Тракт был хорошо накатан и прям; он тянулся по правому берегу до самого
водопада, а затем огибал его широкой дугой, выводя на плоскогорье.
Лошади на подъеме пошли медленнее, но возница, взглянув на солнце,
уверенно заявил:
- Глаз Матраэля не успеет подняться в зенит, как мы будем уже
наверху. И куда дальше, мой господин? Там, - он протянул руку к нависавшим
над ущельем скалам, - такая жара и духота, что выдерживают одни быки да
мулы! Не то что у прохладных вод Накаты...
Саракка дальнейшей дороги не знал, а потому вместо него ответил
дознавальщик:
- Не тревожься, нам не надо сидеть в этой огненной печи до вечера.
Как поднимемся, почти сразу свернем с главной дороги на юг и проедем мимо
двух рощ; третья уже наша.
Молодой звездочет откашлялся.
- А ты сам, Акк, бывал на этой плантации?
- Прежде случалось... А недавно туда ездил мой приятель, разбирался с
этими засохшими пальмами.
- Ну и что? Что он обнаружил? Не содержится ли роща в небрежении, как
тот канал?
- Нет, господин. Там хороший надсмотрщик.
- Тогда отчего же погибли деревья? - Саракка ощутил мгновенный прилив
надежды.
- От старости, скорее всего, - дознавальщик пожал плечами. - Кохт,
как и все в этом мире, не вечен, мой господин. Ты, мудрец, знаешь о том
куда больше, чем я.
Глаза мага потускнели; вероятно, подумал он, и в Ариме не найдется
никакой ниточки, позволившей бы разгадать тайну.
- Может быть, внезапно иссяк источник и пальмам не хватило воды? -
пробормотал Саракка словно бы про себя. - Или пали быки, что вращают
ворот?
- С источником все в порядке и кохту хватает воды, - усмехнулся Акк.
- Что же до быков, то их там вообще нет, господин. Как говорил мой
приятель, последние две или три луны ворот у колодца крутит человек.
- Человек? - Саракка в изумлении приоткрыл рот, и даже чернобородый
возница удивленно покосился на дознавальщика. - Да разве человек может
выполнять такую работу? Ни у кого не хватит сил, чтобы в одиночку
повернуть ворот!
- У того парня, видать, хватает, - Акк снова ухмыльнулся. - Приятель
рассказывал, что роста в нем семь локтей, ноги что бревна, а руки толщиной
с бычью шею. Огромный, как гора, и на человека-то не похож! Варвар,
нелюдь, да и только!
- Хмм... Его держат в цепях?
- Нет, господин. Надсмотрщик приглядывает за ним, вот и все.
- Но такой великан и силач открутит голову любому надсмотрщику! -
воскликнул Саракка. Он вдруг почувствовал странный интерес к этой истории.
- Другой бы может и открутил, да только не этот, клянусь светлым
Матраэлем! Соображения в нем не больше, чем в этом бурдюке! -
Дознавальщик, чтобы подкрепить свои слова, потряс пустой флягой. -
Приятель мой тоже удивлялся и долго глядел него... ну, как парень крутит
ворот, что под силу лишь паре быков... Он молчит, дышит, как кузнечный
мех, и в глазах пустота. Нрав же телячий: покорен и тих... Нет, кривоногий
Пралл справляется с ним без труда!
- Пралл?
- Так зовут надсмотрщика, господин.
Некоторое время молодой маг размышлял, прислушиваясь к гулу
приближавшегося водопада. Лошади шли по утоптанной дороге неторопливой
рысцой, речные струи звенели на перекатах, от воды тянуло свежим
прохладным ветерком; солнце, золотой глаз Матраэля, карабкалось в зенит.
Варвар, нелюдь... огромный, как гора, с могучими мышцами и без
всякого соображения в голове... откуда он взялся? - Саракка наморщил лоб.
И дознавальщик сказал, что это чудище крутит ворот уже две или три луны...
довольно большой срок... вполне достаточный, чтобы забыть о таком
необычном деле...
Но почему необычном? Где-то купили раба, здорового, как бык, но
тупого... здесь нечему удивляться, ибо очень сильные люди часто глупы...
их плоть, достигая гигантских размеров, торжествует над разумом... - тут
Саракка с удовольствием бросил взгляд на свои тонкие изящные пальцы,
вцепившиеся в бортик колесницы. Этот же невольник, судя по всему, оказался
даже не тупым или глупым, а просто животным... огромным животным, коему
Лучезарный придал лишь внешнюю форму человека... Но почему? Молодой маг
почувствовал, что напал на след. Может быть, напал! В картине,
рисовавшейся его воображению, пока что не хватало кое-каких деталей.
