И, возможно, в последнее время это уже не было столь невероятным. Она стала замечать, что он смотрит на нее как-то иначе, как будто видит ее в другом свете, и, возможно, представляет себе, что было бы, если бы они были вместе. И каждый раз, когда она видела это выражение его лица, ей казалось, что это был еще один стежок в той тонкой паутине надежды, которую она втайне плела.
Доехав до станции Бродвей-Лафайетт, Лорел сурово напомнила себе, что это не был ребенок Джо. А она к завтрашнему дню должна решить, что делать.
«Не думай об этом, – сказала она себе. – Еще есть время. Тебе не надо принимать решение сию же секунду».
Приехав домой, Лорел удивилась, когда увидела, что Энни сидит за кухонным столом, склонившись над кипой бумаг, напоминающих расчеты подрядчика. Одним локтем она опиралась на стол, рядом стояла большая чашка кофе, а ее коротко стриженные волосы сбились в ту сторону лица которую она поддерживала ладонью. На ней был оранжевый свитер с рисунком, рукава которого были засучены до локтя, и желтовато-коричневые вельветовые брюки в широкий рубчик. Она взглянула на Лорел, затем вся сжалась, и задумчивое выражение ее лица сменилось жестким. Эта перемена была настолько быстрой и почти неуловимой, что только Лорел, знавшая свою сестру лучше всех остальных, могла заметить это. Увидев этот взгляд, она почувствовала, как внутри у нее тоже все сжалось.
«Она все еще не простила меня. Да и почему она должна меня прощать?»
Она знала что Энни любила Джо так же сильно, как раньше. Так как же она могла бы ее простить?!
Но была ли она на самом деле виновата в том, что произошло? Она бы сказала Энни о Джесе… но Энни с ее обычным прямолинейным подходом побежала прямо вниз, чтобы все высказать Джо… не дав ни ей, ни даже ему возможности все объяснить. Да, ей было стыдно, она чувствовала себя виноватой, но была ли ее вина в том, что Джо и Энни едва разговаривали сейчас, спустя уже три месяца с того дня?
Возможно, думала она, так и должно было случиться. Даже если бы она не забеременела, возможно, у Джо и Энни все равно ничего не получилось бы.
И если уж так разобраться, то почему у Энни должно быть больше прав на него, чем у нее? Лорел вспомнила его поцелуй, она все еще ощущала его на своих губах, как будто это произошло не несколько месяцев, а несколько минут назад. Она помнила, как вначале испуганно напряглись его губы, а затем с восторгом ощутила как они разомкнулись, и почувствовала, что он хочет ее, несмотря ни на что. О Боже, если бы она могла вернуть все это назад… если бы только она могла убедить его, что нет ничего предосудительного в том, что он ее хочет.
Она не могла сказать, что после этого он стал относиться к ней недружелюбно или не был любезен. Нет, он вел себя так же, как обычно, – подшучивал над ней, иногда по-дружески обнимал ее. И разве не согласился он ходить с ней на курсы? И все же Лорел чувствовала, что в их отношениях было какое-то напряжение, то невысказанное противоречие между тем, что она хотела от него получить, и тем, что он готов был ей дать. О, если бы только…
– Привет, – сказала Энни.
– Привет. – Лорел кинула плащ и пустой портфель на стул с соломенной спинкой. – Почему ты так рано вернулась домой? Что ты делаешь? Я думала, что у тебя встреча с подрядчиком?
Энни тяжело вздохнула. Она провела рукой по разложенным на столе бумагам. – Ты представляешь, здесь калькуляции одиннадцати вариантов, и самый дешевый в два раза больше, чем то, на что я рассчитывала.
– А что, если сделать все самой? – предложила Лорел.
– Ты имеешь в виду разбить стены, сделать проводку, трубы и прочее? Если бы умела, я бы сделала. – Она засмеялась. Но Лорел вовсе не шутила.
– Я имею в виду не это. Я хочу сказать, зачем платить главному подрядчику. Ты ведь можешь сама нанять субподрядчиков, не правда ли? Это будет означать, что тебе придется самой все предусмотреть, а вовсе не делать все самой. И таким образом ты смогла бы сократить свои расходы на пятнадцать или двадцать процентов.
Энни от удивления раскрыла рот, затем, придя в себя, она усмехнулась:
– Я должна признаться, что потрясена тем, что ты так много знаешь о строительстве и подрядчиках. – Как только она это произнесла, улыбка исчезла с ее лица, и казалось, что в этот момент температура в комнате упала на десять градусов. Она, должно быть, догадалась о причине: Джо.
