Если у Песчаного Тигра был детеныш, бродивший по Югу, он и представления не имел, кто зачал его.
Он ничего не знал о своем отце.
Я вздохнул.
– Не знаю.
Дел слабо улыбнулась.
– Тебя это беспокоит, да? Ты уже начал задумываться, каково это, иметь сына… представил, что почувствуешь, увидев собственное бессмертие
– ведь человек продолжает жить в ребенке, – Дел пожала плечом, избегая моего взгляда. – Я пережила все это, увидев Калле, но я была готова к встрече, я знала, что у меня есть дочь. У тебя все по-другому.
По-другому. Можно и так сказать.
Я снова вздохнул, сделал глоток и поставил чашку на стол. Огненного вкуса акиви я не почувствовал – мысли мои были заняты другим.
– Зря он это сделал, баска. Так врать нельзя. Если ему очень хотелось прославиться – стать шишкой – он мог бы найти другой способ, а не пользоваться чьим-то именем.
– Или воспользоваться чьим-то именем, главное чтобы не твоим.
Я начал злиться.
– Я всего в жизни добивался сам… – резко бросил я, – и я не позволю никому пользоваться моим именем. И уж конечно не этому вруну.
– Может у него была причина.
– Этот чужеземный клещ делает все, что ему в голову придет не задумываясь, помнишь? – раздраженно рявкнул я. – Ему нужна слава. И для начала он решил позаимствовать мою.
– У тебя ее более чем достаточно, мог бы и поделиться, – сухо заметила Дел.
– Дело не в этом. Дело в том, что он разъезжает по Югу и в аиды знает сколько уже месяцев рассказывает аиды знают скольким людям что он мой сын,
– я понял, что давно сорвался на крик и постарался успокоиться. – Мне это не нравится.
Дел глотнула вина.
– Если найдешь его, сам ему об этом сообщишь.
– Я его найду, – пообещал я. – Он от меня не спрячется.
Губы Дел слегка изогнулись.
– Кажется за последние несколько недель он сильно облегчил тебе задачу. Но вряд ли ты его снова найдешь, если он сам не захочет встретиться с тобой.
– Я его найду, – упрямо повторил я.
– Ну, Песчаный Тигр, – закричал кто-то от двери, – я слышал, что через день ты танцуешь.
Я посмотрел: к нашему столу шел Рашад.
– Об этом уже знает весь Искандар?
Значит Эснат не терял времени и успел сообщить о своей любви.
Рыжеволосый Рашад ухмыльнулся.
– Конечно весь. Кто же откажется посмотреть на танец Песчаного Тигра,
– Рашад сел на пол и прислонился к осыпавшейся стене. Покрытая веснушками рука жестом потребовала акиви.
– Я думаю поставить.
Я пожал плечами.
– Пока ставить не на что… У меня нет противника.
Рашад широко улыбнулся и в тени рыжих усов блеснули белые зубы.
– А может я соглашусь.
Я даже не моргнул.
– Твоей матери это не понравилось бы.
– Почему?
– Матерям обычно не нравится смотреть как их дети проигрывают.
– Ха! – Рашад и раньше играл в эту игру. – Я бы на твоем месте не был так уверен в выигрыше, Песчаный Тигр… Ходят слухи, что ты уже не тот танцор меча, каким был когда-то.
Я сделал умеренный глоток и спокойно поинтересовался:
– Неужели?
Рашад дождался кувшина акиви, плеснул немного в чашку и только тогда продолжил:
– Конечно. Об этом весь Искандар знает. По слухам Песчаный Тигр не танцевал уже много месяцев. Он потерял скорость, силу… он уже не тот. Из-за раны, я слышал… порез еще не зажил.
Я лицемерно улыбнулся.
– Ты разговаривал с Аббу. И что еще хуже, ты ему поверил.
– Но ты же знаешь Аббу Бенсира, – пожал плечами Рашад. – В общем-то он стал таким из-за танца здесь, – Рашад выразительно постучал по голове.
– Ты знаешь, что он пережил.
– Пусть Аббу говорит, что хочет, – я выпил еще акиви. – Мы с тобой прекрасно знаем, что такое слухи. Сколько раз мы слышали как стар и медлителен кто-то – или как молод и не обучен – и обнаруживали, что ошибались? – я ухмыльнулся, показав такие же белые как у него зубы. – Похоже кто-то – Аббу Бенсир может быть? – хочет, чтобы ставки были для него повыгоднее.
Рашад с готовностью кивнул.
– И может ему это удастся – я бы тоже не назвал тебя здоровым, – он многозначительно ухмыльнулся. – Да, я знаю, что такое слухи… Например столько говорят об Оракуле и джихади…
Я вздохнул.
– Что нового?
