Оружие представляло с
обой ручной топорик среднего размера, с деревянной рукояткой, боевая час
ть из обработанного камня. Соединены они были узкими кожаными веревками
. Лезвие этого топора неожиданно оказалось чрезвычайно острым, и весь он
был тщательно обработан, словно украшение из какого-нибудь полудрагоце
нного камня, которому предстояло радовать своей формой богатую женщину.
Несомненно, на придание камню такой правильной формы и исключительной о
строты те, кто его обрабатывал, потратили немало времени и сил. В результа
те получилось оружие, удобное в бою и с лезвием не менее острым, чем у стал
ьного клинка. Никогда раньше мне не приходилось видеть ничего подобного
. Хергер сказал мне, что вендолы делают все свои инструменты и оружие из ка
мня Ц по крайней мере, норманны в этом уверены.
Мы продвигались вперед довольно быстро, следуя за громко лающими собака
ми. Этот лай и само поведение собак, охотно шедших по следу, ободряли меня.
Наконец мы достигли холмов и поехали вперед без малейшего промедления. В
оины Беовульфа, несмотря на то что тень страха отчетливо легла на их лица,
продвигались вперед решительно и уверенно. Они знали, зачем пришли в эти
опасные места, и собирались добиться своей цели во что бы то ни стало, пуст
ь даже ценой собственной жизни.
Здесь, в холмах, было холодно, мы ехали через леса с темно-зелеными деревь
ями, и прохладный сырой ветер насквозь продувал наши одежды. Вскоре похо
лодало настолько, что клубы пара вырывались из лошадиных ноздрей и собач
ьих пастей. Во второй половине дня мы доехали до мест, где пейзаж разитель
но переменился. Вокруг простирались лишь вересковые пустоши да солонов
атые озера. Земля здесь была насквозь пропитана водой, но назвать эту мес
тность болотом все же было нельзя. Больше всего к этому ландшафту подход
ило название пустыни, но не сухой и песчаной, а влажной и вязкой, и над этой
землей лежала чуть заметная пелена тумана. Сами норманны называют это ме
сто пустыней ужаса
По-арабски буквально «пустыня ужаса». В статье, опубликованной в
1927 году, Дж. Г. Томлинсон сообщает о том, что точно «такое же название появля
ется в «Саге о Вольсунгах», и на основании этого делает вывод о том, что эт
о выражение является общим термином обозначения мест, запретных для пос
ещения человеком. Судя по всему, Томлинсону не было известно, что в «Саге о
Вольсунгах» об этом не говорится ровным счетом ничего; перевод девятнад
цатого века, сделанный Уильямом Моррисом, действительно содержит следу
ющую строчку: «Это пустыня ужаса, что находится в самой дальней части мир
а». Но дело в том, что Моррис сам добавил эту строчку к тексту саги. Эти авто
рские вставки в оригинальный германский текст, появляющиеся на местах п
редположительно утраченных фрагментов, являются характерной чертой да
нного перевода.
.
Я своими глазами видел туман, который местами покрывал землю даже в разг
ар дня. Будто небольшие облачка спустились с неба и остались гроздьями в
исеть над самой землей. В некоторых местах воздух был абсолютно прозраче
н, а в других клочья тумана укутывали землю словно рваным ватным одеялом.
Практически нигде эта пелена не поднималась выше лошадиного колена. Нес
колько раз наши собаки словно ныряли в такие стелющиеся по земле облака
и пропадали из виду. Тем не менее мы прекрасно слышали их лай, и через неск
олько секунд они снова показывались на глаза, выбегая из очередного обла
ка тумана.
С моей точки зрения, это зрелище было очень редким и примечательным, норм
анны же не нашли в нем ничего особенного; они сказали, что в этих краях ест
ь немало мест с солеными озерами и бурлящими горячими источниками, выбра
сывающими свои воды откуда-то из земных глубин; в этих местах легкий тума
н висит практически всегда, даже в жаркие солнечные дни. Норманны называ
ют эти источники дымящимися озерами.