Лорел встречалась с ним не только на занятиях для беременных, но и в ресторане… видела, как идет строительство, слышала, как он разговаривает с водопроводчиками, электриками, столярами… И теперь Энни это стало ясно.
Лорел пожала плечами:
– А ты думаешь, я все время только рисую. Я тоже кое-что знаю.
– Я в этом не сомневаюсь. – Сурово взглянув на Лорел, Энни собрала бумаги и встала. Она резко отодвинула стул, и его ножки проскрежетали по линолеуму. – Ну, я думаю, мне пора ужинать.
– Все в духовке, – сказала ей Лорел. – Кабачки с сыром. Я их приготовила утром до того, как Ру… – запнулась она, – до того, как кончила собирать эскизы.
– Как прошла встреча?
– Хорошо. Ей понравились мои рисунки.
– Меня бы удивило, если бы они ей не понравились. Они действительно великолепны. – Каменное выражение лица Энни смягчилось, и Лорел увидела, что сине-фиолетовые глаза гордо засверкали. Лорел ощутила острую, щемящую боль, и ей очень захотелось, чтобы пропасть, разделяющая их, исчезла.
Затем она вспомнила о Джо – она должна была встретиться с ним сегодня. Их занятие на курсах для беременных должно было начаться в восемь. Лорел очень было жаль, что ее отношения с Энни были такими натянутыми. Но как могла она жалеть о том, что после разрыва отношений между Джо и Энни они с Джо стали ближе?
– Накрой на стол, пока я принесу ужин, – мягко попросила Лорел. – Я только сниму туфли. – Она села и сбросила свои лодочки. Потерев опухшую ногу, она добавила: – Если так пойдет и дальше, то к тому времени, когда наступит срок, у меня будут не ноги, а колоды.
– Очень хорошо. Тогда, возможно, ты перестанешь хватать мои туфли. Это проклятие – иметь сестру, у которой такой же размер, как и у тебя.
Никто из них ни слова не сказал о ребенке, но Лорел чувствовала, что напряжение между ними чуть спало. Когда Энни подошла к ней и встала рядом, Лорел, сама того не желая, по привычке наклонилась к сестре и почувствовала, что прикосновение угловатого бедра Энни действует так же успокаивающе, как мягкий живот матери. Она ощутила прикосновение прохладных пальцев Энни, которая умело массировала уставшие мышцы ее шеи. Лорел расслабилась и вспомнила то время, когда они были только вдвоем, единственные спасшиеся счастливчики, сидящие в плывущей к берегу лодке.
Как случилось, что тучи заволокли все небо? Как случилось, что между ними образовалась такая пропасть? Лорел почувствовала, как слезы покатились у нее по щекам. Но она знала, что это всего лишь мгновение, которое не может длиться долго. Так зачем обманывать себя?
Она вдруг ощутила мягкий толчок у себя в животе. Это было едва заметное движение, но именно в этот момент она отчетливо поняла, что никогда не сможет отказаться от своего ребенка. Что это было бы эгоистично. Она чувствовала, что Энни хочет помочь ей, но что-то сдерживает ее. Была ли это обида? Или ощущение того, что если она уступит, то потеряет Джо навсегда?
Энни отодвинулась от нее, и Лорел увидела, как она прошла мимо ярко-желтых шкафов, на которых много лет назад она нарисовала тарелки, чашки, ножи и корзинки с хлебом в стиле Дали. Энни доставала тарелки, стаканы, и, глядя на ее угловатые плечи и острые позвонки на согнутой спине, Лорел почувствовала, как на глаза опять навернулись слезы, и подумала, почему сейчас, когда она больше всего нуждалась в Энни и ее мужестве, они были так далеки друг от друга?
21
Энни наблюдала, как Эммет вошел и встал на половик у двери. Небольшие ручейки воды стекали с его ботинок. Она помахала ему рукой из-за застекленного стенда, она не могла подойти к нему, так как обслуживала посетительницу. Энни подняла палец вверх, как бы говоря, что через минуту подойдет.
– Я возьму один из этих. Только один. – Полная женщина в енотовой шубе показала одетой в перчатку рукой на поднос с большими темно-коричневыми кусками шоколада, величиной с мяч для гольфа, а не такими маленькими и изящными, как трюфели Жирода. Готовя первую партию, Энни совершила ошибку, но именно эта ошибка по странной случайности принесла ей успех. Женщина нервно засмеялась:
– Я должна соблюдать диету.
