эта иллюзия была вызвана тем, что дрожала стоявшая перед ним Индия.)
Саут хотел прикоснуться к ее телу, но, тут же отдернув руку, посмотрел ей в глаза. Она молча кивнула, но виконт все же не решался до нее дотронуться; ему хотелось прижать палец к одной из ярко-красных капель крови, выступивших из острых шипов. Наконец он снова протянул руку, но тут вдруг заметил похожую на алмаз слезинку, сверкнувшую на ресницах Индии. Немного помедлив, Саут осторожно коснулся ладонью ее щеки и снял слезинку большим пальцем. На ресницах появилась еще одна слеза. Он смахнул и ее. Затем поднялся со стула, сбросил халат и накинул его на плечи Индии. Осмотревшись, он заметил бриджи, висевшие на спинке соседнего стула. Надев их, снова уселся и усадил Индию к себе на колени. Она молча положила голову ему на плечо. Слез больше не было, но тело ее по-прежнему трепетало.
— Это меня нисколько не смущает, Индия, — проговорил Саут вполголоса. — А ты, наверное, думала, что должна вызывать отвращение? Ты стыдишься?
— Да, — прошептала она. — Конечно, стыжусь.
— Но ведь он сделал это против твоей воли, не так ли?
— Да, против…
— О, Индия! — У него возникло ощущение, что чья-то рука сжала его сердце изо всех сил. Прикоснувшись губами к ее лбу, Саут пробормотал: — Мне очень жаль, мне ужасно жаль, что ты страдала от этого тогда и все еще страдаешь… — Он провел ладонью по ее волосам. — Маргрейв пользовался опием, чтобы подавить твое сопротивление?
Она кивнула.
— Он приводил меня в бессознательное состояние, по этому ни о каком сопротивлении речи быть не могло.
Саут вздохнул. Ему вдруг пришло в голову, что он так никогда и не узнает, с какой целью Маргрейв усыплял Индию. Чтобы подавить ее волю? Или для того, чтобы избавить от физических страданий?
— Я во многих портах наблюдал за работой художников, делавших татуировку, но ни разу не видел, чтобы подобная операция протекала безболезненно. Даже мужчины, добровольно подвергавшиеся этому, вздрагивали под иглой, хотя обычно им наносили татуировку только на руки. И сколько же времени потребовалось Маргрейву, чтобы нанести на твое тело такой узор?
— Не помню. Может быть, неделя. Возможно, больше.
— Когда это произошло?
— Три года назад, в Париже. Когда он поправился после попытки самоубийства.
— Ах да, он ведь стрелялся, — пробормотал Саут. Усмехнувшись, добавил: — И произошло чудо воскрешения.
Индия подняла голову и внимательно посмотрела на него.
— Говорили, что именно это и произошло.
— Не сомневаюсь, что так говорили, — проворчал виконт.
— Вы подозреваете, что все это было разыграно?
— Во всяком случае, я уверен, что божественное провидение здесь ни при чем.
Индия снова положила голову ему на плечо.
— А ты не знаешь, почему Маргрейв выбрал именно розы? — спросил он неожиданно.
— Потому что роза — символ непорочности.
— А шипы?
— Боль.
— А капли крови?
— Страсть.
Саут нахмурился.
— Не сомневаюсь, что это Маргрейв просветил тебя.
Она кивнула:
— Да, Маргрейв. Он любит давать пояснения к своим работам, объяснять, как у него зарождаются те или иные идеи. Граф хочет, чтобы я понимала его. — Индия тихонько вздохнула. — Думаю, пока что ему не удалось этого добиться. Все, что он делает, — за пределами моего понимания, как бы он ни старался мне все объяснить.
Саут с сомнением покачал головой.
— Полагаю, он просто хочет слышать себя, поэтому и пускается в объяснения. Он убеждает себя в том, что его картины полны глубокого смысла. Таким образом Маргрейв бежит от собственного безумия.
Индии подобное объяснение никогда не приходило в голову. И слова виконта поразили ее — он сразу же понял то, что так долго ускользало от нее.
— Но как вы можете знать?.. — спросила она.
Саут пожал плечами.
— Мне кажется, что это очень просто. Маргрейв старается найти оправдание всем своим действиям — абсолютно всем. Так что дело вовсе не в картинах…
— Возможно, вы правы, — в задумчивости пробормотала Индия. — А знаете, почему я выбрала сцену? — спросила она неожиданно.
