— спросила она свекровь. Джанет печально улыбнулась, но глаза ее смотрели мудро и ласково.
— Ты имеешь в виду, хотелось бы мне, чтобы ты по-прежнему была замужем за моим сыном? Конечно, хотелось бы. А хочу лия, чтобы ты провела остаток жизни, будучи замужем за воспоминанием о нем? Конечно, нет. — Она взяла Франческу за руку. — Ты мне как дочь, Франческа. Я желаю тебе счастья.
— Я никогда не обесчещу памяти Джона, — уверила ее Франческа.
— Ну конечно, нет. Ты не из тех, кто способен на бесчестный поступок, иначе Джон на тебе бы никогда не женился. Или же, — добавила она с лукавой улыбкой, — я бы ему жениться не позволила.
— Мне бы хотелось детей, — сказала Франческа, чтобы Джанет уж точно поняла, что для нее главное — стать матерью, а быть женой не так уж важно.
Дж-анет кивнула и, отвернувшись, отерла кончиками пальцев слезы с глаз.
— Надо прочитать все остальные карточки, — и по ее бодрому тону Франческа поняла, что свекрови не хочется останавливаться на этой теме, — и подготовиться к лавине визитов, которая обрушится на нас после полудня.
Франческа последовала за свекровью, которая двинулась к огромной охапке тюльпанов и взяла карточку.
— Полагаю, с визитами будут в основном дамы, — заметила Франческа, — желающие порасспросить о Майкле.
— Может, ты и права, — отозвалась Джанет. И, держа карточку в руке, спросила: — Ты позволишь прочесть?
— Конечно.
Джанет пробежала глазами надпись на карточке, подняла глаза и сказала:
— Чешир. Франческа так и ахнула:
— То есть герцог Чешир?
— Он самый.
Франческа даже руку прижала к сердцу и прошептала:
— Ну надо же! Герцог Чешир!
— Ты, душенька, явно у нас самая завидная партия сезона.
— Но я…
— Что это, черт возьми, тут такое?
Это был Майкл, державший в руках вазу, которую едва не опрокинул. Выражение лица у него было в высшей степени раздраженное.
— Доброе утро, Майкл, — весело приветствовала племянника Джанет.
Майкл ответил кивком и обратился к Франческе ворчливым тоном:
— Что это ты стоишь с таким восторженным видом, да еще и руку к сердцу прижала, словно готовишься присягать своему сюзерену?
— Ты имеешь в виду — тебе? — съязвила Франческа, быстро опуская руку. Она даже не сознавала, что до сих пор прижимала ее к сердцу.
— Если тебе очень повезет, — пробормотал он. Франческа только глянула в ответ укоризненно. Он ухмыльнулся:
— Мы что же, открываем цветочный магазин?
— Нет, но вообще-то могли бы, — отозвалась Джанет. И добавила с готовностью: — Это все Франческе прислали.
— Кому же еще, — буркнул он. — Не понимаю только, как человек может быть настолько глуп, чтобы присылать розы.
— А я люблю розы, — сказала Франческа.
— Все присылают розы, — заявил Майкл безапелляционно. — Это банально, и старо, и, — тут он сделал жест в сторону желтых роз, присланных Тревелстэмом, — кто вообще прислал их?
— Тревелстэм, — ответила Джанет.
Майкл фыркнул и быстро обернулся к Франческе:
— Уж не за него ли ты собралась замуж?
— Вообще-то нет, но я не понимаю, что…
— У него нет ни гроша за душой, — заявил Майкл.
— Откуда тебе-то знать? — спросила Франческа. — Ты же вернулся меньше месяца назад?
Майкл только плечами передернул.
— Но в свой клуб-то я заходил.
— Может, это и правда, только в этом нет никакой вины самого молодого человека. — Франческа почему-то чувствовала, что необходимо было сказать это. Не то чтобы она считала себя обязанной защищать лорда Тревелстэма, просто старалась быть справедливой: ведь было общеизвестно, что молодой виконт весь последний год прилагал немалые усилия к тому, чтобы как-то поправить семейное состояние, которому нанесло урон распутство его отца.
— Ты не выйдешь за него, и точка, — объявил Майкл. Такое высокомерное нахальство должно было бы раздосадовать ее, однако только позабавило.
— Очень хорошо, — сказала она, с трудом сдерживая улыбку. — Я выберу кого-нибудь другого.
— И прекрасно, — буркнул Майкл.
— У нее очень большой выбор, — вставила Джанет.
— В самом деле? — ядовито осведомился Майкл.
— Пойду-ка я найду Хелен, — сказала Джанет. — Ей обязательно надо на это посмотреть.
