– На деле теперь это дом твоей матери, – мрачно заметил Флетч. – Вот погоди, увидишь новые шторы, которые она распорядилась повесить!
– Наверное, очень помпезные?
– Не то слово! Мне кажется, я живу в Версале.
– Подумай сам, как я могу лишить маму такого удовольствия? – ухмыльнулась Поппи. – Ей всегда хотелось быть герцогиней.
Флетч издал стон.
– Не мог бы и я некоторое время пожить у Джеммы? – спросил он.
– Тебя там не ждут.
– Даже на рождественские праздники? Как насчет вечера, который собирается устроить Джемма? О нем судачит уже пол-Лондона. Ты ведь не бросишь меня одного с леди Флорой на все праздники?
– Я посмотрю, что можно сделать, – с напускной важностью ответила Поппи. – Но вообще-то Джемма хотела позвать только близких друзей. Не лучше ли тебе съездить за город с Питтом или другим знакомым политиком?
– Нет, мне будет лучше с тобой. Рождество всегда напоминает мне, как четыре года назад мы стояли на колокольне аббатства Сен-Жермен-де-Пре и любовались Парижем. Ты помнишь?
– Конечно, помню, – ответила Поппи, чувствуя, как участились удары ее сердца.
– Теперь, когда я вспоминаю о том вечере, мне кажется, я уже тогда по твоей нелепой броши должен был догадаться, что в один прекрасный день мы с тобой будем разговаривать о речных выдрах или еще о чем-нибудь таком. Но я был слишком влюблен, чтобы мыслить здраво.
– Просто мы оба потеряли голову, – твердо сказала Поппи. – В Рождество так бывает.
Они встретились глазами.
– Рождество здесь совершенно ни при чем, Поппи, – возразил Флетч. – Во всяком случае, для меня.
Герцогиня не нашлась, что ответить, и притворилась, будто пропустила его слова мимо ушей. Он терпеливо ждал ее решения, сдвинув брови и не сводя с нее взгляда.
Нет, он не должен чувствовать себя одиноким в Рождество!
– Хорошо, я попрошу Джемму, – согласилась она.
– О чем?
– Чтобы она послала тебе приглашение.
Благодарная улыбка мужа вознаградила Поппи за доброту, и герцогиня с легким сердцем отправилась спать.
Глава 33
На следующий день
7 декабря
Музей Ашмола оказался скучнейшим местом. Побродив среди множества выставленных там чучел животных, Поппи принялась увлеченно рассматривать белку-летягу, Флетч же с сочувствием подумал, что еще не видел более жалкого зрелища, чем этот пришпиленный к доске зверек с вытянутыми вперед когтистыми лапками.
– Посмотри, белка будто молит о пощаде, – заметил герцог. – Просит: «Отпустите меня, пожалуйста!»
– Лучше обрати внимание на ее пятый палец, – проигнорировав его шутливые слова, посоветовала Поппи. – Он немного отстоит от остальных, как большой палец у человека. Правда, интересно?
Флетч уже начал бояться, что несчастное животное будет являться ему во сне.
– Неприятное зрелище, – с отвращением сказал он. – Летяга должна прыгать по деревьям, перелетая с ветки на ветку, хотя, по-моему, без крыльев она не может летать по-настоящему. Ее же, бедняжку, прибили к доске и водрузили на стену. А какой здесь мерзкий запах!
– У таксидермии есть свои недостатки, – признала Поппи, но ей самой, как заметил Флетч, здешнее амбре было нипочем.
Ничего удивительного, что хранитель музея, придя в полный восторг от столь очаровательной и заинтересованной посетительницы, начал с готовностью открывать для нее всевозможные шкафы с табличками «Только для научных сотрудников», а потом даже привел чету в цокольный этаж и принялся копаться то тут, то там, поднося даме-натуралистке футляры с самым отвратительным на вид содержимым.
– Да это высушенная человеческая голова! – не удержался от восклицания Флетч, заглянув в один такой футляр.
– Только не надо повышать голос, – одернула его герцогиня и склонилась над жутким экспонатом с таким видом, будто он был из золота.
Провожаемый презрительным взглядом хранителя, герцог ретировался на лестничную площадку, где запах ощущался слабее, и вытащил из кармана листки с выступлением Линчберри. Пока Поппи занимается изучением экспонатов, есть время поправить свой доклад, а то он оставляет желать лучшего.
Перечитав его, Флетч попросил у хранителя пузырек чернил перо.
С трудом оторвавшись от очаровательной посетительницы, хранитель выполнил просьбу, и герцог, закатав обшлага камзола, взялся исправлять свою речь.