– Говорят, что этот Оракул покажется здесь в ближайшие дни. Завтра или послезавтра.
– Это давно обещают.
– Утверждают, что все решится за три дня, – Рашад выпил акиви. – Думаю, все это ерунда, хотя, конечно, на наших кошельках это отразится.
– Почему? – удивилась Дел. – Какое Оракул – или джихади – имеет отношение к деньгам?
– Похоже будет война, – Рашад прислонился к стене и начал расчесывать усы пальцами. – Разве вы не заметили перемен? Все племена здесь, а воинов нет… говорят, что все соплеменники собрались в предгорьях встречать этого Оракула, а потом они собираются привести его в Искандар и здесь он назовет джихади.
Я задумчиво кивнул.
– Да, я заметил как все изменилось. Танзиры нанимают танцоров.
– И убийц, – добавил Рашад и мельком показал зубы. – Я никогда этим не занимался, но и мне предлагали.
– И кто предлагал? – насторожился я.
– Какой-то танзир просил меня помочь прикончить Оракула, – Рашад махнул рукой. – Говорил он, конечно, не напрямик, но смысл разговора был в этом.
Я протер глаза – они слезились от песка.
– Я подозревал, что может дойти до этого. Танзиры не позволят ему жить… особенно если из-за этого так волнуются воины. Его попытаются убить прежде чем он успеет причинить большой вред.
Дел неодобрительно покачала головой.
– Но это приведет к войне.
– Может и будет несколько драк… – Рашад равнодушно пожал плечами, – но если Оракула с ними не будет, племена ни за что не объединятся. Они закончат междоусобицей.
– И победой танзиров, – согласился я. – Значит танзиры нанимают танцоров мечей, чтобы расширить свою охрану на случай нападения племен.
– Похоже на то, – Рашад еще выпил. – Но я не убийца. Я сказал людям танзира, что готов наняться танцевать, а не убивать святого пророка. Это их не заинтересовало, поэтому работы у меня до сих пор нет.
Дел посмотрела на меня.
– А у тебя работа есть, – напомнила она.
– Я нанялся ТАНЦЕВАТЬ, – отрезал я. – Поверь, баска, чего я точно не сделаю, так это не ввяжусь в священную войну или в побоище. Я готов рисковать собою в круге – поскольку в общем-то это не риск, – это я добавил для Рашада. – Но я не наймусь никого убивать. И тем более Оракула.
Синие глаза Рашада блеснули.
– Человек многих талантов.
– Что? – не поняла Дел.
– Ну, это говорят о джихади и еще я слышал, что к нему недавно вернулась какая-то сила. Поскольку никто не знает, каким будет джихади, люди подхватывают каждую новость.
Я посмотрел на Дел.
– А знаешь, этими же словами Аббу описывал Аджани.
– Аббу… – Дел сразу забыла об Оракуле, джихади и племенах. – Значит Аббу знает Аджани. Он был в его банде? Ездил с ним по обе стороны Границы?
– Не думаю, баска.
– Почему ты так уверен? Я танцевала с ним и кое-что узнала о нем. Аббу мог бы быть…
– …кем угодно, только не борджуни, – закончил я. – Он не убийца, он не стал бы торговать детьми. Он сказал, что знает Аджани, но они не дружат. Ты каждого случайного знакомого считаешь другом? Или врагом?
Рашад, не обладавший талантом вести переговоры, не почувствовал опасности.
– Я не враг, баска… Я скорее друг, – весело рассмеялся он.
– Ты знаешь Аджани? – резко оборвала его Дел.
Рашад изумленно уставился на нее. Все его веселье пропало.
– Его я не знаю. Я слышал кое-что о нем. Кем он тебе приходится?
Дел ответила коротко и ясно:
– Человеком, которого я собираюсь убить.
– Но баска… – начал Рашад, изумленно выгнув брови.
– Не надо, – четко сказал я.
Рашад долго соображает, но в конце концов и до него доходит.
– А-а, – наконец протянул он и заговорил о другом. – Ты танцевала с Аббу Бенсиром?
– Тренировалась, – отрезала она.
Я ухмыльнулся.
– ОНА это так называет. Спроси Аббу, и он скажет тебе, что обучал ее.
– Аббу не стал бы обучать женщину, – Рашад задумчиво смотрел на Дел.
– Хотя я бы попробовал. Тебе еще нужен шодо?
– Мне нужен Аджани, – холодно сообщила Дел.
Я поставил на стол кувшин акиви.
– А я думаю, тебе нужно…
Но я не закончил. Что-то помешало.
Сначала я не понял, в чем дело. Мы услышали странный звук, он наполнил кантину. В первый момент я подумал о гончих, но тут же отмел эту мысль. Звук был другой, даже если забыть о том, что все гончие погибли в горе Чоса Деи на Севере.
