– Ничего, – сказала она, разматывая кожаные завязки.
– Ничего? НИЧЕГО? – я уставился на нее. – Ты знаешь не хуже меня, что Аббу тебя ничему не научит.
– Конечно, – согласилась она, стягивая гетру с ботинка.
– Тогда почему…
– Мне нужно тренироваться.
Я стоял у двери и смотрел как она снимала ботинок. Закончив с правым, она взялась за левый, снова начала с гетр. Ее правая ступня покраснела по бокам, а сверху была совсем белой.
– Значит, – сказал я, – ты хочешь использовать его как партнера для тренировки.
Дел раскрутила завязку.
– Он действительно так хорошо, как говорит?
– Да.
– Он лучше чем ты?
– Нас нельзя сравнивать.
– Ты оставил ему тот шрам на горле?
– Нет.
Она немного приподняла голову.
– Значит он лжец.
– И да, и нет. Этот шрам работа не моих рук, но получил его Аббу из-за меня.
Дел наконец-то взглянула на меня.
– И после этого он вполне по-дружески к тебе относится. Многие на его месте пылали бы жаждой мести, а он нет.
Я пожал плечами.
– Мы никогда не были врагами. Мы просто соперники.
– Я думаю, он уважает тебя. Он понимает, что у тебя есть свое место на Юге – среди всех танцоров мече – а у него свое.
– Он признанный мастер клинка, – сказал я, – имя Аббу Бенсира вошло в поговорку среди танцоров мечей, и ни у кого не хватит глупости заявить ему в лицо, что это не так.
– Даже у тебя?
– Никогда не относил себя к дуракам, – я помолчал. – Ты действительно собираешься тренироваться с ним?
– Да.
– Ты могла бы попросить…
– …тебя? – Дел покачала головой. – Я тебя просила. Несколько раз.
– Но я буду танцевать, – защищаясь, сказал я, – только не с яватмой. Мы найдем деревянные мечи для тренировки…
– Стальные, – отрезала Дел.
– Баска, ты знаешь, почему я не хочу…
– Не хочешь и не надо, – Дел стащила гетр с ботинка. – Поэтому я использую Аббу Бенсира.
– Но он думает, что будет ОБУЧАТЬ тебя…
– Он может думать что угодно, – Дел стянула ботинок. – Когда мужчина отказывается делать то, о чем его просят, на его место всегда можно найти другого. Если Аббу Бенсир будет думать, что обучает легковерную Северную баску и это удовлетворит его самолюбие, пусть его. Я буду тренироваться и снова войду в форму, – Дел посмотрела на меня. – И тебе не мешало бы заняться тем же.
Я помолчал, хотя признавал правоту ее слов.
– И как долго это будет продолжаться?
– Пока я не начну танцевать как раньше.
Раздражение перевалило через край.
– Ему нужно только затащить тебя в постель.
Дел поднялась и начала расстегивать перевязь.
– Я хочу вымыться, и если ты по-прежнему считаешь, что я хочу подразнить тебя, лучше уйди.
Один из сыновей хозяина гостиницы успел выкатить бочку из моей комнаты. Бочка была разумеется пустой, а значит Дел заплатила за чистую воду. Но денег-то у нее не было.
Я уже кипел.
– За это тоже плачу я?
Дел кивнула.
Я мрачно уставился на нее.
– По-моему я постоянно плачу, а тебе все обходится даром.
– Неужели? – бледные брови Дел приподнялись. – А твои вежливость и щедрость зависят от того, сколько ночей я проведу с тобой в постели?
Я отошел в сторону, позволяя мальчику вкатить бочку. Едва дождавшись пока он поставит ее и выйдет из комнаты, я опять повернулся к Дел.
Я стоял перед ней, не зная что делать, когда она отвернулась от кровати и наши взгляды встретились. Без ботинок Дел была ниже чем обычно, но это не принизило ее в моих глазах.
Я постарался выровнять дыхание.
– Это не выход.
Дел сжала зубы.
– А я не ищу выход, – отрезала она. – Мне нужно закончить песню.
Я постарался говорить ровно.
– Сколько человек ты убила за свою жизнь?
Она прищурилась.
– Я не знаю.
– Десять? Двадцать?
– Не знаю.
– Хотя бы примерно, – настаивал я.
Она помолчала и процедила сквозь зубы:
– Наверное около двадцати.
– А сколько в круге?
– В круге? Ни одного. Я убивала только защищаясь, – она подумала и добавила: – Или защищая других. Иногда и тебя.
– А некоторым ты мстила. Бандитам, которые были с Аджани. Ты убила несколько его человек, так? Месяцев шесть назад.
– Да.