— Не думаю, что цветы эти возьмут и вылетят в окно прежде, чем она встанет, — сказал Майкл.
— Ну конечно, не вылетят, — ласково сказала Джанет и материнским жестом потрепала племянника по плечу.
Франческа с трудом сдержала смех. Майкл не выносил, когда его материнским жестом похлопывали по плечу, и Джанет об этом прекрасно знала.
— Хелен просто обожает цветы, — сказала Джанет. — Можно, я отнесу ей один букет наверх?
— Конечно, — сказала Франческа.
Джанет потянулась было к желтым розам Тревелстэма, но отдернула руку.
— Ах! Нет-нет, эти мне лучше не брать, — сказала она, обратясь к Франческе и Майклу. — Ведь виконт сам может пожаловать сегодня, и выйдет нехорошо, если он решит, что его букет сослали в какой-нибудь дальний угол дома.
— Конечно, — согласилась Франческа. Майкл хмыкнул.
— В любом случае лучше будет, пожалуй, если я сначала поднимусь к Хелен и расскажу ей об этом, — сказала Джанет, повернулась и поспешила вверх по лестнице.
Майкл чихнул, сердито покосился на совершенно безобидный букет гладиолусов и проворчал:
— Придется нам открыть здесь окно.
— Мы же замерзнем!
— Я лично собираюсь надеть пальто, — скрипнул он зубами.
Франческа улыбнулась.
— Ты ревнуешь? — спросила она лукаво.
Он резко повернулся к ней, и у него было такое выражение лица, что ей захотелось провалиться сквозь землю.
— Не меня, — сказала она поспешно, едва не краснея при одной этой мысли. — Ей-богу, я совсем не то имела в виду.
— А что? — спросил он спокойно и холодно.
— Ну, просто… — Она обвела рукой цветы, столь очевидно свидетельствовавшие о ее внезапной популярности. — Мы оба преследуем одну и ту же цель в этом сезоне, ведь так?
Он только непонимающе смотрел на нее.
— Брак, — объяснила она. Боже! До чего же он был туп сегодня!
— И что?
Она нетерпеливо вздохнула:
— Не знаю, приходила ли тебе эта мысль в голову, но я лично полагала, что из нас двоих это ты будешь подвергаться преследованиям как завидный жених. Я никак не думала, что и я… ну…
— Будешь высоко котироваться на ярмарке невест?
Нельзя сказать, что это была очень тактичная формулировка, но, в общем, она довольно точно передавала суть, так что Франческа только сказала:
— Ну да, наверное.
Мгновение он ничего не отвечал, только смотрел на нее со странным, даже каким-то кислым выражением, а затем вдруг спокойно заявил:
— Надо быть полным идиотом, чтобы не хотеть жениться на тебе.
На лице Франчески застыло изумление. Она совершенно не представляла, что ответить.
— Это… это… то, что мне сейчас приятнее всего слышать.
Он вздохнул и провел ладонью по волосам. Франческа решила, что не стоит сообщать ему, что изрядное количество ярко-желтой пыльцы оказалось на его черных волосах в результате этого.
— Франческа, — сказал он, и лицо его стало утомленным. И оно выразило что-то еще.
Сожаление?
Не может быть. Майкл никогда ни о чем не сожалел, не тот он был человек.
— Я никогда бы не стал завидовать твоему успеху. Ты… — Он откашлялся. — Ты имеешь право на счастье.
— Я… — Все это было так странно, особенно после вчерашнего неприятного разговора. Как отвечать? Она не знала. А потому просто переменила тему: — Ничего, Майкл, будет и на твоей улице праздник.
Он только посмотрел на нее недоуменно.
— Праздник уже на твоей улице, собственно говоря, — торопливо продолжила она. — Вчера меня одолевали целые толпы твоих поклонниц, а вовсе не моих поклонников. Если бы женщины могли посылать цветы, мы бы сейчас были завалены цветами до потолка.
Он улыбнулся, но глаза его не улыбались. Лицо его выражало не гнев, а… просто ничего.
И она еще подумала: до чего же странно думать так о лице.
— Кстати, о вчерашнем вечере, — проговорил он и принялся дергать свой белый крахмальный галстук. — Если какие-нибудь мои слова огорчили тебя…
Она не сводила глаз с его лица. Это было лицо дорогого ей человека, и она знала его до мельчайших деталей. Четыре года, похоже, не смазали ее воспоминаний. Но что-то в его лице было теперь иным. Он изменился, но она никак не могла понять, как именно.
И не могла понять почему.
— Все в порядке, — заверила она его.