К тому времени, когда начало темнеть, Флетч написал пять полных страниц. Он был очень доволен. Более того, он чувствовал, что может выступить, не заглядывая в записи, хотя именно изложение текста на бумаге помогло его запомнить. Речь получилась простой, ясной и, Бог свидетель, весьма впечатляющей. Из-за угла вышла Поппи. Но в каком виде! Она словно побывала в драке – розовое платье фасона «полонез» помято, все в каких-то коричневых пятнах, кружевная оборка разорвана.
– Господи, что с тобой случилось? – испуганно воскликнул Флетч, вскочив на ноги.
Поппи непонимающе воззрилась на него, и он тотчас сообразил, что с ней все в порядке. Больше всего его удивило, что из ее высокой изысканной прически выпали несколько локонов – прежде за Поппи такой небрежности не водилось. Даже занимаясь с ним любовью, она старалась держать голову прямо, чтобы не растрепать волосы.
Видно, посещение музея внесло коррективы в ее привычки.
– Мистер Мансон любезно позволил мне осмотреть коллекцию капитана Кука, привезенную из второго путешествия, – поведала герцогиня. – Мне посчастливилось увидеть даже не внесенные в каталог экземпляры, размещенные в цокольном этаже.
– Опять летяги? – без энтузиазма спросил Флетч.
– Нет, там было одно удивительное животное, раза в два больше крупной крысы… – с восторгом принялась рассказывать Поппи.
Флетч незаметно передал хранителю кошелек с вознаграждением и стал смотреть на увлеченную рассказом жену. Он еще никогда не видел ее такой возбужденной – она была так хороша! Ее возбуждение передалось и ему – герцог с ужасом почувствовал, что под напором его проснувшейся плоти панталоны уже готовы лопнуть. К счастью, Поппи никогда не обращала внимания на его тело. Ах, как горели ее глаза, как красиво лежали на плечах белокурые локоны, какой нежный румянец выступил на щеках – совсем немного, только на высоких скулах. Флетча так и подмывало расцеловать эти нежные щечки, может быть, даже легонько укусить за ушко…
Он опомнился, поймав удивленный взгляд жены.
– Ты хорошо себя чувствуешь, Флетч? – спросила герцогиня.
– Вполне. Я просто задумался, не хватит ли удар твою горничную, когда она увидит, во что превратились твои платье и прическа?
Не удостоив его ответом, Поппи продолжала:
– Самое удивительное, что это животное носит детенышей в подобии сумки у себя на животе, представляешь?
– Неужели?
– Да! Оно называется опоссум или сумчатая крыса, хотя капитан Кук отнес его к семейству собачьих.
– Ах вот как, – пробормотал с умным видом Флетч, направляя жену к выходу.
– Я с его мнением не согласна, – заявила Поппи. – Поэтому сразу же напишу доктору Лаудену, а потом и поговорю с ним на эту тему. Видишь ли, хоть голова опоссума действительно напоминает собачью, наличие у него сумки говорит о его принадлежности к другому, совершенно особому виду. Ты меня понимаешь, Флетч?
– Конечно, дорогая, – поддакнул он, подсаживая ее в карету. – В гостиницу «Собака и куропатка»! – приказал он кучеру.
Герцогиня не замолкала и в карете. «Пожалуй, с тех пор, как мы покинули музей, она говорит не переставая», – подумал флетч.
– По словам мистера Мансона, капитан Кук, предположив, что эти животные любят фрукты, угостил одного из них апельсином. Но собака не станет есть апельсин!
– Определенно не станет, – устало подтвердил герцог. Наконец карета подъехала к гостинице, и Флетч, открыв дверцу кареты, выбрался в сырой вечерний сумрак. Промозглый холод недвусмысленно предрекал приближение снегопада. Герцог протянул руку жене, молча помог ей спуститься и повел в дом.
Судя по гулу голосов и пьяным крикам, доносившимся из общего зала, не говоря уже о типе, прикорнувшем на полу в коридоре, гостиница была переполнена. Вышедший навстречу новым постояльцам хозяин улыбался довольно кисло, видимо, озабоченный чересчур большим притоком гостей.
– Прошу меня извинить, милорд, – поклонившись, нервно сказал он, – боюсь, мы не сможем предложить вам ночлег…
– Но мы заранее заказали комнаты, – возразил Флетч. – Мой слуга должен был приехать сюда несколько часов назад. Я – герцог Флетчер.
– Боюсь, ваш человек не прибыл, ваша светлость, – покачал головой хозяин. – Свободных комнат нет – у меня пирует Эндрю Уинстон, и, как видите, он ведет себя довольно шумно.