Саут молча кивнул, и Индия сказала:
— Я выбрала сцену потому, что только так можно было избавиться от него хотя бы ненадолго. Ведь его нет рядом со мной, и он не может дотянуться до меня, не может прикоснуться ко мне, когда я, освещенная огнями рампы, стою перед зрителями. В такие минуты даже мистер Кент зависит от меня, от моего благорасположения. Он держит в руках все нити марионеток — но только не тогда, когда актер на сцене. Когда актер на сцене, мистер Кент бессилен… И Маргрейв тоже, — добавила она, немного помолчав.
Саут взглянул на нее с удивлением, и Индия пояснила:
— Видите ли, граф выходит из себя, когда я от него ускользаю.
Саут нахмурился. Последняя фраза Индии показалась ему весьма странной.
— Но ведь Маргрейв находился на континенте, а ты — в Лондоне. Значит, на это время он оставил тебя без присмотра, разве не так?
— Вы ошибаетесь. Он не оставил меня.
— Что ты хочешь этим сказать? Что граф все время находился здесь, в Лондоне? Но я же следил за тобой. Я видел, кто входил в твой дом и кто выходил из него. Дубин. Твоя костюмерша. Слуги. Кент. — Он вдруг умолк и в изумлении уставился на Индию. — Неужели ты хочешь сказать… Не ужели Маргрейв — это Кент?
Индия усмехнулась и покачала головой:
— Нет, милорд, не угадали. Маргрейв — это миссис Гаррети.
Глава 13
Затаившись среди деревьев, он наблюдал за освещенным окном в верхнем этаже. Было ужасно холодно, и он время от времени притопывал ногами, чтобы согреться. Скачка до Эмбермида оказалась довольно утомительной, но это не могло его остановить, потому что отказываться от задуманного не в его правилах.
Тонкий лунный луч пробился сквозь полог сосновых ветвей и высветил его плечо. Заметив это, он сделал шаг назад, и тьма снова поглотила его.
Впрочем, едва ли кто-нибудь мог его увидеть. У дома в такое время никого не было, а Саутертон и Индия, возможно, уже спали; свет же за занавесками мог быть всего лишь отблеском огня в камине. А то, что он принимал за движение в комнате, вероятно, было всего лишь игрой света и ветра, задувавшего в щели между оконными рамами. И все же следовало выждать, следовало дождаться, когда виконт с Индией заснут покрепче, и только после этого можно будет попытаться проникнуть в дом.
Индия слезла с коленей Саута, и он не пытался удержать ее. Почти тотчас же, поднявшись на ноги, виконт в задумчивости прошелся по комнате. Остановившись, повернулся к Индии и проговорил:
— Тебе уже давно следовало сказать мне об этом. Такая мысль тебе не приходила в голову?
— Почему же… Приходила…
— Но ты так ничего и не сказала.
— А зачем? Ведь я ни в чем его не подозревала. К тому же я была обязана опекать его… и защищать.
— Любой ценой? — Виконт пристально взглянул на Индию. — Неужели ты не понимаешь, что он опасен?
Она пожала плечами.
— Видите ли, я считала, что он опасен только для себя самого. Отчасти — и для меня. Именно такого мнения я придерживалась, когда вы увезли меня из театра. Я полагала, что Маргрейв может каким-нибудь способом отомстить мне, но мне и в голову не приходило, что граф опасен для кого-нибудь еще. Я считала, что он не способен совершить убийство. Да, я действительно так думала. Поэтому и не решалась рассказать о метаморфозах Маргрейва. Ведь рассказав об этом, я бы поставила его в очень неловкое положение.
— Индия, но ты же…
— Не перебивайте меня, пожалуйста! — Она повысила голос. — Я думала, что если вы правы, Саут, и если он действительно убил мистера Кендалла, то я должна взять на себя свою долю вины — возможно, вернуться к Маргрейву.
Откровенно говоря, теперь я склонна полагать, что и впрямь имею к этому убийству некоторое отношение. Ваши аргументы, милорд, были очень убедительны, и вы не можете взять свои слова обратно. Но скажите, вы все еще считаете, что Маргрейв убил и мистера Радерфорда?
Саут не мог слукавить.
— Да, — ответил он. — Я до сих пор так считаю. По крайней мере я уверен: именно граф задумал это убийство.
Индия кивнула. Немного помедлив, спросила.
— И он же покушался на жизнь принца-регента?
— Да.
— И вы по-прежнему считаете, что жизнь леди Маккуэй-Хауэлл в опасности?
Виконт вздохнул.
— Если принять во внимание то, что ты мне сказала, — да, в опасности.
— Но в таком случае, милорд, и вам угрожает опасность.
— Мне?.. Индия, ты действительно так думаешь?
Она снова кивнула.
