– Седьмой ранг. Я ничего не забыла.
– Ты забыла спросить меня, нужно ли мне все это на моих ножнах.
Дел расстроилась.
– Ты же сам говорил, какой опасной может стать яватма, оказавшись в злых руках. Это ведь ты говорил, что даже Северянин, если он решит, что достаточно силен, может позабыть кодекс чести Стаал-Уста ради источника могущественной силы.
– А при чем здесь мой меч?
– Эти руны будут тебя защищать, – спокойно сказала она. – Если такой танцор меча захочет значительно увеличить свои силы, он постарается украсть твою яватму.
– И эту руны… – я помолчал. – Эти руны защитят меня?
– Да.
– Но никто не сможет коснуться моего меча, не зная его имени. Дел, разве этой защиты недостаточно?
Дел посмотрела мне в глаза.
– Ты пьешь, – тихо сказала она. – Сегодня ты уже выпил и будешь пить еще, чтобы отпраздновать свое возвращение домой. Я к этому уже привыкла, – Дел пожала плечами. – Человек, который много пьет, часто сам не знает, что делает и говорит.
– И ты думаешь, что я могу выболтать кому-нибудь имя меча и тем самым позволить ему – или ей – коснуться моей яватмы, воспользоваться ею. Может даже напоить ее кровью, если этот человек будет знать, как это делается?
– Чоса Деи уже не сказка, – холодно сообщила Дел. – Он жив и люди со временем узнают об этом. Ты сам признался, что не знаешь, на что способен твой меч. А теперь подумай, что если враг получит и меч, и Чоса Деи? Представляешь, к чему это приведет?
– Чоса Деи освободится, – мрачно сказал я.
– Не только, – Дел нахмурилась и ее лоб изрезали морщины. – Человек, жаждущий получить мастерство и силу, может сделать кое-что похуже. Он может напоить клинок в ТЕБЕ.
Честно говоря, такое мне и в голову не приходило. Но вот теперь я задумался, сильно, мрачно разглядывая яватму в ножнах.
Я рискую собой. Собой, как источником силы и мастерства. Такой «достойный враг» многих может заинтересовать.
Аиды, но я же Песчаный Тигр… и не имеет значения, кто и что думает обо мне. У меня отличная репутация – что соответствует действительности – и если кто-то захочет сделать свой кровный клинок посильнее, конечно он будет искать меня.
– А начертив на ножнах эти руны, мы не сообщаем всем заинтересованным лицам, что я хорошая цель?
Дел покачала головой.
– Да, руны называют твое имя и твой ранг, но этим они служат тебе и охраной. Прочитав их, только дурак рискнул бы связаться с твоим мечом.
Она меня не убедила.
Дел не сдалась.
– Чоса Деи пойдет на все, чтобы освободиться. Каждый, кто попытается использовать этот меч, будем сам напрашиваться на смерть… или на более страшный конец. Этим человеком овладеют.
– Как локи, правильно? – я покачал головой. – Я думал, что навсегда забуду эти кошмары после того, как Кантеада загнали локи в круг… а теперь Чоса…
Дел засунула прядь светлых волос на левое ухо.
– Хорошо, что только Северяне, обученные в Стаал-Уста, понимают силу яватм и умеют пользоваться ими… На Юге мало кто слышал о яватмах, так что вряд ли кто-то из Южан попытается украсть твой меч.
И то верно. От такой мысли я почувствовал себя немного лучше.
– Значит… ты думаешь, что Северные руны оградят меня от встреч с бесчестными Северянами, – я ухмыльнулся. – Ты мне, кажется, кто-то говорила, что все Северяне БЛАГОРОДНЫЕ.
Дел не заметила иронии.
– Аджани – Северянин, – напомнила она.
– Но он не танцор меча.
– И не благородный человек, – горько заметила Дел. – Думаешь, он стал таким из-за своего невежества и глупости? Ты думаешь, он мог спокойно пройти мимо тайных знаний? А ты бы не захотел еще лучше владеть мечом, если бы знал, что тебя хотят убить?
– Дел…
– Думаешь, он такой глупый, что пропустит мимо ушей рассказ о том, как пьет кровь кровный клинок? Или не воспользуется шансом украсть яватму у кого-то вроде Песчаного Тигра – человека, который в дополнение к высшему Южному рангу имеет еще и ранг кайдина? Ты думаешь…
– Дел…
Она закрыла рот.
– Хорошо, ладно, – согласился я, надеясь этим ее успокоить. – Да, я все понял. Нет, я не возражаю. Аджани не глупый и не невежественный. Правильно? Теперь мы можем ехать дальше? – я оттянул шерстяную ткань. – Может мы куда-нибудь сходим и обменяем эту тяжесть на набедренную повязку и бурнусы?