— Как бы то ни было, — сказал он грубовато, — прими мои извинения.
Но до самого вечера этого дня Франческа все думала, понимал ли он сам, за что извиняется. И она никак не могла отделаться от мысли, что и она как следует этого не понимает.
Глава 12

…Это довольно смешно — писать тебе письмо. Но после стольких месяцев, проведенных на Востоке, мои представления о смерти и загробной жизни претерпели такие изменения, что преподобный Маклиш, прослышь он об этом, стал бы биться в припадке. Я так далеко от Англии, что можно делать вид, что ты все еще жив и можешь получить это письмо точно так же, как получал мои письма из Франции. Но порой кто-нибудь окликает меня по имени, и мне приходится вспоминать, что я теперь Килмартин, а ты пребываешь в местах, куда не доходит королевская почта.
Из письма графа Кшшартина его покойному двоюродному брату, предыдущему графу, написанного годи два месяца спустя после его отъезда в Индию, дописанного до конца и затем преданного медленному сожжению на пламени.
Не то чтобы ему нравилось вести себя как осел, думал Майкл, сидя в своем клубе и медленно покачивая бренди в бокале, но в последнее время он все время вел себя именно так — по крайней мере когда Франческа была поблизости.
Ну хоть вот на этом балу в честь дня рождения ее матери — она была так счастлива за него, так довольна, что он промолвил слово «любовь» в ее присутствии, а он взял и оборвал ее.
Потому что прекрасно знал, какое направление примут ее мысли, знал, что она уже торопится забежать вперед и выбрать для него идеальную женщину, в то время как истина-то заключалась в том…
Истина была такой жалкой, что и словами не выразишь.
Но он извинился, и, хотя мог бы сейчас поклясться чем угодно, что никогда больше не позволит себе подобной резкости, не исключено, что в будущем ему еще придется извиняться не раз, и Франческа скорее всего припишет это неуравновешенности его характера, невзирая на то что он всегда был примерно добродушен и уравновешен при жизни Джона.
Он залпом допил бренди. Да пропади все пропадом!
Что ж, скоро со всей этой чепухой будет покончено. Она подыщет себе кого-нибудь, выйдет за этого парня замуж и съедет из Килмартин-Хауса. Они, разумеется, останутся друзьями — не тот Франческа человек, чтобы рассчитывать на что-то иное, — но он перестанет видеть ее каждый день за завтраком. Он будет видеть ее даже реже, чем до смерти Джона. Новый муж не позволит ей проводить так много времени в обществе другого мужчины, пусть и двоюродного брата ее бывшего мужа.
— Стерлинг! — раздался вдруг чей-то голос, и сразу последовало неловкое покашливание, которым всегда предварялись слова: — То есть я хочу сказать — Килмартин. Извини.
Майкл поднял голову и увидел сэра Джеффри Фаулера, давнего своего знакомца еще по Кембриджу.
— Ничего, — отозвался Майкл, указывая на кресло напротив.
— Замечательно видеть тебя снова, — заговорил сэр Джеффри, усаживаясь. — Надеюсь, путешествие было благополучным?
Они обменялись еще парой общепринятых любезностей, а затем сэр Джеффри перешел к делу.
— Насколько я понял, леди Килмартин присматривает себе нового мужа, — сказал он.
Майкл почувствовал себя так, словно его ударили под дых. Он вовсе не забыл про ужасную выставку цветов в его гостиной, но слышать это заявление из уст постороннего было омерзительно.
Да еще постороннего, который был молод, недурен собой и явно подыскивал себе невесту.
— Э-э… да, — выдавил наконец Майкл. — Кажется, действительно подыскивает.
— Великолепно. — Сэр Джеффри даже руки потер в предвкушении, чем вызвал у Майкла непреодолимое желание залепить приятелю оплеуху. Но он только заметил брюзгливо:
— Ей есть из чего выбирать.
Но сэра Джеффри, похоже, это нисколько не волновало.
— Ты дашь ей приданое?
— Что? — рявкнул Майкл. Боже правый! Ведь он теперь ее ближайший родственник! Вероятно, ему еще придется и передавать ее жениху во время венчания.
О, черт!
— Так дашь? — гнул свое сэр Джеффри.
— Разумеется, — отрезал Майкл.
Сэр Джеффри от удовольствия причмокнул.
— Ее брат также намерен дать за ней приданое.
— Стерлинги сами позаботятся о леди Килмартин, — чопорно сказал Майкл.
— И Бриджертоны, кажется, тоже, — пожал плечами сэр Джеффри.
Майкл заскрежетал зубами.