По такой местности лошадям двигаться довольно трудно, поэтому нам пришл
ось снизить скорость. Собаки тоже продвигались вперед не столь резво, и я
заметил, что их лай потерял былую бодрость. Вскоре наш отряд совсем потер
ял темп: только что мы неслись галопом, едва поспевая за собаками, и вот уж
е наши лошади еле плетутся буквально в нескольких шагах позади собак. Те
тоже явно не спешили возглавить погоню, как в начале пути. Время от времен
и собаки настолько замедляли шаг, что едва не попадали под копыта лошаде
й. Кроме того, час от часу становилось все холоднее. Я заметил, что кое-где в
низинах лежал снег. При этом я должен повторить, что описываемые события
происходили летом или, по крайней мере, в теплое время года.
Мы продвигались вперед тем же неспешным шагом, и нам уже казалось, что мы з
аблудились и не найдем обратную дорогу через эту топкую заболоченную пу
стыню. Вдруг совершенно неожиданно наши собаки остановились. На земле не
было никакого препятствия, никакой границы, ничего, что означало бы како
й-то рубеж; однако собаки встали, будто уткнувшись в невидимый забор или с
тену. Там же остановились и мы, чтобы немного осмотреться и подумать, как б
ыть дальше. Ветра не было, и в воздухе стояла абсолютная тишина. Не было сл
ышно голосов ни птиц, ни животных.
Беовульф сказал:
Ц Отсюда начинаются владения вендолов.
Всем воинам пришлось ободряюще похлопать своих лошадей, потому что те то
же явно нервничали, ощущая в этой безжизненной пустыне какую-то скрытую
опасность. Нам, впрочем, также было не по себе. Я видел, как Беовульф крепко
сжал губы; как руки Эхтгова дрожали, когда он натягивал поводья; как побле
днело лицо Хергера, а взгляд его заметался из стороны в сторону. Все остал
ьные тоже пристально оглядывали окрестности, стараясь не пропустить ни
чего странного и необычного.
Существует норманнская поговорка: «У страха белый рот», и в тот день я име
л возможность убедиться в справедливости этого высказывания, потому чт
о у моих спутников губы и кожа вокруг них и на подбородке заметно побледн
ели. Но о страхе, однако, никто ни словом не обмолвился.
Мы оставили собак у невидимой границы и поехали дальше. Все чаще под нога
ми лошадей хрустел снег, а туманная пелена, покрывавшая землю, становила
сь все толще.
Все молчали, обращаясь время от времени только к лошадям, которые все с ме
ньшей охотой повиновались своим седокам. Нам буквально на каждом шагу пр
иходилось понукать их то ласковым словом, то резким пинком. Вскоре впере
ди нас сквозь туман проступили силуэты двух каких-то предметов, установ
ленных по сторонам тропы, по которой мы двигались вперед. Мы удвоили осто
рожность и вскоре поравнялись с этими странными знаками. И вот что я увид
ел собственными глазами: на вкопанных в землю столбах кто-то установил д
ва черепа огромных медведей, челюсти которых были широко открыты, обнажа
я острые смертоносные клыки. Мы поехали дальше, и Хергер шепотом объясни
л мне, что медведь Ц это священное животное вендолов, и такие черепа они у
станавливают на границах своих владений.
Вскоре мы заметили дополнительное свидетельство того, что находимся в з
емлях вендолов. Впереди стоял большой камень, обработанный таким образо
м, что он принял форму беременной женщины с огромным животом и грудями, но
без рук, ног и головы, наподобие той, что мне уже приходилось видеть. Весь к
амень был залит потеками какой-то бурой жидкости, и меня бросило в дрожь,
когда я понял, что это следы множества жертвоприношений.
Мы молча проехали мимо каменного истукана, не обменявшись ни единым слов
ом и не обмолвившись о том, что увидели. Вскоре воины, как по команде, вынул
и мечи из ножен. При этом на лицах их читалось столь хорошо знакомое мне вы
ражение готовности к битве. Такова уж натура норманнов: только что они бы
ли не в силах скрыть охвативший их страх, но перейдя границу и оказавшись
в непосредственной близости от источника того самого страха, они заметн
о изменялись. Страх словно испарялся, предоставив место готовности всту
пить в бой и сразиться с любым противником. Вот и сейчас они словно обрадо
вались приближению опасности и лишь сердились на лошадей, которых с кажд
ым шагом было все труднее заставить двигаться вперед.
Вскоре я почувствовал омерзительный, почти тошнотворный запах, уже знак
омый мне по ночному бою во дворце Ротгара. Как только я вновь ощутил эту во
нь, сердце мое сжалось от безотчетного страха. Подъехав ко мне, Хергер нег
ромко спросил:
Ц Как ты себя чувствуешь?