Тут она услышала, как Эммет с наигранной медлительностью сказал:
– Почему именно те женщины, которым этого не надо делать, обычно больше всех беспокоятся о своем весе?
Энни подняла глаза и увидела, что он стоит, облокотившись на старинную тумбу с мраморным верхом, на которой стоял кассовый аппарат. Энни почувствовала, как краска прилила к ее щекам, и быстро отвела взгляд. Она завернула единственный трюфель в тонкую малиновую бумагу и положила в маленький мешочек тоже малинового цвета, на котором золотыми буквами было написано название ее магазина «Момент».
Она протянула мешочек женщине, которая вся светилась и довольно улыбалась. Энни раздражало поведение Эммета, и в то же время она была рада его видеть.
Она согласилась пообедать с ним, но не здесь, а у Паоло. Было без четверти шесть, и до закрытия магазина оставалось пятнадцать минут. А после этого ей еще придется пересчитать чеки, провести инвентаризацию того, что осталось на витринах и в холодильнике в задней части магазина, чтобы определить, сколько каждого вида необходимо на завтра, кроме того, ей надо было проверить, установил ли Дуг необходимую температуру.
Эммет, черт бы его побрал, прекрасно знал, что она не могла бросить все дела сейчас и поболтать с ним. Так почему он улыбался ей так ехидно… как будто у него был какой-то приятный сюрприз, о котором он согласился бы ей рассказать, только если бы она начала его просить. Как будто она еще не знала этого!
Энни вспомнила, как Эммет в начале недели спокойно, почти небрежно пригласил ее поехать с ним отдохнуть на субботу и воскресенье. Она сказала, что не поедет, но он только пожал плечами, как будто был уверен, что рано или поздно она все же уступит. В конце концов, что ее сдерживает? Они уже были когда-то любовниками, так что же все-таки сдерживало ее сейчас?
Энни не смогла бы объяснить это ему. Она даже не была уверена, что сама понимает, что сдерживает ее. Когда она была с Эмметом, она испытывала почти нестерпимое желание дотронуться до него, почувствовать, как он своими большими руками берет ее руки… Да, черт побери, она вспоминала его тело в постели, его крепкие голени, плотно прижатые к ее икрам, его широкую загорелую грудь, возвышающуюся над ней, как каменная гряда. А потом ощущение его плоти внутри себя и движения его тела, приближающие ее к моменту блаженства…
Боже, она должна прекратить это… То, что она испытывала к Эммету, не было любовью – это не могло быть любовью потому, что она любила Джо.
«Это сексуальное влечение», – думала она. Это как приливы и отливы океана или восход солнца, ты не способен управлять ими, но они все равно есть. Она понимала, что для нее это влечение могло разрушить хорошие дружеские отношения, а сейчас испортить ей настроение прошлыми воспоминаниями и чувствами, которые она должна была оставить в Париже.
Но в ее отношении к Эммету было не только физическое влечение Хотя и от этого никуда не денешься – секс играл большую роль в их отношениях; Эммет был великолепным любовником, но он был также и отличным другом. В отличие от Джо, который был неизменно добрым, как старший брат, Эммет вечно подшучивал над ней, вечно подкалывал ее. Да он как-то пролез к ней в душу… и иногда это вовсе не казалось ей приятным.
Она чувствовала, что Эммет знает о ней такое о чем она не хотела бы, чтобы знал он или кто-то другой, и это нервировало ее. Например, сейчас она никак не поощряла его, но как мог он знать, что она начинает испытывать к нему какие-то другие чувства?
У нее начали гореть не только щеки, но и лоб около волос, и от этого она почувствовала напряжение и зуд в голове. С одной стороны, ей хотелось, чтобы Эммет ушел… и не вызывал у нее тех чувств, которые она не хотела испытывать… с другой стороны, она радовалась тому, что он был здесь, что он был таким настойчивым. Она знала что, если бы не Эммет, она вечерами приходила бы домой и забиралась бы в кровать. Она вставала каждое утро в пять часов для того, чтобы купить свежих фруктов на оптовом рынке на Девятой авеню, затем приходила в магазин и все время проводила на кухне, постоянно следя, чтобы ее помощники Дуг и Луиза не сожгли что-нибудь или не заснули, мешая в огромных сосудах шоколадную массу, затем весь день бегала обслуживая покупателей, или же, наняв такси, отправлялась на встречу с оптовыми покупателями из какой-нибудь гостиницы или универмага. Обычно к этому времени Энни уже готова была упасть. Появление Эммета было подобно прохладному дуновению ветерка в знойный день. Это несколько приободряло ее.
