- Лери, прости
меня! Рогет, помоги! Что я натворил!
"Ты все правильно сделал, - печально ответили драконы. - Она еще
нужна Орлите."
Теперь и остальные звери присоединились к золотой королеве Форта. Они
начали собираться у входа на Площадку, трубными криками выражая
сострадание собрату, который не мог тут же последовать за своим всадником
- ведь скорлупа яиц еще только начала твердеть.
Люди, входя, склоняли головы перед Орлитой. К'лон заметил С'перена,
Ф'нелдрила, Яллору и золотых всадниц. Камиана жестом приказала всем
оставаться у входа. Но Яллора подошла к голубому всаднику и склонилась над
Лери.
- Она хотела умереть, - выдавил К'лон. - И это ей почти удалось.
- Мы знаем... - лицо Камианы было искажено страданием.
- Налей вина, Камиана, - сказала Яллора, - и добавь побольше феллиса.
Возьми в том коричневом флаконе. И К'лону тоже налей.
Но когда целительница поднесла кружку ко рту Лери, та плотно сжала
губы и отвернулась.
- Выпей, Лери, - голос Яллоры был непривычно робок.
- Так нужно, Лери, - поддержала ее Камиана. - Ты - все, что осталось
у Орлиты.
Не выдержав немого укора в глазах старой всадницы, К'лон закрыл лицо
руками.
- Умоляю, выпей... Тебе станет легче, - хрипло пробормотал С'перен.
- Отважная Лери, мужественная Лери, - одобрительно, словно ребенку,
шептала Яллора, глядя, как старая госпожа пьет вино. - Надо отнести ее в
вейр, - сказала целительница мужчинам. - Ну-ка, помогите.
- Нет! - вскричала Лери.
Орлита протестующе затрубила.
"Нет", - сказали голоса.
- Я останусь здесь, - Лери показала на Орлиту.
- А она? - спросила Яллора у всадниц, кивнув на осиротевшую золотую.
- Орлита останется здесь, - чуть слышно ответила Камиана. Лери
кивнула. - Она подождет, пока малыши не вылупятся.
- И тогда мы обе уйдем, - тихо добавила Лери.

ПОСЛЕСЛОВИЕ. ГОД 1543, ДВАДЦАТЬ ТРЕТИЙ ДЕНЬ ЧЕТВЕРТОГО МЕСЯЦА
"Праздник Запечатления должен быть веселым и радостным", - уныло
думал Капайм, наблюдая, как драконы один за другим увозят группы
пассажиров в Форт Вейр.
Он не прислушивался к тому, что говорил ему Тайрон, и лишь прощальная
фраза арфиста засела в памяти:
- ...я спою свою новую балладу, посвященную Морите...
- Посвященную Морите? - Капайм вопрошающе повернулся к Десдре, но та
словно не слышала его вопроса.
- Капайм, - тихо позвала она.
Проследив направление ее взгляда, мастер увидел, что к ним, вытирая
слезы, приближается К'лон.
- Лери и Орлита ушли в Промежуток, - дрожащим голосом сказал всадник.
- Навсегда ушли... Никто не мог, да и не имел на то права, их остановить.
Но мы следили за ними... Мы были с ними в их последние мгновения...
Большего нам сделать не дано...
Десдра по-матерински обняла голубого всадника, а Капайм предложил ему
свой платок, в котором, по правде говоря, он нуждался сам.
- Они задержались только из-за яиц, - рыдал К'лон. - Они были таким
мужественными... такими благородными... Это ужасно - знать, что они
собираются сделать, и не иметь ни малейшей возможности их остановить...
Ужасно... мы знали, что настанет день, когда они уйдут... Как ушли Морита
и Холта....
- Они могли покинуть нас в тот же день... - начал Капайм, понимая всю
нелепость своего утешения. Но он не знал, как еще успокоить К'лона.
- Орлита не могла уйти, не дождавшись, пока ее яйца затвердеют, -
тихо сказала Десдра. - А Лери оставалась с ней. У них была цель и они ее
достигли... Что ж, сегодня не только печальный, но и радостный день - ведь
на свет появятся новые драконы... В такой день можно с легким сердцем
простится с миром. День, начавшийся с горя, завершится великой радостью.
Появятся двадцать пять - нет, что я говорю! - пятьдесят новых жизней...
ведь юноши, которых изберут сегодня, все равно как заново родятся на свет!