— Вы же прекрасно знаете: Маргрейв в курсе, что я с вами Именно поэтому вы должны опасаться его. Думаете, я не понимаю, почему вы решили увезти меня из Лондона и поселить в Эмбермиде? Вы рассчитывали получить нужную вам информацию, а кроме того, надеялись, что таким образом заставите убийцу приступить к решительным действиям — тогда он обнаружил бы себя.
Виконт молчал, и Индия спросила:
— Я же права? Ведь вы с полковником решили использовать меня как наживку — чтобы поймать на крючок убийцу.
Саут по-прежнему молчал. Наконец он сказал:
— Только не полковник. Когда он узнал о моем плане, он высказал свое мнение. Блэквуд заявил, что не следует этого делать.
Индия кивнула.
— Что ж, я его понимаю. Он не хочет, чтобы с вами случилось то же, что с мистером Кендаллом и мистером Радерфордом. Да и я не могу сказать, что одобряю ваш поступок.
И тут Саут наконец-то понял Индия не думала о собственной безопасности — она беспокоилась за него. И это открытие привело виконта в замешательство.
— Ты должна возненавидеть меня, — пробормотал он, потупившись.
— Вам не кажется, что я права? — спросила Индия. — Поверьте, Маргрейв попытается убить вас, и если вы будете вести себя не более разумно, чем те двое, то ему это удастся. Сожалею, что не поняла этого с самого начала. Но ведь вы считали, что вам следует многое утаивать от меня. Так что позвольте защитить вас, милорд.
— Защитить меня? — Саут усмехнулся. — Но, Индия, ты же только что сказала, что я использовал тебя как наживку. Неужели это не оскорбительно для тебя?
— У вас, милорд, весьма любопытный склад ума. Дело вовсе не в том, что это может быть для меня оскорбительно, а в том, что гнев Маргрейва не так опасен для меня, как для вас. Что бы со мной ни случилось, моей жизни ничего не угрожает, а вот вас он непременно попытается убить.
— И все-таки я беспокоюсь за тебя, — проговорил Саут.
— Но именно поэтому ваша жизнь в опасности, — возразила Индия.
Она сделала глубокий вдох и вновь заговорила:
— И именно поэтому мне следует вернуться в Лондон. Причем как можно скорее. Здесь слишком безлюдно. И здесь мне трудно будет отвлечь внимание Маргрейва. Вы будете лучше защищены, если за вами будут присматривать ваши друзья.
— Нет, — заявил виконт.
— Нет?.. Но почему?
Саут, казалось, не слышал ее вопроса. Он молча подошел к гардеробу и вытащил свою ночную рубашку. Надев ее, снял бриджи и, убедившись, что огонь в камине горит жарко, шагнул к кровати и забрался под одеяло. Индия внимательно на него посмотрела и пришла к заключению, что он не склонен продолжать беседу. Легонько прикоснувшись к его плечу, она спросила:
— Почему вы хмуритесь? Не стоит на меня сердиться.
— Я не сержусь, — пробормотал он, глядя в потолок.
Чуть приподнявшись, Индия задула свечу и, сбросив халат, тоже забралась под одеяло.
— Не надо меня игнорировать, — сказала она. — Возможно, вы привыкли отдавать приказания. И привыкли, чтобы вам подчинялись. Но для меня недостаточно, если вы говорите мне «нет». Я заслуживаю объяснения.
Приподнявшись на локте, Индия заглянула ему в лицо и поняла, что озадачила его.
— Думаю, вы слишком высокомерны, милорд. Поэтому и сердитесь, когда вам задают вопросы.
Саут по-прежнему молчал. Наконец вздохнул и, покосившись на Индию, проговорил:
— Неужели ты полагаешь, что я позволю тебе вернуться к Маргрейву? Неужели ты действительно хочешь к нему вернуться?
— Да, хочу. Но ненадолго. Ведь сейчас у вас нет улик, чтобы арестовать его. Нет никаких доказательств того, что он совершил преступления. И конечно же, вы не способны отнять жизнь человека без суда и следствия.
— Не пытайся меня разубедить, Индия. Я, не задумываясь, могу убить Маргрейва только за то, что он проделал с тобой. И за то, что заставил пережить тебя.
Она покачала головой:
— Нет, вы не должны этого делать. Чтобы оправдаться, вам придется рассказать о том, что я претерпела от рук Маргрейва, но и этого, возможно, будет недостаточно. К тому же я не хочу, чтобы весь Лондон узнал обо мне правду. А что вы скажете в суде? Что убили его из-за меня? Но до недавнего времени моей опекуншей была его мать. Вы же не имеете на меня никаких прав. Я вам не родственница, не жена. Я даже не могу считать себя вашей любовницей. Поэтому не стоит мстить за меня. Это никому не принесет пользы.
