- А как получилось, что один человек, пусть и с превосходным оружием,
справился с двумя десятками опытных бойцов? Что говорят по этому поводу в
войске?
Щека чернобородого дернулась; сей вопрос явно показался ему
неприятным.
- Что говорят, что говорят... - пробормотал он сквозь зубы, с
неприязнью посмотрев на вышагивавшего вокруг колодца гиганта. - Колдун
этот парень, не иначе! Никто не мог уследить за его клинками, не то что
отразить удар... Они летали словно две молнии! И светились голубым огнем,
- добавил солдат, понижая голос. - Нет, он чародей... конечно же,
чародей... или великий воин...
Теперь настала очередь Саракки хлопнуть себя ладонью по лбу - что он
и сделал под удивленными взглядами всей троицы.
Воин! Слово было произнесено! Перед ним, сгорбив спину и уставясь
застывшим взглядом в землю, крутил ворот воин, владевший поразительным
боевым искусством! А в небесах сияла комета, и ее изогнутый пылающий
ятаган указывал на звездного Воина, замахнувшегося палицей на Петуха! Но
теперь Саракка был уверен, что Петух тут ни при чем; несомненно, он нашел
то, что искал.
Воин!
В волнении он вытер испарину со лба, подумав, что все эти семь жутких
дней разгадка была рядом с ним. Акк знал о новом невольнике, что качает
воду в Ариме, а чернобородый возница не раз, наверно, вспоминал про себя
историю схватки в кабачке у зиккурата Небесной Цапли. И если бы не
счастливый случай...
Случай? Нет! - маг покачал головой. Не случай, а перст Лучезарного
привел его сюда! Ведь упомянул же сиквара Тай Па об этих засохших пальмах
- среди прочих пустых дел вроде двухголового петушка и запоздавшего
каравана! Упомянул! И в том молодой звездочет усматривал теперь руку
Провидения.
Он повернулся к надсмотрщику Праллу.
- Я забираю с собой этого раба. Именем светлейшего! Поставь к вороту
мулов, а невольнику свяжи руки крепкой веревкой и отведи к моей колеснице.
Все понятно?
Кривоногий склонился в поклоне.
- Как прикажешь, господин! Только вязать его не надо, и так не
убежит...
- Делай, как я сказал! - Саракка повелительно махнул рукой и перевел
взгляд на своего колесничего: - Кстати, ты не знаешь, из-за чего случилась
та драка? Ну, в кабачке за северными воротами?
Солдат пожал плечами.
- Один Матраэль ведает, мудрейший... Не то из-за девки, не то выпивку
не поделили...
Матраэль ведает, подумал Саракка, кивая головой. Да, Матраэль ведает,
иначе Он не привел бы его сюда! Теперь осталось лишь уточнить повеление
бога. Чего Он хочет? Что надо сделать с этим огромным варваром? Растоптать
лошадьми? Бросить в яму с ядовитыми пауками? Посадить на кол? Вылечить?
Тяжело вздохнув, молодой маг почувствовал, как виски его вновь
покрываются потом.

- Удивительная история поведана тобой, мудрец, - произнес светлейший
дуон, отпив из чаши охлажденного вина. - И самое удивительное в ней то,
что наш Рантасса не знает о ней.
Он обратил взгляд к военачальнику, смущенно заерзавшему на своем
табурете. Все четверо расположились в тех же чертогах, убранных багряными
коврами, что и в прошлый раз; Тасанна - в своем кресле, Саракка и Тай Па -
на подушках, а полководец - на низком деревянном сиденье по левую руку от
властителя. Похоже, сейчас оно казалось Рантассе жестковатым.
- Не совсем так, мой повелитель, не совсем так, - прогудел воевода
хриплым басом. - Конечно, сотник колесничих доложил мне о той драке и об
убитых воинах... Но дело-то давнее! Две или три луны прошло! Я и
запамятовал прошлый раз...
- Но про кровавый закат и скисшее вино у какого-то торговца ты
припомнил, а? - ядовито осведомился дуон. - Про то же, как никому
неведомый бродяга положил десять или двенадцать лучших наших воинов, ты
предпочел промолчать!
Тай Па примирительным жестом поднял сухую руку.
- Стоит ли теперь копаться в этом, владыка? Войско наше велико, и у
доблестного Рантассы много забот... Одних колесничих с прислугой и
конюхами четыре тысячи человек, да восемь тысяч всадников, да пехота,
стрелки и осадные машины... Десяток же солдат легко заменить, не отягощая
твой слух докладом о подобной мелочи.
