Такое же решение вынесли и по Антсову иску насчет арендной платы. Все произошло весьма просто и легко, потому что Юрка не возражал против этих требований. Он только говорил: «Ну что ж, если суд этак думает», или: «Вроде бы так». Суд и решил дело в пользу Малль и Антса. Юрка воспринял судебное решение весьма спокойно, словно он со всем согласен или не понял толком, что случилось. После суда к нему подошел Антс и сказал:– Малль и сейчас согласна получить с тебя одно лишь отработанное жалованье, только она хочет его сразу.– Мне сразу нечем платить, – ответил Юрка.– Я могу одолжить тебе эти деньги.– Золотой ты человек, Антс.– Только с одним условием.– Каким?– Уезжай из Пекла, чтобы можно было сдать усадьбу в аренду кому-нибудь другому, кто вдвое больше заплатит. Перебирайся ко мне.– Нет, Антс, из Пекла я не уеду.– Ну, тогда делать нечего.– Вроде бы нет.Юрка отправился домой и принялся спокойно работать, словно ничего особенного не случилось. Так продолжалось до тех пор, пока в один прекрасный день в Самое Пекло не явился судебный пристав, пришедший посмотреть, что можно здесь описать в покрытие присужденных сумм. Побродив по дому и амбару, он пришел к заключению, что из описи мертвого инвентаря проку будет мало. Тогда приступили к живому инвентарю. Прежде всего записали лошадь, затем двух коров и, наконец, трех овец. Подумали было о петухе и двух курах, по в конце концов махнули рукой – кто их, пернатых, ловить станет!– А меня, ребенка и кошку не запишете? – спросил Юрка.Чиновник, вытаращив глаза, поглядел поверх очков на Юрку и сказал.– У меня нет времени для шуток. Обращаю ваше внимание на то, что описанную скотину – лошадь, двух коров и трех овец – нельзя продавать, забивать и закладывать.– А если которая утонет? – спросил Юрка.– Где утонет? – осведомился чиновник.– Почем я знаю где? Скотина иной раз тонет, иной раз, бывает, на кол напорется.– За это отвечаете вы.– Мне отвечать нечего. Я за свою скотину никогда не отвечал.– Еще раз напоминаю вам, что описанных животных нельзя ни забивать, ни продавать.Прикрепив к столбу у ворот извещение об аукционе, чиновник собрался уходить. Юрка поглядел на его возню и спросил:– Что это?– Извещение об аукционе.– Можете его забирать, у нас читать не умеют.– Другие прочтут, – сказал чиновник.– Кто это – другие?– А почем я знаю.Пристав ушел, и в Пекле зажили по-прежнему. Юрка даже чащобу вырубил под новое поле, как делал он это издавна. Но такая мирная жизнь продолжалась недолго. Снова явился описавший скотину пристав, с ним пришли Антс, соседний хуторянин и несколько человек, совершенно чужих. Сначала Юрка никак не мог понять, что нужно пришедшим в Пекле, но затем он вспомнил суд, опись скотины, клочок бумаги на воротах и понял, что все это, наверно, как-то связано между собой. Так оно и вышло. Вскоре начался аукцион, но из-за того, что народу было мало, а покупателей и того меньше, скотину продали – иную, прямо сказать, чуть ли не даром, а иную за полцены. Лошадь и одну корову заполучил Антс в покрытие аренды, другую корову купил сосед, и эти деньги пошли в счет жалованья Малль. Но расходы по делопроизводству чиновник смог покрыть, лишь продав самую большую овцу. От цены, предложенной за нее, оставались кое-какие гроши, и они достались Юрке, чтобы и ему был доход от продажи животных. С двух оставшихся овец сняли опись и сказали, что Юрка снова может их продавать, бить и закладывать. «Вроде бы так», – молвил он в подтверждение слов чиновника.Но когда люди, купившие животных, отправились было восвояси, к Юрке подбежала Рийя и спросила плачущим голосом:– Отец, почему они уводят нашу скотину?Однако напрасно ребенок ждал ответа: отец не услышал ее вопроса. Тогда Рийя схватила отца за рукав, затрясла изо всех сил и повторила:– Почему они уводят нашу скотину?– Потому что Малль, когда ходила, держала руки под передником, – ответил, наконец, Юрка.Рийя недоуменно посмотрела на отца и снова спросила:– Куда же ведут скотину?– Кто их знает!– А когда приведут обратно?– Когда сами сходим за нею.– А когда мы пойдем?– Успеется.