— Значит, ты предпочла бы, чтобы причиной мести стали политические, а не личные соображения?
— Но разве сначала вы с полковником думали не об этом?
— Да. Только убийство Радерфорда заставило меня переосмыслить события. К счастью, все думают, что он сбежал в Америку. Даже его родственников убедили в том, что это убийство связано с карточными долгами или с политикой.
— Вам следует сосредоточиться на убийстве мистера Кендалла, — сказала Индия. — Или подумать о том, как Маргрейву удалось организовать покушение на жизнь принца-регента. И еще остается вопрос о леди Маккуэй-Хауэлл.
Саут усмехнулся и снова покосился на Индию.
— Я прекрасно понимаю, к чему ты клонишь.
Она пожала плечами.
— Вы в чем-то меня подозреваете, милорд?
Саут внезапно рассмеялся.
— Ты по-прежнему называешь меня «милорд». Хотя мы договорились, что ты будешь называть меня иначе. И ты постоянно стараешься напомнить мне о неравенстве нашего положения. Но уверяю, это неравенство гораздо важнее для тебя, чем для меня. Кстати, ты так и не сказала, что любишь меня.
Индия судорожно сглотнула.
— Неужели это так важно? Подобное признание еще больше все осложнит. К тому же ваши друзья…
— Черт с ними!
Индия рассмеялась, но тут же смутилась.
— Может быть, вы подадите мне пример?
— Я уже подал.
Она нахмурилась.
— Ничего подобного.
— «Я двинулся сюда тебя посватать». Разве я не говорил этого накануне?
— Но ведь это ничего не значит. Всего лишь строчки из «Укрощения строптивой».
— Потому что лучших я не смог бы придумать сам.
— Но вы просто пошутили.
— Нет, это было предупреждение.
— Предупреждение?
— О моем намерении жениться на тебе.
Сердце Индии гулко застучало. Ей стало трудно дышать, и она не могла вымолвить ни слова.
— Индия?
Она покачала головой и прикрыла рот ладонью. И тут же с губ сорвался нервный смешок, сменившийся икотой. Саут нахмурился.
— Индия, тебе плохо? Принести воды?
Она сделала глубокий вдох и ответила:
— Нет-нет, все в порядке.
— Мне так не кажется. — Саут заставил ее лечь на спину и заглянул ей в глаза. — Это потому, что ты не можешь представить себя моей женой?
— Нет, вовсе не поэтому, — тихо прошептала Индия. — Как раз потому, что вполне могу такое представить.
— И что же?
Он no-прежнему смотрел ей в глаза.
— Полагаю, вам не следует об этом говорить. Но я действительно люблю вас. — Она грустно улыбнулась. — Ну вот, я теперь сказала… Вы добились, чего хотели. Вы заставили меня произнести эти слова.
— Индия, ты ошибаешься, если думаешь, что я заговорил о женитьбе, чтобы вырвать у тебя признание.
— Тогда почему же вы об этом заговорили?
— Потому что я и в самом деле люблю тебя. И мне кажется, что из этого следует только один вывод: мы должны пожениться. Это естественно и неоспоримо.
— Вы заблуждаетесь, милорд.
Саут тяжко вздохнул.
— Индия, неужели ты не понимаешь? Ты пытаешься создать между нами преграду, хотя ее не должно быть.
— Я не стану спорить с вами. Лучше обратитесь за советом к своим друзьям и родственникам. Уверена, что они приведут вам убедительные доводы, то есть объяснят, почему такой брак невозможен.
— Но я же люблю тебя, Индия.
— И я вас люблю. Однако это вовсе не значит, что мы должны пожениться. К тому же я уже сказала: такой брак был бы невоз…
— У меня есть особое разрешение на брак — перебил Саут. — И я тебе его покажу.
В груди у Индии потеплело, но все же она заявила:
— И вы хотите, чтобы я клюнула на эту приманку? Уверяю вас, не клюну.
Саут пожал плечами, натянул на себя одеяло.
— Спокойной ночи, Индия.
Она что-то пробормотала себе под нос и перевернулась на другой бок. Потом прошептала:
— Спокойной ночи.
Вскоре дыхание Саута стало ровным и спокойным. Индия же никак не могла заснуть. «А может, и он не спит?» — подумала она. Снова повернувшись к Сауту, Индия вполголоса проговорила:
— А что это за особое разрешение?
— То, за которым я обращался и которое получил, когда ездил в Лондон, — тотчас же ответил Саут.
Индия вздрогнула и приподнялась на локте.