Не в силах скрывать свои ощущения, я честно признался ему:
Ц Мне страшно.
В ответ на это Хергер сказал мне:
Ц Это потому, что ты думаешь о том, что может случиться, и представляешь с
ебе такие ужасы, от которых у любого человека кровь застынет в жилах. Не за
думывайся о том, что тебя ждет, ведь в конце концов ни один человек не бесс
мертен.
Я не мог не признать правоты его слов.
Ц У нас, в моей стране, Ц сказал я, Ц говорят так: «Благодари Аллаха за то
, что он в мудрости своей определил смерть в конце жизни, а не в начале».
Пожалуй, впервые за все время нашего знакомства Хергер улыбнулся и даже
коротко засмеялся над моей шуткой, пусть и грустной.
Ц Смотри-ка, Ц заметил он, Ц когда становится страшно, даже вас, арабов,
посещают здравые мысли.
Сказав это, он поехал вперед и передал мои слова Беовульфу, который также
засмеялся. Беовульф и его воины были рады шутке в любое время.
Поднявшись на вершину очередного холма, мы остановились, как вкопанные:
перед нами раскинулся лагерь вендолов. Вот как выглядело то, что я увидел
своими глазами: это была небольшая долина, в которой стояли неровным кру
том очень примитивные хижины, сооруженные из смешанной с глиной соломы,
причем построены они были настолько неумело, что и ребенок сделал бы луч
ше. В середине этого круга находился большой очаг с еще не погасшими угол
ьями. Тем не менее, нигде не было видно ни лошадей, ни каких-либо других жив
отных, вообще никакого движения и ни малейших признаков жизни; вот что мы
увидели сквозь туманную пелену.
Беовульф спешился, и воины последовали ему примеру. Я сделал то же самое. П
о правде говоря, сердце мое бешено колотилось, и я едва мог дышать, глядя н
а лагерь этих полудикарей-полудемонов. Мои спутники шепотом обменялись
несколькими словами, и я также шепотом задал вопрос:
Ц Почему там так тихо?
Ц Вендолы Ц ночные твари, как совы и летучие мыши, Ц ответил мне Хергер.
Ц Весь день они спят. Вот и сейчас они должны спать, а нам надо спуститься
и напасть на них неожиданно, и убить как можно больше демонов прямо во сне.

Ц Но нас же так мало, Ц возразил я, мысленно прикидывая количество раск
инувшихся перед нами хижин.
Ц Нас вполне достаточно, Ц сказал Хергер и протянул мне флягу с медом, к
которой я с благодарностью приложился, мысленно поблагодарив Аллаха за
то, что этот напиток не входит в список запрещенных, и его употребление да
же не подлежит осуждению
Толкуемые буквально исламские запреты употреблять алког
оль относятся в узком смысле этого слова только к перебродившему виногр
адному соку, то есть вину. Продукты брожения меда, таким образом, не попада
ют в число запретных для мусульман.
. Если быть честным, теперь мой язык уже привык, и я больше не испытыв
ал такого отвращения к этой субстанции, как в первое время моего пребыва
ния с норманнами; более того, воздействие меда на разум и душу человека в к
ритических ситуациях можно даже считать положительным. Вот так человек
и привыкает к тому, что раньше казалось ему странным. Точно так же я постеп
енно привык к вони, исходящей от вендолов и всех их вещей, и теперь мог спо
койно дышать, не опасаясь, что меня вдруг вывернет наизнанку.
У северных народов вообще очень странное отношение к запахам. Как я уже у
поминал, они не заботятся о своей чистоте, едят и пьют, если нужно, любую ду
рно пахнущую пишу и питье, обладающее даже самым резким запахом. Тем не ме
нее справедливо утверждение о том, что больше всех других частей своего
тела они ценят нос. Потеря в бою уха не считается у них серьезным увечьем;
то же самое относится к утрате пальца ноги или руки, если это не помешает д
ержать оружие и участвовать в битвах; подобные ранения и увечья они восп
ринимают с присущей им невозмутимостью. Но при этом потеря носа приравни
вается ими едва ли не к самой смерти, и даже отсечение малейшей его части,
что у других народов считалось бы легким ранением, воспринимается норма
ннами чрезвычайно болезненно.