Капайм в изумлении глядел на Десдру. Сам он никогда не смог бы
выразить все это так гладко и красиво. Пусть Десдра не отличается
многословием, зато когда она хочет что-то сказать, у нее всегда готовы
верные слова.
- Да, да, - кивал головой К'лон. - Я постараюсь не забывать... Я буду
думать о том, что начинается в этот день... а не о том, что закончилось! -
Он вытер глаза платком и, решительно расправив плечи, поднялся на своего
печального Рогета.
Драконы не плачут, но Капайму казалось, что он легче выдержал бы вид
слез, чем тот сероватый оттенок, который приобрела шкура Рогета, чем ту
мутную пелену, которой подернулись его глаза, такие живые и блестящие
раньше. Вместе с Десдрой они уселись за спиной К'лона, и вскоре дракон уже
доставил их в Форт Вейр. Всадник приземлил Рогета поближе к Площадке
Рождений - нелегкая задача, ведь драконы садились и взлетали повсюду.
Людей вокруг было видимо-невидимо.
Они быстро спустились на землю и помахали на прощание К'лону,
сумевшему-таки перебороть свои слезы, но не печальное выражение на лице.
К'лон помахал в ответ, и голубой дракон взмыл обратно в небо.
У входа в Нижние Пещеры Капайм заметил столы, приготовленные к
праздничному пиру, обычно следующему за Запечатлением. Мастер от души
надеялся, что успеет напиться до бесчувствия раньше, чем Тайрон начнет
петь свою новую балладу. Погода стояла великолепная. И от этой мысли
Капайму почему-то снова захотелось плакать. Но здесь, в Форт Вейре, он уже
не мог себе этого позволить - Главный мастер целителей должен подавать
всем пример выдержки. Сегодня - день начал, а не окончаний, напомнил он
сам себе.
Стараясь не глядеть по сторонам (здесь все напоминало ему о Морите),
он вслед за Десдрой прошел на Площадку Рождений, заняв место рядом с ней
на одной из каменных скамеек огромного амфитеатра.
Его внимание приковали разложенные на песке Площадки яйца. Вот они
лежат на равном расстоянии друг от друга, королевское яйцо - чуть в
стороне на маленьком песчаном холмике, насыпанном чьими-то заботливыми
руками. Капайм как бы невзначай вытер лицо платком.
Похоже, не он один испытывал сейчас такую потребность. Повсюду среди
собравшейся на скамьях толпы мелькали клочки ткани всех цветов и размеров.
И от этого Капайму, как ни странно, стало немного легче на душе.
Могли ли собравшиеся сейчас на краю чаши драконы помешать Орлите и
Лери? Усилием воли целитель заставил себя отбросить эти бесплодные
размышления. Нет, остались половинки, и целое восстановить невозможно.
Орлите не хватало ее всадницы, а Лери - Холты. Надо принять неизбежное...
Что еще остается?
Он почувствовал дрожь и поглядел вниз, на Площадку. До Рождения
оставались считанные мгновения. Драконы начали свою песнь. И не только те,
что собрались на уступах огромной пещеры, нависавших над площадкой. Нет,
эту песнь подхватили все драконы Вейра, даже те, израненные, что
находились в глубине своих вейров; казалось, сами скалы Форта подпевали в
ответ. Вся песня состояла из одной-единственной ноты, но в ней слышалось и
горечь невосполнимой утраты, и надежда на близкую радость. Запоздалые
гости гурьбой повалили занимать места.
Капайм снова огляделся, пытаясь узнать знакомые лица. В нижнем ряду,
чуть слева, он увидел лорда Шадера с его леди, за ними - Леваллу, К'дрена
и М'гена - бок о бок с мастером Бальфором, отказавшимся, между прочим, от
высокой чести стать Главным мастером скотоводов Перна. Кое-кто
поговаривал, что он, дескать, испытывает вину из-за того, что Морита
погибла, помогая спасти его родной холд.
Десдра дернула Капайма за руку, привлекая его внимание к появившимся
на Площадке лорду Алессану с леди Нерилкой. Они составляли необыкновенную
пару - Алессан на полголовы выше своей спутницы; и, даже не сходя с места,
лекарь видел необыкновенную бледность его лица. Он шел под руку с Рилл, а
за ними, на почтительном расстоянии, что бывало не часто, Даг и Фергал.
Справа от Алессана вышагивал Тьеро, такой же бледный, как и лорд Руата.