– Ты рано пришел, – сказала она, когда толстушка ушла.
– Я показывал помещение в Трибеке и решил зайти к тебе и посмотреть, не нужна ли тебе моя помощь. – Он оглянулся и бросил взгляд на Луизу, которая укладывала товар в одну из плетеных белых корзинок.
Луиза заметила его взгляд и слегка покраснела.
– Похоже, у тебя здесь все в порядке. А как печь, которая сводит тебя с ума? – сказал он.
– Я полагаю, Дуг починит ее перед уходом.
– Не возражаешь, если я посмотрю?
– В этом костюме? – Когда он снимал пальто, она отметила его блейзер из чистой шерсти пастельного цвета, застегнутую на все пуговицы рубашку, шелковый галстук и безупречно отглаженные серые брюки. В своей обычной черной юбке и кремовой шелковой блузке, она казалась себе плохо одетой в сравнении с ним. – Я боюсь, ты весь перепачкаешься шоколадом.
Но Эммет уже снял пиджак и закатал рукава рубашки:
– Отлично, тебе тогда будет в два раза труднее ответить отказом на мое приглашение. – Он опять подмигнул ей. – Но если ты все же скажешь «нет», я украду тебя для твоей же собственной пользы, пока ты не уморила себя до смерти на работе, кроме того, со мной или без меня, ты должна поехать на Кейп-Мей. Ведь это значит вернуться назад во времени.
– Я думала, что это летний курорт. – Энни закрыла стеклянную задвижку витрины морозильной камеры.
– Ты уходишь от ответа. Да, это летний курорт, но разве тебе никто не говорил, что лучше всего ездить на летние курорты зимой?
– Почему?
Эммет подошел к ней и обнял ее за плечи:
– Потому что, когда на улице холодно и дует жуткий ветер, тебе хочется посидеть дома в тепле. И потому, что мы будем там почти единственными посетителями. И все будет в нашем распоряжении.
Он был сейчас совсем близко от нее, она видела мелкие крапинки веснушек на его лице и синие, как морская вода, глаза. Представив себе, как они лежат под стеганым одеялом на старинной бронзовой кровати, прижавшись друг к другу, и ветер завывает над крышей, она почувствовала, как что-то внутри у нее оборвалось.
Она отпрянула от него. Это безумие! Она просто чувствовала себя одинокой. Из-за Джо. Она опять бы просто использовала Эммета, как использовала его в Париже. А Эммет, не использовал ли он ее в каком-то смысле тоже? Он только недавно приехал в город и, возможно, чувствовал себя одиноким, так почему бы не вспомнить о тех хороших минутах, которые они провели вместе?
– Эм… – начала она.
Он приложил палец к ее губам, и она почувствовала запах его кожи, приятный и терпкий.
Потом. Не надо принимать решение сейчас. Мы поговорим об этом во время обеда. – Улыбаясь, он отступил назад, его улыбка была ленивой и уверенной, как закат солнца. – А сейчас, пока ты будешь все выключать, я пойду посмотрю печь.
Глядя, как он неторопливо пошел к двери, ведущей на кухню. Энни спрашивала себя: «Так, и что ты собираешься сказать ему сегодня? Эм, я не должна ехать с тобой. Я не люблю тебя, но дело в том, что мне очень хочется переспать с тобой».
Но ей нужно было не только побороть свое желание переспать с ним. Черт возьми, она только что начала свое дело и должна была отдавать этому все свои силы и все свое время, иначе все могло выйти из-под контроля и провалиться, как большинство новых предприятий.
Взяв с полки под старинным металлическим кассовым аппаратом сколотую скрепкой пачку заказов, Энни вдруг ощутила прилив радости. Она оглядела все, что было создано. «Момент» появился быстро и рос так быстро, что даже во сне она видела, как работает здесь.