– Ты не знаешь его, – убежденно сказала она. – Ты не знаешь Аджани.
Конечно я его не знал. И не мог узнать, пока Делила не найдет его.
Я вздохнул, положил большую ладонь на ее плечо и направил ее вниз по улице.
– Пошли, баска. Давай избавимся от шерсти. После этого мы сможет отправиться на поиски тех, кто может знать, где бродит Аджани.
– И больше никаких задержек, – объявила она. – НИКАКИХ задержек.
Она ждала шесть лет и терпение ее было на исходе. Винить Дел за это я не мог.
– Я обещаю, – сказал я, – мы его найдем.
Дел посмотрела мне в лицо. В ее глаза стоило посмотреть – голубые-голубые, прекрасные, беспощадные.
И глядя в эти глаза, я вспомнил, что сказал ей Чоса Деи в пещере. Даже Дел тогда вспомнила о своих клятвах и не нашла, что возразить.
«Одержимость необходима, без одержимости нельзя. Одержимость правит, а сострадание вредит».
3
Она уселась на мое колено и провела пальцами по шрамам, оставленным песчаным тигром.
– Ну, – промурлыкала она. – Наконец-то ты пришел.
Я открыл один глаз.
– А я должен был прийти?
– Да. Все говорили, что ты придешь, и вот ты здесь.
Я открыл другой глаз: картина не изменилась. Черноволосая красавица с карими глазами, устроившаяся на моем колене, прижималась ко мне, чтобы продемонстрировать пышные прелести, едва прикрытые свободной легкой рубашкой.
– Я Кима, – сообщила она, улыбаясь. – А ты – Песчаный Тигр.
Я прочистил горло.
– Точно, – я чуть поерзал, пытаясь найти положение поудобнее. Кима весила немало, а у меня все тело еще белело после мучительной прогулки по горе Чоса. – А кто говорил, что я приду?
Кима махнула рукой.
– Все, – объявила она, – и другие девочки. Мы даже поспорили, кто первой подцепит тебя.
Девочки кантин пользуются дурной славой из-за привычки постоянно на что-то ставить и из-за своей вульгарности. Но если вам до отчаяния необходима женщина после долгого путешествия по Пендже, вы особо не церемонитесь. В ответ на пустую болтовню мужчины обычно кивают, не интересуясь ничем, кроме физических прелестей этих Южанок. Глядя на Киму, я нахмурился.
– А почему я должен был прийти?
– Потому что все танцоры мечей идут сюда, – она прижалась к моей груди, пристроив макушку под моим подбородком. – Я знаю таких как ты, Песчаный Тигр… вас ведет соблазн денег, он выгоняет вас из пустыни.
Ну да, время от времени. И честно говоря, чаще чем время от времени. Это стиль нашей жизни – трудно жить без денег.
Я потянулся за Киму, умудрился нащупать чашку и осторожно поднес ее ко рту. Я успел сделать три глотка до того, как чашку перехватила Кима.
– И сколько ты выиграла, «подцепив» меня?
Она захихикала низко и хрипло.
– А я еще не выиграла. Я должна провести с тобой ночь.
Я сидел – с Кимой – в углу кантины за столом в маленькой нише. Не люблю садиться в середине зала, в таком положении неудобно наблюдать за всей кантиной. Но дайте мне столик в углу, в нише – и я счастливый человек.
Сейчас несчастным я не был, хотя бывали и более счастливые времена. В голову лезли мысли о Дел – она пошла заказывать комнату в гостиницу, расположенную выше по улице. Что бы она подумала о Киме?
Кима снова провела пальцами по шрамам, скользнув ногтями по бороде. Другая рука опустилась ниже, потом еще ниже… Я выпрямился так резко, что Кима чуть не слетела на пол.
– Прости, – пробормотал я, увидев, что она пролила акиви на рубашку.
Кима хотела оскорбиться, но до нее вовремя дошло, что мокрая рубашка выставляет ее прелести в очень соблазнительном свете, и она снова прижалась ко мне.
– Сначала сын, теперь отец. Он моложе, но ты больше.
Я рассеянно хмыкнул, пытаясь протянуть руку, чтобы налить еще акиви в опустевшую чашку, и только тут до меня дошел смысл ее слов.
– Что?
Она улыбнулась, кончиком языка коснулась моих шрамов и надула губки, когда я отстранился.
– Твой сын, – сказала она. – Он тоже был здесь.
– Но у меня нет сына.
Кима пожала плечами.
– Он сказал, что он твой сын.
– У меня нет сына, – я спихнул ее с колена. – Ты уверена, что он назвал мое имя?
Она стояла надо мной, прижав ладони к бедрам. Мокрая ткань обтягивала грудь.
– Так ты пойдешь со мной в постель или нет?