Капайм, надо сказать, был весьма удивлен выбором Алессана, но Десдра
уверяла, что Рилл действительно сможет поддержать мужа, и что Алессану
сейчас требуется именно это. В таких делах она обычно оказывалась права.
Капайм заметил в толпе и мастера Тайрона, и лорда Толокампа с его
новой леди, вызвавшей немало насмешливых взглядов. Целитель не знал, что
должно означать появление Толокампа на столь многолюдном сборище. Особенно
если учесть, сколько тот безвылазно просидел в своих покоях. Но, как бы то
ни было, Толокамп явно сделал над собой усилие и снова вышел в свет.
Похоже, Нерилка была права - он даже не заметил, что потерял одну из
дочерей. Узнав о ее браке с Алессаном, Толокамп якобы сказал, что Руат
поглотил его женщин, и если Нерилка предпочитает его гостеприимство стенам
родного холда, то пусть больше не показывается отцу на глаза...
Появился и лорд Рейтошиган, как всегда, один. А песнь драконов
становилась все громче и громче, все радостней и радостней, все уверенней
и сильней. Опоздавшие торопливо занимали свободные места. Окинув взглядом
собравшихся, Капайм почти не увидел гостей с цветами Телгара, зато
керунцев было очень много.
Песнь взвилась торжествующим гимном - драконы приветствовали
появление на свет своих собратьев. Одно из яиц закачалось, шум разговоров
смолк, сменившись напряженной тишиной ожидания.
Ш'гал вывел на Площадку одетых в белое кандидатов; впереди - четыре
девушки. Жестом велев подросткам занять свои места, Предводитель Форт
Вейра повел претенденток к королевскому яйцу. Капайм тем временем быстро
сосчитал юношей - тридцать два. Не такой большой выбор, как обычно, но все
же...
Лекарь перевел взгляд на девушек - Оклина выглядела потрясающе. Она
запомнилась ему как застенчивая и робкая малышка, одна из многих девочек в
шумной и веселой семье, когда-то населявшей Руат. Была она, говоря по
чести, ничем не примечательной. Теперь же девушка словно расцвела. Капайм
заметил, как пристально следит за каждым ее шагом Б'лерион. Бронзовый
всадник тоже очень сильно изменился за последние дни, особенно после
смерти Мориты. Слезы вновь застлали глаза лекаря.
Люди зашевелились, показывая на первое дрогнувшее яйцо - на нем
появились трещины. Но теперь качались уже и другие яйца. Прямо не знаешь,
куда и смотреть. Глаза разбегаются! Вот затрещало второе, третье... Песнь
плыла в воздухе, до краев наполняя амфитеатр Площадки; казалось, еще
немного - и она станет зримой, осязаемой.
Первое яйцо лопнуло, и из него высунулась мокрая головка жалобно
пищавшего дракончика. Бронзовый! Добрый знак! Вздох облегчения пронесся
над Площадкой. Перну сейчас требовалась вся удача, какая только
существовала в мире. Новорожденный без колебаний заковылял к долговязому
пареньку, с растерянным видом стоявшему напротив. Еще один хороший знак -
дракон заранее знал, кого он выберет. Паренек явно не мог поверить своему
счастью и неуверенно оглядывался на товарищей, пока те не подтолкнул его к
дракончику. Мальчишка подбежал к нему и, упав рядом на колени, начал
гладить...
Капайм чувствовал, как по его щекам (в который раз уже за этот день!)
катятся слезы, но теперь то были слезы радости. Чудо Запечатления
свершилось, и своим таинством развеяло печаль и боль понесенных утрат.
Пока он вытирал глаза платком, второй дракон, на сей раз голубой, нашел
своего юного всадника...
Внезапно легкая суматоха на Площадке возвестила о главном событии -
зашевелилось королевское яйца. Оно, так казалось Капайму, раскачивалось
куда сильнее прочих. Прошла минута, и оно раскололось почти пополам -
осколки веером поднялись вверх. Маленькая королева, похоже, не заставит
себя ждать. Еще одна хорошая примета! Странно, Капайм ни секунды не
сомневался, кого она изберет. Он повернулся к Десдре, чтобы поделиться с
ней радостью. Обнявшись, они смотрели, как Оклина подняла сияющие глаза,
инстинктивно отыскивая взглядом Б'лериона.
- Ханната! Ее зовут Ханната!

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38