Она вспомнила то отвращение, которое испытывала, когда в первый раз увидела это помещение, с его засаленными стенами и потолком и грязными полихролвиниловыми плитками пола. Сейчас, глядя на стены, оклеенные веселенькими клетчатыми обоями с изящными кустиками земляники, и на покрашенный в белый цвет пол, покрытый ярким шерстяным ковром, она чувствовала удовлетворение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Доехав до станции Бродвей-Лафайетт, Лорел сурово напомнила себе, что это не был ребенок Джо. А она к завтрашнему дню должна решить, что делать.
«Не думай об этом, – сказала она себе. – Еще есть время. Тебе не надо принимать решение сию же секунду».
Приехав домой, Лорел удивилась, когда увидела, что Энни сидит за кухонным столом, склонившись над кипой бумаг, напоминающих расчеты подрядчика. Одним локтем она опиралась на стол, рядом стояла большая чашка кофе, а ее коротко стриженные волосы сбились в ту сторону лица которую она поддерживала ладонью. На ней был оранжевый свитер с рисунком, рукава которого были засучены до локтя, и желтовато-коричневые вельветовые брюки в широкий рубчик. Она взглянула на Лорел, затем вся сжалась, и задумчивое выражение ее лица сменилось жестким. Эта перемена была настолько быстрой и почти неуловимой, что только Лорел, знавшая свою сестру лучше всех остальных, могла заметить это. Увидев этот взгляд, она почувствовала, как внутри у нее тоже все сжалось.
«Она все еще не простила меня. Да и почему она должна меня прощать?»
Она знала что Энни любила Джо так же сильно, как раньше. Так как же она могла бы ее простить?!
Но была ли она на самом деле виновата в том, что произошло? Она бы сказала Энни о Джесе… но Энни с ее обычным прямолинейным подходом побежала прямо вниз, чтобы все высказать Джо… не дав ни ей, ни даже ему возможности все объяснить. Да, ей было стыдно, она чувствовала себя виноватой, но была ли ее вина в том, что Джо и Энни едва разговаривали сейчас, спустя уже три месяца с того дня?
Возможно, думала она, так и должно было случиться. Даже если бы она не забеременела, возможно, у Джо и Энни все равно ничего не получилось бы.
И если уж так разобраться, то почему у Энни должно быть больше прав на него, чем у нее? Лорел вспомнила его поцелуй, она все еще ощущала его на своих губах, как будто это произошло не несколько месяцев, а несколько минут назад. Она помнила, как вначале испуганно напряглись его губы, а затем с восторгом ощутила как они разомкнулись, и почувствовала, что он хочет ее, несмотря ни на что. О Боже, если бы она могла вернуть все это назад… если бы только она могла убедить его, что нет ничего предосудительного в том, что он ее хочет.
Она не могла сказать, что после этого он стал относиться к ней недружелюбно или не был любезен. Нет, он вел себя так же, как обычно, – подшучивал над ней, иногда по-дружески обнимал ее. И разве не согласился он ходить с ней на курсы? И все же Лорел чувствовала, что в их отношениях было какое-то напряжение, то невысказанное противоречие между тем, что она хотела от него получить, и тем, что он готов был ей дать. О, если бы только…
– Привет, – сказала Энни.
– Привет. – Лорел кинула плащ и пустой портфель на стул с соломенной спинкой. – Почему ты так рано вернулась домой? Что ты делаешь? Я думала, что у тебя встреча с подрядчиком?
Энни тяжело вздохнула. Она провела рукой по разложенным на столе бумагам. – Ты представляешь, здесь калькуляции одиннадцати вариантов, и самый дешевый в два раза больше, чем то, на что я рассчитывала.
– А что, если сделать все самой? – предложила Лорел.
– Ты имеешь в виду разбить стены, сделать проводку, трубы и прочее? Если бы умела, я бы сделала. – Она засмеялась. Но Лорел вовсе не шутила.
– Я имею в виду не это. Я хочу сказать, зачем платить главному подрядчику. Ты ведь можешь сама нанять субподрядчиков, не правда ли? Это будет означать, что тебе придется самой все предусмотреть, а вовсе не делать все самой. И таким образом ты смогла бы сократить свои расходы на пятнадцать или двадцать процентов.
Энни от удивления раскрыла рот, затем, придя в себя, она усмехнулась:
– Я должна признаться, что потрясена тем, что ты так много знаешь о строительстве и подрядчиках. – Как только она это произнесла, улыбка исчезла с ее лица, и казалось, что в этот момент температура в комнате упала на десять градусов. Она, должно быть, догадалась о причине: Джо.