В это мгновение дверь общей залы распахнулась, оттуда вывалились несколько сцепившихся в драке разгоряченных спиртным мужчин и со всего маху врезались в стену. Хозяин гостиницы даже не вздрогнул.
– Значит, не прибыл… – задумчиво протянул Флетч. – Как это возможно? Второй экипаж выехал одновременно с нами сегодня рано утром из Чалгроува.
– Думаешь, произошел несчастный случай? – встретилась Поппи.
– Не исключено, – согласился хозяин. Он щелкнул пальцами, и тотчас к нему подскочили два форейтора, сидевшие неподалеку.
– Поезжайте с людьми его светлости, проверьте дорогу на Чалгроув, – приказал им хозяин и повернулся к Флетчу: – Возможно, карета с вашими слугами застряла в грязи. К несчастью, до ближайшей гостиницы отсюда не меньше часа езды. Но не беспокойтесь, я сделаю все возможное, чтобы устроить вас у себя.
– Естественно, я возмещу неудобство всем постояльцам, которые пострадают из-за нашего приезда, – заверил хозяина Флетч.
Еще один посетитель с грохотом выскочил из дверей общего зала и тут же принялся блевать, не успев добежать до выхода. Поппи содрогнулась от отвращения.
– Кто этот Эндрю Уинстон? – спросила она.
– Мы называем его Король Нищих, – ответил хозяин. – В нем только двадцать дюймов росту, но он знаменитость в наших местах. Приезжает раз в год из Лондона покрасоваться перед нами.
– Это известный карлик-пьяница, – добавил Флетч. – Когда он в Лондоне, то каждый вечер проводит в винных подвалах Сюрра.
– Да уж, винцо он любит, – ухмыльнулся хозяин. – А ребята любят выпить с ним, как говорится, за компанию. Поверьте, ваша светлость, я сделаю все, чтобы вам и вашей леди было удобно. Могу сейчас же поселить вас в хорошей комнате – моей собственной, – надо только отдать распоряжение приготовить там все, что нужно.
– Нам нужны две комнаты! – воскликнула Поппи. – И еще одна для моей горничной.
В глазах хозяина появилась паника.
– Ваша светлость, поверьте, в моей гостинице не осталось свободных номеров! – взмолился он. – Я мог бы освободить для вас еще одну комнату, попросив двоих постояльцев переночевать в одном номере, но не больше, иначе мне пришлось бы выгнать людей на улицу.
Флетч взял руку жены в свою:
– Согласись, дорогая, не выгонять же более удачливых постояльцев на холод, в темноту, правда?
– Почему бы и нет? – запальчиво бросила герцогиня. – Заплати им двойную цену, и они будут только рады уступить нам свои комнаты.
Что ж, ее слова не удивили Флетча, он всегда знал, что женщины – жестокосердные создания, но вот нервная нотка в ее голосе показалась ему необычной.
– Бессердечная, – сказал он, – я не собираюсь никого выставлять за дверь, тем более что вот-вот пойдет снег. Это было бы жестоко!
Поппи обиженно поджала губы, но Флетч уже повернулся к хозяину:
– Ее светлость милостиво согласилась на ваше не слишком заманчивое предложение.
В ответ хозяин поклонился так низко, что едва не достал носом колен.
– Обещаю, я приготовлю для вас комнату и самый лучший ужин, какой только можно найти в Оксфорде, – пробормотал он, провожая их к лестнице. – Дайте мне только час, ваша светлость, и я обеспечу вас всем необходимым.
Лестница оказалась узкой и темной.
– Ты бы мог отправиться спать в отдельную комнату, – шепнула Флетчу Поппи.
– И не подумаю! – отрезал Флетч. – Я покрыт пылью с головы до ног, ты – еще хуже. Нам обоим срочно нужны ванна, ужин и хороший сон. Не забудь, дорогая, что я дал обещание больше не думать о сексе, а я – человек слова.
К его радости, Поппи кивнула. «Если она поверила, – подумал Флетч, – у меня найдется целая армия белок-летяг, чтобы заморочить ей голову». Он не понимал, что изменилось, но его опять охватило страстное желание обладать ею, такое же необоримое, как четыре года назад.
Он взял жену за руку – ему захотелось прижать ее к стене и так сильно поцеловать, чтобы у нее задрожали колени. Наверное, страсть вернулась потому, что он впервые увидел Поппи с распущенными волосами – прежде она всегда старалась выглядеть комильфо и даже обнаженная казалась затянутой в невидимый корсет.
Комната находилась в мансарде под самой крышей, просторная, с большой кроватью под скошенным потолком.