Ответить мне помешал холодный голос Дел.
– Не заставляй ее ждать, Тигр, ты можешь испортить ей настроение, – Дел помолчала. – А может я говорю глупость: у таких, как она, что-нибудь зависит от настроения?
Кима резко обернулась и оказалась лицом к лицу – ну, не совсем лицом к лицу, Дел на голову выше – с холодной жестокой правдой: когда Дел в комнате, других женщин не существует. Тут дело в росте, цвете волос, в мече. В грации и ощущении опасности. И во многом другом.
Кима не была дурой, она сразу все поняла и решила сражаться по-своему, поскольку честно соперничать с Дел не могла.
– Он берет МЕНЯ в постель! И я выиграю спор.
Дел прохладно улыбнулась.
– Любой ценой.
– Подождите минутку, – вмешался я, предчувствуя беду. – Сейчас меня совершенно не интересует, кто кого берет в постель, с этим можно будет разобраться и потом… Вот что я хочу узнать немедленно, так это…
Дел прервала меня.
– Раньше ты такое не откладывал.
Я грохнул о стол полную чашку. Акиви потекло по моей руке.
– Послушай, баска…
Кима осмотрела Дел с головы до ног.
– Ты не наша. Что ты здесь делаешь? Нам не нужны чужаки, и ты его не получишь.
Дел улыбнулась шире.
– Я его уже получила.
Иногда женщины вызывают у меня отвращение… Я поднялся, оттолкнув стул с такой силой, что он с грохотом ударился о стену, и посмотрел Дел прямо в глаза – для меня это не проблема.
– Ты можешь минуту помолчать? Я пытаюсь кое-что выяснить.
Дел оценивающе осмотрела Киму.
– Пять монет, не больше, – объявила она.
– Речь не об этом… – начал я, но разъяренная Кима разразилась руганью.
К этому времени скандалом заинтересовались все, сидевшие в кантине. Я слышал, что пошли разговоры о ставках – которая из женщин победит и которая достойнее победы.
От этого у меня возникло желание резко развернуть Дел, чтобы все увидели, кто она – споры были бы разрешены еще до того, как заключены – но выставлять Дел на обозрение я не хотел. Я не мог обращаться с ней как у украшением.
И кроме того, за такое Дел могла и убить.
Я повернулся к Киме.
– Ты сказала…
– Иди к ней! – орала Кима. – Думаешь меня это волнует? Думаешь ты этого стоишь? У меня были танцоры мечей лучше, чем ты! У меня были танцоры мечей больше, чем ты…
– А откуда ты знаешь? – заинтересовалась Дел.
Я выругался.
– Можешь ты просто… Дел, подожди… Кима! – но она уже скрылась, умчавшись в другой конец кантины. Мне оставалось только снова повернуться к Дел.
– Ты представляешь, что сейчас сделала?
– Если ты хотел с ней…
– Дело не в этом! – я провел рукой по волосам, пытаясь справиться с голосом. – Она говорила что-то о парне, который выдает себя за моего сына.
– Твоего сына? – брови Дел приподнялись. Она зацепила ногой табуретку и вытащила ее из-под стола. – Я не знала, что у тебя есть сын.
– У меня нет… Аиды, баска, давай об этом забудем. Давай просто посидим и выпьем.
Дел покосилась на мою чашку.
– Выпить ты уже успел.
Я поднял стул и уселся.
– Ты нашла комнату?
– Да. Две комнаты.
Я прищурился.
– Две? Почему?
– Чтобы тебе было легче. Чтобы ты мог выиграть спор.
– В аиды этот спор, – я расстроился. После того, как Дел признала, что была неправа, я снова начал чувствовать влечение к ней, и уже подумывал, не пора ли нам забыть о споре. Вообще-то он был глупостью и я не видел смысла продолжать этот фарс. В конце концов, мы были здоровыми людьми с нормальными наклонностями, и прошло уже довольно много времени с тех пор, как мы в последний раз делили постель.
Дел улыбнулась.
– Ты так легко сдаешься?
– Спор был важен пока устраивал нас обоих.
– Мы правильно поступили, – торжественно заявила Дел.
– Мне все равно. Давай забудем о нем.
Лицо Дел соответствовало ее тону.
– Нельзя. Думаю, нам лучше спать в разных комнатах, и не только из-за спора… Мне нужно побыть одной, мне нужно время, чтобы собраться.
– Собраться? – я нахмурился. – Я тебя не понимаю.
– Чтобы убить Аджани, – сказала она. Я так и не понял, в чем дело.
– Ну и что? Ты найдешь его и убьешь, ради этого мы сюда и приехали. Ты мечтала об этом целях шесть лет.
Дел нахмурилась.