— Но вы тогда совсем меня не знали, — пробормотала она — Почему же вы так поступили?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Саут хотел прикоснуться к ее телу, но, тут же отдернув руку, посмотрел ей в глаза. Она молча кивнула, но виконт все же не решался до нее дотронуться; ему хотелось прижать палец к одной из ярко-красных капель крови, выступивших из острых шипов. Наконец он снова протянул руку, но тут вдруг заметил похожую на алмаз слезинку, сверкнувшую на ресницах Индии. Немного помедлив, Саут осторожно коснулся ладонью ее щеки и снял слезинку большим пальцем. На ресницах появилась еще одна слеза. Он смахнул и ее. Затем поднялся со стула, сбросил халат и накинул его на плечи Индии. Осмотревшись, он заметил бриджи, висевшие на спинке соседнего стула. Надев их, снова уселся и усадил Индию к себе на колени. Она молча положила голову ему на плечо. Слез больше не было, но тело ее по-прежнему трепетало.
— Это меня нисколько не смущает, Индия, — проговорил Саут вполголоса. — А ты, наверное, думала, что должна вызывать отвращение? Ты стыдишься?
— Да, — прошептала она. — Конечно, стыжусь.
— Но ведь он сделал это против твоей воли, не так ли?
— Да, против…
— О, Индия! — У него возникло ощущение, что чья-то рука сжала его сердце изо всех сил. Прикоснувшись губами к ее лбу, Саут пробормотал: — Мне очень жаль, мне ужасно жаль, что ты страдала от этого тогда и все еще страдаешь… — Он провел ладонью по ее волосам. — Маргрейв пользовался опием, чтобы подавить твое сопротивление?
Она кивнула.
— Он приводил меня в бессознательное состояние, по этому ни о каком сопротивлении речи быть не могло.
Саут вздохнул. Ему вдруг пришло в голову, что он так никогда и не узнает, с какой целью Маргрейв усыплял Индию. Чтобы подавить ее волю? Или для того, чтобы избавить от физических страданий?
— Я во многих портах наблюдал за работой художников, делавших татуировку, но ни разу не видел, чтобы подобная операция протекала безболезненно. Даже мужчины, добровольно подвергавшиеся этому, вздрагивали под иглой, хотя обычно им наносили татуировку только на руки. И сколько же времени потребовалось Маргрейву, чтобы нанести на твое тело такой узор?
— Не помню. Может быть, неделя. Возможно, больше.
— Когда это произошло?
— Три года назад, в Париже. Когда он поправился после попытки самоубийства.
— Ах да, он ведь стрелялся, — пробормотал Саут. Усмехнувшись, добавил: — И произошло чудо воскрешения.
Индия подняла голову и внимательно посмотрела на него.
— Говорили, что именно это и произошло.
— Не сомневаюсь, что так говорили, — проворчал виконт.
— Вы подозреваете, что все это было разыграно?
— Во всяком случае, я уверен, что божественное провидение здесь ни при чем.
Индия снова положила голову ему на плечо.
— А ты не знаешь, почему Маргрейв выбрал именно розы? — спросил он неожиданно.
— Потому что роза — символ непорочности.
— А шипы?
— Боль.
— А капли крови?
— Страсть.
Саут нахмурился.
— Не сомневаюсь, что это Маргрейв просветил тебя.
Она кивнула:
— Да, Маргрейв. Он любит давать пояснения к своим работам, объяснять, как у него зарождаются те или иные идеи. Граф хочет, чтобы я понимала его. — Индия тихонько вздохнула. — Думаю, пока что ему не удалось этого добиться. Все, что он делает, — за пределами моего понимания, как бы он ни старался мне все объяснить.
Саут с сомнением покачал головой.
— Полагаю, он просто хочет слышать себя, поэтому и пускается в объяснения. Он убеждает себя в том, что его картины полны глубокого смысла. Таким образом Маргрейв бежит от собственного безумия.
Индии подобное объяснение никогда не приходило в голову. И слова виконта поразили ее — он сразу же понял то, что так долго ускользало от нее.
— Но как вы можете знать?.. — спросила она.
Саут пожал плечами.
— Мне кажется, что это очень просто. Маргрейв старается найти оправдание всем своим действиям — абсолютно всем. Так что дело вовсе не в картинах…
— Возможно, вы правы, — в задумчивости пробормотала Индия. — А знаете, почему я выбрала сцену? — спросила она неожиданно.