Рашад беспокойно пошевелился, подался вперед от стены, чтобы сидеть поудобнее и освободить место для меча. Он сделал это не думая: старые привычки живучи.
– Что, в аиды, это такое?
Я покачал головой. Дел не двинулась.
Звук затих и снова возник. Все в кантине молчали. Люди сидели неподвижно и слушали.
Это был высокий, пронзительный вой. Он эхом отражался в предгорьях, потом поднимался на плато и долетал до города.
– Племена, – решительно объявил я, когда звук изменился.
Звук поднялся на такую высоту, что оглушал. Сотни голосов слились в ликующем завывании.
Рашад сосредоточенно смотрел в одну точку.
– Аиды, – потрясенно выдохнул он.
Дел взглянула на меня.
– Ты знаешь нравы племен.
Дел приглашала меня все объяснить, но я сам не понимал, что происходит.
– Могу только догадаться, – наконец сказал я. – Видимо это связано с Оракулом. Это восхваление… или подготовка к атаке.
– Безрассудство, – пробормотал Рашад. – Им придется подниматься по тропе. Плато легко защитить.
Я покосился на него.
– А кто разбил лагерь у начала этой тропы?
– Племена, – пробормотала Дел. – Но их очень мало.
– Мы даже не представляем, сколько их. Некоторые воины приходили сюда каждый день, но жили неизвестно где. Здесь обосновались только их семьи… и несколько мужчин для защиты.
Рашад кивнул.
– Чтобы все выглядело обычно.
Я поднялся и ногой задвинул табуретку.
– Думаю, лучше нам вернуться. Я боюсь, что Алрик еще у кругов и Лена одна с детьми.
Когда мы начали вставать, вой затих. Тишина была жуткой и тревожной. Немного помедлив, все в кантине поднялись и пошли к двери.
– Надо идти домой, баска, – сказал я. – У меня нехорошее предчувствие… Что-то должно случиться.
Дел вышла за мной на улицу.
И оно случилось. Оно терпеливо ожидало, пока мы не дошли до дома, который делили с Алриком, давая нам передышку, а потом ему надоело. Время ожидания кончилось.
Дел и я услышали это прежде чем увидели. Грохот копыт, потом яростные крики. Где-то улицах в четырех от нас.
– Базар, – догадалась Дел, вынимая из ножен Бореал. В лунном свете клинок был белым.
Я вынул свою яватму, с отвращением коснувшись рукояти.
На площади у колодца собрались люди. Они жались друг к другу в тени пустых лотков и ветхих зданий, не понимая, что происходит, и не зная, что им делать. В центре площади собрались несколько жителей пустыни. Их было немного – я насчитал шестерых, все на лошадях. Мы значительно превосходили их числом.
На седьмой лошади тоже был всадник, но необычный. Этот человек был мертв.
– Кто они? – спросила Дел.
– Двое Вашни, один Ханджи, Талариан и даже двое Салсет.
– Ты знаешь их?
– Салсет? Я их не знаю. А они не знали чулу.
Толпа заволновалась. Один Вашни продолжил свою речь, показывая на тело, потом резко начал жестикулировать. Происходившее видимо не доставляло ему удовольствия.
– Что он говорит? – спросила Дел. Говорил Вашни на языке Пустыни, примешивая диалект Пенджи.
– Он нас предупреждает. Нет, не нас, он предупреждает танзиров. Этот человек – мертвый – пробрался к месту их сбора и попытался убить Оракула, как и предсказывал Рашад. Теперь Вашни говорит танзирам, что все они дураки, что Оракул будет жить, чтобы показать нам джихади, как и обещал, – я помолчал, слушая. – Он говорит, что они не хотят войны. Они хотят вернуть то, что их по праву.
– Юг, – мрачно сказала Дел.
– И песок, который должен превратиться в траву.
Вашни перестал кричать. Он сделал жест и его друзья перерезали веревки, удерживающие тело на лошади. Тело упало лицом вниз, его грубо перевернули и сорвали с него то, во что оно было завернуто, чтобы показать, что осталось от человека.
Должно быть я вскрикнул. Дел резко посмотрела на меня.
– Ты знаешь его?
Я кивнул.
– Он танцор меча. Не очень хороший – и не очень умный – но все равно, я знал его, – я глубоко вздохнул. – Он этого не заслужил.
– Он пытался убить Оракула.
– Глупый, глупый Мараб, – прошептал я и взял Дел за руку. – Пошли, баска. Послание доставлено.
– А танзиры послушаются?
– Нет. Просто теперь им придется искать убийцу среди своих людей. Ни один танцор меча уже не возьмется за это. Странно, что Мараб согласился.
– Может ему нужны были деньги.
Я скривился.
– Вряд ли ему теперь удастся их потратить.