– Наша лучшая комната, ваша светлость, – робко заметил хозяин, – очень уютная.
Чистота и белоснежные простыни очень обрадовали Флетча: помимо хорошей выпивки, конечно, это было единственное, что его по-настоящему заботило.
– Приготовьте нам с герцогиней горячую ванну, но для начала принесите мне бренди, а ей – стаканчик вина, – распорядился он.
– Вина? – удивленно переспросила Поппи, оторвавшись от заметок, которые сделала в музее.
– Да, именно вина, – твердо повторил герцог. – А потом ты примешь ванну.
Хозяин гостиницы поспешно вышел, а Поппи решила наконец прояснить ситуацию.
– Не лучше ли тебе выйти? – спросила она мужа. – Разумеется, если ты уступаешь мне право принять ванну первой.
Вместо ответа Флетч, уже с облегчением стянувший с ног сапоги, подошел к кровати и рухнул на нее, как подрубленное дерево.
– Ты шутишь, дорогая, – проговорил он, утопая в целом ворохе подушек. – Я совершенно выбился из сил, ведь мы уже два дня в пути. К тому же провели семь часов в музее, будь он неладен. У меня до сих пор во рту мерзкий вкус музейной пыли.
Между тем Поппи подошла к зеркалу. Увидев свое отражение, она вскрикнула от ужаса и попыталась вернуть на место выбившиеся локоны. Бесполезно.
– Даже не пытайся, – посоветовал Флетч, с трудом выбираясь из подушек, чтобы сесть. – Ты выглядишь ужасно.
– Раньше ты мне никогда такого не говорил, – сердито посмотрела на него герцогиня. Ее попытки поправить прическу привели только к тому, что черное липкое вещество, которым было измазано ее платье, оказалось на волосах.
– Ну, тогда мы были нормальными мужем и женой, а сейчас все иначе, – ответил герцог.
Поппи опять повернулась к зеркалу и попыталась привести в порядок волосы.
– Ты только пачкаешь их, – заметил Флетч через несколько мгновений.
Герцогиня досадливо охнула.
– Просто вычеши эту гадость щеткой, – посоветовал он.
– Но я не умею! Уверена, что ты тоже не сам расчесываешь и укладываешь себе волосы.
– Ничего подобного. Я не прибегаю к помощи камердинера: терпеть не могу, когда ко мне прикасаются мужские руки. И одеваюсь я всегда сам, разве что сапоги помогает надеть слуга.
– Но нам, женщинам, слишком трудно самим одеваться и раздеваться, – возразила Поппи. – Без помощи горничной я не могу справиться даже с боковыми турнюрами.
– Не знаю, заметила ли ты, но сейчас здесь твоей горничной нет. Так что тебе придется раздеваться самой, – ответил Флетч, мысленно возблагодарив Бога за пышные складки стеганого одеяла, скрывшие от ее глаз предательскую выпуклость на его панталонах.
– Разумеется, я постараюсь раздеться сама, – решительно заявила Поппи.
– За чем же дело стало? – попробовал подзадорить ее Флетч. – Сними свои турнюры, тебе сразу станет легче двигаться, – ухмыльнулся герцог. Сам он уже снял камзол, жилет и краги.
Бросив на Флетча подозрительный взгляд, Поппи попросила:
– Не смотри на меня!
Он откинулся на подушки и закрыл глаза.
– Мои любовные поползновения остались в прошлом, дорогая, разве ты забыла? – напомнил Флетч. – Кроме того, меня не тянет к замарашкам.
Но к этой замарашке его тянуло, и еще как! Не в силах устоять, он наблюдал за ней из-под ресниц.
Поппи беспомощно шарила руками вокруг себя, пытаясь найти тесемку от каркаса кринолина. «Как слепой опоссум в ночи, – подумал Флетч, вспомнив заинтересовавшего жену зверька, – Нет, так она никогда не разденется!»
– Тебе помочь? – спросил он.
Поппи резко обернулась и с негодованием воскликнула:
– Как тебе не стыдно за мной подглядывать?!
Флетч спустил ноги с кровати, и Поппи тотчас опустила свои юбки.
– Дорогая, тебе никогда не справиться одной, – принялся увещевать ее Флетч. – Я уже видел тебя обнаженной, так какая разница?
Поппи пробормотала что-то о супружеской бесцеремонности.
– Милая, о чем речь? Я много раз видел тебя в нашей постели совершенно голой! – Не слушая ее возражений, Флетч снова поднял юбки. – Чего ты боишься? Мы же пожилая супружеская чета, помнишь? Скоро я, наверное, возьму в привычку пускать при тебе ветры на сытый желудок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35