Перелом костей носа, будь то в бою или в драке, не считается среди викингов
чем-то опасным; поэтому у многих носы сломаны и сильно изуродованы. Что ж
е касается причин такого страха перед потерей даже кусочка носа, то они о
стались мне неведомы
Традицион
ное объяснение таких страхов с точки зрения психиатрии заключается в то
м, что утрата отдельных органов подсознательно ассоциируется во многих
культурах с кастрацией. В обзоре 1937 года, озаглавленном «Деформации образ
а человеческого тела в первобытном обществе», Энгельхардт обращает вни
мание читателей на существование подобных верований во многих культур
ах. Например, в бразильском племени нанамани сексуальные преступления к
араются отсечением левого уха; согласно местным верованиям, это значите
льно ослабляет сексуальную потенцию. В других сообществах подобное зна
чение придается потере пальцев на руках или ногах или, как в случае норма
ннов, носа. Кроме того, типичным для многих сообществ предрассудком явля
ется соотнесение размеров носа мужчины с размерами его полового органа.

Эмерсон выдвигает предположение, что значимость, которая придавалась н
осу в первобытных сообществах, отражает рудимент древнего отношения к э
тому органу, сохранившегося с тех времен, когда люди были в основном охот
никами и во многом зависели от обоняния, которое помогало им выслеживать
добычу и избегать встречи с врагами; при таком образе жизни потеря орган
а обоняния действительно была сопоставима с тяжелым увечьем.
.
Воины Беовульфа, и я в том числе, были вынуждены оставить лошадей на верши
не холма. Животные оказались настолько напуганы, что было бы бесполезно
заставлять их спускаться вниз, но и бросить их без присмотра мы также не м
огли. Одному из отряда необходимо было остаться с ними, и я лелеял надежду
, что для этой цели выберут меня как наименее опытного и ценного в бою член
а отряда; но в тылу оставили Хальтафа, который был ранен в предыдущем сраж
ении. Я же вместе с остальными стал спускаться по склону, стараясь не шуме
ть и двигаться под прикрытием кустов и деревьев. Нам удалось подобраться
незамеченными к самому лагерю вендолов. Не прошло и нескольких минут, ка
к мы стояли прямо в центре логова демонов.
За все это время Беовульф не произнес ни слова, но отдавал приказания при
помощи жестов. В такой ситуации перевод мне не потребовался, и я понял, что
мы разбиваемся на пары и двигаемся в разных направлениях. Нам с Хергером
предстояло напасть на ближайшую из глиняных хижин, а остальные последов
али дальше. Дождавшись, когда все займут отведенные места, Беовульф зане
с над головой меч Рундинг и дал сигнал к атаке.
Я влетел вслед за Хергером в ближайший дом, кровь кипела у меня в жилах, и м
еч в руке казался легким, как перо. Поистине я был готов к самому кровавому
и решительному бою в своей жизни. Но хижина оказалась пустой, в ней не был
о никого и практически ничего, кроме нескольких куч соломы, явно служивш
их обитателям этого дома постелями. Солома даже не была сплетена в подоб
ие матрацев, и ложа вендолов больше напоминали не человеческие постели,
а гнезда каких-то животных.
Мы выскочили наружу и бросились к следующей хижине. Она также оказалась
пустой. Вскоре мы убедились в том, что пусты все хижины. Воины Беовульфа яв
но не ожидали такого поворота и, остановившись посреди деревни, удивленн
о смотрели друг на друга.
Тут нас окликнул Эхтгов, и мы вошли вслед за ним в один из домов Ц самый бо
льшой. Здесь также никого не было, зато остались следы пребывания хозяев.
Лучше бы я этого не видел. Весь пол хижины был выстлан мелкими костями, кот
орые хрустели под ногами, как тонкие ветки хвороста или птичьи косточки.
Я был немало удивлен этим и наклонился, чтобы определить, кому принадлеж
али эти кости. Меня охватил непередаваемый ужас, когда я увидел безошибо
чно узнаваемую дугу глазной впадины. Рядом с этом обломком черепа я увид
ел несколько зубов. Оказалось, что мы стоим буквально на ковре, состоящем
из лицевых костей человеческих черепов, и в подтверждение нашей догадки
мы обнаружили другие свидетельства чудовищной кровожадности обитател
ей этих хижин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25