Едва мы с Дел шагнули в тень, снова застучали копыта. Я знал что происходит не оборачиваясь: воины уезжали, оставив мертвого Мараба, погибшего из-за жадности и глупости. Кто-то должен был похоронить его, а вокруг тела собрались зеваки.
В провалах дверей темнота была плотной и глубокой. Мы с Дел шли осторожно, тихо, обходя закоулки, где могла притаиться засада. Глупо подставляться ни за что. Мы полагались на осторожность и мечи.
Но меч не очень помог, когда что-то пролетело мимо моего лица и воткнулось в дерево притолоки в двух футах от меня.
– Прости, – произнес знакомый голос. – Я только хотел потренироваться.
Ему бы следовало быть осторожнее. Голос не только выдал имя говорившего, но и место, где он скрывался. И я быстро пошел к нему.
Он ухмыльнулся и шагнул на улицу из темноты. В каждой руке он держал по топору. Третий застрял в дереве.
– Топор, – спокойно сказала Дел, изучая засаженное острие, а я занялся те, кто этот топор кинул.
– Знаю, – легко ответил я и приподнял его подбородок клинком.
– Подожди, – попросил Беллин.
– Это ты подожди, – предложил я. – Что, в аиды, по-твоему ты делаешь?
– Тренируюсь, – с хитрецой в голосе объявил он.
– Тренировка окончена, – два удара клинком по рукам и топоры вывалились. – Нет, – ровно сказал я, когда он сделал движение, собираясь поднять их.
В лунном свете его лицо было совсем молодым. Слишком молодым и слишком симпатичным. Беллин уже не улыбался.
– Я знал, что делал.
– Я хочу знать одно: зачем?
Он спокойно посмотрел на меня, не пытаясь поднять руки, чтобы рассмотреть порезы.
– Потому что я все продумал, – ответил он. – И потому что ты это ты.
Дел вырвала топор из дерева и принесла мне.
– Он мог тебе нос отхватить, – сообщила она.
Кот Беллин улыбнулся.
– Я хотел привлечь ваше внимание.
Я прищурился – его поведение мне совсем не нравилось – потом протянул левую руку, ухватил его за одежду у горла и прижал к стене.
– Ты дурак, – сказал я. – Завравшийся, распустившийся дурак, которому повезет, если он останется жив. Мне бы следовало тебя отшлепать – тремя футами Северной стали.
Чувствуя как мой кулак стискивает под его подбородком одежду, Беллин заметно упал духом, но раскаяния в его голосе я не услышал.
– Я был вынужден ударить тебя в кантине.
– Да? И что тебя вынуждало?
– Если бы я не сделал этого, они начали бы подозревать меня.
– Кто они? – спросил я.
– Моя компания.
– Значит это они заставили тебя ударить меня? Трудно в это поверить.
– Ты их не знаешь, – Беллин попытался сглотнуть. – Если ты уберешь руку от моего горла, я может быть смогу дышать… и тогда я постараюсь объяснить.
Я отпустил его.
– Объясняй, – приказал я, а Беллин постарался удержаться на ногах.
Он осторожно потер горло, потом поправил бурнус.
– Такие истории лучше слушать за кувшином акиви, – сообщил он.
Я приподнял клинок.
– Или свисая с трех футов стали.
Беллин посмотрел поверх моего плеча на Дел, слабо улыбнулся, увидев топор в ее руке, и снова взглянул на меня.
– Это была твоя идея.
– МОЯ идея… – я сделал шаг вперед, заставив Беллина попятиться. Стоял он перед дверным проемом и не встретив спиной сопротивления, чуть не упал. Я последовал за ним, за мной вошла Дел.
– Моя идея, шишка? – переспросил я.
– Да, – Беллин остановился. – Мои топоры… – жалобно протянул он.
Мы с Дел стояли и смотрели на него.
Ничего не дождавшись, Беллин вздохнул, энергично почесал затылок, отчего сразу заболели его порезанные руки и спутались волосы, и снова взглянул на меня.
– Ты говорил, что я смогу поехать с вами если найду Аджани.
– И ты нашел? – тут же шагнула вперед Дел. – Или это очередная шутка?
– Это не шутка, – уверил он нас. – Вы знаете, сколько месяцев я его искал?
– Я искала его дольше, – бросила Дел. – Что с Аджани?
Беллин вздохнул. Да, на вид ему нельзя было дать больше девятнадцати или двадцати. Любой с первого взгляда понимал, что Беллин приехал на Юг издалека. Я знал о нем немного, только то, что он искал славы и у него был хорошо подвешен язык. Я искренне удивился, обнаружив, что он все еще жив, что за год, прошедший после нашей встречи, никто не убил его.