- Скажи, Акк, - он дернул дознавальщика за рукав, - упоминал ли твой
приятель, откуда взялся этот... этот варвар? Кто купил его и привез в
Дамаст? Доверенные люди почтенного сиквары? Купцы или караванщики? Или его
взяли в бою, выбив палицей из головы всякое соображение? Или...
- Прости, мудрый господин, - внезапно перебил его возница, - не
гневайся, что прерываю тебя...
- Да?
- Похоже, что и я слышал нечто об этом парне... нечто удивительное! -
Колесничий, не выпуская из левой руки вожжей, правой огладил бороду.
Удивительное! Лоб у Саракка вспотел от радостного предчувствия,
однако, будучи человеком ученым и склонным к порядку, он решил не
торопиться.
- Ты, воин, расскажешь мне все, что знаешь, но сначала я хочу
дослушать Акка, - он кивнул дознавальщику. - Ну, говори! Откуда взялся
этот варвар? Кто его купил?
Акк хмыкнул, поднял глаза вверх и задумчиво потер ладонью подбородок;
усы и борода у него были жидкими, без всяких признаков завивки, ибо ни к
знати, ни к воинскому сословию он не принадлежал.
- Его не покупали за золото или серебро, это точно, - сообщил он. -
Этот Пралл, кривоногий надсмотрщик, вроде бы проговорился, что раба
доставили в Арим солдаты... Впрочем, мой мудрый господин, ты скоро все
выспросишь у кривоногого сам.
- Теперь ты, - Саракка поднял взгляд на чернобородого. - О чем ты
хотел поведать?
Возничий оскалил зубы в невеселой усмешке.
- О драке, господин, кровавой драке, стоившей Дамасту десяти отличных
бойцов. Может, и больше; я там не был и говорю с чужих уст.
- Если убили десятерых, то это уже не драка, а целое сражение, -
заметил маг. - Странно, что я о нем ничего не слышал.
- И не услышишь, мой господин. Кому приятно вспоминать свой позор? -
Чернобородый воин сделал паузу. - Не нам, колесничим светлейшего дуона, и
не старому Рантассе, воеводе... Он, я думаю, постарался все забыть - и
поскорее.
- Воистину, ты говоришь загадками, воин, - Саракка вытащил из-за
пазухи плат, вытер лоб. - Так что же случилось?
- Говорят, сидели двадцать наших в кабаке, что за северными воротами,
у зиккурата Небесной Цапли. Сидели, пили красное; потом пришел человек,
огромный, как скала... точно такой, как описывает почтенный
дознавальщик... - Колесничий тряхнул вожжами и покосился на Акка. - Только
глаза у него были не пустыми и не телячьими, а полными страшного огня!
Словом, сцепился он с солдатами, и никто и глазом моргнуть не успел, как
половина уже валялась на земле. Остальные же... остальные... - Тут
чернобородый приостановился и сглотнул слюну.
- Что ж остальные? - поторопил воина Саракка.
- Остальные, мудрейший, пустились в бега. Только этот демон с
огненными глазами всех бы догнал и прикончил, если б не чудо, - возница
цокнул языком, поторапливая коней.
- Хмм, чудо... - протянул маг. Чудо - это было по его части; рассказ
с каждым словом становился все интереснее.
- Да, господин. Значит, погнался демон за нашими, может и убил кого
еще, а потом хлопнулся на землю, будто душа его враз покинула тело. Тут
его и скрутили! Принялись бить, а он - ни звука, и глаза ровно как у
мертвеца... Хотели прирезать, да один, поумнее, и предложил: отведем в
Арим... мол, жизнь у него будет страшнее смерти. Ну, значит, и отвели!
Историю свою возничий поведал громким голосом, стараясь превозмочь
гул близкого уже водопада. Дорога круто пошла вверх, но сильные кони
играючи тащили колесницу - правда, уже не рысцой, а быстрым шагом.
Чернобородый пошевеливал вожжами, подбодрял гнедых криком, пока они, храпя
и мотая гривами, не втянули громыхающий блестящий возок на широкий карниз,
рядом с которым из черной дыры в скале извергалась мощная струя воды. Тут
колесница замерла: кони отдыхали, а люди молились, преклонив колени перед
прозрачной священной плотью Накаты. Затем снова скрипнули колеса, раздался
глухой стук копыт; молча они тронулись в путь, и, по мере того как стихал
за спиной рев и грохот водопада, сухой жар Арима начал охватывать их тела.