Лорел встречалась с ним не только на занятиях для беременных, но и в ресторане… видела, как идет строительство, слышала, как он разговаривает с водопроводчиками, электриками, столярами… И теперь Энни это стало ясно.
Лорел пожала плечами:
– А ты думаешь, я все время только рисую. Я тоже кое-что знаю.
– Я в этом не сомневаюсь. – Сурово взглянув на Лорел, Энни собрала бумаги и встала. Она резко отодвинула стул, и его ножки проскрежетали по линолеуму. – Ну, я думаю, мне пора ужинать.
– Все в духовке, – сказала ей Лорел. – Кабачки с сыром. Я их приготовила утром до того, как Ру… – запнулась она, – до того, как кончила собирать эскизы.
– Как прошла встреча?
– Хорошо. Ей понравились мои рисунки.
– Меня бы удивило, если бы они ей не понравились. Они действительно великолепны. – Каменное выражение лица Энни смягчилось, и Лорел увидела, что сине-фиолетовые глаза гордо засверкали. Лорел ощутила острую, щемящую боль, и ей очень захотелось, чтобы пропасть, разделяющая их, исчезла.
Затем она вспомнила о Джо – она должна была встретиться с ним сегодня. Их занятие на курсах для беременных должно было начаться в восемь. Лорел очень было жаль, что ее отношения с Энни были такими натянутыми. Но как могла она жалеть о том, что после разрыва отношений между Джо и Энни они с Джо стали ближе?
– Накрой на стол, пока я принесу ужин, – мягко попросила Лорел. – Я только сниму туфли. – Она села и сбросила свои лодочки. Потерев опухшую ногу, она добавила: – Если так пойдет и дальше, то к тому времени, когда наступит срок, у меня будут не ноги, а колоды.
– Очень хорошо. Тогда, возможно, ты перестанешь хватать мои туфли. Это проклятие – иметь сестру, у которой такой же размер, как и у тебя.
Никто из них ни слова не сказал о ребенке, но Лорел чувствовала, что напряжение между ними чуть спало. Когда Энни подошла к ней и встала рядом, Лорел, сама того не желая, по привычке наклонилась к сестре и почувствовала, что прикосновение угловатого бедра Энни действует так же успокаивающе, как мягкий живот матери. Она ощутила прикосновение прохладных пальцев Энни, которая умело массировала уставшие мышцы ее шеи. Лорел расслабилась и вспомнила то время, когда они были только вдвоем, единственные спасшиеся счастливчики, сидящие в плывущей к берегу лодке.
Как случилось, что тучи заволокли все небо? Как случилось, что между ними образовалась такая пропасть? Лорел почувствовала, как слезы покатились у нее по щекам. Но она знала, что это всего лишь мгновение, которое не может длиться долго. Так зачем обманывать себя?
Она вдруг ощутила мягкий толчок у себя в животе. Это было едва заметное движение, но именно в этот момент она отчетливо поняла, что никогда не сможет отказаться от своего ребенка. Что это было бы эгоистично. Она чувствовала, что Энни хочет помочь ей, но что-то сдерживает ее. Была ли это обида? Или ощущение того, что если она уступит, то потеряет Джо навсегда?
Энни отодвинулась от нее, и Лорел увидела, как она прошла мимо ярко-желтых шкафов, на которых много лет назад она нарисовала тарелки, чашки, ножи и корзинки с хлебом в стиле Дали. Энни доставала тарелки, стаканы, и, глядя на ее угловатые плечи и острые позвонки на согнутой спине, Лорел почувствовала, как на глаза опять навернулись слезы, и подумала, почему сейчас, когда она больше всего нуждалась в Энни и ее мужестве, они были так далеки друг от друга?
21
Энни наблюдала, как Эммет вошел и встал на половик у двери. Небольшие ручейки воды стекали с его ботинок. Она помахала ему рукой из-за застекленного стенда, она не могла подойти к нему, так как обслуживала посетительницу. Энни подняла палец вверх, как бы говоря, что через минуту подойдет.
– Я возьму один из этих. Только один. – Полная женщина в енотовой шубе показала одетой в перчатку рукой на поднос с большими темно-коричневыми кусками шоколада, величиной с мяч для гольфа, а не такими маленькими и изящными, как трюфели Жирода. Готовя первую партию, Энни совершила ошибку, но именно эта ошибка по странной случайности принесла ей успех. Женщина нервно засмеялась:
– Я должна соблюдать диету.