Хотя если вспомнить, как он бросал топоры…
– Мы ждем, – мрачно напомнил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Он ничего не знал о своем отце.
Я вздохнул.
– Не знаю.
Дел слабо улыбнулась.
– Тебя это беспокоит, да? Ты уже начал задумываться, каково это, иметь сына… представил, что почувствуешь, увидев собственное бессмертие
– ведь человек продолжает жить в ребенке, – Дел пожала плечом, избегая моего взгляда. – Я пережила все это, увидев Калле, но я была готова к встрече, я знала, что у меня есть дочь. У тебя все по-другому.
По-другому. Можно и так сказать.
Я снова вздохнул, сделал глоток и поставил чашку на стол. Огненного вкуса акиви я не почувствовал – мысли мои были заняты другим.
– Зря он это сделал, баска. Так врать нельзя. Если ему очень хотелось прославиться – стать шишкой – он мог бы найти другой способ, а не пользоваться чьим-то именем.
– Или воспользоваться чьим-то именем, главное чтобы не твоим.
Я начал злиться.
– Я всего в жизни добивался сам… – резко бросил я, – и я не позволю никому пользоваться моим именем. И уж конечно не этому вруну.
– Может у него была причина.
– Этот чужеземный клещ делает все, что ему в голову придет не задумываясь, помнишь? – раздраженно рявкнул я. – Ему нужна слава. И для начала он решил позаимствовать мою.
– У тебя ее более чем достаточно, мог бы и поделиться, – сухо заметила Дел.
– Дело не в этом. Дело в том, что он разъезжает по Югу и в аиды знает сколько уже месяцев рассказывает аиды знают скольким людям что он мой сын,
– я понял, что давно сорвался на крик и постарался успокоиться. – Мне это не нравится.
Дел глотнула вина.
– Если найдешь его, сам ему об этом сообщишь.
– Я его найду, – пообещал я. – Он от меня не спрячется.
Губы Дел слегка изогнулись.
– Кажется за последние несколько недель он сильно облегчил тебе задачу. Но вряд ли ты его снова найдешь, если он сам не захочет встретиться с тобой.
– Я его найду, – упрямо повторил я.
– Ну, Песчаный Тигр, – закричал кто-то от двери, – я слышал, что через день ты танцуешь.
Я посмотрел: к нашему столу шел Рашад.
– Об этом уже знает весь Искандар?
Значит Эснат не терял времени и успел сообщить о своей любви.
Рыжеволосый Рашад ухмыльнулся.
– Конечно весь. Кто же откажется посмотреть на танец Песчаного Тигра,
– Рашад сел на пол и прислонился к осыпавшейся стене. Покрытая веснушками рука жестом потребовала акиви.
– Я думаю поставить.
Я пожал плечами.
– Пока ставить не на что… У меня нет противника.
Рашад широко улыбнулся и в тени рыжих усов блеснули белые зубы.
– А может я соглашусь.
Я даже не моргнул.
– Твоей матери это не понравилось бы.
– Почему?
– Матерям обычно не нравится смотреть как их дети проигрывают.
– Ха! – Рашад и раньше играл в эту игру. – Я бы на твоем месте не был так уверен в выигрыше, Песчаный Тигр… Ходят слухи, что ты уже не тот танцор меча, каким был когда-то.
Я сделал умеренный глоток и спокойно поинтересовался:
– Неужели?
Рашад дождался кувшина акиви, плеснул немного в чашку и только тогда продолжил:
– Конечно. Об этом весь Искандар знает. По слухам Песчаный Тигр не танцевал уже много месяцев. Он потерял скорость, силу… он уже не тот. Из-за раны, я слышал… порез еще не зажил.
Я лицемерно улыбнулся.
– Ты разговаривал с Аббу. И что еще хуже, ты ему поверил.
– Но ты же знаешь Аббу Бенсира, – пожал плечами Рашад. – В общем-то он стал таким из-за танца здесь, – Рашад выразительно постучал по голове.
– Ты знаешь, что он пережил.
– Пусть Аббу говорит, что хочет, – я выпил еще акиви. – Мы с тобой прекрасно знаем, что такое слухи. Сколько раз мы слышали как стар и медлителен кто-то – или как молод и не обучен – и обнаруживали, что ошибались? – я ухмыльнулся, показав такие же белые как у него зубы. – Похоже кто-то – Аббу Бенсир может быть? – хочет, чтобы ставки были для него повыгоднее.
Рашад с готовностью кивнул.
– И может ему это удастся – я бы тоже не назвал тебя здоровым, – он многозначительно ухмыльнулся. – Да, я знаю, что такое слухи… Например столько говорят об Оракуле и джихади…
Я вздохнул.
– Что нового?
– Говорят, что этот Оракул покажется здесь в ближайшие дни. Завтра или послезавтра.