С осмотром засохших пальм Саракка покончил быстро. Разумеется, они
погибли от старости, о чем говорили и сгнившие корни, и растрескавшаяся
кора, и торчавшие на ней волоски, ломкие и поникшие. Еще недавно это
открытие привело бы молодого мага в ужас, но сейчас он почти не думал о
неудаче, постигшей его уже семижды; он спешил взглянуть на гиганта-раба.
На варвара, чьи глаза некогда горели огнем, а затем стали дымом истаявших
в пламени свечей.
В сопровождении Пралла, надсмотрщика, с которым Акк был неплохо
знаком, они отправились к колодцу, шагая вдоль главного арыка, то и дело
перепрыгивая через боковые канавки, распределявшие воду по всей пальмовой
роще. Пралл, непрерывно кланяясь, пояснял высокому гостю, что орехи кохт
уже выросли в половину кулака, а это значит, что через две луны они будут
в целый кулак. Отменный урожай, самый богатый за последние десять или
пятнадцать лет! И воды вполне хватает - подземные боги щедры, а новый раб
крутит ворот куда лучше, чем мулы или быки.
Саракка слушал не перебивая, кивал, находя в словах кривоногого
надсмотрщика подтверждение всему, что было вычитано им на небесах в
священную ночь. Он знал, что небесные знаки никогда не лгут, никогда не
обманывают, ибо божественная рука наносит эти сияющие письмена на темный
купол мира; лишь люди, пытавшиеся истолковать их, могли лгать самим себе
или обманывать других - по недомыслию или с корыстной целью. Саракке же и
то, и другое казалось невозможным; он был достаточно умен и слишком
почитал Матраэля, чтобы осквернять уста ложью. А потому неразгаданная
тайна кометы висела над ним словно топор палача над шеей осужденного.
Изнемогая от жары, он приблизился к неглубокой кольцевой канавке,
протоптанной ногами невольника у колодца. Над каменным его парапетом
вращались два массивных бревна, соединенных крест-накрест; прозрачная
влага стекала в наклонный деревянный желоб сквозь выемку в ограждении и,
негромко журча, струилась дальше, в бассейн-отстойник, а оттуда - в арык.
Молодой маг, впрочем, не обращал внимания на эти подробности; глаза его
были прикованы к согнутой спине человека, что торил бесконечный путь
вокруг колодца.
Спина его была нагой, чудовищно огромной, с выпуклыми буграми мышц;
бедра и голени словно вытесаны из дубовых бревен, а предплечья и впрямь
показались Саракке толщиной с бычью шею. Кожа смуглая, опаленная солнцем,
темная шапка спутанных волос... Однако маг не сомневался, что видит
северянина; лишь Север, неприветливый и хмурый, мог породить такого
исполина, мощного, будто легендарные великаны, которых Матраэль поставил
поддерживать землю.
Саракка еще не успел обдумать до конца эту мысль, как невольник,
навалившийся на рукоять ворота, повернулся лицом к нему. Выглядел он
каким-то сонным либо совсем отупевшим; черные пряди в беспорядке
свешивались на лоб, зрачки были неподвижными и тусклыми, словно у
выброшенной на берег рыбы. Молодой маг, нахмурив брови, попытался поймать
взгляд медленно приближавшегося раба.
Бамм!
Огромный колокол ударил в голове у Саракки, и колени его подогнулись.
Звук чудовищного бронзового била оглушал.
Бамм! Бамм!
Он почувствовал, что опрокидывается назад, на спину, безвольным кулем
оседает на землю. Сознание мутилось, и в знойных объятиях Арима его стала
бить холодная дрожь.
Бамм! Бамм! Бамм!
Сильные руки подхватили Саракку.
- Господин! Что с тобой?
Солнце, золотой глаз Матраэля, уставилось прямо на него; жаркие лучи
били в виски, словно стрелы с железными наконечниками, таранящие бронзовый
щит. Маг приопустил веки, стараясь совладать с разрывавшим череп звоном.
- Эй, Пралл, кривоногий ублюдок! Тащи вина! Видишь, господину плохо!
- Нельзя ему вина, дознавальщик! Если господину плохо от жары, надо
положить его в тень, отпоить водой...
- Откуда здесь тень, дурья башка? Даже в роще, под пальмами, не
вздохнешь!
- Отнесем его в мою хижину. Отлежится, а там - в колесницу и вниз.