Саут молча кивнул, и Индия сказала:
— Я выбрала сцену потому, что только так можно было избавиться от него хотя бы ненадолго. Ведь его нет рядом со мной, и он не может дотянуться до меня, не может прикоснуться ко мне, когда я, освещенная огнями рампы, стою перед зрителями. В такие минуты даже мистер Кент зависит от меня, от моего благорасположения. Он держит в руках все нити марионеток — но только не тогда, когда актер на сцене. Когда актер на сцене, мистер Кент бессилен… И Маргрейв тоже, — добавила она, немного помолчав.
Саут взглянул на нее с удивлением, и Индия пояснила:
— Видите ли, граф выходит из себя, когда я от него ускользаю.
Саут нахмурился. Последняя фраза Индии показалась ему весьма странной.
— Но ведь Маргрейв находился на континенте, а ты — в Лондоне. Значит, на это время он оставил тебя без присмотра, разве не так?
— Вы ошибаетесь. Он не оставил меня.
— Что ты хочешь этим сказать? Что граф все время находился здесь, в Лондоне? Но я же следил за тобой. Я видел, кто входил в твой дом и кто выходил из него. Дубин. Твоя костюмерша. Слуги. Кент. — Он вдруг умолк и в изумлении уставился на Индию. — Неужели ты хочешь сказать… Не ужели Маргрейв — это Кент?
Индия усмехнулась и покачала головой:
— Нет, милорд, не угадали. Маргрейв — это миссис Гаррети.
Глава 13
Затаившись среди деревьев, он наблюдал за освещенным окном в верхнем этаже. Было ужасно холодно, и он время от времени притопывал ногами, чтобы согреться. Скачка до Эмбермида оказалась довольно утомительной, но это не могло его остановить, потому что отказываться от задуманного не в его правилах.
Тонкий лунный луч пробился сквозь полог сосновых ветвей и высветил его плечо. Заметив это, он сделал шаг назад, и тьма снова поглотила его.
Впрочем, едва ли кто-нибудь мог его увидеть. У дома в такое время никого не было, а Саутертон и Индия, возможно, уже спали; свет же за занавесками мог быть всего лишь отблеском огня в камине. А то, что он принимал за движение в комнате, вероятно, было всего лишь игрой света и ветра, задувавшего в щели между оконными рамами. И все же следовало выждать, следовало дождаться, когда виконт с Индией заснут покрепче, и только после этого можно будет попытаться проникнуть в дом.
Индия слезла с коленей Саута, и он не пытался удержать ее. Почти тотчас же, поднявшись на ноги, виконт в задумчивости прошелся по комнате. Остановившись, повернулся к Индии и проговорил:
— Тебе уже давно следовало сказать мне об этом. Такая мысль тебе не приходила в голову?
— Почему же… Приходила…
— Но ты так ничего и не сказала.
— А зачем? Ведь я ни в чем его не подозревала. К тому же я была обязана опекать его… и защищать.
— Любой ценой? — Виконт пристально взглянул на Индию. — Неужели ты не понимаешь, что он опасен?
Она пожала плечами.
— Видите ли, я считала, что он опасен только для себя самого. Отчасти — и для меня. Именно такого мнения я придерживалась, когда вы увезли меня из театра. Я полагала, что Маргрейв может каким-нибудь способом отомстить мне, но мне и в голову не приходило, что граф опасен для кого-нибудь еще. Я считала, что он не способен совершить убийство. Да, я действительно так думала. Поэтому и не решалась рассказать о метаморфозах Маргрейва. Ведь рассказав об этом, я бы поставила его в очень неловкое положение.
— Индия, но ты же…
— Не перебивайте меня, пожалуйста! — Она повысила голос. — Я думала, что если вы правы, Саут, и если он действительно убил мистера Кендалла, то я должна взять на себя свою долю вины — возможно, вернуться к Маргрейву.
Откровенно говоря, теперь я склонна полагать, что и впрямь имею к этому убийству некоторое отношение. Ваши аргументы, милорд, были очень убедительны, и вы не можете взять свои слова обратно. Но скажите, вы все еще считаете, что Маргрейв убил и мистера Радерфорда?
Саут не мог слукавить.
— Да, — ответил он. — Я до сих пор так считаю. По крайней мере я уверен: именно граф задумал это убийство.
Индия кивнула. Немного помедлив, спросила.
— И он же покушался на жизнь принца-регента?
— Да.
— И вы по-прежнему считаете, что жизнь леди Маккуэй-Хауэлл в опасности?
Виконт вздохнул.
— Если принять во внимание то, что ты мне сказала, — да, в опасности.
— Но в таком случае, милорд, и вам угрожает опасность.
— Мне?.. Индия, ты действительно так думаешь?
Она снова кивнула.