– Это давно обещают.
– Утверждают, что все решится за три дня, – Рашад выпил акиви. – Думаю, все это ерунда, хотя, конечно, на наших кошельках это отразится.
– Почему? – удивилась Дел. – Какое Оракул – или джихади – имеет отношение к деньгам?
– Похоже будет война, – Рашад прислонился к стене и начал расчесывать усы пальцами. – Разве вы не заметили перемен? Все племена здесь, а воинов нет… говорят, что все соплеменники собрались в предгорьях встречать этого Оракула, а потом они собираются привести его в Искандар и здесь он назовет джихади.
Я задумчиво кивнул.
– Да, я заметил как все изменилось. Танзиры нанимают танцоров.
– И убийц, – добавил Рашад и мельком показал зубы. – Я никогда этим не занимался, но и мне предлагали.
– И кто предлагал? – насторожился я.
– Какой-то танзир просил меня помочь прикончить Оракула, – Рашад махнул рукой. – Говорил он, конечно, не напрямик, но смысл разговора был в этом.
Я протер глаза – они слезились от песка.
– Я подозревал, что может дойти до этого. Танзиры не позволят ему жить… особенно если из-за этого так волнуются воины. Его попытаются убить прежде чем он успеет причинить большой вред.
Дел неодобрительно покачала головой.
– Но это приведет к войне.
– Может и будет несколько драк… – Рашад равнодушно пожал плечами, – но если Оракула с ними не будет, племена ни за что не объединятся. Они закончат междоусобицей.
– И победой танзиров, – согласился я. – Значит танзиры нанимают танцоров мечей, чтобы расширить свою охрану на случай нападения племен.
– Похоже на то, – Рашад еще выпил. – Но я не убийца. Я сказал людям танзира, что готов наняться танцевать, а не убивать святого пророка. Это их не заинтересовало, поэтому работы у меня до сих пор нет.
Дел посмотрела на меня.
– А у тебя работа есть, – напомнила она.
– Я нанялся ТАНЦЕВАТЬ, – отрезал я. – Поверь, баска, чего я точно не сделаю, так это не ввяжусь в священную войну или в побоище. Я готов рисковать собою в круге – поскольку в общем-то это не риск, – это я добавил для Рашада. – Но я не наймусь никого убивать. И тем более Оракула.
Синие глаза Рашада блеснули.
– Человек многих талантов.
– Что? – не поняла Дел.
– Ну, это говорят о джихади и еще я слышал, что к нему недавно вернулась какая-то сила. Поскольку никто не знает, каким будет джихади, люди подхватывают каждую новость.
Я посмотрел на Дел.
– А знаешь, этими же словами Аббу описывал Аджани.
– Аббу… – Дел сразу забыла об Оракуле, джихади и племенах. – Значит Аббу знает Аджани. Он был в его банде? Ездил с ним по обе стороны Границы?
– Не думаю, баска.
– Почему ты так уверен? Я танцевала с ним и кое-что узнала о нем. Аббу мог бы быть…
– …кем угодно, только не борджуни, – закончил я. – Он не убийца, он не стал бы торговать детьми. Он сказал, что знает Аджани, но они не дружат. Ты каждого случайного знакомого считаешь другом? Или врагом?
Рашад, не обладавший талантом вести переговоры, не почувствовал опасности.
– Я не враг, баска… Я скорее друг, – весело рассмеялся он.
– Ты знаешь Аджани? – резко оборвала его Дел.
Рашад изумленно уставился на нее. Все его веселье пропало.
– Его я не знаю. Я слышал кое-что о нем. Кем он тебе приходится?
Дел ответила коротко и ясно:
– Человеком, которого я собираюсь убить.
– Но баска… – начал Рашад, изумленно выгнув брови.
– Не надо, – четко сказал я.
Рашад долго соображает, но в конце концов и до него доходит.
– А-а, – наконец протянул он и заговорил о другом. – Ты танцевала с Аббу Бенсиром?
– Тренировалась, – отрезала она.
Я ухмыльнулся.
– ОНА это так называет. Спроси Аббу, и он скажет тебе, что обучал ее.
– Аббу не стал бы обучать женщину, – Рашад задумчиво смотрел на Дел.
– Хотя я бы попробовал. Тебе еще нужен шодо?
– Мне нужен Аджани, – холодно сообщила Дел.
Я поставил на стол кувшин акиви.
– А я думаю, тебе нужно…
Но я не закончил. Что-то помешало.
Сначала я не понял, в чем дело. Мы услышали странный звук, он наполнил кантину. В первый момент я подумал о гончих, но тут же отмел эту мысль. Звук был другой, даже если забыть о том, что все гончие погибли в горе Чоса Деи на Севере.