— Ну что ты дуешься? — заметил сэр Джеффри. — С двойным приданым тебе удастся сбыть ее с рук в один момент. Тебе ж наверняка не терпится избавиться от этакой обузы.
Майкл склонил голову, прикидывая, с какой стороны было бы ловчее вмазать сэру Джеффри по носу.
— Наверняка заботы о вдове лежат на тебе тяжким бременем, — безмятежно продолжал сэр Джеффри. — Одни наряды, должно быть, обошлись в целое состояние.
Майкл в это время решал вопрос, какая кара предусмотрена законом за удушение лица рыцарского звания. Наверно, ничего страшного.
— И потом, когда ты сам женишься, — размышлял вслух сэр Джеффри, очевидно, не замечавший, что Майкл разминает пальцы, примериваясь к его шее, — твоя новая графиня не захочет жить с ней под одной крышей. Две курицы в одном доме — это уж слишком, верно?
— Верно, — натянуто согласился Майкл.
— Ну хорошо, — сказал сэр Джеффри, вставая. — Рад был поговорить с тобой, Килмартин. Мне пора. Надо бежать и рассказать все Шивли. Не то чтобы я жаждал опекать собственных соперников, но раз уж это все равно не останется тайной, то я вполне могу выступить в роли доброго вестника.
Майкл бросил на него негодующий взгляд, но сэр Джеффри был слишком возбужден новостью, чтобы заметить это. Майкл посмотрел на свой стакан. Нуда. Он же допил бренди. Дьявольщина!
Он подал знак официанту, чтобы ему принесли еще, и откинулся в кресле, намереваясь погрузиться в чтение газеты, которую взял, придя в клуб, но прежде чем он успел хотя бы просмотреть заголовки, он услышал, как его окликают снова. Он постарался скрыть раздражение и поднял глаза.
Тревелстэм. Даритель желтых роз. Майкл почувствовал, как пальцы его принялись мять и комкать газетный лист.
— Килмартин! — начал виконт.
— А, Тревелстэм! — отозвался Майкл. Они были знакомы, не близко, но достаточно для того, чтобы дружеский разговор не показался странным. И Майкл жестом ука зал на кресло напротив: — Присаживайся.
Тревелстэм сел, поставил на стол свой неполный стакан.
— Как поживаешь? — спросил виконт. — Что-то тебя не видно после возвращения.
— Неплохо, — буркнул Майкл. Учитывая, что ему приходилось общаться с дурнями, желающими жениться на Франческе ради ее приданого! То есть, собственно говоря, двойного приданого. Слухи распространяются так быстро, что Тревелстэм вполне мог узнать радостную новость от сэра Джеффри.
Тревелстэм был несколько более утонченным человеком, чем сэр Джеффри. И потому сумел поддерживать светский разговор на протяжении целых трех минут, расспрашивая Майкла о путешествии в Индию, о впечатлениях и так далее, и так далее. Но затем он, разумеется, перешел к вопросу, который его на самом деле интересовал.
— Сегодня днем я нанес визит леди Килмартин, — начал он.
— В самом деле? — промычал Майкл. Он не возвращался домой с тех пор, как ушел утром. Меньше всего ему хотелось присутствовать при том, как Франческа будет принимать парад воздыхателей.
— Да. Какая очаровательная женщина!
— Бесспорно, очаровательная, — отозвался Майкл, радуясь, что ему наконец принесли бренди.
Но радость его сразу померкла, когда он понял, что бренди не только принесен, но уже и выпит им две минуты назад. Тревелстэм откашлялся.
— Полагаю, тебе известно, что я намереваюсь добиваться благосклонности леди Килмартин.
— Теперь мне это определенно известно. — Майкл не сводил глаз со своего стакана, размышляя, не осталось ли на донышке двух-трех капель.
— Я не знал, следует ли мне поставить в известность тебя или ее брата о моих намерениях.
Майкл знал, что Энтони Бриджертон, старший брат Франчески, был вполне способен отсеять неподходящих, по его мнению, женихов сестры, но тем не менее сказал:
— Я вполне удовлетворен.
— Очень, очень хорошо, — пробормотал виконт, отхлебывая из своего стакана. — Я…
— Тревелстэм! — загудел над ними новый голос. — И Килмартин здесь!
Это был лорд Хардвик, крупный мясистый мужчина, который был если не совсем пьян, то и не вполне трезв.
— Хардвик! — воскликнули оба молодых человека в знак приветствия.
Хардвик потянул кресло, которое противно заскребло ножками по полу, и подсел к их столу.
— Счастлив видеть, счастлив видеть! — задиристо гремел он. — Роскошный вечер, не находите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33