руки рогатину с укрепленным на ней
горшком. Вид у него был хмурый.
- Нет, - едва ли не закричал Саша. - Нет, не делай этого, Петр.
- Но ведь это очень легкая работа, - с выражением отвращения сказал
Петр. - Вот и твой колдун говорит то же самое.
- Так вполне может быть, - сказал Ууламетс, - если тот, кто это
делает, не дурак.
- Послушай, старик, - сказал Петр и глубоко вздохнул, покачиваясь на
ногах, - у меня терпенья гораздо больше, чем у тебя, и гораздо лучшие
манеры, о которых, учитывая, что я был рожден среди отбросов общества, я
никогда раньше не заикался.
С этими словами Петр взял горшок в руку, отбросил в сторону рогатину
и быстро пошел прочь, в то время как Саша все еще продолжал стоять, будто
лишился дара речи.
- Разреши мне пойти с ним! - сказал он наконец, обращаясь к
Ууламетсу, и сразу почувствовал облегчение.
И тут же, не дожидаясь ответа, торопливо побежал вслед за Петром.

12
Петр услышал шаги мальчика сзади себя, когда уже был готов пересечь
гребень холма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56