– Несколько месяцев назад все было бы очень просто, но теперь… – она помолчала, посмотрела на стол, изрезанный ножами и мечами, и с гримасой отвращения смахнула на пол щепки. – Теперь я другая. Задача та же, но я стала другой, – она избегала моего взгляда. – Я изменилась.
– Дел…
Веки со светлыми ресницами приподнялись. Голубые глаза наконец-то взглянули на меня.
– Было время, когда это не потребовало бы от меня усилий. Тогда месть была для меня всем миром, только о ней я и думала, только о ней мечтала, она должна была стать такой сладкой…
Она говорила с таким надрывом, что я боялся пошевелиться.
– Но ты изменил меня, Тигр. Ты случайно вошел в мою жизнь и заставил меня мыслить иначе, иначе чувствовать, – ее губы слегка сжались. – Я этого не хотела. Я никогда этого не хотела, и я чувствую смущение, я чувствую рассеянность… а рассеянность может быть опасной.
Рассеянность может быть смертельной.
– И поэтому я попрошу богов и меч помочь мне. Помочь собраться, чтобы я могла закончить свое дело, не мучаясь ненужными размышлениями.
Я внимательно посмотрел на нее.
– Ты пыталась сделать это и раньше? В ту ночь, когда мы снова встретились?
Кровь прилила к ее лицу.
– Ты видел?
– Видел, – и я этим не гордился. – Дел, я не знал, что и думать. Я даже представить не мог, чем ты занимаешься там, в деревьях, с магическим мечом. И я пошел посмотреть.
Дел мое признание настроения не улучшило.
– И я снова попрошу меч, – объявила она, – снова и снова, если будет нужно. Я должна вернуть себе собранность.
– Если ты собираешься выжать из себя остатки человечности чтобы легче было убить Аджани, я думаю дело того не стоит.
Голубые глаза сверкнули, губы плотно сжались.
– Я поклялась.
Я вздохнул.
– Ладно. Сдаюсь. Делай что хочешь, – я подозрительно покосился на нее. – Но если ты просто не хочешь спать со мной, не притворяйся. Ненавижу, когда женщина притворяется.
– Я никогда этого не делаю.
Никогда не делала: это правда. Но это не значит, что такие женские игры ей не знакомы.
Я подвинул к ней кувшин.
– Выпей.
Дел присвоила мою чашку.
– У тебя действительно есть сын?
– Я же говорил тебе, баска: насколько я знаю – нет.
– Да, я помню… но ты не уверен.
– Я не собираюсь обсуждать это… по крайней мере с тобой, – я отобрал у нее кувшин и большими глотками выпил акиви прямо из горлышка.
Дел потягивала свою долю.
– Но это не исключено, – заметила она.
Я хмуро посмотрел на нее.
– Да, не исключено. У меня может быть несколько сыновей, у меня может быть множество сыновей, ну и что? Ты предлагаешь всех их разыскивать?
– Нет, но очевидно у кого-то из них возникло желание разыскать тебя,
– Дел покосилась на Киму, которая уже сидела на колене очередного клиента.
– Он знает, кто ты для него, и хвастает тобой в кантинах.
Я задумался. Может если бы у меня был знаменитый отец, и я бы им хвастался, но мне самому не нравилось быть предметом хвастовства. Одно дело когда тебя расхваливают, и совсем другое когда незнакомый человек объявляет тебя своим родственником. Очень близким родственником.
Дел пила акиви маленькими глотками.
– Хозяин гостиницы запросил дорого. Я стала угрожать, чтобы мы уедем, а он посоветовал идти куда хотим, потому что и его гостиница, и все гостиницы в Харкихале переполнены из-за Оракула. Все едут сюда.
Я с трудом отвлекся от мыслей о сыне.
– Что?
– Оракул, – повторила Дел. – Помнишь, что говорил святой в Ясаа-Ден?
– А, это, – я отмахнулся. – Нет смысла ни нам, ни кому-то еще ехать в Искандар, пришел Оракул или нет.
Дел изучала свою чашку.
– А люди едут, – сказала она.
– Ты кажется сказала, что все собираются в Харкихале.
– Сначала в Харкихале, – согласилась она. – Ты знаешь, где Искандар?
– Где-то там, – я махнул рукой в северо-восточном направлении.
– Не совсем там, – Дел повторила мой жест, но направлении было ближе к северу. – Хозяин гостиницы сказал, что Харкихал – последнее большое поселение перед Искандаром, и люди останавливаются здесь, чтобы купить запасы в дорогу.
– От Искандара остались одни руины.
– Поэтому люди и запасаются, там ведь ничего не купишь.
Я допил акиви и поставил кувшин на стол.
– И, я полагаю, этот болтливый хозяин гостиницы верит в Оракула и в мессию.
Дел пожала плечами.