Юрка охотно промолчал бы, но так как ребенок спрашивал, приходилось что-нибудь отвечать. Когда Юрка молчал, в нем возникало нечто, представлявшее собой смесь размышлений и воспоминаний. Он словно в них искал утешения или объяснения происшедшему. В конце концов дело обстояло не так уж плохо. Когда он пришел в Самое Пекло, у него, кроме старухи, ничего не было. Но все-таки старуха-то была, а это как-никак уже кое-что. Тогда же они раздобыли первую тварь – кошку, и ту задаром да обманом. А как после обзаводились. добром? С помощью Антса. Но он и посейчас жив, и нечего поэтому особенно и горевать. К тому же положение у Юрки сейчас лучше, чем вначале у него есть подсвинок, две овцы, две курицы, петух, кошка, Рийя и немало всякого домашнего скарба, что за годы скопился словно сам собой. Сена у него больше, чем съедят за зиму две овцы, и поэтому можно сразу обзавестись конягой и телкой. Если же это не выйдет, лишнее сено можно будет продать и перезимовать безбедно – картофеля и хлеба хватит. Лошадь, конечно, нужна – возить то, другое. Но можно обернуться и без нее, как вначале, потому что дрова для печи – дома, а сено для овец он стащит и на себе. Но все эти полные надежд виды на будущее опрокинул Антс, лучший друг Юрки, от которого он ждал помощи советом и делом, чтобы начать жить по-новому. Началось с того, что Антс снова пришел в Самое Пекло, и не один, как раньше, а вместе с двумя свидетелями, в присутствии которых он сообщил, что арендный договор у него с Юркой сроком на год, а так как возобновлять договора он не намерен, то Юрке предстоит будущей весной убраться из Пекла.– Куда? – спросил Юрка.– Должен сам знать, – ответил Антс.– Я останусь в Пекле.– Не уйдешь добром – заставим силком. Велю, чтобы полиция выселила тебя и прогнала.– Да ведь ты мне друг.– Ясно – друг, но коли ты не желаешь послушать дружеского совета, то…– Что же ты советуешь?– Переходи ко мне в домик, знаешь…– Ты советуешь не по-дружески.– Именно как друг, потому что…– Я хочу остаться в Пекле.– Из этого ничего не выйдет, тебе не уплатить аренды.– Уплачу, если ты мне поможешь, как вначале.– Ты был тогда молод и…– Молодость не в счет.– А что же в счет?– Я Нечистый, вот что…– В Самом Пекле ты человек, Юрка, ибо хочешь обрести блаженство.– Как же я обрету, если ты гонишь меня отсюда?– Блаженство сыщешь не только здесь.– Нет, для меня оно только в Самом Пекле. Здесь я возделывал землю.– Но земля-то эта моя?– Лес, чащоба – твои; поле – мое, моими руками взрыто.– Юрка, старый мой друг, слушай, что я тебе скажу: у меня есть новый арендатор, и аренды он будет платить вдвое больше, чем ты. Поэтому мне и невыгодно оставлять тебя здесь.– А новой земли он добавит?– В этом больше нет нужды. Лес, что стоит сейчас, так и останется лесом.– Значит, на возделанной мною земле будет жить другой?– Другой…– Слушай, Антс, ты мне враг.– Враг ли, друг ли – неважно, главное чтобы выгодней было.– Таких, как ты, нужно убивать.– Эго бесполезно, дорогой Нечистый, – пошутил Антс, – те люди, чго останутся, не лучше, – они такие же.– Так же дерут с того, кто трудится, и…– И самая лучшая еда у того, кто ничего не делает, – договорил Антс. – Ты на своем веку работал за десятерых, а нынче, когда я зову тебя пожить у меня повольготней, ты ни за что…– Я не верю тебе, Антс.– Зачем же мне врать тебе?– Ты хочешь, чтобы я отдал тебе клочок земли, возделанный моими руками.– Я его так или иначе отберу и передам другому, который…– Кто этот другой?– А вот он тут же стоит. Будет платить мне вдвое больше, – при этом Антс показал на соседа, который стоял рядом, и спросил его: – Не правда ли, Петер?– Да, я заплачу вдвое, – ответил тот.– А чего этому третьему надо? – спросил Юрка.– Он свидетель, что мы говорим правду, – ответил Антс.– И что ты гонишь меня отсюда? – снова задал вопрос Юрка.– Хочешь не хочешь, а придется тебе отсюда уйти. Хватит с меня Нечистого, я хочу человека, который вместе со мной вознесется в рай.– Всем вам дорога в ад, – убежденно сказал Юрка.– Отделаемся от Нечистого – будем в царствии небесном.– И ты, Петер, попадешь в рай? Хоть ты и отнимаешь у меня землю, которую я возделал?– Не я, так другой отберет, сделка выгодная, – пояснил Петер.– Охотников до земли много, – подтвердил Антс.– И ты, Антс, не хочешь больше дружить со мною?– Нынче невыгодно, – усмехнулся тот, а двое других расхохотались во все горло.