– А какая-нибудь из этих смертей требовала от тебя такой собранности и сосредоточенности?
Дел плотно сжала зубы.
– Я понимаю, что ты хочешь сказать. Ты пытаешься меня убедить, что не стоит вести себя так, так концентрироваться на одном убийстве… Ты думаешь, что если мне уже приходилось убивать, то одной смертью больше…
Я покачал головой.
– Дело не в этом. Знаешь, Дел, мне кажется, что ты наказываешь себя. Ты заставляешь себя думать только о мести и подавлять все человеческие чувства, считая себя виновной перед родственниками, ведь ты осталась жива, а они погибли.
Сын хозяина грохнул ведром, полным воды, протаскивая его через дверь. Я почувствовал, что Дел хочет ответить, что ответ готов, но присутствие постороннего заставило ее замолчать. Момент прошел.
– Желаю хорошо отдохнуть, – бросил я, разворачиваясь, – а я пойду оплачивать твои долги.
Дел молча следила как Южанин выливал воду в бочку. Если она и посмотрела мне вслед, было уже слишком поздно. Я был вне комнаты, вне гостиницы и вне себя.
Я нашел его только в третьей кантине. Может он смущался или робел, а может просто хотел выпить в тихом, спокойном месте, где не задыхаешься от запаха хува и не слышишь пьяных криков, как в кантине где работала Кима.
Но я нашел его. И обнаружив его, я застыл в полутьме дверного проема, наблюдая за ним.
Я решил, что Набир был привлекательным парнем. Он еще подрастет, наберется сил, опыта и будет достойным соперником каждому, входящему в круг. Может уже сейчас с ним приятно было провести вечер за кувшином акиви, но я был не в духе проверять это. Настроение у меня было хуже, чем обычно, и все из-за той же женщины, которая доставила неприятности и ему.
Набир сидел за столом в дальнем углу зала, прислонившись спиной к стене. Он запрокинул голову, но в поза не была ленивой и расслабленной. Он хмурился. Черные волосы обрамляли симпатичное, но ничем не выдающееся лицо. Темные брови сходились у переносицы – мысленно он издевался над собой. У Набира был широкий нос с небольшой горбинкой, больше похожий на мой, чем на нос Аббу, который напоминал – когда-то очень давно – клюв хищной птицы. Некоторые пустынные племена считают, что нос с горбинкой указывает на доблесть человека, его талант воина – не спрашивайте меня, с чего они это решили, но для них это естественно, как для Ханджи уродовать себя носовыми кольцами, а для Вашни носить ожерелья из фаланг человеческих пальцев.
На столе перед Набиром лежали перевязь и меч, это их он так свирепо и разглядывал. Рядом стоял кувшин с выпивкой и чашка, но Набир не сделал ни глотка. Он просто сидел, хмурился, дулся и раздумывал, а не бросить ли ему эти танцы.
Я прошел через зал и приостановился, когда он поднял взгляд при моем приближении. Во взгляде мелькнуло узнавание, удивление, темно-карие глаза расширились. Набир подался вперед так торопливо, что чуть не опрокинул стул, что нанесло еще один удар по его гордости.
Я жестом предложил ему сесть, когда он начал подниматься, а сам устроился на свободном стуле.
– Ну, – сказал я, – с танцами покончено?
Он с яростью взглянул на меня и тут же опустил глаза. Он не мог смотреть мне в лицо.
Я продолжил дружеским тоном:
– В начале всем трудно. Ты не знаешь, согласится ли кто-нибудь танцевать с тобой, а поэтому боишься и спрашивать. Однажды ты набираешься мужества попросить известного мастера, танцора меча седьмого ранга – ты не сомневаешься, что проиграешь ему, а значит поражение будет не таким обидным – он отказывается. Ты уходишь, раздумывая, будет ли когда-нибудь кто-нибудь вообще с тобой танцевать, не считая недавних учеников, которые тоже только начинают, и в этот момент к тебе приходит женщина и предлагает тебе танец, – я уселся поудобнее. – Сначала ты оскорблен – танцевать с женщиной! – а потом вспоминаешь, что видел эту женщину с Песчаным Тигром, она носит меч и ходит в перевязи, как и ты. Ты замечаешь, что она высокая, сильная и родилась на Юге, и думаешь, что ей бы следовало сейчас в каком-нибудь хиорте готовить еду и растить ребенка, и ты решаешь поставить ее на место. Во имя твоего с трудом завоеванного меча и колючей Южной гордости ты принимаешь приглашение женщины, – я помолчал. – И ты проигрываешь.
– Я стыжусь, – прошептал он.