– Не знаю, во что он верит, но он сказал мне, что люди едут в Искандар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– Ты забыла спросить меня, нужно ли мне все это на моих ножнах.
Дел расстроилась.
– Ты же сам говорил, какой опасной может стать яватма, оказавшись в злых руках. Это ведь ты говорил, что даже Северянин, если он решит, что достаточно силен, может позабыть кодекс чести Стаал-Уста ради источника могущественной силы.
– А при чем здесь мой меч?
– Эти руны будут тебя защищать, – спокойно сказала она. – Если такой танцор меча захочет значительно увеличить свои силы, он постарается украсть твою яватму.
– И эту руны… – я помолчал. – Эти руны защитят меня?
– Да.
– Но никто не сможет коснуться моего меча, не зная его имени. Дел, разве этой защиты недостаточно?
Дел посмотрела мне в глаза.
– Ты пьешь, – тихо сказала она. – Сегодня ты уже выпил и будешь пить еще, чтобы отпраздновать свое возвращение домой. Я к этому уже привыкла, – Дел пожала плечами. – Человек, который много пьет, часто сам не знает, что делает и говорит.
– И ты думаешь, что я могу выболтать кому-нибудь имя меча и тем самым позволить ему – или ей – коснуться моей яватмы, воспользоваться ею. Может даже напоить ее кровью, если этот человек будет знать, как это делается?
– Чоса Деи уже не сказка, – холодно сообщила Дел. – Он жив и люди со временем узнают об этом. Ты сам признался, что не знаешь, на что способен твой меч. А теперь подумай, что если враг получит и меч, и Чоса Деи? Представляешь, к чему это приведет?
– Чоса Деи освободится, – мрачно сказал я.
– Не только, – Дел нахмурилась и ее лоб изрезали морщины. – Человек, жаждущий получить мастерство и силу, может сделать кое-что похуже. Он может напоить клинок в ТЕБЕ.
Честно говоря, такое мне и в голову не приходило. Но вот теперь я задумался, сильно, мрачно разглядывая яватму в ножнах.
Я рискую собой. Собой, как источником силы и мастерства. Такой «достойный враг» многих может заинтересовать.
Аиды, но я же Песчаный Тигр… и не имеет значения, кто и что думает обо мне. У меня отличная репутация – что соответствует действительности – и если кто-то захочет сделать свой кровный клинок посильнее, конечно он будет искать меня.
– А начертив на ножнах эти руны, мы не сообщаем всем заинтересованным лицам, что я хорошая цель?
Дел покачала головой.
– Да, руны называют твое имя и твой ранг, но этим они служат тебе и охраной. Прочитав их, только дурак рискнул бы связаться с твоим мечом.
Она меня не убедила.
Дел не сдалась.
– Чоса Деи пойдет на все, чтобы освободиться. Каждый, кто попытается использовать этот меч, будем сам напрашиваться на смерть… или на более страшный конец. Этим человеком овладеют.
– Как локи, правильно? – я покачал головой. – Я думал, что навсегда забуду эти кошмары после того, как Кантеада загнали локи в круг… а теперь Чоса…
Дел засунула прядь светлых волос на левое ухо.
– Хорошо, что только Северяне, обученные в Стаал-Уста, понимают силу яватм и умеют пользоваться ими… На Юге мало кто слышал о яватмах, так что вряд ли кто-то из Южан попытается украсть твой меч.
И то верно. От такой мысли я почувствовал себя немного лучше.
– Значит… ты думаешь, что Северные руны оградят меня от встреч с бесчестными Северянами, – я ухмыльнулся. – Ты мне, кажется, кто-то говорила, что все Северяне БЛАГОРОДНЫЕ.
Дел не заметила иронии.
– Аджани – Северянин, – напомнила она.
– Но он не танцор меча.
– И не благородный человек, – горько заметила Дел. – Думаешь, он стал таким из-за своего невежества и глупости? Ты думаешь, он мог спокойно пройти мимо тайных знаний? А ты бы не захотел еще лучше владеть мечом, если бы знал, что тебя хотят убить?
– Дел…
– Думаешь, он такой глупый, что пропустит мимо ушей рассказ о том, как пьет кровь кровный клинок? Или не воспользуется шансом украсть яватму у кого-то вроде Песчаного Тигра – человека, который в дополнение к высшему Южному рангу имеет еще и ранг кайдина? Ты думаешь…
– Дел…
Она закрыла рот.
– Хорошо, ладно, – согласился я, надеясь этим ее успокоить. – Да, я все понял. Нет, я не возражаю. Аджани не глупый и не невежественный. Правильно? Теперь мы можем ехать дальше? – я оттянул шерстяную ткань. – Может мы куда-нибудь сходим и обменяем эту тяжесть на набедренную повязку и бурнусы?