– Ну хорошо, – сказал Юрка и встал с таким спокойным видом, словно все было в полном порядке. – Наши отношения ясны: я – Нечистый, вы – люди. Я хочу обрести блаженство, вы – попасть в ад. Поэтому вы и обираете меня. Антс говорит о дружбе, но он враг. Глава двадцать первая Юрка широкими шагами направился к дому. Все в недоумении смотрели на него. Подойдя к избе, он сорвал со стрехи пучок сухой соломы и переломил его надвое. Затем он стал что-то нашаривать в карманах.– Поджечь хочет, – зашептали мужики Антсу.– Не подожжет, – процедил тот сквозь зубы, держа во рту потухшую трубку и выпятив подбородок.Юрка достал из кармана кремень, огниво, трут и спокойно стал высекать огонь.– Честное слово, запалит крышу, – сказал Петер.– Не запалит. – Антс продолжал медлить. Подбородок его по-прежнему глядел вперед.Юрка тем временем разжег трут и сунул его в солому, а потом начал размахивать ею по ветру, чтобы раздуть искру в пламя. Дымный след потянулся за пучком. Внезапно всю солому охватило пламенем, еще мгновение – и пучок оказался в стрехе. Мужики бросились было к Юрке, чтобы удержать его, но было поздно Конечно, Антс с самого начала догадывался о намерении Юрки, но делал вид, что не верит этому, ибо ему было выгодно, если строения станут жертвой огня. Они были застрахованы за полную цену и при переходе участка к Петеру вызвали бы пререкания. Мысль удержать Юрку, пришедшая мужикам в последний момент, была порождена отчасти инстинктом страха перед огнем, а отчасти теми правильными соображениями, что впоследствии будет чем похвастаться: мы, дескать, от всей души старались. Про себя же Антс думал так: разыграл он все это настолько хорошо, что самому богу нечем будет попрекнуть его в судный день.Другое дело – могли ли мужики помочь тут чем-либо, поступи они иначе. Можно ли было спасти строения, попытавшись сразу помешать Юрке в осуществлении его замыслов? Запоздалое вмешательство подтвердило обратное. Первым делом Юрка схватил за шиворот Антса и, наверно, тут же прикончил бы его, не поспей тому на выручку два других мужика. Юрка швырнул Антса, словно пучок пакли, через забор и, по-видимому случайно, прямо на груду камней, где тот и остался лежать с разбитым черепом. Самого бойкого из мужиков – Петера – Юрка успел лишь разок хватить кулаком, и тот очнулся в зарослях крапивы, у забора. Третий мужик вообще не посмел приблизиться к Юрке, и тот смог, таким образом, без помехи запалить амбар и хлев. Потом Юрка вышел за ворота и направился к соседней усадьбе. Петер побежал полем, чтобы поспеть домой раньше Юрки, если тому взбредет в голову поджечь и его усадьбу. Дома он схватил тяжелый топор, чтобы защищаться, и притаился за углом избы. Случилось именно то, чего боялся Петер: Юрка завернул к ним, Петер выскочил навстречу ему и занес топор:– Подойдешь – убью! – закричал он в страшном гневе.Но прежде чем Петер успел приблизиться к Юрке, тот выломал из частокола здоровенную жердь, – и топор стал для него не опасен. Петеру пришлось отступить: долго ли было Юрке огреть его жердью по голове? Он вбежал в горницу и зачертыхался:– Черт возьми, ружья нету! Теперь он все испепелит.– Кто? – спросила жена, кормя грудью ребенка. Она еще ни о чем не знала, так как топор Петер подхватил у поленницы.– Нечистый! Кому же еще? – ответил Петер.– Где? – изумилась жена.– У себя и у нас.– Не болтай, – сказала жена и вышла во двор вместе с ребенком, заснувшим у нее на руках. Однако, увидев на месте Самого Пекла огненное море, она не смогла удержаться от крика; посреди их двора, с пучком соломы подмышкой, стоял Юрка и огнивом высекал из кремня искры. Хозяйка со спящим ребенком подошла к нему.– Боже милостивый, Юрка, у тебя усадьба в огне! А где же ребенок?– Какой ребенок? – спросил Юрка и поглядел на хозяйку, на ее неприкрытую грудь, к которой прильнул спящий ребенок.– Твой ребенок, Рийя?– Гм?!– Господи, да где же она, Юрка? – спросила хозяйка, охваченная ужасом.– С овцами.– А овцы где?– В поле.– Слава богу!Тем временем в Юркиных руках уже занимался трут. Словно задумавшись, Юрка посмотрел на него, затем поднял глаза на женщину и ребенка, снова глянул на тлеющий трут, бросил его на землю и принялся топтать, пока тот не перестал дымить. Затем Юрка повернулся и быстро пошел прочь, с пучком соломы подмышкой. Хозяйка наблюдала за ним, думая, что Юрка пойдет домой, – ан нет, он поспешил к деревне.