— Вы же прекрасно знаете: Маргрейв в курсе, что я с вами Именно поэтому вы должны опасаться его. Думаете, я не понимаю, почему вы решили увезти меня из Лондона и поселить в Эмбермиде? Вы рассчитывали получить нужную вам информацию, а кроме того, надеялись, что таким образом заставите убийцу приступить к решительным действиям — тогда он обнаружил бы себя.
Виконт молчал, и Индия спросила:
— Я же права? Ведь вы с полковником решили использовать меня как наживку — чтобы поймать на крючок убийцу.
Саут по-прежнему молчал. Наконец он сказал:
— Только не полковник. Когда он узнал о моем плане, он высказал свое мнение. Блэквуд заявил, что не следует этого делать.
Индия кивнула.
— Что ж, я его понимаю. Он не хочет, чтобы с вами случилось то же, что с мистером Кендаллом и мистером Радерфордом. Да и я не могу сказать, что одобряю ваш поступок.
И тут Саут наконец-то понял Индия не думала о собственной безопасности — она беспокоилась за него. И это открытие привело виконта в замешательство.
— Ты должна возненавидеть меня, — пробормотал он, потупившись.
— Вам не кажется, что я права? — спросила Индия. — Поверьте, Маргрейв попытается убить вас, и если вы будете вести себя не более разумно, чем те двое, то ему это удастся. Сожалею, что не поняла этого с самого начала. Но ведь вы считали, что вам следует многое утаивать от меня. Так что позвольте защитить вас, милорд.
— Защитить меня? — Саут усмехнулся. — Но, Индия, ты же только что сказала, что я использовал тебя как наживку. Неужели это не оскорбительно для тебя?
— У вас, милорд, весьма любопытный склад ума. Дело вовсе не в том, что это может быть для меня оскорбительно, а в том, что гнев Маргрейва не так опасен для меня, как для вас. Что бы со мной ни случилось, моей жизни ничего не угрожает, а вот вас он непременно попытается убить.
— И все-таки я беспокоюсь за тебя, — проговорил Саут.
— Но именно поэтому ваша жизнь в опасности, — возразила Индия.
Она сделала глубокий вдох и вновь заговорила:
— И именно поэтому мне следует вернуться в Лондон. Причем как можно скорее. Здесь слишком безлюдно. И здесь мне трудно будет отвлечь внимание Маргрейва. Вы будете лучше защищены, если за вами будут присматривать ваши друзья.
— Нет, — заявил виконт.
— Нет?.. Но почему?
Саут, казалось, не слышал ее вопроса. Он молча подошел к гардеробу и вытащил свою ночную рубашку. Надев ее, снял бриджи и, убедившись, что огонь в камине горит жарко, шагнул к кровати и забрался под одеяло. Индия внимательно на него посмотрела и пришла к заключению, что он не склонен продолжать беседу. Легонько прикоснувшись к его плечу, она спросила:
— Почему вы хмуритесь? Не стоит на меня сердиться.
— Я не сержусь, — пробормотал он, глядя в потолок.
Чуть приподнявшись, Индия задула свечу и, сбросив халат, тоже забралась под одеяло.
— Не надо меня игнорировать, — сказала она. — Возможно, вы привыкли отдавать приказания. И привыкли, чтобы вам подчинялись. Но для меня недостаточно, если вы говорите мне «нет». Я заслуживаю объяснения.
Приподнявшись на локте, Индия заглянула ему в лицо и поняла, что озадачила его.
— Думаю, вы слишком высокомерны, милорд. Поэтому и сердитесь, когда вам задают вопросы.
Саут по-прежнему молчал. Наконец вздохнул и, покосившись на Индию, проговорил:
— Неужели ты полагаешь, что я позволю тебе вернуться к Маргрейву? Неужели ты действительно хочешь к нему вернуться?
— Да, хочу. Но ненадолго. Ведь сейчас у вас нет улик, чтобы арестовать его. Нет никаких доказательств того, что он совершил преступления. И конечно же, вы не способны отнять жизнь человека без суда и следствия.
— Не пытайся меня разубедить, Индия. Я, не задумываясь, могу убить Маргрейва только за то, что он проделал с тобой. И за то, что заставил пережить тебя.
Она покачала головой:
— Нет, вы не должны этого делать. Чтобы оправдаться, вам придется рассказать о том, что я претерпела от рук Маргрейва, но и этого, возможно, будет недостаточно. К тому же я не хочу, чтобы весь Лондон узнал обо мне правду. А что вы скажете в суде? Что убили его из-за меня? Но до недавнего времени моей опекуншей была его мать. Вы же не имеете на меня никаких прав. Я вам не родственница, не жена. Я даже не могу считать себя вашей любовницей. Поэтому не стоит мстить за меня. Это никому не принесет пользы.