Рашад беспокойно пошевелился, подался вперед от стены, чтобы сидеть поудобнее и освободить место для меча. Он сделал это не думая: старые привычки живучи.
– Что, в аиды, это такое?
Я покачал головой. Дел не двинулась.
Звук затих и снова возник. Все в кантине молчали. Люди сидели неподвижно и слушали.
Это был высокий, пронзительный вой. Он эхом отражался в предгорьях, потом поднимался на плато и долетал до города.
– Племена, – решительно объявил я, когда звук изменился.
Звук поднялся на такую высоту, что оглушал. Сотни голосов слились в ликующем завывании.
Рашад сосредоточенно смотрел в одну точку.
– Аиды, – потрясенно выдохнул он.
Дел взглянула на меня.
– Ты знаешь нравы племен.
Дел приглашала меня все объяснить, но я сам не понимал, что происходит.
– Могу только догадаться, – наконец сказал я. – Видимо это связано с Оракулом. Это восхваление… или подготовка к атаке.
– Безрассудство, – пробормотал Рашад. – Им придется подниматься по тропе. Плато легко защитить.
Я покосился на него.
– А кто разбил лагерь у начала этой тропы?
– Племена, – пробормотала Дел. – Но их очень мало.
– Мы даже не представляем, сколько их. Некоторые воины приходили сюда каждый день, но жили неизвестно где. Здесь обосновались только их семьи… и несколько мужчин для защиты.
Рашад кивнул.
– Чтобы все выглядело обычно.
Я поднялся и ногой задвинул табуретку.
– Думаю, лучше нам вернуться. Я боюсь, что Алрик еще у кругов и Лена одна с детьми.
Когда мы начали вставать, вой затих. Тишина была жуткой и тревожной. Немного помедлив, все в кантине поднялись и пошли к двери.
– Надо идти домой, баска, – сказал я. – У меня нехорошее предчувствие… Что-то должно случиться.
Дел вышла за мной на улицу.
И оно случилось. Оно терпеливо ожидало, пока мы не дошли до дома, который делили с Алриком, давая нам передышку, а потом ему надоело. Время ожидания кончилось.
Дел и я услышали это прежде чем увидели. Грохот копыт, потом яростные крики. Где-то улицах в четырех от нас.
– Базар, – догадалась Дел, вынимая из ножен Бореал. В лунном свете клинок был белым.
Я вынул свою яватму, с отвращением коснувшись рукояти.
На площади у колодца собрались люди. Они жались друг к другу в тени пустых лотков и ветхих зданий, не понимая, что происходит, и не зная, что им делать. В центре площади собрались несколько жителей пустыни. Их было немного – я насчитал шестерых, все на лошадях. Мы значительно превосходили их числом.
На седьмой лошади тоже был всадник, но необычный. Этот человек был мертв.
– Кто они? – спросила Дел.
– Двое Вашни, один Ханджи, Талариан и даже двое Салсет.
– Ты знаешь их?
– Салсет? Я их не знаю. А они не знали чулу.
Толпа заволновалась. Один Вашни продолжил свою речь, показывая на тело, потом резко начал жестикулировать. Происходившее видимо не доставляло ему удовольствия.
– Что он говорит? – спросила Дел. Говорил Вашни на языке Пустыни, примешивая диалект Пенджи.
– Он нас предупреждает. Нет, не нас, он предупреждает танзиров. Этот человек – мертвый – пробрался к месту их сбора и попытался убить Оракула, как и предсказывал Рашад. Теперь Вашни говорит танзирам, что все они дураки, что Оракул будет жить, чтобы показать нам джихади, как и обещал, – я помолчал, слушая. – Он говорит, что они не хотят войны. Они хотят вернуть то, что их по праву.
– Юг, – мрачно сказала Дел.
– И песок, который должен превратиться в траву.
Вашни перестал кричать. Он сделал жест и его друзья перерезали веревки, удерживающие тело на лошади. Тело упало лицом вниз, его грубо перевернули и сорвали с него то, во что оно было завернуто, чтобы показать, что осталось от человека.
Должно быть я вскрикнул. Дел резко посмотрела на меня.
– Ты знаешь его?
Я кивнул.
– Он танцор меча. Не очень хороший – и не очень умный – но все равно, я знал его, – я глубоко вздохнул. – Он этого не заслужил.
– Он пытался убить Оракула.
– Глупый, глупый Мараб, – прошептал я и взял Дел за руку. – Пошли, баска. Послание доставлено.
– А танзиры послушаются?
– Нет. Просто теперь им придется искать убийцу среди своих людей. Ни один танцор меча уже не возьмется за это. Странно, что Мараб согласился.
– Может ему нужны были деньги.
Я скривился.
– Вряд ли ему теперь удастся их потратить.