– Ты не знаешь его, – убежденно сказала она. – Ты не знаешь Аджани.
Конечно я его не знал. И не мог узнать, пока Делила не найдет его.
Я вздохнул, положил большую ладонь на ее плечо и направил ее вниз по улице.
– Пошли, баска. Давай избавимся от шерсти. После этого мы сможет отправиться на поиски тех, кто может знать, где бродит Аджани.
– И больше никаких задержек, – объявила она. – НИКАКИХ задержек.
Она ждала шесть лет и терпение ее было на исходе. Винить Дел за это я не мог.
– Я обещаю, – сказал я, – мы его найдем.
Дел посмотрела мне в лицо. В ее глаза стоило посмотреть – голубые-голубые, прекрасные, беспощадные.
И глядя в эти глаза, я вспомнил, что сказал ей Чоса Деи в пещере. Даже Дел тогда вспомнила о своих клятвах и не нашла, что возразить.
«Одержимость необходима, без одержимости нельзя. Одержимость правит, а сострадание вредит».
3
Она уселась на мое колено и провела пальцами по шрамам, оставленным песчаным тигром.
– Ну, – промурлыкала она. – Наконец-то ты пришел.
Я открыл один глаз.
– А я должен был прийти?
– Да. Все говорили, что ты придешь, и вот ты здесь.
Я открыл другой глаз: картина не изменилась. Черноволосая красавица с карими глазами, устроившаяся на моем колене, прижималась ко мне, чтобы продемонстрировать пышные прелести, едва прикрытые свободной легкой рубашкой.
– Я Кима, – сообщила она, улыбаясь. – А ты – Песчаный Тигр.
Я прочистил горло.
– Точно, – я чуть поерзал, пытаясь найти положение поудобнее. Кима весила немало, а у меня все тело еще белело после мучительной прогулки по горе Чоса. – А кто говорил, что я приду?
Кима махнула рукой.
– Все, – объявила она, – и другие девочки. Мы даже поспорили, кто первой подцепит тебя.
Девочки кантин пользуются дурной славой из-за привычки постоянно на что-то ставить и из-за своей вульгарности. Но если вам до отчаяния необходима женщина после долгого путешествия по Пендже, вы особо не церемонитесь. В ответ на пустую болтовню мужчины обычно кивают, не интересуясь ничем, кроме физических прелестей этих Южанок. Глядя на Киму, я нахмурился.
– А почему я должен был прийти?
– Потому что все танцоры мечей идут сюда, – она прижалась к моей груди, пристроив макушку под моим подбородком. – Я знаю таких как ты, Песчаный Тигр… вас ведет соблазн денег, он выгоняет вас из пустыни.
Ну да, время от времени. И честно говоря, чаще чем время от времени. Это стиль нашей жизни – трудно жить без денег.
Я потянулся за Киму, умудрился нащупать чашку и осторожно поднес ее ко рту. Я успел сделать три глотка до того, как чашку перехватила Кима.
– И сколько ты выиграла, «подцепив» меня?
Она захихикала низко и хрипло.
– А я еще не выиграла. Я должна провести с тобой ночь.
Я сидел – с Кимой – в углу кантины за столом в маленькой нише. Не люблю садиться в середине зала, в таком положении неудобно наблюдать за всей кантиной. Но дайте мне столик в углу, в нише – и я счастливый человек.
Сейчас несчастным я не был, хотя бывали и более счастливые времена. В голову лезли мысли о Дел – она пошла заказывать комнату в гостиницу, расположенную выше по улице. Что бы она подумала о Киме?
Кима снова провела пальцами по шрамам, скользнув ногтями по бороде. Другая рука опустилась ниже, потом еще ниже… Я выпрямился так резко, что Кима чуть не слетела на пол.
– Прости, – пробормотал я, увидев, что она пролила акиви на рубашку.
Кима хотела оскорбиться, но до нее вовремя дошло, что мокрая рубашка выставляет ее прелести в очень соблазнительном свете, и она снова прижалась ко мне.
– Сначала сын, теперь отец. Он моложе, но ты больше.
Я рассеянно хмыкнул, пытаясь протянуть руку, чтобы налить еще акиви в опустевшую чашку, и только тут до меня дошел смысл ее слов.
– Что?
Она улыбнулась, кончиком языка коснулась моих шрамов и надула губки, когда я отстранился.
– Твой сын, – сказала она. – Он тоже был здесь.
– Но у меня нет сына.
Кима пожала плечами.
– Он сказал, что он твой сын.
– У меня нет сына, – я спихнул ее с колена. – Ты уверена, что он назвал мое имя?
Она стояла надо мной, прижав ладони к бедрам. Мокрая ткань обтягивала грудь.
– Так ты пойдешь со мной в постель или нет?
Ответить мне помешал холодный голос Дел.