— Значит, ты предпочла бы, чтобы причиной мести стали политические, а не личные соображения?
— Но разве сначала вы с полковником думали не об этом?
— Да. Только убийство Радерфорда заставило меня переосмыслить события. К счастью, все думают, что он сбежал в Америку. Даже его родственников убедили в том, что это убийство связано с карточными долгами или с политикой.
— Вам следует сосредоточиться на убийстве мистера Кендалла, — сказала Индия. — Или подумать о том, как Маргрейву удалось организовать покушение на жизнь принца-регента. И еще остается вопрос о леди Маккуэй-Хауэлл.
Саут усмехнулся и снова покосился на Индию.
— Я прекрасно понимаю, к чему ты клонишь.
Она пожала плечами.
— Вы в чем-то меня подозреваете, милорд?
Саут внезапно рассмеялся.
— Ты по-прежнему называешь меня «милорд». Хотя мы договорились, что ты будешь называть меня иначе. И ты постоянно стараешься напомнить мне о неравенстве нашего положения. Но уверяю, это неравенство гораздо важнее для тебя, чем для меня. Кстати, ты так и не сказала, что любишь меня.
Индия судорожно сглотнула.
— Неужели это так важно? Подобное признание еще больше все осложнит. К тому же ваши друзья…
— Черт с ними!
Индия рассмеялась, но тут же смутилась.
— Может быть, вы подадите мне пример?
— Я уже подал.
Она нахмурилась.
— Ничего подобного.
— «Я двинулся сюда тебя посватать». Разве я не говорил этого накануне?
— Но ведь это ничего не значит. Всего лишь строчки из «Укрощения строптивой».
— Потому что лучших я не смог бы придумать сам.
— Но вы просто пошутили.
— Нет, это было предупреждение.
— Предупреждение?
— О моем намерении жениться на тебе.
Сердце Индии гулко застучало. Ей стало трудно дышать, и она не могла вымолвить ни слова.
— Индия?
Она покачала головой и прикрыла рот ладонью. И тут же с губ сорвался нервный смешок, сменившийся икотой. Саут нахмурился.
— Индия, тебе плохо? Принести воды?
Она сделала глубокий вдох и ответила:
— Нет-нет, все в порядке.
— Мне так не кажется. — Саут заставил ее лечь на спину и заглянул ей в глаза. — Это потому, что ты не можешь представить себя моей женой?
— Нет, вовсе не поэтому, — тихо прошептала Индия. — Как раз потому, что вполне могу такое представить.
— И что же?
Он no-прежнему смотрел ей в глаза.
— Полагаю, вам не следует об этом говорить. Но я действительно люблю вас. — Она грустно улыбнулась. — Ну вот, я теперь сказала… Вы добились, чего хотели. Вы заставили меня произнести эти слова.
— Индия, ты ошибаешься, если думаешь, что я заговорил о женитьбе, чтобы вырвать у тебя признание.
— Тогда почему же вы об этом заговорили?
— Потому что я и в самом деле люблю тебя. И мне кажется, что из этого следует только один вывод: мы должны пожениться. Это естественно и неоспоримо.
— Вы заблуждаетесь, милорд.
Саут тяжко вздохнул.
— Индия, неужели ты не понимаешь? Ты пытаешься создать между нами преграду, хотя ее не должно быть.
— Я не стану спорить с вами. Лучше обратитесь за советом к своим друзьям и родственникам. Уверена, что они приведут вам убедительные доводы, то есть объяснят, почему такой брак невозможен.
— Но я же люблю тебя, Индия.
— И я вас люблю. Однако это вовсе не значит, что мы должны пожениться. К тому же я уже сказала: такой брак был бы невоз…
— У меня есть особое разрешение на брак — перебил Саут. — И я тебе его покажу.
В груди у Индии потеплело, но все же она заявила:
— И вы хотите, чтобы я клюнула на эту приманку? Уверяю вас, не клюну.
Саут пожал плечами, натянул на себя одеяло.
— Спокойной ночи, Индия.
Она что-то пробормотала себе под нос и перевернулась на другой бок. Потом прошептала:
— Спокойной ночи.
Вскоре дыхание Саута стало ровным и спокойным. Индия же никак не могла заснуть. «А может, и он не спит?» — подумала она. Снова повернувшись к Сауту, Индия вполголоса проговорила:
— А что это за особое разрешение?
— То, за которым я обращался и которое получил, когда ездил в Лондон, — тотчас же ответил Саут.
Индия вздрогнула и приподнялась на локте.
— Но вы тогда совсем меня не знали, — пробормотала она — Почему же вы так поступили?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32