Тут она услышала, как Эммет с наигранной медлительностью сказал:
– Почему именно те женщины, которым этого не надо делать, обычно больше всех беспокоятся о своем весе?
Энни подняла глаза и увидела, что он стоит, облокотившись на старинную тумбу с мраморным верхом, на которой стоял кассовый аппарат. Энни почувствовала, как краска прилила к ее щекам, и быстро отвела взгляд. Она завернула единственный трюфель в тонкую малиновую бумагу и положила в маленький мешочек тоже малинового цвета, на котором золотыми буквами было написано название ее магазина «Момент».
Она протянула мешочек женщине, которая вся светилась и довольно улыбалась. Энни раздражало поведение Эммета, и в то же время она была рада его видеть.
Она согласилась пообедать с ним, но не здесь, а у Паоло. Было без четверти шесть, и до закрытия магазина оставалось пятнадцать минут. А после этого ей еще придется пересчитать чеки, провести инвентаризацию того, что осталось на витринах и в холодильнике в задней части магазина, чтобы определить, сколько каждого вида необходимо на завтра, кроме того, ей надо было проверить, установил ли Дуг необходимую температуру.
Эммет, черт бы его побрал, прекрасно знал, что она не могла бросить все дела сейчас и поболтать с ним. Так почему он улыбался ей так ехидно… как будто у него был какой-то приятный сюрприз, о котором он согласился бы ей рассказать, только если бы она начала его просить. Как будто она еще не знала этого!
Энни вспомнила, как Эммет в начале недели спокойно, почти небрежно пригласил ее поехать с ним отдохнуть на субботу и воскресенье. Она сказала, что не поедет, но он только пожал плечами, как будто был уверен, что рано или поздно она все же уступит. В конце концов, что ее сдерживает? Они уже были когда-то любовниками, так что же все-таки сдерживало ее сейчас?
Энни не смогла бы объяснить это ему. Она даже не была уверена, что сама понимает, что сдерживает ее. Когда она была с Эмметом, она испытывала почти нестерпимое желание дотронуться до него, почувствовать, как он своими большими руками берет ее руки… Да, черт побери, она вспоминала его тело в постели, его крепкие голени, плотно прижатые к ее икрам, его широкую загорелую грудь, возвышающуюся над ней, как каменная гряда. А потом ощущение его плоти внутри себя и движения его тела, приближающие ее к моменту блаженства…
Боже, она должна прекратить это… То, что она испытывала к Эммету, не было любовью – это не могло быть любовью потому, что она любила Джо.
«Это сексуальное влечение», – думала она. Это как приливы и отливы океана или восход солнца, ты не способен управлять ими, но они все равно есть. Она понимала, что для нее это влечение могло разрушить хорошие дружеские отношения, а сейчас испортить ей настроение прошлыми воспоминаниями и чувствами, которые она должна была оставить в Париже.
Но в ее отношении к Эммету было не только физическое влечение Хотя и от этого никуда не денешься – секс играл большую роль в их отношениях; Эммет был великолепным любовником, но он был также и отличным другом. В отличие от Джо, который был неизменно добрым, как старший брат, Эммет вечно подшучивал над ней, вечно подкалывал ее. Да он как-то пролез к ней в душу… и иногда это вовсе не казалось ей приятным.
Она чувствовала, что Эммет знает о ней такое о чем она не хотела бы, чтобы знал он или кто-то другой, и это нервировало ее. Например, сейчас она никак не поощряла его, но как мог он знать, что она начинает испытывать к нему какие-то другие чувства?
У нее начали гореть не только щеки, но и лоб около волос, и от этого она почувствовала напряжение и зуд в голове. С одной стороны, ей хотелось, чтобы Эммет ушел… и не вызывал у нее тех чувств, которые она не хотела испытывать… с другой стороны, она радовалась тому, что он был здесь, что он был таким настойчивым. Она знала что, если бы не Эммет, она вечерами приходила бы домой и забиралась бы в кровать. Она вставала каждое утро в пять часов для того, чтобы купить свежих фруктов на оптовом рынке на Девятой авеню, затем приходила в магазин и все время проводила на кухне, постоянно следя, чтобы ее помощники Дуг и Луиза не сожгли что-нибудь или не заснули, мешая в огромных сосудах шоколадную массу, затем весь день бегала обслуживая покупателей, или же, наняв такси, отправлялась на встречу с оптовыми покупателями из какой-нибудь гостиницы или универмага. Обычно к этому времени Энни уже готова была упасть. Появление Эммета было подобно прохладному дуновению ветерка в знойный день. Это несколько приободряло ее.