- Не только в солдатах дело, - брови дуона сошлись в прямую линию. -
А этот бродяга? Этот варвар с севера? Вот что главное! - Тасанна окинул
вельмож хмурым взглядом. - Если из неведомых краев явится целая орда, где
каждый воин стоит десятерых наших, что мы будем делать? Что, я вас
спрашиваю? Это не с Селандой воевать! Не с Хаббой и не с Хотом!
- Прости, повелитель, - Саракка поклонился, решив, что пришло время
вмешаться в разговор, - но звезды не предвещают нашествия врагов. И я
думаю, что нет в мире войска, где все бойцы походили бы на того северного
варвара. Мы бы знали, слышали о таких необычайных вещах! Известны ведь нам
не только воинские приемы ближних народов, но и туранцев, вендийцев, людей
из Меру и Кусана... И о Кхитае кое-что удалось разведать, и даже о
странах, именуемых Немедией и Аквилонией, лежащих далеко на западе, где
благородные нобили идут в бой в броне на огромных лошадях... Нет, хоть мир
и велик, до нас дошли бы слухи о воинах-гигантах, что сражаются двумя
мечами! Но такой армии не существует... разве что один на удивление
искусный боец тут, другой там... Стоит ли из-за них беспокоиться?
Все еще хмурясь и навивая на палец прядь бороды, Тасанна обдумывал
слова мага. Наконец чело дуона разгладилось и, положив большие ладони на
подлокотники, вырезанные в форме гривастых львиных голов, он кивнул.
- Ты прав, мудрец. И мы, и наши предки всегда справлялись с врагом,
даже с дикими гирканцами... от прочих же бедствий нас уберег Лучезарный.
Хвала Ему!
Все четверо одинаковым жестом воздели руки вверх, и некоторое время в
чертоге, убранном багряными коврами, стояла благоговейная тишина; затем
Тасанна вздохнул и потянулся к чаше, сверкавшей рядом на маленьком
столике. Тай Па воспринял это как разрешение говорить.
- Итак, мудрый Саракка отыскал воина-чужеземца, на коего указывала
Хвостатая Звезда, - медленно произнес сиквара. - Но человек сей нем и
безгласен, ибо с ним случилось нечто странное. Что же мы должны делать? Мы
не можем ошибиться в выборе, иначе Матраэль лишит нас своих милостей...
да, лишит, и все благоприятные знамения, усмотренные в священную ночь,
станут пылью на ветру и дымом отпылавшего костра...
Саракка усмехнулся, прикрыв ладонью губы. Несомненно, старый кхитаец
смотрел в самый корень дела; и столь же несомненно, у него имелись мысли,
как поступить с этим потерявшим память северянином. Однако он не спешил
высказываться и, по восточной своей привычке, поставив вопрос, предпочитал
выслушать вначале остальных.
- Я повешу этого бродягу, - решительно заявил дуон. - Мерзавец,
убивший десять моих солдат, достоин только веревки!
Рантасса поерзал на сиденье и откашлялся.
- Позволю не согласиться с тобой, владыка. Почему только веревка? У
нас есть много других способов казни, куда более мучительных... та же яма
с пауками... клетка с голодными крысами... костоломное кресло... кол,
наконец... Но раньше я допросил бы его под пыткой! Может, он злой колдун
или лазутчик...
- Не думаю, что человек, крутивший ворот в Ариме, устрашится пытки, -
возразил Тай Па. - К тому же, доблестный, вспомни, что он даже и не
человек, а беспамятное животное... Что он может тебе сказать?
- Скажет! - Рантасса решительно рубанул воздух рукой. - Есть у меня
молодцы... такие штуки знают, что и мул заговорит человеческим голосом!
- Знающие молодцы и у меня есть, - заметил сиквара, - вот только вряд
ли пытка и казнь совпадают с желанием великого Матраэля. Не забывай,
доблестный, что на этого человека нам указал бог!
- Указал затем, чтобы мы покарали убийцу! - прогремел дуон,
приподнимаясь в кресле.
На губах старого кхитайца заиграла безмятежная улыбка; сейчас он
напоминал вырезанную из желтой древесины статуэтку восточного божества,
какие Саракке доводилось видеть в Меру. Прикрыв узкие глаза и мерно
покачиваясь, он произнес:
- Разреши, владыка, я задам несколько вопросов нашему мудрецу.