– С ума спятил, – сказал подбежавший к жене Петер.– Что вы с ним сделали?– Ничего особенного: Антс отказал ему в аренде и сказал, чтобы убирался из Пекла.– Тогда не диво, что он рехнулся.– Да какой из него нынче арендатор? Не расплатиться ему.– А ты платить горазд?– Не сам же я пошел. Антс позвал, чтобы…– Где же он сам?– На камнях лежит с разбитой головой.– Понятно! Небось раньше не послушает, пока башку не раскроят. Удивительно, что твоя еще цела.– Да, чудно, – согласился Петер. – Ну и силища у этого Нечистого!– В том-то и беда, что сила у него медвежья, а сердцем да умом – он дитя.– Думаешь?– Иначе зачем ему душу спасать, – ан хочет, да еще как.Петер еще бы потолковал с женой насчет Юрки, но из Самого Пекла донеслись крики – там звали на помощь. Петер поспешил на крик, а жена ушла в избу уложить ребенка.В Пекле уже не сладить было с огнем, – он поглотил все. Загорелась даже куча хворосту, запылал стоявший поодаль, но с наветренной от жилья стороны сарай, который построили вместо прежнего, сожженного. С большим трудом мужик, который не покинул Антса, отнес того подальше от огня, – иначе сгореть бы хозяину. Возник вопрос: что делать с Антсом? Петер хотел было пойти запрячь лошадь, но, по мнению другого мужика, тряска в телеге и толчки означали бы для раненого верную смерть. Итак, Антса взяли на руки и отнесли к Петеру. Тут Петерова жена пособила приладить к двум кольям полосатое одеяло, на которое опустили раненого, положив ему под голову подушку. Так, на носилках, что несли мужики, и начался для Антса путь к дому, где ему могли быстрей оказать врачебную помощь.На все это потребовалось немало времени, а в ту пору строения Пекла, ближние заборы и ворота спокойно горели себе дальше. Петерова жена успела бы сходить туда, да в горнице заплакал ребенок, кончился его дневной сон. Возня с ребенком опять-таки заняла свое время, и когда, наконец, хозяйка отправилась в путь-дорогу, огонь стал ослабевать, крыши вместе со стропилами и потолком провалились, высокий остов риги опрокинулся, стены рухнули. Хозяйка с ребенком на руках пошла к пожарищу не напрямик, а свернула вдоль межи в ту сторону, где Рийя должна была пасти овец. Женщина хотела найти ее и забрать к себе – ведь кто его знает, когда вернется Юрка. Овец хозяйка разыскала, но девочки нигде не было, никто в ответ не аукнул.Женщину охватило дурное предчувствие. Не лгал ли Юрка, говоря, что Рийя ушла с овцами? Потеряв всякую надежду, хозяйка с тяжелым сердцем вернулась к пожарищу. Здесь она постояла, потом присела на лежавший в стороне от пожарища камень, чтобы дать грудь ребенку. И тут неожиданно перед нею появилась Рийя с кошкой на руках. Девочка пришла с наветренной стороны, где стлался дым и летели искры.– Пресвятая троица! – воскликнула хозяйка, словно увидела призрак. – Откуда тебя принесло? Прямо из-под огня! Как ты еще не сгорела?– Там огня не было, – объяснила Рийя, – только высоко над головой шел густой дым.– А искры?– Они неслись вместе с дымом, как звезды на небе, когда темно; только они летели, а звезды не летают. Солнышко было желтое-желтое, словно закатывалось посреди неба.– Когда же тебя дымом накрыло?– О, я уже давно там. Разок мне послышалось, будто кто-то окликает, да пламя так трещало и шумело, что я ничего не разобрала. А когда дым начал расходиться, стало жарко, я и ушла оттуда, потому что кошке не сиделось.– Кошка, выходит, умней тебя.– Я хотела на дым посмотреть, потому и пошла. Я еще ни разу не видела столько дыма и огня. Как только с пастбища стало видно, я сразу же и пришла сюда. Гляжу – нет никого, я и пошла под самый дым, а он – как черная крыша сверху.Пока соседская хозяйка беседовала у пожарища с Рийей и кормила ребенка, Петер с другим мужиком быстро шли к деревне, неся на носилках бесчувственного Антса. Не дойдя еще порядком до Антсова дома, они увидели, как оттуда повалил густой дым.– Никак, Юркиных рук дело? – сказал Петер своему спутнику.– С него станется, – ответил тот и ускорил шаг.К их приходу весь Антсов дом был уже в огне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25