– Ты рано пришел, – сказала она, когда толстушка ушла.
– Я показывал помещение в Трибеке и решил зайти к тебе и посмотреть, не нужна ли тебе моя помощь. – Он оглянулся и бросил взгляд на Луизу, которая укладывала товар в одну из плетеных белых корзинок.
Луиза заметила его взгляд и слегка покраснела.
– Похоже, у тебя здесь все в порядке. А как печь, которая сводит тебя с ума? – сказал он.
– Я полагаю, Дуг починит ее перед уходом.
– Не возражаешь, если я посмотрю?
– В этом костюме? – Когда он снимал пальто, она отметила его блейзер из чистой шерсти пастельного цвета, застегнутую на все пуговицы рубашку, шелковый галстук и безупречно отглаженные серые брюки. В своей обычной черной юбке и кремовой шелковой блузке, она казалась себе плохо одетой в сравнении с ним. – Я боюсь, ты весь перепачкаешься шоколадом.
Но Эммет уже снял пиджак и закатал рукава рубашки:
– Отлично, тебе тогда будет в два раза труднее ответить отказом на мое приглашение. – Он опять подмигнул ей. – Но если ты все же скажешь «нет», я украду тебя для твоей же собственной пользы, пока ты не уморила себя до смерти на работе, кроме того, со мной или без меня, ты должна поехать на Кейп-Мей. Ведь это значит вернуться назад во времени.
– Я думала, что это летний курорт. – Энни закрыла стеклянную задвижку витрины морозильной камеры.
– Ты уходишь от ответа. Да, это летний курорт, но разве тебе никто не говорил, что лучше всего ездить на летние курорты зимой?
– Почему?
Эммет подошел к ней и обнял ее за плечи:
– Потому что, когда на улице холодно и дует жуткий ветер, тебе хочется посидеть дома в тепле. И потому, что мы будем там почти единственными посетителями. И все будет в нашем распоряжении.
Он был сейчас совсем близко от нее, она видела мелкие крапинки веснушек на его лице и синие, как морская вода, глаза. Представив себе, как они лежат под стеганым одеялом на старинной бронзовой кровати, прижавшись друг к другу, и ветер завывает над крышей, она почувствовала, как что-то внутри у нее оборвалось.
Она отпрянула от него. Это безумие! Она просто чувствовала себя одинокой. Из-за Джо. Она опять бы просто использовала Эммета, как использовала его в Париже. А Эммет, не использовал ли он ее в каком-то смысле тоже? Он только недавно приехал в город и, возможно, чувствовал себя одиноким, так почему бы не вспомнить о тех хороших минутах, которые они провели вместе?
– Эм… – начала она.
Он приложил палец к ее губам, и она почувствовала запах его кожи, приятный и терпкий.
Потом. Не надо принимать решение сейчас. Мы поговорим об этом во время обеда. – Улыбаясь, он отступил назад, его улыбка была ленивой и уверенной, как закат солнца. – А сейчас, пока ты будешь все выключать, я пойду посмотрю печь.
Глядя, как он неторопливо пошел к двери, ведущей на кухню. Энни спрашивала себя: «Так, и что ты собираешься сказать ему сегодня? Эм, я не должна ехать с тобой. Я не люблю тебя, но дело в том, что мне очень хочется переспать с тобой».
Но ей нужно было не только побороть свое желание переспать с ним. Черт возьми, она только что начала свое дело и должна была отдавать этому все свои силы и все свое время, иначе все могло выйти из-под контроля и провалиться, как большинство новых предприятий.
Взяв с полки под старинным металлическим кассовым аппаратом сколотую скрепкой пачку заказов, Энни вдруг ощутила прилив радости. Она оглядела все, что было создано. «Момент» появился быстро и рос так быстро, что даже во сне она видела, как работает здесь.
Она вспомнила то отвращение, которое испытывала, когда в первый раз увидела это помещение, с его засаленными стенами и потолком и грязными полихролвиниловыми плитками пола. Сейчас, глядя на стены, оклеенные веселенькими клетчатыми обоями с изящными кустиками земляники, и на покрашенный в белый цвет пол, покрытый ярким шерстяным ковром, она чувствовала удовлетворение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69