– Ты проиграл только по одной причине, Набир. По одной, – я наклонился над столом и налил акиви в его чашку. – Ты проиграл потому что она выиграла.
Его ресницы дрогнули. Он быстро взглянул на меня, потом снова уставился на отложенные в сторону меч и перевязь.
Я выпил акиви.
– Ты проиграл из-за мужской надменности и самоуверенности.
Он нахмурился.
Я решил высказать ему все напрямик.
– Она выиграла потому что танцевала лучше.
Его загорелое пустынное лицо залила краска.
– Как женщина может быть лучше…
– …мужчины? – я пожал плечами. – Может причина в том, что она взяла в руки меч раньше тебя, вернее раньше начала формально обучаться. И она, как и ты, играла деревянным мечом, когда была ребенком.
Он скрипнул зубами.
– Я – танцор меча второго ранга.
Я глотнул еще акиви и кивнул.
– Этим можно гордиться, но вот что я хочу у тебя спросить: почему ты ушел, получив всего второй ранг? Их же семь, ты знаешь.
Темные глаза сверкнули.
– Я готов был покинуть учителя.
– Ты устал от дисциплины, – отметил я, – и все время слышал песню монет, которые переходили в руки других танцоров, хотя могли быть твоими.
Он помрачнел.
– В моем уходе нет бесчестья. Некоторым хватает и года занятий.
Я кивнул.
– И все они быстро умирают.
Он поднял подбородок.
– Потому что принимают приглашение танцевать до смерти.
– Такое случится и с тобой.
Набир покачал головой. Темные волосы упали на откинутый капюшон бурнуса цвета индиго.
– Я не дурак. Я понимаю, что не готов к этому.
– Но только так и можно получить настоящие деньги, – я пожал плечами в ответ на его внимательный взгляд. – Танзиры очень щедро оплачивают убийство.
– За такую работу…
– …ты не возьмешься. Конечно. А что ты будешь делать, когда к тебе придет танцор меча с вызовом на танец до смерти?
Его глаза расширились.
– Ко мне?
– Да, к тебе. Сначала ты будешь служить этому танзиру… – я махнул левой рукой, – потом тому танзиру… – взмах правой рукой, – и наконец кто-то решит, что от тебя пора избавиться навеки. И вот танцор меча, такой как я или Аббу Бенсир, или Дел, получит деньги и пригласит тебя в круг, где танец должен будет закончиться смертью.
– Я могу отказаться, – предложил Набир, сразу растеряв всю свою уверенность.
– Можешь. Даже несколько раз. Но тогда ты прославишься как трус, и больше ни один танзир не наймет тебя, – и пожал плечами. – Убивай или умри.
Набир мрачно посмотрел на меня.
– Зачем ты мне все это говоришь?
– Ну, может быть потому что мне противно видеть как ты бросаешь дело, в котором мог бы стать мастером, – я сделал еще глоток акиви. – Все, что тебе нужно, это немного практики.
Он прищурился.
– С… тобой?
– Со мной.
– Но… я для этого слишком плохо танцую.
Знал бы он, как я танцую из-за этой раны. Но об этом я ему говорить не стал.
– Ты ведь сам просил меня танцевать с тобой. Или я что-то не понял?
– Но я не сомневался, что проиграю. Я просто думал… – он вздохнул.
– Я надеялся, что если меня увидят в круге с Песчаным Тигром, меня запомнят. Я знал конечно, что проиграю, но я проиграл бы Песчаному Тигру. Ты всегда побеждаешь.
– И на тренировке ты тоже проиграешь, – отметил я, – но по крайней мере чему-то научишься, – да и я вспомню, что такое танец. – Ну, значит начнем завтра?
Набир медленно кивнул.
– А как… – он замолчал, подумал и все же решился спросить. – А эта женщина… она настоящий танцор меча?
Я ухмыльнулся.
– Если ты страдаешь оттого, что твоя репутация – и гордость – получила слишком болезненный удар, можешь успокоиться. Дел побеждала и меня.
– ТЕБЯ?
– Только на тренировках, конечно, – я поднялся и поставил на стол его чашку. – Спасибо за акиви. Встретимся рано утром.
Он взлетел с табуретки.
– Песчаный Тигр…
– И кстати… это тебе не понадобится, – я показал на клинок. – Принеси деревянные мечи.
– Деревянные? – недоверчиво переспросил он. – Но я не занимался с деревянными мечами с первого года…
– Я знаю, я тоже, и по сравнению с тобой это было очень давно, – я пожал плечами. – Мне бы не хотелось увлечься и пропороть тебе живот, а деревянным мечом я могу сломать только несколько ребер, – я ухмыльнулся в ответ на его ошарашенное выражение лица. – Теперь иди и найди себе женщину
– хотя бы ту симпатичную маленькую девчонку из кантины через дорогу, которая так тебя разглядывала – и забудь о Северных басках.