Надеюсь, сейчас мы разберемся с этим делом.
Дуон нахмурился, но кивнул, убежденный в хитроумии своего советника.
Тай Па знал сотню способов, как найти иглу в стоге сена или овсяное
зернышко в мешке с пшеницей.
- Скажи, почтенный Саракка, ты говорил с воинами, что затеяли свару в
том кабачке?
- Да, предусмотрительный сиквара.
- Значит, ты хорошо представляешь, кто где стоял и что делал?
- Полагаю, так, - молодой звездочет склонил голову.
- Из твоего рассказа ясно, что северянин зарубил нескольких солдат,
остальные же бросились бежать, и он погнался за ними... Мог ли он перебить
их всех?
- Солдаты, что вышли живыми из драки, в том не сомневаются. Он,
словно голодный тигр, догнал одного, отсек голову, а потом...
- Потом?
- Потом упал, словно пораженный громами небесными!
- А! - темные глаза кхитайца сверкнули. - Упал, словно пораженный
громами небесными! Так, так... И что же ты об этом думаешь, молодой
мудрец?
Саракка в нерешительности поерзал на подушке, чувствуя себя не очень
уютно под пристальными взглядами трех стариков. Но Тай Па славился своим
умением снимать допросы, и было лучше сказать ему правду.
- Похоже, что воина, могучего, непобедимого и жестокого, поразил
божий гнев... настигла кара... что еще тут придумаешь?
- Вот оно! Настигла кара! - Тай Па повернулся к дуону. - Представь
себе, повелитель: человек, владеющий тайным боевым искусством, рубит и
рубит твоих солдат... сильный, стремительный, безжалостный... затем падает
и превращается в покорную тварь, безмозглую и бессловесную... Рука богов,
не иначе! Ибо, желая покарать смертного, боги лишают его разума.
- Ты так полагаешь? - с сомнением протянул дуон. - В конце концов,
рубил-то он солдат, не беспомощных младенцев... А солдаты наши, особенно
колесничие, и сами спуску никому не дадут...
- Причины столь жестокой кары мне неведомы, - кхитаец пожал узкими
плечами. - Может, лежал на том северянине колдовской зарок... может, еще
что... Но Матраэль его покарал, это несомненно! А потом послал знаменье,
повелев, чтоб мы его нашли... Спрашивается, зачем?
Дуон задумался, и в зале снова воцарилась тишина. Саракка, восседая
на своей подушке, прикрыл ладонями лицо: он улыбался. Всегда приятно,
когда мнение умного человека совпадает с твоим собственным, а сиквара Тай
Па был не просто умен, но мудр. Молодой маг давно понял, куда он клонит.
- Значит, этого человека уже покарали боги или демоны, - произнес
наконец Тасанна. - И Матраэль отдал его в наши руки, послав знаменье
магу... Хмм... Чего же Он хочет? Чтобы наш мудрец вернул этому варвару
память? Но возможно ли такое?
- Сомневаюсь, - Тай Па покачал головой. - Чародей, даже столь
искусный, как почтенный Саракка, все-таки не бог... Да и зачем Матраэлю
прибегать к помощи смертного, если б он решил простить убийцу? Скорей, я
думаю, Он желает, чтобы Саракка сделал то, что в его силах, не больше и не
меньше. Может быть, даровал некоторое просветление... вот тут... - Рука
кхитайца многозначительно коснулась лба.
Тасанна усмехнулся.
- Выходит, не пытать, а лечить? И ты тоже так думаешь? - Он поглядел
на мага, и тот, почтительно сложив руки на груди, поклонился. - Ну, быть
по сему! Лечи!
Откинувшись на спинку кресла, дуон прикрыл глаза и замер. Он не
отпустил своих вельмож, и те по-прежнему сидели в багряном чертоге,
освещенном бесчисленными лампами из серебра, в которых горело благовонное
масло. Воздух, насыщенный его ароматом, был густым и тяжелым; сизые
струйки дыма поднимались к высокому потолку, нависая там расплывчатым
облачком, похожим на те, коими Матраэль скрывает свое золотое око,
уставшее от созерцания земных мерзостей и непотребств. Пламя светильников
отражалось в блестящей бронзовой оковке дверей, за которыми несли стражу
солдаты в железных кольчугах, с квадратными завитыми бородами; отличные
воины, столь же ретивые и безжалостные, как и пришелец с севера. Правда,
не такие искусные в делах убийства...