– Не заставляй ее ждать, Тигр, ты можешь испортить ей настроение, – Дел помолчала. – А может я говорю глупость: у таких, как она, что-нибудь зависит от настроения?
Кима резко обернулась и оказалась лицом к лицу – ну, не совсем лицом к лицу, Дел на голову выше – с холодной жестокой правдой: когда Дел в комнате, других женщин не существует. Тут дело в росте, цвете волос, в мече. В грации и ощущении опасности. И во многом другом.
Кима не была дурой, она сразу все поняла и решила сражаться по-своему, поскольку честно соперничать с Дел не могла.
– Он берет МЕНЯ в постель! И я выиграю спор.
Дел прохладно улыбнулась.
– Любой ценой.
– Подождите минутку, – вмешался я, предчувствуя беду. – Сейчас меня совершенно не интересует, кто кого берет в постель, с этим можно будет разобраться и потом… Вот что я хочу узнать немедленно, так это…
Дел прервала меня.
– Раньше ты такое не откладывал.
Я грохнул о стол полную чашку. Акиви потекло по моей руке.
– Послушай, баска…
Кима осмотрела Дел с головы до ног.
– Ты не наша. Что ты здесь делаешь? Нам не нужны чужаки, и ты его не получишь.
Дел улыбнулась шире.
– Я его уже получила.
Иногда женщины вызывают у меня отвращение… Я поднялся, оттолкнув стул с такой силой, что он с грохотом ударился о стену, и посмотрел Дел прямо в глаза – для меня это не проблема.
– Ты можешь минуту помолчать? Я пытаюсь кое-что выяснить.
Дел оценивающе осмотрела Киму.
– Пять монет, не больше, – объявила она.
– Речь не об этом… – начал я, но разъяренная Кима разразилась руганью.
К этому времени скандалом заинтересовались все, сидевшие в кантине. Я слышал, что пошли разговоры о ставках – которая из женщин победит и которая достойнее победы.
От этого у меня возникло желание резко развернуть Дел, чтобы все увидели, кто она – споры были бы разрешены еще до того, как заключены – но выставлять Дел на обозрение я не хотел. Я не мог обращаться с ней как у украшением.
И кроме того, за такое Дел могла и убить.
Я повернулся к Киме.
– Ты сказала…
– Иди к ней! – орала Кима. – Думаешь меня это волнует? Думаешь ты этого стоишь? У меня были танцоры мечей лучше, чем ты! У меня были танцоры мечей больше, чем ты…
– А откуда ты знаешь? – заинтересовалась Дел.
Я выругался.
– Можешь ты просто… Дел, подожди… Кима! – но она уже скрылась, умчавшись в другой конец кантины. Мне оставалось только снова повернуться к Дел.
– Ты представляешь, что сейчас сделала?
– Если ты хотел с ней…
– Дело не в этом! – я провел рукой по волосам, пытаясь справиться с голосом. – Она говорила что-то о парне, который выдает себя за моего сына.
– Твоего сына? – брови Дел приподнялись. Она зацепила ногой табуретку и вытащила ее из-под стола. – Я не знала, что у тебя есть сын.
– У меня нет… Аиды, баска, давай об этом забудем. Давай просто посидим и выпьем.
Дел покосилась на мою чашку.
– Выпить ты уже успел.
Я поднял стул и уселся.
– Ты нашла комнату?
– Да. Две комнаты.
Я прищурился.
– Две? Почему?
– Чтобы тебе было легче. Чтобы ты мог выиграть спор.
– В аиды этот спор, – я расстроился. После того, как Дел признала, что была неправа, я снова начал чувствовать влечение к ней, и уже подумывал, не пора ли нам забыть о споре. Вообще-то он был глупостью и я не видел смысла продолжать этот фарс. В конце концов, мы были здоровыми людьми с нормальными наклонностями, и прошло уже довольно много времени с тех пор, как мы в последний раз делили постель.
Дел улыбнулась.
– Ты так легко сдаешься?
– Спор был важен пока устраивал нас обоих.
– Мы правильно поступили, – торжественно заявила Дел.
– Мне все равно. Давай забудем о нем.
Лицо Дел соответствовало ее тону.
– Нельзя. Думаю, нам лучше спать в разных комнатах, и не только из-за спора… Мне нужно побыть одной, мне нужно время, чтобы собраться.
– Собраться? – я нахмурился. – Я тебя не понимаю.
– Чтобы убить Аджани, – сказала она. Я так и не понял, в чем дело.
– Ну и что? Ты найдешь его и убьешь, ради этого мы сюда и приехали. Ты мечтала об этом целях шесть лет.
Дел нахмурилась.