– Она прекрасна, – выпалил Набир.
Я не стал выяснять, которую из женщин он имел в виду. Я и раньше видел такое выражение лица.
– Первый урок, – сказал я, – не думай об этом. Когда ты в круге – даже с женщиной, – я помолчал, – даже с такой женщиной как Дел – ты должен думать о танце и только о танце.
– Женщине не место в круге.
– Может быть, – я был не в настроении приводить ему какой-нибудь аргумент из набора, которым располагала Дел, наш разговор затянулся бы. – Но если уж тебе снова придется танцевать с женщиной, ты же не захочешь умереть только потому что у нее груди вместо твоих гехетти?
– Гех… – Набир догадался и задумался. Через минуту он кивнул.
– Я попробую не думать о женщинах и не видеть женщину. Я попробую делать так, как ты.
Аиды, хотел бы я, танцуя с Дел, не думать о ней. Я мог видеть только женщину. Как Аббу Бенсир. Как Набир. Как остальные мужчины, которые видели ее в круге или танцевали с ней.
Потому что тогда я смог бы забыть о крови.
8
Мы встретились на пустыре на окраине города. Я не хотел привлекать внимание любопытных ради мальчика и ради самого себя – зачем миру знать, что Песчаный Тигр забыл что такое танец и начинает с азов?
– Рисуй круг, – сказал я.
Темные глаза Набира расширились.
– Я?
Я важно кивнул и объяснил:
– Высокий ранг дает право сваливать на других скучные занятия, такие например, как раскапывание грязи.
Он развел руками.
– Нет… я только хотел сказать… Я думал, что ты сделаешь это сам, чтобы не было ошибки.
– Ну, не так уж трудно нарисовать круг, – заметил я. – Думаю, танцор меча второго ранга сможет с этим справиться.
Я добился чего хотел: Набир вспомнил, что и у него есть ранг, хотя и низкий. Если бы с нами занимался ученик первого ранга, Набир мог бы перепоручить это дело ему.
Но мы были вдвоем, и поэтому Набир взял деревянный меч и спросил меня, какой круг рисовать.
– Для разминки, – ответил я. – Нет смысла начинать танец, если не умеешь правильно двигаться, – мне бы освоиться и в круге для разминки семи шагов в диаметре. – Потом мы перейдем в круг для тренировки, а потом в полный круг для танца… когда я решу, что ты готов.
– Но… – начал было он возражать, но замолчал. Значит из его головы не до конца выветрилось, что такое дисциплина на уроке.
– Я знаю, – кивнул я. – Ты хотел сказать, что вчера танцевал в полном круге. Ну и что? Ты же проиграл, так что будем делать по-моему.
Набир вспыхнул, кивнул и начал аккуратно рисовать в земле круг. Он знал размеры не хуже меня: семь широких шагов в диаметре – круг для разминки, десять – для тренировки, пятнадцать – для танца. У него была твердая рука, благодаря чему линия не сильно виляла. Это несложное дело изучают в первый год обучения: создание ровного круга. Если ученик хочет чего-то добиться, он должен точно знать, где границы круга. Вроде бы нетрудно, но это только на первый взгляд.
Набир закончил и выжидающе посмотрел на меня, не выпуская из рук пыльного клинка.
– Сандалии, – напомнил я, – или ты хочешь дать мне дополнительное преимущество?
Он снова покраснел. Я понимал, как он себя чувствовал – неужели он сам так ничего и не вспомнит? – но нянчиться с ним не собирался. Он должен был забыть, что перед ним великий танцор меча, иначе он просто не сможет заниматься.
Хотя, признаю, такое отношение мальчика мне льстило. Всегда приятно видеть, что на кого-то производит впечатление твое мастерство.
Пусть даже не на Дел.
Набир снял сандалии и бросил их около круга, рядом с его бурнусом, кремовым хитоном и поясом. В одной набедренной повязке, он вдруг оказался тощим Южным пареньком. Темная кожа плотно обтягивала кости, и когда он двигался, видно было как ходят сухожилия. Хотя занятия танцами сделали свое дело: кое-где уже проступали мышцы.
Я задумался и полюбопытствовал:
– А из какого ты племени?
Он напрягся. Щеки Набира медленно краснели, а глаза загорались.
– А это имеет значение? – спросил он и я почувствовал его враждебность. Оставалось только равнодушно пожать плечами.
– В общем-то нет. Я спросил из любопытства. Я знаю много племен, но никак не могу понять, к какому ты принадлежишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44