Едва мы с Дел шагнули в тень, снова застучали копыта. Я знал что происходит не оборачиваясь: воины уезжали, оставив мертвого Мараба, погибшего из-за жадности и глупости. Кто-то должен был похоронить его, а вокруг тела собрались зеваки.
В провалах дверей темнота была плотной и глубокой. Мы с Дел шли осторожно, тихо, обходя закоулки, где могла притаиться засада. Глупо подставляться ни за что. Мы полагались на осторожность и мечи.
Но меч не очень помог, когда что-то пролетело мимо моего лица и воткнулось в дерево притолоки в двух футах от меня.
– Прости, – произнес знакомый голос. – Я только хотел потренироваться.
Ему бы следовало быть осторожнее. Голос не только выдал имя говорившего, но и место, где он скрывался. И я быстро пошел к нему.
Он ухмыльнулся и шагнул на улицу из темноты. В каждой руке он держал по топору. Третий застрял в дереве.
– Топор, – спокойно сказала Дел, изучая засаженное острие, а я занялся те, кто этот топор кинул.
– Знаю, – легко ответил я и приподнял его подбородок клинком.
– Подожди, – попросил Беллин.
– Это ты подожди, – предложил я. – Что, в аиды, по-твоему ты делаешь?
– Тренируюсь, – с хитрецой в голосе объявил он.
– Тренировка окончена, – два удара клинком по рукам и топоры вывалились. – Нет, – ровно сказал я, когда он сделал движение, собираясь поднять их.
В лунном свете его лицо было совсем молодым. Слишком молодым и слишком симпатичным. Беллин уже не улыбался.
– Я знал, что делал.
– Я хочу знать одно: зачем?
Он спокойно посмотрел на меня, не пытаясь поднять руки, чтобы рассмотреть порезы.
– Потому что я все продумал, – ответил он. – И потому что ты это ты.
Дел вырвала топор из дерева и принесла мне.
– Он мог тебе нос отхватить, – сообщила она.
Кот Беллин улыбнулся.
– Я хотел привлечь ваше внимание.
Я прищурился – его поведение мне совсем не нравилось – потом протянул левую руку, ухватил его за одежду у горла и прижал к стене.
– Ты дурак, – сказал я. – Завравшийся, распустившийся дурак, которому повезет, если он останется жив. Мне бы следовало тебя отшлепать – тремя футами Северной стали.
Чувствуя как мой кулак стискивает под его подбородком одежду, Беллин заметно упал духом, но раскаяния в его голосе я не услышал.
– Я был вынужден ударить тебя в кантине.
– Да? И что тебя вынуждало?
– Если бы я не сделал этого, они начали бы подозревать меня.
– Кто они? – спросил я.
– Моя компания.
– Значит это они заставили тебя ударить меня? Трудно в это поверить.
– Ты их не знаешь, – Беллин попытался сглотнуть. – Если ты уберешь руку от моего горла, я может быть смогу дышать… и тогда я постараюсь объяснить.
Я отпустил его.
– Объясняй, – приказал я, а Беллин постарался удержаться на ногах.
Он осторожно потер горло, потом поправил бурнус.
– Такие истории лучше слушать за кувшином акиви, – сообщил он.
Я приподнял клинок.
– Или свисая с трех футов стали.
Беллин посмотрел поверх моего плеча на Дел, слабо улыбнулся, увидев топор в ее руке, и снова взглянул на меня.
– Это была твоя идея.
– МОЯ идея… – я сделал шаг вперед, заставив Беллина попятиться. Стоял он перед дверным проемом и не встретив спиной сопротивления, чуть не упал. Я последовал за ним, за мной вошла Дел.
– Моя идея, шишка? – переспросил я.
– Да, – Беллин остановился. – Мои топоры… – жалобно протянул он.
Мы с Дел стояли и смотрели на него.
Ничего не дождавшись, Беллин вздохнул, энергично почесал затылок, отчего сразу заболели его порезанные руки и спутались волосы, и снова взглянул на меня.
– Ты говорил, что я смогу поехать с вами если найду Аджани.
– И ты нашел? – тут же шагнула вперед Дел. – Или это очередная шутка?
– Это не шутка, – уверил он нас. – Вы знаете, сколько месяцев я его искал?
– Я искала его дольше, – бросила Дел. – Что с Аджани?
Беллин вздохнул. Да, на вид ему нельзя было дать больше девятнадцати или двадцати. Любой с первого взгляда понимал, что Беллин приехал на Юг издалека. Я знал о нем немного, только то, что он искал славы и у него был хорошо подвешен язык. Я искренне удивился, обнаружив, что он все еще жив, что за год, прошедший после нашей встречи, никто не убил его.
Хотя если вспомнить, как он бросал топоры…
– Мы ждем, – мрачно напомнил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44