Глядишь, и довезете живым до водопада...
- Живым до водопада! Ха! Ты знаешь, что будет, если не довезем? Это
же маг и мудрец дуона! Из самых ближних его советников!
- Был бы маг и мудрец, не лез бы в Арим... А сейчас берите-ка его...
ты, воин, за плечи, а ты, дознавальщик, за ноги... берите, и торопитесь за
мной, пока Матраэль не прикончил этого мудреца и мага...
Внезапно колокольный звон в голове у Саракки смолк, тело наполнилось
легкой и какой-то бесшабашной силой, словно он нырнул из горячего бассейна
в ледяной, а потом и в самом деле опростал чашу доброго вина. Оттолкнув
руки солдата, который поддерживал его, молодой звездочет выпрямился,
сдвинул брови и обвел своих спутников строгим взглядом.
- Не надо вина, и не надо никуда меня тащить, - произнес он. - Я маг,
хотя и не такой мудрый, каким мне хотелось бы стать... И я способен
различить обычное недомогание и посланный богом знак.
- Посланный богом знак? - У дознавальщика отвисла челюсть; двое
остальных смотрели на молодого звездочета изумленными глазами.
- Да. - Саракка проводил задумчивым взглядом спину гиганта,
продолжавшего равнодушно вышагивать вокруг колодца. - Это не простой
человек... - пробормотал он, больше для себя, чем для замершей рядом
троицы. - Едва я попытался заглянуть ему в глаза, как Лучезарный послал
мне знамение... и такой силы, что я едва устоял на ногах... Это неспроста!
- Молодой звездочет повернулся к своим спутникам и спросил: - А теперь,
Пралл-надсмотрщик, скажи, откуда взялся этот парень? Кто его привел?
Кривоногий смущенно опустил глаза - видно, догадался, что высокий
гость расслышал все высказывания насчет мага и мудреца. Голос его, однако,
не дрожал; если уж придворный чародей не разделался с ним на месте,
значит, наверное, не держит зла.
- Варвара привезли колесничие, - доложил Пралл. - Привезли в
беспамятстве, таким, каким ты его видишь, господин.
- Тот самый человек? - Саракка взглянул на своего возницу.
- Тот, мудрейший! Не сомневайся! О нем мне и говорили!
- Он всегда молчит? - Взгляд мага вернулся к Праллу.
- Да, господин. Всегда молчит, всегда покорен и, если я не отведу его
в загон и не дам поесть, он будет крутить ворот от вечерней до утренней
зари. Не стонет, не жалуется, только, бывает, скрипит зубами во сне.
- Это все, что ты знаешь?
- Д-да... - кривоногий будто бы колебался. - Ну, еще он очень
силен...
- Это я и сам вижу, - оборвал его Саракка, поворачиваясь к
дознавальщику. - А у тебя есть что сказать?
Тот отрицательно покачал головой.
- Нет, мой господин. Все, что мне говорили о нем, - Акк махнул рукой
в сторону вращавшего ворот гиганта, - я тебе пересказал, а про драку в
кабачке слышу в первый раз.
- В первый раз? Хмм, странно... Какой же ты дознавальщик? Убили
десятерых колесничих, а ты ничего не знаешь?
Акк почесал в редкой бороденке.
- Мы в дела войска не мешаемся, не наше то ведомство, мой мудрый
господин. Может, сикваре что и известно... спроси у него.
Саракка понял, что тут больше ничего не добьется. Оставался его
возничий, главный источник сведений на этот момент, и взгляд мага
скользнул к нему. Чернобородый, мужчина рослый и наверняка очень сильный
(даже в душном воздухе Арима он не снял кольчугу и не расстался с тяжелым
мечом), казался щуплым подростком в сравнении с рабом-северянином.
- Ну, - произнес маг, - теперь я хочу порасспросить тебя.
Солдат нахмурился.
- О чем, мудрейший? Сам я в том кабаке не был и больше ничего не
знаю, но могу проводить тебя к очевидцам... к тем, кто остался в живых...
- Завтра. А сейчас, я думаю, ты ошибаешься, говоря, что все
рассказал. Ну-ка, напряги память! Что еще поведали тебе приятели о той
схватке? Был ли варвар вооружен и как? Или он разделался с десятком солдат
голыми руками?
- А! - колесничий стукнул себя кулаком по лбу. - Конечно же, у него
был меч! Два меча, и оба - превосходные! Болтают, что их потом забрал наш
десятник.
- Вот видишь, что-то ты да вспомнил! - Саракка удовлетворенно кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68