- Удивительную и страшную историю поведал нам мудрец, - произнес
наконец дуон, подняв веки. - И самое страшное в ней то, что добавлено
сегодня и здесь предусмотрительным Тай Па.
- Да, повелитель? - Старый кхитаец приподнял тонкие, будто
нарисованные брови. - Что же такого страшного было сказано мной?
- Как что? - Тасанна неторопливо приложился к чаше. - Как что? -
повторил он, стряхивая капельки вина с бороды. - Пришел человек с севера,
убил моих солдат, крепких мужей, способных постоять за себя, и бог его
покарал, лишив разума... Мы же, я сам, ты и ты, - владыка ткнул перстом в
полководца и советника, - тоже убиваем. Убиваем врагов, убиваем
преступников и святотатцев, наказываем провинившихся рабов... Возможно, то
право власти - убивать... А если нет? Значит ли сие, что Лучезарный и на
нас может обрушить свою кару? Так же, как на этого варвара?
Чело дуона омрачилось, но тут Тай Па спокойно заговорил.
- За свои ошибки и жестокость, светлейший, мы ответим после смерти,
представ перед светлыми очами Матраэля; тогда Он будет нас судить и
карать. Но вряд ли нам грозит Его гнев сейчас, коли Он позволил и тебе, и
мне, и доблестному Рантассе дожить до преклонных лет - хотя, быть может,
все мы более страшные грешники, чем северный варвар, зарубивший десяток
солдат.
- Странно, - сказал дуон.
- Странно, - подтвердил Рантасса.
- Странно, - согласился маг, поглядывая на бесстрастное лицо старого
кхитайца.
- Странно, - Тай Па склонил голову. - Действительно странно, и я вижу
тому лишь одно объяснение: у этого варвара свои дела с богом, и спрос с
него выше, чем с нас.

20. ПРОБУЖДЕНИЕ
Саракка в глубокой задумчивости шел по одному из подземных переходов,
что шестью лучами разбегались от дворцового зиккурата. Этот вел в
пирамиду, посвященную созвездию Пальмы; в ней, по древней традиции,
обитали жены и наложницы дуона - в том числе и прекрасная вендийка,
которую молодой маг допрашивал совсем недавно. Считалось, что женщины
владыки, пребывая в башне Пальмы Кохт, станут такими же плодоносящими, как
это древо; и надо сказать, что поверье сие оправдывалось. Во всяком
случае, дуон Тасанна насчитывал потомков десятками, и многие его сыновья,
достигшие возраста зрелого мужа, командовали уже воинскими отрядами.
Коридор, что вел к зиккурату Пальмы, тоже удостоился названия -
дороги Крылатых Коней; эти чудесные звери были отчеканены в натуральную
величину на бронзовых панелях, покрывавших стены. Два фриза тянулись на
добрую сотню шагов, и только посередине величественную процессию лошадей
Матраэля прерывали другие изображения: слева - огромная пальма в цвету,
справа - водопад Накаты, падающий из темного зева пещеры. Среди застывших
в бронзе струй виднелась небольшая дверца; она и вела в обитель
придворного мага.
В начале и конце широкого и хорошо освещенного прохода дежурили
стражи, но у покоев Саракки не стояло никого, хоть дверь и не запиралась
вовсе - ни обычным, ни магическим замком. Нужды в том не было: если б
незваный гость попробовал проникнуть к нему, дальше лестницы он бы не
прошел. Конечно, существовали и более грубые методы, коими можно было
нарушить уединение Саракки - например, пробить потолок его подземных
чертогов - но такую меру применили бы лишь в случае великой провинности,
чтобы доставить не оправдавшего доверие чародея к яме с пауками или в
кавалерийские казармы, к жеребцам и их страшным копытам. Саракке же эти
ужасы больше не грозили.
Отворив дверцу, он протиснулся на маленькую площадку, за которой
начиналась лестница, ровно двенадцать ступеней, ведущих вниз. По-прежнему
пребывая в задумчивости, молодой маг спустился вниз, потом поднялся, ибо
за первым лестничным маршем был еще один, точно такой же, однако ведущий
наверх. Затем ему пришлось снова спуститься и подняться, и еще раз, и еще;
наконец Саракка хлопнул себя ладонью по лбу, коря за рассеянность, и
пробормотал нужное заклятье. Без него можно было спускаться и подниматься
по этим лесенкам до конца жизни.
В последний раз пересчитав ступени, он очутился в небольшой и
совершенно пустой камере со сводчатым потолком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68