– Несколько месяцев назад все было бы очень просто, но теперь… – она помолчала, посмотрела на стол, изрезанный ножами и мечами, и с гримасой отвращения смахнула на пол щепки. – Теперь я другая. Задача та же, но я стала другой, – она избегала моего взгляда. – Я изменилась.
– Дел…
Веки со светлыми ресницами приподнялись. Голубые глаза наконец-то взглянули на меня.
– Было время, когда это не потребовало бы от меня усилий. Тогда месть была для меня всем миром, только о ней я и думала, только о ней мечтала, она должна была стать такой сладкой…
Она говорила с таким надрывом, что я боялся пошевелиться.
– Но ты изменил меня, Тигр. Ты случайно вошел в мою жизнь и заставил меня мыслить иначе, иначе чувствовать, – ее губы слегка сжались. – Я этого не хотела. Я никогда этого не хотела, и я чувствую смущение, я чувствую рассеянность… а рассеянность может быть опасной.
Рассеянность может быть смертельной.
– И поэтому я попрошу богов и меч помочь мне. Помочь собраться, чтобы я могла закончить свое дело, не мучаясь ненужными размышлениями.
Я внимательно посмотрел на нее.
– Ты пыталась сделать это и раньше? В ту ночь, когда мы снова встретились?
Кровь прилила к ее лицу.
– Ты видел?
– Видел, – и я этим не гордился. – Дел, я не знал, что и думать. Я даже представить не мог, чем ты занимаешься там, в деревьях, с магическим мечом. И я пошел посмотреть.
Дел мое признание настроения не улучшило.
– И я снова попрошу меч, – объявила она, – снова и снова, если будет нужно. Я должна вернуть себе собранность.
– Если ты собираешься выжать из себя остатки человечности чтобы легче было убить Аджани, я думаю дело того не стоит.
Голубые глаза сверкнули, губы плотно сжались.
– Я поклялась.
Я вздохнул.
– Ладно. Сдаюсь. Делай что хочешь, – я подозрительно покосился на нее. – Но если ты просто не хочешь спать со мной, не притворяйся. Ненавижу, когда женщина притворяется.
– Я никогда этого не делаю.
Никогда не делала: это правда. Но это не значит, что такие женские игры ей не знакомы.
Я подвинул к ней кувшин.
– Выпей.
Дел присвоила мою чашку.
– У тебя действительно есть сын?
– Я же говорил тебе, баска: насколько я знаю – нет.
– Да, я помню… но ты не уверен.
– Я не собираюсь обсуждать это… по крайней мере с тобой, – я отобрал у нее кувшин и большими глотками выпил акиви прямо из горлышка.
Дел потягивала свою долю.
– Но это не исключено, – заметила она.
Я хмуро посмотрел на нее.
– Да, не исключено. У меня может быть несколько сыновей, у меня может быть множество сыновей, ну и что? Ты предлагаешь всех их разыскивать?
– Нет, но очевидно у кого-то из них возникло желание разыскать тебя,
– Дел покосилась на Киму, которая уже сидела на колене очередного клиента.
– Он знает, кто ты для него, и хвастает тобой в кантинах.
Я задумался. Может если бы у меня был знаменитый отец, и я бы им хвастался, но мне самому не нравилось быть предметом хвастовства. Одно дело когда тебя расхваливают, и совсем другое когда незнакомый человек объявляет тебя своим родственником. Очень близким родственником.
Дел пила акиви маленькими глотками.
– Хозяин гостиницы запросил дорого. Я стала угрожать, чтобы мы уедем, а он посоветовал идти куда хотим, потому что и его гостиница, и все гостиницы в Харкихале переполнены из-за Оракула. Все едут сюда.
Я с трудом отвлекся от мыслей о сыне.
– Что?
– Оракул, – повторила Дел. – Помнишь, что говорил святой в Ясаа-Ден?
– А, это, – я отмахнулся. – Нет смысла ни нам, ни кому-то еще ехать в Искандар, пришел Оракул или нет.
Дел изучала свою чашку.
– А люди едут, – сказала она.
– Ты кажется сказала, что все собираются в Харкихале.
– Сначала в Харкихале, – согласилась она. – Ты знаешь, где Искандар?
– Где-то там, – я махнул рукой в северо-восточном направлении.
– Не совсем там, – Дел повторила мой жест, но направлении было ближе к северу. – Хозяин гостиницы сказал, что Харкихал – последнее большое поселение перед Искандаром, и люди останавливаются здесь, чтобы купить запасы в дорогу.
– От Искандара остались одни руины.
– Поэтому люди и запасаются, там ведь ничего не купишь.
Я допил акиви и поставил кувшин на стол.
– И, я полагаю, этот болтливый хозяин гостиницы верит в Оракула и в мессию.
Дел пожала плечами.
– Не знаю, во что он верит, но он сказал мне, что люди едут в Искандар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44